ТРЕТЬЕ ДѢЙСТВІЕ
Та же обстановка. Много новой мебели въ красной обивкѣ. Столы покрыты скатертями; стулья, диванъ, папки для газетъ, корзина для бумагъ. На стѣнахъ картины въ золотыхъ рамахъ. У печки курительный столикъ, на немъ ящикъ съ сигарами. Сзади письменнаго стола большая книжная полка, на ней столовые часы.
Карено складываетъ книги и бумаги на книжную полку около письменнаго стола. Ты была совершенно права. Мнѣ не хватало этой полки.
Фру Карено. Вотъ видишь.
Карено. Я собственно не долженъ пользоваться ею. Я стою здѣсь и раскладываю свои вещи, — а мнѣ слѣдовало бы забрать бумаги подъ мышку и убираться отсюда.
Фру Карено. Да, что я хотѣла сказать… если ты хочешь переодѣваться, то торопись: профессоръ Іервенъ можетъ притти каждую минуту. Звонятъ. Вотъ и онъ. Быстро пудрится.
Карено. Ну, я приму его такъ, какъ есть. Отходитъ и смотритъ на книжную полку. Мнѣ кажется, такъ будетъ хорошо. Это я положу сюда, а это туда. Отлично.
Фр. Ховиндъ входитъ черезъ дверь на заднемъ планѣ, переодѣта въ свѣтлое. Ужъ онъ былъ?
Фру Карено равнодушно. Что такое?
Фр. Ховиндъ. Ну, профессоръ Іервенъ?
Фру Карено. Нѣтъ. Во всякомъ случаѣ мы его еще не видали… Послушай, Иваръ, хорошо если бы ты сдѣлалъ то, о чемъ мы говорили.
Фр. Ховиндъ. А что онъ долженъ сдѣлать?
Карено. Я долженъ переодѣться. Сейчасъ иду. Снова разбираетъ бумаги.
Фр. Карено. Боже мой, какая ты нарядная, Натали! Что же ты не раздѣнешься?
Фр. Ховиндъ выходитъ.
Карено. Если онъ придетъ, пока я еще не выйду, попроси подождать.
Фру Карено. Да, пусть онъ немного подождетъ. Это ничего. Не король онъ.
Фр. Ховиндъ входитъ справа.
Карено, любуясь комнатой. Теперь у меня дѣйствительно хорошо. Уходитъ направо.
Фр. Ховиндъ. Мнѣ нравится, что Карено пошелъ принарядиться.
Фру Карено. А какъ же иначе? Онъ долженъ итти съ Бондесеномъ на главное собраніе и говорить рѣчь избирателямъ. Пауза. Что ты смотришь такъ разочарованно?
Фр. Ховиндъ. Я слышала разъ, какъ профессоръ Іервенъ говорилъ рѣчь со своего балкона.
Фру Карено. Но ты еще, дорогая, никогда не слышала Ивара… Впрочемъ, мнѣ еще надо къ себѣ въ комнату.
Фр. Ховиндъ. Такъ я должна его принять одна?
Фру Карено. Профессора Іервена? Да меня, милочка, онъ нисколько не интересуетъ. Звонятъ. Вотъ онъ. Пудрится.
Фр. Ховиндъ. Да, это онъ. Дай-ка и мнѣ. Беретъ пудреницу и пудрится. Такъ я сдѣлаю ему книксенъ. Отдаетъ пудреницу. Онъ тебя не интересуетъ? Нѣтъ, разумѣется, нѣтъ. Но, ты понимаешь, мы были помолвлены.
Александра въ дверяхъ на заднемъ планѣ. Профессоръ Іервенъ.
Фру Карено. Проси. Александра уходитъ.
Фр. Ховиндъ. Боже мой, зачѣмъ она заставляетъ его ждать?
Фру Карено. Я ей велѣлъ докладывать о всѣхъ, кто приходитъ. Кромѣ того, я думала, что тебѣ пріятнѣе остаться съ нимъ одной, поэтому я хотѣла уйти.
Фр. Ховиндъ стремительно обнимаетъ ее. Да благословитъ тебя Богъ, Элина! Благодарю тебя. Да, иди; я замѣню тебя.
Фру Карено у двери направо. Меня вѣдь онъ нисколько не интересуетъ. Обѣ дамы напряженно смотрятъ на дверь на заднемъ планѣ. Пауза.
