— Да.
— И имел дело с полицией?
— Неоднократно.
— Выясни все поточнее. Мы должны показать присяжным, что он не заслуживает доверия.
— Я уже занимаюсь этим.
— И прокуратура разыскивает Уиллера и Доука?
— Да.
— Между прочим, — как бы невзначай спросил Мейсон, — а где они сейчас?
Дрейк ответил невинным взглядом.
— Меня попросили провести одно расследование во Флориде, и пришлось посадить их в самолет и отправить туда.
— Кто-нибудь знает об этом?
— Нет. У меня частное бюро, и они взяли билеты по вымышленным именам.
Мейсон одобрительно кивнул.
— Отлично, Пауль. Где мне найти Телму Бентон?
— Она поселилась в Ривервью Эпатментс.
— Под своим именем?
— Да.
— Твои люди следят за ней?
— Да.
— Что она делает?
— В основном, беседует с полицейскими. Она трижды ездила в полицейское управление и дважды — в прокуратуру.
— Как ее рука?
— Не знаю. Пока забинтована. Я нашел доктора, который накладывал повязку. Фил Мертон. Его вызвали в дом на Милпас Драйв, и он говорит, что рука была сильно покалечена.
— Покалечена.
— Да, он так выразился.
Мейсон потянулся к телефону.
— Делла, позвоните в Ривервью Эпатментс и найдите Телму Бентон. Скажите, что с ней хочет поговорить редактор «Кроникл». А потом сразу соедините ее со мной…
Зазвонил телефон.
— Редактор, — рявкнул Мейсон, схватив трубку — Миссис Бентон, убийство Форбса вызвало интерес публики. Вы приехали в наш город вместе с ним?.. Ведете ли вы дневник?.. Вас заинтересует сумма в десять тысяч долларов за исключительные права на публикацию дневника?. Вы продолжаете вести его и сейчас?.. Отлично. Никому не говорите о моем предложении. Я пошлю одного из репортеров, когда согласую цену с издателями. Конечно, сначала он должен ознакомиться с содержимым дневника, но я думаю, что мы заплатим вам названную сумму. Пока все. До свидания, — и Мейсон бросил трубку на рычаг
— А если она захочет узнать, кто ей звонил? — спросил детектив.
— Вряд ли, — усмехнулся Мейсон. — Она проглотила наживку.
— Она ведет дневник?
— Не знаю.
— Разве она не сказала тебе об этом? Мейсон рассмеялся.
— Разумеется, сказала, но это ровным счетом ничего не значит. Получив такое предложение, она может написать его за день. За десять тысяч напишешь все, что угодно.
— А смысл?
— Пока мне трудно объяснить, зачем это нужно. Давай лучше займемся образцами почерка. Ты их достал?
— У меня есть образцы почерка Паолы Картрайт, Телмы Бентон и Элизабет Уокер, экономки Картрайта.
— Ты сравнил их с запиской, оставленной Паолой Картрайт Форбсу?
— Нет, записка у окружного прокурора, но я получил фотокопию телеграммы, отправленной из Мидвика. Она написана совсем другой рукой.
— Но женским почерком?
Дрейк кивнул, достал из папки фотокопию и протянул ее Мейсону. Тот внимательно прочитал телеграмму и взглянул на детектива.
— Телеграфист запомнил отправителя?
— Он помнит, что какая-то женщина протянула ему бланк телеграммы и деньги. Похоже, она очень спешила. Телеграфист начал пересчитывать слова, а женщина уже пошла к выходу. Он позвал ее, сказав, что сначала должен проверить сумму, но женщина, обернувшись, ответила, что все в порядке, и ушла.
— Телеграфист узнает ее, если увидит еще раз?
— Вряд ли. Он не слишком умен и не обратил на нее особого внимания. Телеграфист запомнил лишь широкополую шляпку, затенявшую лицо. Когда женщина протянула бланк, он стал считать слова, а она сразу отошла.
Мейсон оторвался от фотокопии и взглянул на Дрейка.
— Пауль, смогут ли газеты узнать подробности этого дела?
— Какие именно?
— Насчет того, что Фоули в действительности Форбс и сбежал из Санта Барбары с Паолой Картрайт.
— Конечно. Мы же это выяснили, а у них сбор информации поставлен ничуть не хуже. Они пошлют репортеров в Санта Барбару, поднимут старые подшивки и вытащат наружу всю подноготную того скандала. Кроме того, окружной прокурор заигрывает с прессой и расскажет им все, что знает.
