– Дима, зачем ты так говоришь? Мне и без того плохо.
– Плохо, так будь моей соратницей. Делай всё, что говорю, и не выноси мне мозг. Выпей и отпусти ситуацию. Я не люблю сто раз повторять одно и то же. Ты должна понимать меня с полуслова.
Я взяла бутылку и сделала глоток.
– Нормально пей, как чай. Не надо морщиться.
Почувствовав, что ещё немного, и виски полезет обратно, я поставила бутылку на землю.
– Ну что, полегчало?
– Да как мне полегчать может? На душе погано. Переживаю, что садовник завтра свежую землю заметит.
– Да что ты за халдея переживаешь? Ещё не хватало, чтобы он вопросы задавал. Давай вообще его уволим? На фиг он нужен?
– Как это «уволим»? А кто будет заниматься садом? – перепугалась я не на шутку.
– Ты, кто же ещё.
– Я?!
– Всё равно в доме сутками сидишь.
– Но я одна сад не вытяну. Это очень большая ответственность. Я же не могу такой большой сад в порядке содержать и домашним хозяйством заниматься.
– А мне кажется, можешь.
– Это тебе только кажется. Сад – это тяжелая мужская работа. Пётр Иванович работает у нас много лет. Ему можно доверять. Он тут каждый кустик знает. У него руки золотые.
– Вот и плохо, что он тут каждый кустик знает. Сама говоришь, сейчас увидит эти кустики, и ничего хорошего не будет.
– Даже если он спросит, я что-нибудь придумаю.
– Ну, тогда не ной изначально, что он нас спалит. Спалит – ляжет рядом с этими девицами.
– Послушай, Дима, ты хоть понимаешь, что говоришь? Ты в своём уме? Хотя о каком уме может идти речь, если ты приводишь в наш дом девок, убиваешь, а потом мы их как собак закапываем на собственном участке?
Дима смахнул пот со лба.
– Дашка, заткнись, и так тошно. Лучше посмотри, всё получилось более чем достойно. Вот, кустик пересадил. Скажешь садовнику, что так тебе захотелось. И никто не знает, что у беседки братская могилка.
– Господи, что ты наделал, что наделал… Бог тебя за это накажет.
– А ты не думай, забудь. Считай, дамочки эти – органическое удобрение, и твоя хорошо удобренная травка будет расти с новой силой.
– Дима, пожалуйста, умоляю, остановись!
– Я тебе сказал, что больше не буду, – как подросток, сотворивший глупость, пообещал Дмитрий.
– Ты это в прошлый раз говорил. А если кто-то видел, как эта девушка садилась в твою машину, запомнил номера и сейчас начнёт её искать, а может быть, пойдёт в полицию? Ты только подумай, чем это может закончиться…
– Даша, твой муж – человек умный и осторожный. Никто не видел, как девка садилась в мою машину. И если её будут искать, то уж точно не у меня.
– Но может, кто-то знал о вашей связи, и ты тут же попадёшь в круг подозреваемых. Тебя могут найти и посадить в тюрьму. Срок будет чудовищный.
– Никто и ничего не мог о нас знать. Я с этой девкой познакомился только накануне.
– Как это? – опешила я.