Профессоръ Іервенъ. Сзади него видно улыбающееся лицо Александры, которая медленно затворяетъ дверь.
Іервенъ, 48 лѣтъ, полный, спокойный, въ очкахъ, кланяется. Добрый день.
Фр. Ховиндъ присѣдаетъ. Добрый день.
Іервенъ. Я имѣю честь говорить съ Фру Карено… Нѣтъ….
Фр. Ховиндъ. Фру Карено сейчасъ придетъ. Садитесь пожалуйста, господинъ профессоръ.
Іервенъ. Если не ошибаюсь, фрэкенъ Ховиндъ? Протягиваетъ руку.
Фр. Ховиндъ въ восторгѣ. Вы узнали меня! Уже двадцать лѣтъ…
Іервенъ садится и кладетъ шляпу и палку. Да, да, такъ вы здѣсь? Вы все еще дружны съ фру Карено?
Фр. Ховиндъ садится. Да, хотя она и старше меня, гораздо старше меня, но…
Іервенъ. Однимъ словомъ вы живете съ ними?
Фр. Ховиндъ. Нѣтъ; я только иногда захожу къ нимъ. Карено какъ разъ покупали массу прекрасныхъ вещей; они теперь такъ разбогатѣли.
Іервенъ. Да? Они разбогатѣли?
Фр. Ховиндъ. Да, они получили огромное наслѣдство. Они просили меня помочь имъ при покупкахъ. Потому что фру Карено не обладаетъ большимъ вкусомъ, бѣдняжка.
Іервенъ. А, да. Но гдѣ же Карено?
Фр. Ховиндъ. Онъ сейчасъ выйдетъ… Нѣтъ, подумать только, что я говорила съ господиномъ профессоромъ въ послѣдній разъ двадцать лѣтъ тому назадъ.
Іервенъ. Неужели уже двадцать лѣтъ? Это долгое время, но…
Фр. Ховиндъ. Цѣлыхъ двадцать лѣтъ. Но я такъ часто видѣла господина профессора. Мы всѣ узнаемъ васъ, когда встрѣчаемъ на улицѣ.
Іервенъ, улыбаясь. Да, да, я живу уже такъ Давно въ этомъ городѣ.
Фр. Ховиндъ. У васъ все тѣ же голубые глаза, что и прежде. Я помню, какъ вы одинъ разъ нарисовали мнѣ брови.
Іервенъ, улыбаясь. Неужели? Это было нехорошо съ моей стороны.
Фр. Ховиндъ. Ахъ, напротивъ; это было ужасно весело. И вы еще звали меня Натали.
Іервенъ. Да, я помню.
Фр. Ховиндъ. Ахъ да, все это было. А потомъ вышло это недоразумѣніе.
Іервенъ. Недоразумѣніе?
Фр. Ховиндъ. Да, по крайней мѣрѣ съ моей стороны. Я васъ тогда не поняла. И вернула вамъ кольцо.
Іервенъ, улыбаясъ. Ну, для васъ это, конечно, вышло къ лучшему.
Фр. Ховиндъ. Не говорите такъ. Это знаетъ одинъ Богъ.
Іервенъ. А что, Карено дома?
Фр. Ховиндъ. Да, да. Онъ сейчасъ выйдетъ. Ужъ я вамъ скажу: онъ пошелъ къ себѣ, чтобы принарядиться для васъ.
Іервенъ оглядывается. Мой старый другъ живетъ прямо роскошно.
Фр. Ховиндъ. Ахъ, я знаю вашу гордую манеру закидывать назадъ голову.
Іервенъ. Да, да, значитъ, родители фру Карено оставили имъ такъ много денегъ?
Фр. Ховиндъ. Цѣлую кучу денегъ. Впрочемъ, я не знаю, что толку въ этомъ богатствѣ. Если кто счастливъ сердцемъ, такъ… У господина профессора еще нѣтъ кольца?
Іервенъ, улыбаясь. Нѣтъ, я старый холостякъ, какъ вы должны знать.
Фр. Ховиндъ подходитъ къ нему, хватаетъ его за руку. Позвольте мнѣ васъ поблагодарить!
Іервенъ. За что вы меня благодарите, фрэкенъ Ховиндъ?
Фр. Ховиндъ. За то, что вы здѣсь; за то, что вы пришли. Нѣтъ, не смѣйтесь надъ этимъ. Вы не можете себѣ представить, какъ это меня радуетъ. Стоитъ передъ нимъ.