Мейсон кивнул.
— Пожалуй, пора передавать дело в суд.
Глава 17
Судья Маркхэм с отсутствующим видом восседал за массивным столом красного дерева. И только искорки, сверкавшие в его глазах, заметить которые мог лишь внимательный наблюдатель, показывали, что судья пристально следит за происходящим.
Клод Драмм, представляющий окружного прокурора, высокий, симпатичный мужчина, чувствовал себя прекрасно. Он не сомневался в исходе процесса. Впервые Перри Мейсону предстояло уйти из зала суда побежденным.
Знаменитый адвокат расположился за маленьким столиком.
Обвинение только что вторично воспользовалось правом отвода присяжных, и в зал суда вошел очередной кандидат, худой, сутуловатый мужчина, с выступающими скулами и бесцветными глазами. Он поднял правую руку, присягнул и прошел за ограду, отделявшую скамью присяжных.
Судья Маркхэм взглянул на Перри Мейсона.
— Можете задавать вопросы. Тот кивнул.
— Ваше имя?
— Джордж Смит.
— Вы читали об этом деле?
— Да.
— Сформировалось ли у вас определенное мнение на основе прочитанного?
— Нет.
— Вам известны конкретные факты, касающиеся этого дела?
— Мне известно только то, о чем упоминалось в газетах.
— Если вас выберут присяжным, сможете ли вы честно и беспристрастно судить обвиняемую и вынести справедливый приговор?
— Да, — твердо ответил мужчина. Мейсон неторопливо поднялся на ноги.
— Вы, конечно, понимаете, что, будучи присяжным, вы должны руководствоваться только фактами и положениями закона, о которых вам сообщит суд?
— Да.
— А по законам этого штата на обвинение возлагается задача доказать вину подсудимой прежде, чем присяжные признают ее виновной, причем подсудимой не обязательно давать показания, подтверждающие ее невиновность. Она может молчать и полагаться на то, что обвинение не в состоянии доказать ее вину. Вы с этим согласны?
— Конечно, раз это закон.
— И факт отказа подсудимой давать показания не является доказательством ее вины и не должен отражаться на приговоре, вынесенном присяжными.
— Я понимаю.
Мейсон сел и коротко кивнул.
— Нет возражений.
Клод Драмм задал вопрос, на котором спотыкалось большинство кандидатов.
— Если вам придется исполнять обязанности присяжного, будете ли вы испытывать угрызения совести при вынесении смертного приговора?
— Нет, — уверенно ответил мужчина.
— То есть, если вина подсудимой будет полностью доказана и обвинение потребует вынесения смертного приговора, угрызения совести не станут препятствием для признания ее виновной?
— Нет.
— У обвинения нет возражений.
— Окончательное решение защиты, — судья повернулся к Мейсону.
— Нет возражений.
— Давайте приведем присяжных к присяге, — предложил Драмм.
— Джентльмены, — начал судья, — встаньте и принесите присягу. Позвольте мне отметить быстроту и эффективность адвокатов при отборе членов жюри.
После присяги выступил Клод Драмм.
— Джентльмены, я собираюсь доказать, что вечером семнадцатого октября сего года эта женщина застрелила Клинтона Форбса. Я не сделаю секрета из того, что обвиняемая имела повод для убийства. Покойный жестоко обидел ее. Клинтон Форбс был мужем обвиняемой. Они жили вместе в Санта Барбара, но приблизительно год тому назад он исчез, не сообщив жене о своих намерениях. Потом выяснилось, что вместе с ним уехала и Паола Картрайт, супруга одного их общего знакомого. Приехав в наш город, Форбс поселился в доме 4889 по Милпас Драйв под именем Клинтона Фоули, а Паола Картрайт стала Эвелин Фоули. Обвиняемая приобрела автоматический пистолет марки «кольт» тридцать восьмого калибра и почти год искала скрывавшегося мужа. Незадолго до убийства ее поиски увенчались успехом. Приехав в наш город, она сняла номер в отеле «Бридмонт» на имя миссис С. М. Денджефилд.
Вечером семнадцатого октября, приблизительно в семь двадцать пять, обвиняемая прибыла к дому своего мужа. С помощью отмычки она открыла замок и прошла в коридор. Увидев мужа, она хладнокровно застрелила его, села в такси и вернулась в отель «Бридмонт», в котором ранее зарегистрировалась под игенем Денджефилд.