– Вот так. Она проститутка. Я просто снял ее, и всё. Что тут непонятного? Проститутка-индивидуалка. Работает без «крыши». Прочитал чудесное объявление: «Игривая, сексуальная, ласковая, темпераментная, грудастая кошечка. Я сделаю всё, как ты любишь. Красивая девушка скрасит твой вечер, и он станет незабываемым. Любой секс превращу в настоящую сказку. Готова на секс классический, секс анальный, секс групповой, секс лесбийский, минет в презервативе, а за отдельную плату и без резинки. Умею танцевать профессиональный стриптиз. Могу быть госпожой, рабыней, играть в ролевые игры. Люблю фетиш, порку, лёгкую доминацию. Делаю глубокий горловой минет. Люблю различные игрушки, золотой дождь, фистинг анальный и классический. Тайский, урологический, эротический массаж и ветка сакуры. Мне очень нравится отрываться с сильным представителем человечества. Зацелую, заласкаю и устрою настоящее порно. Обожаю страстный секс в разных направлениях. Мой девиз – сосать до горла и кончать до упора. У тебя есть сумасшедшая возможность. Не отказывайся от стройной блондинки с горячим и развратным нравом. Буду ненасытной, полностью в твоём распоряжении. Я делаю плохие вещи, но делаю это очень хорошо. Развратная штучка для гурманов. Очаровательная развратница сведёт тебя с ума. Моё красивое тело не даст тебе покоя, ведь я анальная шалунья…» И это ещё не всё, что там было написано. Как я мог устоять? Я же нормальный мужик с нормальной потенцией и нормальными земными желаниями. Я подцепил эту сучку. Можно было встретиться у неё на квартире, но я решил привести её к себе.
– Ну как можно водить проституток в дом? Это же уму непостижимо. У меня просто в голове не укладывается. Почему ты не захотел остаться у неё? Потому что знал, что её убьёшь? – Я в упор посмотрела на Диму, и он отвел глаза.
– Мы с ней сначала в ресторане посидели. Она, конечно, прифигела, что её пригласили в ресторан, да ещё так галантно ухаживают. Видимо, девка не привыкла к подобному отношению. Выпили хорошо, поговорили по душам, потанцевали. Одним словом, мы были в таком заведении, где никто ни её, ни меня не знает. Она только имя моё знала и сразу просекла, что я при деньгах, а куда её везут – ей было глубоко наплевать. Она даже так растрогалась, что сказала, мол, сделает всё по любви и никаких денег не нужно. Видимо, реально поверила, что это судьбоносный шанс, и собралась за меня замуж.
– Я больше не хочу про неё слушать, – резко бросила я и уже теперь сама потянулась к бутылке, чтобы хоть как-то унять нервную дрожь.
– Молодец! Вот это по-нашему, – похвалил меня Дима.
Он подошёл ко мне и попытался обнять грязными руками, которыми только что дотрагивался до трупа. Я резко отпрянула, поморщилась и всем своим видом показала, что мне это неприятно.
– Ты чего морщишься? Уж если кто-то и должен морщиться, то я. Найди ещё хоть одного дурака, который захочет тебя обнять. Видишь, насколько я тебя хорошо знаю и чувствую. Ведь по твоему лицу вообще невозможно определить, морщишься ты или тебе что-то нравится. На твоём лице невозможно ничего прочитать.
– У тебя руки в крови, – отшатнулась я. – Ты убийца.
– Это не человек. Она проститутка.
– Как ты можешь так говорить?
– Повторяю: проститутка – не человек. Это просто тварь. Животное, которое не достойно жить…
Я повернулась и медленно побрела в дом. А муж отправился в сарай, чтобы положить лопату на место.
Глава 6
Весь день муж пил, а к четырём часам упал на диван в гостиной и громко захрапел. Я стянула с него ботинки, укрыла пледом, решив, что сейчас ему надо хорошо выспаться. Отойдёт, завтра уедет на работу, и всё будет как прежде. Только бы больше никого не таскал в наш дом и уж тем более так жестоко не расправлялся. Набравшись смелости, я всё же зашла в его спальню, открыла окна, чтобы хорошенько проветрить, сменила постельное бельё, бросила в стирку, всё перемыла и привела спальню в обычный вид. «Ну вот, вроде всё как было», – отметила я про себя и, закрыв дверь, направилась на кухню.
В эту минуту раздался телефонный звонок. От неожиданности я вздрогнула и кинулась к телефону: испугалась, вдруг звонок разбудит мужа. Хотя он так переливисто храпел, что случись землетрясение – не проснулся бы.
