По-видимому, с точки зрения Ирины, понесенное мной наказание недостаточно еще соответствовало тяжести моего преступления, поэтому она была готова принять мое раскаяние, но не готова помиловать. Помилование, если и ожидалось, переносилось на неопределенный срок. «Я слишком зла, чтобы разговаривать с тобой», – сказала она. Так началась моя одинокая жизнь, базовые неудобства которой уже настолько сведены к минимуму наличием бытовой техники и обслуживающего персонала в лице домработницы, что самое время задуматься над тем, зачем люди вообще живут вместе, если им не надо заниматься воспитанием детей. За отсутствием базовых неудобств я был поглощен глубоким погружением в комплекс вины и осознание того, что жизнь без Ирины становится реальностью. Значит, исходя из моей же теории, следовало на свежую голову разобраться, что же такое есть в Ирине, без чего я в ближайшее время не смогу обойтись. Но это на свежую голову. Пока же голова была не очень свежей и плохо помогала остальному организму. Настолько плохо, что, так и не заснув к часу ночи, я отправился в известный клуб на Тверской улице, чтобы за очень немалые для меня двадцать тысяч рублей снять там девушку с силиконовой грудью и привести ее к себе. В результате, испытав краткосрочное физическое облегчение наряду с психологическим дискомфортом и совсем не выспавшись, я отправился на работу, чувствуя себя законченным лузером.
«В отпуск езжай, в отпуск», – насмешливо рассматривая меня, сказал встретившийся в коридоре Андрей. Я криво улыбнулся в ответ и попытался отшутиться, но он остановил меня, положил руку на плечо и еще раз повторил: «Я серьезно, езжай в отпуск, все равно здесь делать нечего. Езжай хотя бы на неделю. Я за неделю ничего украсть не успею, а ты сил наберешься».
Какое-то мгновение мы смотрели в глаза друг другу, и я не прочел в его взгляде ничего, кроме искренней заботы.
– Значит, отпускаешь?
– Почти приказываю. Времена тяжелые предстоят. Отдохни.
– А вы тут с Кристофером решите, чего делать дальше?
– Без тебя не решим. Ты все равно раньше, чем через два дня, не улетишь... Пока билеты, пока гостиница, – и через едва заметную паузу, – даже если один полетишь. А с Кристофером встретимся завтра и примем решение. Не бойся. Я же сказал тебе, что ничего не украду. Без твоего ведома, по крайней мере.
– Почему ты так разговариваешь со мной? – попробовал я чуть возмутиться, но он остановил мой потенциально страстный монолог, снова положив руку на плечо.
– Потому что ты так думаешь, Костя. Но сейчас речь не об этом. Сейчас речь о том, чтобы ты отдохнул и с нормальной головой мог принимать нормальные решения.
Примерно через час, который я тупо просидел в кабинете, попросив помощника ни с кем меня не соединять, я уже знал, что точно хочу уехать куда-нибудь. Вопрос был – звонить Ирине или нет. Звонить не надо было, но я, конечно, позвонил. И услышал то, что должен был услышать: «Езжай куда хочешь, я-то здесь при чем? Ты мне докладывать не обязан. Конечно, ты переработал в последнее время, надо отдохнуть. Благо, есть с кем. Счастливого пути. Я завтра утром заеду вещи кое-какие взять. Пока».
В бессонных ночах с проститутками есть, по крайней мере, одна очевидная польза. Ты теряешь силы, энергию, и постепенно все становится безразличным и теряет свой драматизм. Повторив еще раз опыт предыдущего дня, я проснулся утром с твердым желанием последовать совету Андрея. Я нашел приличную гостиницу на юге Испании между Марбельей и Пуэрто-Бонусом и попросил помощницу забронировать мне номер и билеты на ближайший день, которым оказалась как раз суббота. Юг Испании я выбрал совершенно сознательно: риск вполне вероятной для этого времени тридцатипятиградусной жары избавлял от другого риска – пасмурной дождливой недели. Хотелось чего-то совсем отличного от Москвы.
Андрей выполнил свое обещание, и на следующий день мы встретились втроем в его кабинете. Накануне я выспался и чувствовал себя бодрее. Перспектива скорого отдыха еще больше поднимала настроение. Андрей, казалось, был этим вполне удовлетворен и даже не спросил, один я еду или нет. Может быть, потому, что на кону у нас было другое важное решение.
– Я не буду повторяться, коллеги, аргументы все те же, дело теперь за вами, – начал он встречу. За окном моросил дождь, настойчиво напоминавший о том, что лето практически закончилось. – Так что я вас слушаю, коллеги.
– За эти дни, правда, ничего не менялось, – сказал Кристофер.
– И что это значит? – спросил Андрей.