В кабине такси обвиняемая оставила платок, и я докажу, джентльмены, что этот платок несомненно, принадлежит ей. Я докажу, что пистолет куплен обвиняемой в магазине спортивных товаров в Санта Барбара. И на основании бесспорных доказательств ее вины потребую вынесения смертного приговора, — закончив, Драмм подошел к столику и сел.
— Вы выступите сейчас или оставите за собой право выступить позже? — спросил судья у Перри Мейсона.
— Я выступлю позже, — ответил тот.
— Ваша честь, — Драмм вскочил на ноги, — обычно требуется несколько дней, минимум день, чтобы подобрать состав жюри присяжных в деле об убийстве. На этот раз мы отобрали жюри буквально в течение часа. Я не готов к такому ходу событий и прошу сделать перерыв до завтра.
Судья Маркхэм покачал головой и улыбнулся.
— Суд продолжит слушание дела. Учитывая, что адвокат защиты обладает способностью значительно ускорять ход процесса, суд не считает возможным терять целый день.
— Очень хорошо, — с достоинством ответил Драмм. В таком случае я хотел бы установить состав преступления, представив суду Телму Бентон. Прошу отметить, что сейчас я приглашаю ее лишь для того, чтобы установить состав преступления. Как свидетельницу я вызову ее позднее.
— Суду ясны ваши намерения, — кивнул судья Маркхэм.
Телма Бентон вышла вперед, подняла правую руку и присягнула. Она показала, что ее зовут Телма Бентон, ей двадцать восемь лет, она проживает в Ривервью Эпатментс, знала Клинтона Форбса более трех лет, была его секретаршей в Санта Барбара и, приехав с ним на Милпас Драйв, стала домоуправительницей.
Клод Драмм довольно кивнул.
— Видели ли вы тело убитого в доме 4889 по Милпас Драйв семнадцатого октября сего года? — спросил он.
— Да.
— Чье это тело?
— Клинтона Форбса.
— Он арендовал этот дом на имя Клинтона Фоули?
— Да.
— И кто жил там вместе с ним?
— Миссис Паола Картрайт, под именем Эвелин Фоули, А Вонг, повар-китаец, и я.
— И еще овчарка?
— Да.
— Как ее звали?
— Принц.
— Давно она жила у Форбса?
— Около четырех лет.
— Когда вы увидели тело Форбса, рядом лежал и труп овчарки?
— Да.
— Какова, по вашему предположению, причина их смерти?
— Овчарку и мистера Форбса застрелили. На полу валялся «кольт» тридцать восьмого калибра и четыре гильзы от патронов.
— Когда вы в последний раз видели мистера Форбса живым?
— Вечером семнадцатого октября.
— Приблизительно в котором часу?
— В четверть восьмого.
— Потом вы по-прежнему находились в доме?
— Нет. Как раз в это время я уехала. Мистер Форбс чувствовал себя прекрасно. В следующий раз я увидела его мертвым.
— Вы обратили внимание на состояние его тела? — спросил Драмм.
— Вы имеете в виду бритье?
— Да.
— Вероятно, мистер Форбс брился в момент убийства. На его лице даже осталась пена. Он лежал в библиотеке, примыкающей к спальне с ванной комнатой.
— Где мистер Форбс держал овчарку?
— Овчарка сидела на цепи в ванной с того момента, как сосед подал жалобу.
— Если вы хотите выяснить что-то еще, — обратился Драмм к Мейсону, — можете задавать вопросы. Адвокат согласно кивнул.
— Сосед пожаловался на собачий вой?
— Да.
— Этот сосед — мистер Артур Картрайт, муж женщины, проживавшей с Форбсом под именем Эвелин Фоули?
— Да.
— В момент убийства миссис Картрайт находилась в доме?
— Нет.
— А где она была?
— Я не знаю.
— Когда вы видели ее в последний раз? Клод Драмм вскочил на ноги.
— Ваша честь, совершенно очевидно, что этот вопрос не относится к определению состава преступления.
— Ваш протест отклоняется, — ответил судья Маркхэм. — Я разрешаю задать этот вопрос, поскольку вы сами спрашивали о проживающих в доме Форбса. Мне кажется, этот вопрос вполне уместен.
— Отвечайте на вопрос, — продолжил. Мейсон.
— Паола Картрайт ушла из дома утром семнадцатого октября. Она оставила записку…
— Я протестую, — воскликнул Драмм. — Содержание записки не имеет отношения к поставленному вопросу.
