– Ладно, не горячись. Я все помню. Но не могу же я запретить себе думать! Ведь этот Вася крайне подозрительно себя ведет, согласись? С чего бы сорокалетнему мужику при виде трупа, пусть даже и такого… э-э, жуткого, впадать в мандраж? Он банкир или институтка?
– Глее-еб!
– Ладно, понял. Уже заткнулся…
Внутренние диалоги были для Звоницкого делом обычным. В качестве собеседника и оппонента выступал он сам, но только прежний – до взрыва. Этот человек и нынешний Глеб Аркадьевич были, конечно, похожи – но не слишком. Как два брата-близнеца могут быть совершенно разными людьми.
Дело в том, что три года назад Глеб Аркадьевич Звоницкий, сотрудник столичной прокуратуры, карьерист и перфекционист, кошмар для подчиненных и равнодушный муж, вежливый негодяй сорока пяти лет от роду, по дороге на работу погиб при взрыве начиненной гексагеном машины.
Его спасли – вытащили с того света. Целых две минуты он был мертв. И довольно долго был чрезвычайно зол на врачей за их самоотверженную работу. Ну кто их просил?! Он ведь даже ничего не успел почувствовать: просто вспышка, удар – и темнота.
А жизнь требовала усилий – каждый вдох давался с трудом, боль была бесконечной и изматывающей, вдобавок ко всему первое время не было никакой гарантии, что Звоницкий снова сможет ходить и что к нему когда-нибудь вернется зрение. Родители Глеба давно умерли, с женой он развелся незадолго до несчастного случая, детьми они так и не обзавелись… В общем, никто бы не заплакал, если бы Звоницкий не выжил.
Но он выжил. Заново научился ходить – поначалу на костылях, а потом с палкой. Приучил себя смотреть в зеркало на свое отражение – прежде красивое лицо (из тех, что называют импозантными) превратилось в месиво шрамов. Зрение вернулось – правда, не сразу. И оказалось, что жить Звоницкому совершенно незачем.
С работой пришлось расстаться по состоянию здоровья. Вместо очередной ступеньки карьерной лестницы, на которую он карабкался последние полгода, Глебу досталась неплохая пенсия. И палка – ее подарили коллеги, провожая Звоницкого на пенсию. Они желали здоровья и отводили глаза…
Сначала Звоницкий пил. Потом пить устал. Однажды морозной ночью он вышел покурить на балкон – и обнаружил себя стоящим на ящике для цветов. Оставалось сделать всего один шаг.
Звоницкий сделал шаг, правда, не вперед – в холодную пустоту, – а назад, в прокуренное тепло комнаты. На следующее утро Глеб позвонил риелтору. Он продал квартиру в центре, поселился в новостройке в зеленом пригороде, и оставшихся денег как раз хватило для того, чтобы открыть ветеринарную клинику. Звоницкий завершил ветеринарное образование – когда-то он бросил учебу по настоянию жены, но сейчас ничто не мешало вернуться к любимому занятию. Дела в клинике шли неплохо. Вот только с ассистентами Глебу Аркадьевичу не везло – он сменил шестерых, прежде чем встретил Яну Казимирову.
Кстати, познакомились они благодаря Джерри – золотистому ретриверу семейства Карауловых. Яна помогла ветеринару провести экстренную трахеотомию – на шоссе, под проливным дождем, и Звоницкий был настолько впечатлен, что позвал Казимирову в свою клинику. Яна была надежной, как скала, – папа-военный закалил дочке характер, и Глеб Аркадьевич без колебаний оставлял клинику на ассистентку, когда ему самому срочно требовалось уехать.
Занятый своими мыслями, Звоницкий не очень-то прислушивался, что там бормочет Василий Караулов. Но вот бормотание стихло.
– Что, простите? – переспросил ветеринар.
– Вам, наверное, неприятно здесь оставаться после того, что произошло, – повторил последнюю фразу Василий. – Думаю, вы хотите уехать, причем как можно скорее.
Звоницкий бросил быстрый оценивающий взгляд на собеседника. Эге, а Василий-то не так прост, как кажется на первый взгляд… Кажется, толстячок трудится в банке под крылом у папаши, Караулова-старшего. И любую фразу начинает со слов: «Папа сказал… папа думает… папа будет доволен…»
И вот он говорит от своего имени, причем недвусмысленно дает понять – присутствие постороннего в доме Карауловых нежелательно, гостю следует как можно скорее собрать вещички и свалить восвояси. Что бы это значило, а?