Іервенъ. Да, да. Поднимается, идетъ къ стѣнѣ и разглядываетъ картины. И здѣсь тоже произведенія искусства.
Фр. Ховиндъ идетъ за нимъ. Не разсматривайте дальше. За все отвѣчаетъ мой вкусъ.
Іервенъ. Прекрасно, великолѣпно! Садится, смотритъ на часы.
Фр. Ховиндъ. Это все еще ваши старые часы? Хочетъ посмотрѣть.
Іервенъ, пряча часы въ карманъ. Старые часы, да, конечно. Но мой старый другъ Карено заставляетъ себя долго ждать.
Фр. Ховиндъ. Господинъ профессоръ, мнѣ хочется задать вамъ одинъ вопросъ, но я не знаю, смѣю ли я.
Іервенъ. Пожалуйста.
Фр. Ховиндъ. Я помню, что вы иногда зябли зимой. Есть у васъ что-нибудь шерстяное?
Іервенъ. Что?
Фр. Ховиндъ. Я хочу сказать: вы носите шерстяныя вещи?
Іервенъ, понявъ. Ахъ, да! Да, я ношу шерстяное бѣлье.
Фр. Ховиндъ. А я перемѣнила его на шелкъ, свѣтлоголубой шелкъ. Это гораздо лучше.
Іервенъ. Да, да.
Фр. Ховиндъ. Я часто думала о томъ, что вы носите. Совѣтую вамъ попробовать носить шелкъ.
Іервенъ. Да, я попробую.
Фр. Ховиндъ. Благодарю васъ. Потому что вы знаете, что самое важное на свѣтѣ — это ваше здоровье, господинъ профессоръ.
Іервенъ встаетъ. Не будете ли вы такъ любезны спросить Карено, можетъ ли онъ удѣлить мнѣ нѣсколько минутъ разговора.
Фр. Ховиндъ. Конечно. Я удивляюсь, какъ ему не стыдно. Карено входитъ справа, въ черномъ. Іервенъ кланяется. Вотъ Карено. Протягиваетъ Карено руку. До свиданья. Надѣюсь, мы теперь встрѣтимся не черезъ двадцать лѣтъ. Уходитъ направо.
Іервенъ протягиваетъ Карено руку. Добрый день, Карено.
Карено пожимаетъ ему руку. Добрый день. Указываетъ ему на стулъ, самъ садится къ письменному столу.
Іервенъ садится. Прошло не мало дней съ тѣхъ поръ, какъ мы бесѣдовали съ тобой послѣдній разъ.
Карено. Да, то-есть словесно.
Іервенъ смѣется. Словесно, конечно. Ты совершенно правъ. Потому что печатно мнѣ приходилось иногда спорить съ тобой… Ну, да я это говорю безъ умысла. Карено не отвѣчаетъ. Я любовался твоей обстановкой, Карено. Я рѣдко встрѣчалъ такое сочетаніе комфорта, вкуса и уютности.
Карено. Да, здѣсь прекрасно работается.
Іервенъ. Да, да, мы оба достигли кое-чего въ жизни. Удивительно, какъ оглянешься назадъ. Было время, когда мы ничего изъ себя не представляли и не могли такъ жить.
Карено смотритъ на столовые часы. Ты писалъ, что хочешь о чемъ-то поговорить со мной.
Іервенъ. Да, ты занятъ?
Карено. Не то, что очень, но все-таки. У меня есть еще одно важное дѣло до шести часовъ.
Іервенъ. Я не долго задержу тебя. Мнѣ собственно слѣдовало бы быть на собраніи избирателей, но я вырвался на нѣсколько минутъ. Гм… Перейдемъ къ дѣлу: ты, вѣроятно, читалъ, что пишетъ сегодня Бондесенъ?
Карено. Да, я читалъ эту газету.
Іервенъ. Разумѣется, и его замѣтку обо мнѣ? Онъ намеками передаетъ слухи, которые ходятъ обо мнѣ.
Карено. Ну, на это не стоитъ обращать вниманія.
Іервенъ. И тутъ же газета сообщаетъ, что ты намѣренъ въ виду предстоящихъ выборовъ выйти изъ своего ферейна.
Карено. Бондесенъ можетъ дать тебѣ объ этомъ болѣе точныя свѣдѣнія.