– Это значит, что у нас нет никаких причин делать какие-то изменения в нашей обычной sales activity[51]. У России очень хорошие макроэкономические показатели, большие запасы валюты, низкая степень ипотечной задолженности – это значит, что даже при худшем сценарии Россия – одно из спокойных мест. Но худший сценарий пока только у нас в головах, так что... – говоря это, он переводил взгляд с Андрея на меня и обратно.
– Я тебя понял, – быстро согласился Андрей, – спасибо. Только что мы выслушали позицию финансов, которые обычно отличаются своим консерватизмом. Теперь дело за маркетингом, который обычно отличается своей агрессивностью, – он явно развеселился от того, что партия была практически выиграна.
А что я мог сказать? Все последние дни были будто специально подстроены, чтобы разбудить дремавшие с детства комплексы неполноценности и отправить меня прямиком к психоаналитику.
– Я тебя не понял, Кристофер, – сказал я, просто чтобы что-нибудь сказать, – ты что, за?
– За что? – уставился на меня Кристофер своими холодными серыми глазами.
– За то, что предлагает Андрей.
– А что предлагает Андрей? – засмеялся Кристофер. – Андрей, ты что предлагаешь?
– Я предлагаю бросить все наши силы, использовать все внутренние резервы, сделать великолепную работу и с наилучшими результатами завершить год, который мы так достойно начали. Таким образом, мы оправдаем доверие руководства компании и ее акционеров.
– Да, – подтвердил Кристофер, не переставая улыбаться, – я за это. А ты против?
В конце концов, они оба не только лучше меня разбирались в финансах, но и отвечали за финансовые результаты. И что я мог предложить, кроме дурацких призывов быть честными и принципиальными. Они и были – по-своему. Короче, возразить было нечего, и я согласился с тем, что нам следует оправдывать высокие ожидания акционеров. Кстати сказать, крупнейшими акционерами нашей компании были три американских пенсионных фонда, которые, по идее, должны были вкладывать доставшиеся им в управление деньги пенсионеров в самые надежные активы. Если бы они хорошо делали свою работу, то должны были продать принадлежащие им акции нашей компании еще лет восемь назад. Но они не продали, так что эти пенсионные фонды, равно как и другие акционеры, ничего не знавшие о моем существовании, вряд ли могли иметь в моем лице защитника и спасителя. По-видимому, на эту роль жизнь выбирает представителей каких-то других профессий – полицейских или пожарных, например. Я же был просто маркетологом. Вы слышали когда-нибудь о героях-маркетологах? Вот и я не слышал. Поэтому согласился с мнением своих старших и более опытных коллег. На этом закончилось мое участие в совещании, но не закончился разговор с Андреем.
– Когда улетаешь? – спросил он, дождавшись, пока за Кристофером закроется дверь.
– Завтра.
– Куда?
– В Испанию.
– Куда в Испанию?
– Там где-то около Марбельи.
– У-у, – поставил он моему ответу неопределенную оценку.
– Я тебе благодарен, кстати, что ты выгнал меня. Чего-то слишком много всего сразу. Надо выключиться на недельку.
– Ты не принимай это все слишком всерьез, – вздохнул он, сделав круговое движение рукой на слове «это». – Во-первых, может, еще все и обойдется, и тогда мы точно поступаем правильно, а во-вторых, даже если все не обойдется, то тогда тем более в первую очередь нужно думать о себе. Это жизнь, Костя, и всегда так было, и всегда будет, если только не грянет гром небесный. Так что считай, что ничего особенного не случилось.
– Буду считать, что ничего не случилось, – покорно согласился я и сделал попытку встать с кресла.
– Или у тебя еще что-то? – усадил он меня назад вопросом. – Я понимаю, что за последнее время у нас слегка изменились отношения, но это только с твоей стороны. Я – такой же, как был, со мной все по-старому, поэтому я тебя сейчас спрашиваю: если убрать в сторону весь этот никому не нужный бизнес, я тебе могу чем-нибудь помочь? Ты хочешь со мной о чем-нибудь поговорить?
– Нет, – ответил я. – Не сейчас. Может быть, когда вернусь.
– Хорошо, – сказал он, пожимая на прощание мою руку. – Когда вернешься, нам в любом случае будет о чем поговорить.
Потом были обычные хлопоты последнего перед отпуском рабочего дня: ответить на двадцать писем, сделать двадцать звонков, поговорить с этим, с тем, постепенно переключаясь на другую, завтрашнюю жизнь. Завтра я тоже буду загорать, купаться, есть свежевыловленную рыбу, испеченную на гриле, и запивать ее белым вином. Впервые за многие годы, если вообще не в первый раз, я буду отдыхать один – ну вот и новые впечатления. Молодой, привлекательный, вполне обеспеченный и почти свободный. Идеальный вариант для пары подружек из Самары или Екатеринбурга.