– Добрый день. На ваше имя пришла посылка экспресс-доставкой. Вы можете её получить? Мы находимся у дверей вашего дома.
– Какая ещё посылка?
– У нас есть опись. В посылке какие-то документы. Простите, но я не могу знать все подробности. Для меня важно, чтобы вы забрали посылку и расписались в получении.
– Но муж не предупреждал ни о какой посылке.
– А может, он и сам о ней не знает.
– Обычно все документы и посылки ему доставляют в офис.
– Если не ошибаюсь, это посылка от родственников вашего мужа, потому что в графе отправителя написана фамилия как у вас.
– А какие документы могут выслать родственники мужа? – растерянно поинтересовалась я.
«Вопрос точно не к курьеру, – мелькнула мысль. – Откуда ему знать…»
– Простите, но я просто теряю время. У меня есть план, и я должен его выполнить. Мне нужно успеть доставить ещё несколько посылок.
– Да, конечно. Простите…
Надев шляпку с вуалью и перчатки, я отправилась к воротам. Открыв калитку, я увидела мужчину в куртке и кепке, надвинутой на глаза.
– Вы курьер? Где посылка? – спросила я опасливо.
Мужчина протянул мне небольшую бумажную коробочку и попросил расписаться на бланке.
– У меня ручки нет.
– Вот, пожалуйста, – он протянул мне ручку. – Вам будет неудобно расписываться. Обычно меня пускают в дом. Бланк очень тонкий. Здесь два экземпляра с копиркой, один вы заберёте себе. Вам нужно заполнить вот эти графы, поставить дату и подпись. В нашей конторе всё строго.
– Если у вас всё так строго, почему вы не в специальной форме? Да и машина у вас какая-то странная. Обычная иномарка. На ней не написано, что это экспресс-доставка.
– Ну, вы перечислили слишком дорогие атрибуты. Не каждая контора может себе их позволить. Мы частная, развивающаяся фирма. И заметьте, недорогая, потому что мы не завышаем цены, как другие. У нас услуги качественнее, а цены ниже. Ну так что, вы распишитесь? – поторопил он меня.
– Если у вас всё так строго, почему вы не в специальной форме? Да и машина у вас какая-то странная. Обычная иномарка. На ней не написано, что это экспресс-доставка.
– Ну, вы перечислили слишком дорогие атрибуты. Не каждая контора может себе их позволить. Мы частная, развивающаяся фирма. И заметьте, недорогая, потому что мы не завышаем цены, как другие. У нас услуги качественнее, а цены ниже. Ну так что, вы распишитесь? – поторопил он меня.
Я подумала, что уже несколько лет не выходила за территорию дома. Когда привозят продукты и различные бытовые принадлежности, то выгружают пакеты с содержимым прямо у ворот. Я рассчитываюсь, а занести пакеты в дом мне всегда помогает садовник. Чтобы дойти до машины, нужно сделать шага четыре …
– Я, наверное, распишусь на ладошке.
– Вы просто проколете бланк ручкой, или на втором экземпляре не останется подписи. Я понимаю, вам по большому счёту всё равно: вы живёте в добротном доме, и вам плевать на проблемы других людей. Но для меня важно, чтобы подпись была чёткой, это же документ. Вы не похожи на даму, которая не уважает чужой труд. И вообще, мы с вами зря теряем временя на форменную ерунду, а ведь вы могли бы уже давно расписаться, и каждый из нас занялся бы своими делами.
– Извините, – сказала я, подошла к багажнику машины, положила на него листочки, чтобы расписаться.
В этот момент мужчина в низко надвинутой кепке набросился на меня сзади, схватил и, несмотря на мое сопротивление, ловко затолкал в салон машины.
– Что вы себе позволяете?! Помогите! – стала отбиваться я. – Кто вы? Куда вы собрались меня везти?! Вы не знаете моего мужа! Хоть представляете, что вам за это будет?!