Іервенъ. Само собой разумѣется, что я больше не разговариваю съ Бондесеномъ. Я предпочитаю обратиться къ честному человѣку, къ своему коллегѣ. Ты и я противопоставлены, такъ сказать, другъ другу. Наши имена упоминаются въ такой тѣсной связи, что подъ этимъ должно что-то скрываться.
Карено. Я ничего не знаю о слухахъ насчетъ тебя.
Іервенъ. Но я-то знаю. Безсмысленнѣе всего то, что отвѣтъ, который я послалъ въ другія газеты, можетъ появиться только завтра. В что еще можетъ произойти сегодня. Если наше засѣданіе закроется черезъ часъ, кандидатъ будетъ уже выбранъ.
Карено. Что же ты собственно хочешь отъ меня?
Іервенъ. Я хочу получить отъ тебя заявленіе, что ты не выставляешь своей кандидатуры… Ты смѣешься?
Карено. А тебѣ очень бы хотѣлось получить это заявленіе, Іервенъ?
Іервенъ. Ну, конечно. А когда я прочту его на засѣданіи, ни тебѣ ни мнѣ не придется больше возиться съ этимъ дѣломъ.
Карено. И тебѣ не приходитъ въ голову, что я могу тебѣ въ этомъ отказать?
Іервенъ. Врядъ ли ты сдѣлаешь это. Я всегда считалъ, что ты не любишь себя ставить въ смѣшное положеніе.
Карено. Ты понялъ, что ничего не добьешься этимъ тономъ и стараешься попытаться въ другомъ.
Іервенъ. Прости, но я скажу прямо: ты не созданъ быть политикомъ, Иваръ Карено.
Карено. Прости и ты, если я скажу прямо. Позволь тебѣ напомнить, что я уже разъ принуждемъ былъ указать тебѣ на дверь, Карстенъ Іервенъ. Встаетъ и начинаетъ ходить взадъ и впередъ.
Іервенъ. Сегодня я и самъ уйду. Встаетъ. Позволь мнѣ только выяснить тебѣ истинное положеніе вещей. Бондесену подчиняется не вся наша партія. У меня есть свои единомышленники.
Карено. Я не завидую тебѣ за нихъ.
Іервенъ. Возможно. Но вопросъ въ томъ, не напрасно ли ты выставляешь свою кандидатуру на этихъ выборахъ.
Карено. Это покажутъ обстоятельства.
Іервенъ. Понятно. Но послѣ выборовъ ты останешься опозореннымъ и забытымъ. Ты вѣдь знаешь, что я не уступлю безъ борьбы.
Карено. Я знаю еще больше, я знаю, что ты не дашь побѣдить себя, не отомстивъ потомъ за это, — таково твое право.
Іервенъ. Что касается этого, то ты самъ всегда защищалъ въ своихъ статьяхъ право мести и указывалъ на месть, какъ на поэтическую силу въ упадкѣ.
Карено. Я не имѣю ни малѣйшаго желанія обсуждать съ тобой мои юношескія произведенія. Мои взгляды нѣсколько измѣнились съ того времени.
Іервенъ. О, съ этимъ я отъ души могу тебя поздравить. Наконецъ-то ты пришелъ къ этому, Карено. Къ чему сводится разница между моимъ переходомъ, когда я былъ молодъ, и теперь твоимъ? Къ нѣсколькимъ годамъ. Вопросъ времени. А тогда ты не находилъ слова достаточно сильнаго, чтобы осудить меня.
Карено. Разница та, что ты сдался краснощекимъ и не пытался бороться, а мои волосы посѣдѣли въ бою, который длился двадцать лѣтъ.
Іервенъ. Слѣдовательно, вопросъ о болѣе или менѣе быстро работающемъ умѣ.
Карено. Скажемъ просто — вопросъ объ умѣ.
Іервенъ. Хорошо; не будемъ объ этомъ спорить. Вообще я нахожу съ твоей стороны не особенно вѣжливымъ принимать такъ стараго друга.
Карено пристально смотритъ на него. Я удивляюсь твоей наглости.
Іервенъ. Ахъ, вѣчно ты говоришь этими громкими словами! Я знаю только одно, что тебѣ не за что быть мнѣ благодарнымъ.
Карено. Нѣтъ, какъ же; а за стипендію, напримѣръ, — это твое послѣднее благодѣяніе.
Іервенъ. Я не раздаю никакихъ стипендій. Я только могъ прямо и откровенно высказаться противъ тебя.
Карено. А на какомъ основаніи?