— Протест принимается, — кивнул судья Маркхэм.
— Где сейчас эта записка? — спросил Мейсон. Тела Бентон в замешательстве взглянула на Клода Драмма.
— Она у меня, и я собираюсь представить ее позднее, — ответил тот.
— Мне кажется, — заключил судья Маркхэм, — что этот аспект рассмотрен достаточно широко. Свидетельница может не отвечать на ваш вопрос.
Мейсон не возражал.
— Я закончил, — улыбнулся он.
— Пригласите следующего свидетеля, — попросил Драмм.
Сэм Марсон принес присягу и показал, что его зовут Сэм Марсон, ему тридцать два года, он — водитель такси и работал семнадцатого октября сего года.
— В тот день вы видели обвиняемую? — спросил Драмм.
Марсон наклонился вперед и пристально посмотрел на Бесси Форбс, сидевшую на стуле с высокой спинкой за Перри Мейсоном.
— Да, я ее видел.
— Когда вы увидели ее в первый раз?
— Минут десять восьмого.
— Где?
— На Девятой улице.
— Что она делала?
— Она ловила такси, и я подъехал к тротуару. Она велела отвезти ее к дому 4889 по Милпас Драйв. Когда мы приехали туда, она попросила позвонить по телефону Пар-крест 62945, позвать Артура и передать, что тот должен немедленно прийти в дом Клинтона, потому что Клинтон объяснился с Паолой начистоту.
— И что вы сделали? — спросил Драмм.
— Я высадил ее около дома, позвонил, а потом снова подъехал к дому.
— А потом?
— Она вышла, села в машину и я отвез ее к отелю «Бридмонт» на Девятую улицу.
— Той ночью вы еще раз встретились с ней?
— Да.
— Когда?
— Я не помню. Пожалуй, около полуночи. Она подошла к машине и сказала, что оставила в кабине платок. Я подтвердил ее предположение и отдал ей платок.
— Она его взяла?
— Да.
— Вы отдали платок той самой женщине, которую ранее отвезли к дому 4889 по Милпас Драйв?
— Да, той самой.
— И эта женщина сейчас сидит перед вами и обвиняется в убийстве?
— Да, это она.
Клод Драмм повернулся к Мейсону.
— Можете задавать вопросы.
— Обвиняемая оставила платок в кабине?
— Да.
— Что вы с ним сделали?
— Я показал его вам, а вы сказали, что я должен оставить платок у себя. Драмм хмыкнул.
— Одну минуту, — заметил Мейсон. — Совсем не обязательно втравлять меня в это дело.
— Лучше бы вы сами держались от него подальше, — огрызнулся Драмм.
Судья Маркхэм постучал по столу.
— Прошу тишины. Адвокат, вы хотите попросить меня о том, чтобы ответ вычеркнули из протокола?
— Да, Ваша честь, — ответил Мейсон. — Я прошу вы черкнуть его на том основании, что ответ не соответствует вопросу.
— Нет, — решительно возразил судья. — Суд полагает, что ответ дан на поставленный вопрос
Лицо прокурора расползлось в широкой улыбке. — Представитель прокуратуры подготовил вас к тому, что вам придется давать показания по этому делу?
— Нет, сэр.
— Разве он не. посоветовал вам при первой представившейся возможности сообщить о том, что вы передали платок мне?
Свидетель смутился, а Клод Драмм вскочил на ноги, яростно протестуя. Судья Маркхэм отклонил протест и вопросительно взглянул на Марсона.
— Ну, он сказал, что не может спрашивать о содержании моего разговора с мистером Мейсоном, но, если у меня появится возможность, я должен рассказать обо всем присяжным.
— И он предложил вам, — продолжал Мейсон, — наклониться вперед и пристально посмотреть на обвиняемую, прежде чем ответить на вопрос, была ли она той женщиной, что села в ваше такси вечером семнадцатого октября, чтобы присяжные могли видеть, как вы изучаете ее черты?
— Да, он сказал мне об этом.
— К тому же, до начала процесса вы несколько раз видели обвиняемую. И при встречах вам указывали на то. что именно ее вы отвезли на Милпас Драйв. Так?
— Полагаю, что да, сэр.
— И для того, чтобы узнать ее, вам не требовалось наклоняться вперед и разглядывать лицо обвиняемой?
— Ну, — ответил Марсон после короткого замешательства, — я сделал то, о чем меня просили. Перри Мейсон встал.