– Даша, меньше всего на этом свете меня волнует твой муж, а больше всего, по-прежнему, волнуешь ты.
Мужчина сдвинул кепку на затылок. Я вскрикнула от неожиданности. Макс! Сколько лет прошло, а он практически не изменился. Как же я его сразу не узнала? Такой же красивый, знакомая родинка на лице. Разве только немного седины на висках прибавилось…
– Это ты?
– Узнала, наконец. – Макс сел за руль, тронул педаль сцепления и выжал газ. – Ну, здравствуй, Даша. Прости, но увидеться другим способом с тобой невозможно. Я и не думал, что ты ведёшь такой затворнический образ жизни. Я это знал, но чтобы настолько…
– Макс, останови машину. Куда мы едем?
– Давай посидим в кафе, поговорим.
– Я не бываю в кафе, я не посещаю подобные заведения уже несколько лет. Не надо меня никуда приглашать, я не готова. Пожалуйста, отвези меня обратно, а не то я открою дверцу и выскочу из машины.
– Дашка, ты же понимаешь, что это глупо. И ты уверена, ты хочешь вернуться? Неужели после стольких лет нам не о чем поговорить?
– Я не хочу в кафе. Я не посещаю людные места. Ты же видишь, у меня закрыты лицо и руки.
– Вижу. И зачем ты так упаковалась? Хотя тут и так всё понятно. Затворничество, вуаль, перчатки, длинное платье… Что происходит, Даша?
– Оставь меня в покое! – крикнула я, меня трясло.
Страшно было представить, что зайду в помещение с посторонними людьми, под выстрелы их взглядов. От одной этой мысли меня бросило в жар. Состояние было такое, что я понимала: ещё немного, и потеряю сознание. Видимо, Максу передалось моё чувство страха, и он понял, что попытка привезти меня в публичное место обречена на провал.
– Хорошо, Даша. Я тебя понял. Давай доедем до реки, сядем на полянке и поговорим.
Макс остановил машину у реки, выключил зажигание и дал мне знак выходить. Я вылезла наружу, поправила вуаль и огляделась. Бог мой, какое милое и чудесное место! Вот только чувство страха, что я покинула территорию дома, разъедало меня изнутри и заставляло сердце учащённо биться.
Макс постелил свою куртку на прибрежный песок и предложил мне сесть. Мы разместились у кромки воды. Тишина, никого вокруг, только птички поют. Макс заметно нервничал и кидал маленькие камушки в воду. Я чувствовала огромное волнение и украдкой его рассматривала. Он был такой родной, такой близкий, как во времена нашей беспечной молодости, и одновременно такой далёкий. Слишком много воды утекло с той поры… Слишком много…
– Как ты? – чуть слышно спросил он и хотел было взять меня за руку, но я тут же её отдёрнула.
– Хорошо. А ты?
– Плохо, – ответил он безнадёжно. – Безумно рад, что тебя нашёл, но твоя жизнь полна такого количества тайн, что я не знаю, как мне вести себя дальше.
Я посмотрела ему в глаза и попыталась изобразить, что-то наподобие улыбки.
– Если бы ты знал, сколько лет я не видела леса, реки, полевых цветов… Только по телевизору.
– Ты что, совсем из дома не выходишь?
– Не выхожу.
– Но почему?
– На это есть причины.
– Почему прячешь лицо, руки? Что случилось?
– Ожоги. Я обгорела много лет назад.
– Как это произошло?
– Я ехала в машине вместе с родителями. В тот день ничего не предвещало беды. Папа был за рулём, мама сидела рядом, я – на переднем сиденье. А потом… машина взорвалась. Родители погибли, а меня взрывной волной выбросило из автомобиля. Я чудом осталась жива. Врачи вообще не верили, что с такими ожогами можно жить. На мне практически не осталось живого места. Обгорелая головёшка, которая почему-то выжила… Вот, в общем-то, и всё.
– А кто взорвал машину?