Іервенъ. Боже мой, да зачѣмъ тебѣ стипендія, скажи пожалуйста? Бросая взглядъ на комнату. Не похоже, чтобы ты въ ней нуждался. Мы отказали тебѣ, потому что знали, что ты разбогатѣлъ.
Карено. Ты лжешь! Ты не зналъ ничего до этой минуты.
Іервенъ. Я не могу разговаривать въ такомъ тонѣ. Беретъ шляпу и палку. Впрочемъ, я вполнѣ убѣжденъ, что ты будешь признанъ и отличенъ; но это случится въ другомъ отношеніи.
Карено. Съ какихъ это поръ ты сталъ такъ думать.
Іервенъ. Съ тѣхъ поръ, какъ ты это заслужилъ. Съ тѣхъ поръ, какъ ты прекратилъ нападки на все для насъ святое.
Александра входитъ слѣва, смотритъ на Іервена. Васъ желаетъ видѣть художникъ.
Карено. Попросите его войти. Александра медленно уходитъ налѣво.
Іервенъ. Отлично, я ухожу. Гм… Еще одно: какъ ты думаешь, что будетъ съ твоимъ ферейномъ, когда ты выйдешь изъ него?
Карено останавливается, въ бѣшенствѣ. Что тебѣ за дѣло до этого?
Іервенъ. Какъ человѣкъ честный, ты имѣешь извѣстную отвѣтственность передъ людьми, которыхъ ты бросаешь. Ты говоришь, что это меня не касается. Другое, напротивъ, касается меня въ высшей степени, а именно: судьба моей партіей. А теперь я обращаюсь къ твоему здравому разсудку. Ты врываешься, разбиваешь избирателей, и мы проигрываемъ. Что ты на это скажешь?
Карено. Да — мы все уже переговорили по этому вопросу. Дѣлаетъ нѣсколько шаговъ и смотритъ на стѣнные часы. Впрочемъ, я поражаюсь на тебя.
Іервенъ. Я защищаю свое дѣло и поэтому сношу твое непріязненное отношеніе. Все для моего дѣла! Развѣ твое сердце не обольется кровью, если придетъ другой и разобьетъ твою партію?
Карено, указывая на дверь на заднемъ планѣ. Твое чувство не подсказываетъ тебѣ, что пора уходить?
Іервенъ съ чувствомъ и достоинствомъ. Во второй разъ! Какъ ты легко оскорбляешь своихъ друзей! Еще въ ранней юности ты заклеймилъ меня словомъ «измѣнникъ». Ты оторвалъ отъ меня мою невѣсту и заставилъ меня въ одиночествѣ доживать мои дни. Что тебѣ до этого? Я никогда не жаловался и не слыхалъ отъ нея жалобъ. Но мы оба тяжело пережили это. Только сегодня встрѣтилъ я ее здѣсь послѣ двадцати лѣтъ. Обращаешь ты вниманіе на другихъ людей? Я этого не вижу. Я прошу тебя, ради тебя самого, не покидать своего ферейна на время выборовъ; я прошу тебя именемъ моей партіи отказаться отъ мысли разбить насъ; въ отвѣтъ ты указываешь мнѣ дверь.
Фіумъ, 26-ти лѣтъ, одѣтъ бѣдно, входитъ въ дверь на заднемъ планѣ; кланяется. Карено широко раскрытыми глазами пристально смотритъ на Іервена; идетъ затѣмъ къ лѣвой двери и звонитъ.
Карено вопросительно къ Фіуму. Здравствуйте!
Фіумъ. Меня прислалъ редакторъ Бондесенъ нарисовать вашъ портретъ.
Карено. Да. Отлично. Прошу васъ сѣсть.
Фіумъ садится.
Іервенъ. Такъ вотъ что! На склонѣ лѣтъ, на закатѣ жизни ты идешь рука объ руку съ редакторомъ Бондесеномъ!
Александра входитъ слѣва.
Карено, указывая на Іервена. Укажите господину дверь.
Александра, улыбаясь. Эту или?..
Іервенъ идетъ къ двери на заднемъ планѣ. Въ послѣдній разъ…
Карено дѣлаетъ къ нему нѣсколько быстрыхъ шаговъ. Разумѣется, въ послѣдній разъ.
Іервенъ распахиваетъ дверь и выходитъ. Въ передней видны фру Карено и фр. Ховиндъ. Александра проскальзываетъ въ лѣвую дверь.
Карено кричитъ въ дверь. Элина!