– Когда улетаешь? – спросил он, дождавшись, пока за Кристофером закроется дверь.
– Завтра.
– Куда?
– В Испанию.
– Куда в Испанию?
– Там где-то около Марбельи.
– У-у, – поставил он моему ответу неопределенную оценку.
– Я тебе благодарен, кстати, что ты выгнал меня. Чего-то слишком много всего сразу. Надо выключиться на недельку.
– Ты не принимай это все слишком всерьез, – вздохнул он, сделав круговое движение рукой на слове «это». – Во-первых, может, еще все и обойдется, и тогда мы точно поступаем правильно, а во-вторых, даже если все не обойдется, то тогда тем более в первую очередь нужно думать о себе. Это жизнь, Костя, и всегда так было, и всегда будет, если только не грянет гром небесный. Так что считай, что ничего особенного не случилось.
– Буду считать, что ничего не случилось, – покорно согласился я и сделал попытку встать с кресла.
– Или у тебя еще что-то? – усадил он меня назад вопросом. – Я понимаю, что за последнее время у нас слегка изменились отношения, но это только с твоей стороны. Я – такой же, как был, со мной все по-старому, поэтому я тебя сейчас спрашиваю: если убрать в сторону весь этот никому не нужный бизнес, я тебе могу чем-нибудь помочь? Ты хочешь со мной о чем-нибудь поговорить?
– Нет, – ответил я. – Не сейчас. Может быть, когда вернусь.
– Хорошо, – сказал он, пожимая на прощание мою руку. – Когда вернешься, нам в любом случае будет о чем поговорить.
Потом были обычные хлопоты последнего перед отпуском рабочего дня: ответить на двадцать писем, сделать двадцать звонков, поговорить с этим, с тем, постепенно переключаясь на другую, завтрашнюю жизнь. Завтра я тоже буду загорать, купаться, есть свежевыловленную рыбу, испеченную на гриле, и запивать ее белым вином. Впервые за многие годы, если вообще не в первый раз, я буду отдыхать один – ну вот и новые впечатления. Молодой, привлекательный, вполне обеспеченный и почти свободный. Идеальный вариант для пары подружек из Самары или Екатеринбурга.
Самолет был ранний, и я заказал такси на полшестого утра, но проснулся гораздо раньше пяти, установленных на будильнике. Я проснулся от совершенно дурацкой мысли, в которую загадочным образом трансформировался мгновенно забытый сон. Мысль была настолько неожиданна и нелепа, что казалась продолжением сна, хотя вместе со сном не исчезала.
Андрей спросил меня, когда я еду, куда, но не спросил с кем. Раньше само собой разумелось, что я еду с Ириной, но он все равно всегда задавал этот вопрос. Она уезжала учиться во Францию примерно в то же время, что он отдыхал там. И она не хотела, чтобы я приезжал к ней. Все это может значить либо очень много, либо ничего. В юности я знал за собой эту привычку закручивать всякие надуманные страсти вокруг мыльного пузыря. Пузырь вскоре лопался, а вместе с ним исчезали и страсти. Но все это было давно, в университете, может, пару лет после и уж точно ни разу не повторялось в последние годы моей вполне устроенной жизни.
Я понял, что уже не засну, принял душ и сварил себе кофе. Этого не могло быть. Это было слишком плохо для того, чтобы быть правдой. Нелепо, бессмысленно, жестоко для того, чтобы быть правдой. Я не заслужил, чтобы со мной так поступали. Они должны быть прирожденными садистами, чтобы так обманывать. Но Андрей еще сказал, что нам о многом нужно поговорить. Я понял так, что это касается работы. А если нет?
Проще всего, конечно, позвонить ему или ей и задать вопрос в лоб. Как ни странно – проще ему. Но так будешь выглядеть законченным параноиком. Все, хватит об этом. Я действительно слишком устал, вот и приходят по ночам такие дебильные мысли. Через неделю от них и следа не останется.