– По версии следствия, конкуренты отца по бизнесу. Но в результате с них сняли обвинения и никто за смерть моих родителей, да и за мою адскую жизнь, не наказан. Я столько времени провела в больницах, что у меня не было возможности оказывать давление на расследование и требовать правосудия и ясности. А когда вышла из больницы и поняла, что теперь мне до конца дней жить уродиной, то ни о каком моём участии в следственном процессе не могло быть и речи. Не хочу, чтобы кто-то меня видел, пугался, брезговал, испытывал чувство жалости. А друзья пусть запомнят меня молодой и красивой.
– Но ведь у тебя есть муж. Почему он не захотел докопаться до сути и сделать всё возможное, чтобы убийцу наказали?
– А какой смысл? Родителей не вернёшь… Слишком много нервов, и нужно очень много денег. Я уверена, конкуренты отца откупились. Дело закрыто. Зачем ворошить прошлое? Димка в то время носился по больницам, боролся за меня, чтобы я осталась жива, вбухивал деньги в мои операции, совал конвертики врачам. Фактически он спас мне жизнь. Тем, что осталась жива, я обязана только ему. У него не было ни сил, ни средств мстить за моих родителей и играть в народного мстителя. – Я вздохнула. – Тем более, что родителей не вернёшь. А меня на тот момент ещё было можно вырвать из лап смерти. Хотя, оглядываясь назад, я думаю, что он зря вытащил меня с того света и столько времени положил на борьбу за моё здоровье. Лучше бы я ушла следом за родителями. Кому нужна такая жизнь? Да и жизнью это назвать нельзя. Я полностью посвятила себя мужу. Живу его жизнью. Моя жизнь мне не нужна.
– Ты любишь его?
Я вздрогнула и поспешила ответить:
– Я Диме обязана всем на свете.
– Мы сейчас не говорим о нём как о благородном рыцаре. Я задал тебе конкретный вопрос и хочу получить конкретный ответ.
– Макс, ты сам подумай: как можно не любить человека, который подарил тебе жизнь, пусть даже такую?.. – прошептала я, и, кажется, мои слова прозвучали не слишком убедительно.
Глава 7
– И всё же не понимаю твоего мужа, – не мог успокоиться Макс.
– А тебе зачем его понимать? Если честно, мне совсем не хочется, чтобы мы его обсуждали.
– Почему он ничего не предпринимает, чтобы сделать твою жизнь более полноценной? – Макс проигнорировал моё замечание.
– Ну какой полноценной она может быть? Это с моей-то внешностью? Ты думаешь, что говоришь?
– Я не об этом. Почему его устраивает, что ты заточила себя в четырех стенах?
– И это не так. В доме есть большой участок, сад. Я могу там гулять столько, сколько посчитаю нужным.
– Даша, ты же прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Почему он не может тебя вывезти к той же реке?
– Потому что у него очень много работы. Мне совсем не хочется грузить его своей беспомощностью.
– Пригласил бы тебя в какой-нибудь вечерний ресторан с приглушённым освещением, чтобы ты почувствовала себя человеком. А почему нет? Можно посидеть за дальним столиком, выпить, поужинать, послушать музыку… Почему он не нанял тебе психолога, который бы объяснил, что проблемы не в твоей внешности, а в твоей голове, если ты думаешь, что людям больше нечем заняться, кроме как тебя обсуждать. Почему он допустил, что ты живёшь затворницей? Сама же призналась, это тяжело назвать жизнью. Если он такой благородный рыцарь и так сильно тебя любит, почему это не произошло?!
– Макс, потому что это мой выбор. Как ты не можешь понять? Муж и так для меня слишком много сделал. Я живу так, как считаю нужным. Он подарил мне жизнь. Он женился на мне. Я благодарна ему за всё, что он для меня сделал.
– А пластика? Почему ты не хочешь сделать пластическую операцию и попытаться вернуть свою внешность?