Глава шестнадцатая
Все было как всегда, и все было по-другому. Я, конечно, привык ездить один в командировки, но отпуск совсем другое дело. То есть гостиница, море, солнце, бассейн и рестораны были как всегда, а все остальное – по-другому. Начиная с того, что не взял с собой кремы для загара и от загара и много других мелких, но необходимых вещей, потому что просто забыл об их существовании. Да нет, и рестораны были другими. Я сидел и беззастенчиво разглядывал людей, вслушивался в их разговоры, вступал мысленно в диалоги – это было неожиданно и занятно. И конечно, девушки. Все эти семейные и романтические драмы заслонили от меня тот простой факт, что на свете очень много девушек, и спектр их ожиданий совсем не ограничивается брачными отношениями. Они тоже приехали сюда отдыхать. В том числе и от того, что осталось у каждой в родном городе, где бы он ни находился. Мне даже и искать особенно не пришлось – сами нашлись за соседним столиком poolbar’а[52] буквально на второй день моего пребывания на щедро прогретой солнцем гостеприимной испанской земле. Я смотрел на них, они смотрели на меня сквозь солнцезащитные очки – две милые, веселые загорелые хохотушки, чем-то неуловимо похожие друг на друга. Что вскоре получило подтверждение – они были сестрами: Оля и Наташа, двадцати пяти и двадцати двух лет. Что они тут делали вдвоем, почему, на чьи деньги – осталось за кадром. Официальной версией была награда младшей сестре за диплом факультета журналистики петербургского университета. Об этом я узнал уже через полчаса после знакомства, предложив им распить за компанию бутылку Rose´ и поболтать, если они не против.
– Не против, – сказала младшая Наташа, обозначив улыбкой ямочки на щеках.
– Вино так рано. Жарко, – томно сказала старшая Оля, казавшаяся – и оказавшаяся – более искушенной в отношениях между мужчиной и женщиной.
– Ничего не рано, – решительно возразила сестра, – перестань, оно слабенькое, а потом, ты можешь и не пить.
Они отдыхали тут дней пять и немножко скучали. «Как могут скучать такие девушки? – изумился я почти искренне. – У вас же от кавалеров отбоя не должно быть».
– Кавалеров? – переспросила Оля и пальцем сдвинула на нос очки, а потом и вовсе сняла: теперь можно было дурачиться не скрываясь. – Да вы за все время тут первый настоящий кавалер и объявились, вином вот угощаете, вечером пригласите куда-нибудь, правда?
– А настоящие кавалеры – это какие? – на всякий случай поинтересовался я, хотя, по правде сказать, устраивал меня любой ответ.
– Культурные, – жеманно сказала Оля, – и образованные. Которые книжки читают и сразу целоваться не лезут. Вы ведь книжки читаете? – Cестра ее не выдержала и залилась смехом.
– Книжки читаю, – честно признался я, – но вот насчет целоваться... может, не сразу, но в целом не обещаю.
– Разберемся, – примирительно улыбнулась Оля и подняла бокал с вином. – За знакомство.
Все сложилось так просто, что я не успел ни насладиться своим одиночеством, ни настрадаться. Если бы мне дали возможность составить резюме с характеристиками тех, кого бы я хотел пригласить в компаньоны на пять дней отдыха, то моей фантазии, а может, и жизненного опыта не хватило бы на описание Оли и Наташи. Главным достоинством их было то, что они приехали отдыхать, и ничего больше. У каждой в Питере была своя жизнь – у старшей больше, у младшей меньше, но, по-видимому, с видимой легкостью оставили дома все проблемы и приехали в Испанию с легким багажом. На их стороне были молодость, жизнерадостность, безусловная внешняя привлекательность, молодостью и загаром в основном и обусловленные, отсутствие жлобства и готовность идти на компромиссы. На моей – возможность потратить больше денег, чем они, судя по всему, могли себе позволить, взятая напрокат машина, относительное знание места, где мы оказались, и умение хорошо себя вести. На отведенный короткий срок мы составили чудесную композицию.
Этим же вечером я повез их в Пуэрто-Бонус смотреть красивые яхты, кабриолеты с постаревшими красавицами и молодыми красавцами или наоборот – постаревшими красавцами и молодыми красавицами. Городок показался мне не таким стильным, как четыре год назад, когда мы были здесь – первый раз с Ириной. Есть свои циклы раскрутки у всех этих курортных городков и островов в океане, и настоящие trend-setter’ы[53], похоже, нынче переместились в новое место, оставив за собой толпу подражателей, за которой по законам маркетинга следует уже просто средний класс, считающий каждую десятку евро, и это есть начало упадка. Но ни мне, ни спутницам моим до этого не было дела. Я был немножко озабочен выбором, который предстояло сделать уже сегодня вечером с учетом крайне ограниченного времени дней – девушки улетали на день раньше меня. Мне, безусловно, больше понравилась старшая, но проснувшийся после бутылки Rose´ внутренний голос подсказывал, что выбор буду делать не я, а они. И, может быть, он уже сделан. В машине рядом со мной сидела, соблазняя загорелыми коленками, младшая Наташа, а Оля устроилась сзади, вполне довольная жизнью. Иногда в зеркале заднего вида я перехватывал ее насмешливый взгляд, но безуспешно пытался понять его смысл. Впрочем, любой вариант не вызывал у меня возражений, поэтому это была такая легкая озабоченность – меньше облачка на вполне безоблачном голубом небе.