«– Слушай, Глеб! Этот человек явно что-то скрывает! Ты что, не видишь? Ты ведь заметил…
– Заметил, не слепой. Угомонись, Глеб. Ты сюда приехал отдыхать или делать за местных сыскарей их работу? Так что топай собирать сумку и не забудь плавки…»
Завершив внутренние разборки со своим альтер-эго, Звоницкий приятно улыбнулся Василию и сообщил:
– Разумеется, я немедленно уеду. Я ведь рассказал следователю все, что знал. Поэтому, если меня никто не задерживает…
Звоницкий, мастер словесных дуэлей, повесил многозначительную паузу.
Тут Василий слегка устыдился. Все-таки ветеринар был гостем, которого пригласили пожить в доме. Конечно, было бы замечательно, если бы проклятый гость, от которого, к слову, столько неприятностей, убрался бы побыстрее… но ведь следовало соблюсти кое-какие приличия… И развеять даже тень возможных подозрений.
Поэтому Караулов виновато улыбнулся и заявил:
– Ну зачем же так торопиться. Когда весь этот кошмар…
Василий широким жестом обвел берег, водолаза, который как раз выходил из воды, и остальных полицейских.
– …весь этот кошмар закончится наконец, мы надеемся, что вы не откажетесь отобедать с нами. Моя супруга со вчерашнего дня хлопочет. И главное – папа так мечтал наконец пообщаться с вами в спокойной обстановке…
Звоницкий покосился на водолаза. Помощники отвинчивали гайки на его шлеме. Ну до чего же допотопное здесь оборудование… Хотя вряд ли в Злобине часто проводятся подводные работы. Здесь и водоемов-то нет – речка по пояс глубиной да вот это лесное озеро.
– Благодарю, у меня что-то совсем пропал аппетит, – поморщился ветеринар. – Знаете, я лучше поеду.
На физиономии Караулова отразились смешанные чувства – вежливое огорчение и с трудом скрываемое облегчение.
В этот момент водолаз – его наконец освободили от громоздкого снаряжения – что-то весело заорал следователю, который сидел в тенечке на своем раскладном стуле. Эй Алыч приблизился, да и остальные столпились вокруг, разглядывая находку. Следователь вдруг обернулся и уставился на Караулова. На ладони у Алыча сверкало и переливалось что-то зеленое – точно кучка битого бутылочного стекла.
Звоницкий с интересом наблюдал. Значит, не зря водолаз Пашка Чадов шарил по дну озера! Судя по всему, находка важная. Интересно, что это у них там?
Звоницкий скользнул взглядом по лицу Василия Караулова… и поспешно отвел глаза. Физиономия толстячка выражала неописуемый ужас и отвращение.
– А впрочем, знаете, что? – неожиданно для самого себя задумчиво произнес ветеринар. – Пожалуй, я все-таки останусь на обед.
Криминалисты, следователь и водолазы давно покинули место страшной находки, когда семейство Карауловых собралось наконец в просторной столовой на первом этаже загородного дома. Две девушки в черных платьях и белоснежных кружевных передничках прислуживали за столом. Сергей Петрович Караулов был большим ценителем хорошей кухни, и блюда были выше всяческих похвал. Караулов соблюдал старинный русский обычай – перед едой подавались закуски: икра, рыба, водочка в запотевших графинчиках, а уж потом собственно обед.
Звоницкий переоделся в легкий костюм из натурального льна и наслаждался кондиционированной прохладой. Глеб Аркадьевич участвовал в легком застольном разговоре – разумеется, на тему сегодняшнего происшествия было наложено строгое табу. Глаза ветеринара скользили по лицам собравшихся.
Сегодня за столом присутствовало все семейство Карауловых, и впервые со дня приезда Глеб Аркадьевич мог хорошенько их рассмотреть.
Существует теория, согласно которой люди похожи на животных. Кто-то на лебедя или, к примеру, лань, кто-то на тигра или медведя. Ну а кто-то может насладиться своим сходством с носорогом. Женщины частенько напоминают кошек, а мужчины смахивают на собак…
Мало того, некоторые зачастую необычайно напоминают своих четвероногих питомцев. И не совсем понятно – то ли хозяин выбрал собачку в соответствии со своим характером и темпераментом, то ли за время совместной жизни они так притерлись друг к другу, что сделались похожи. Следовало признать, что определенный смысл в этом есть – ветеринару часто приходилось видеть такие парочки. Одна из таких наглядных иллюстрация как раз сейчас сидела напротив Звоницкого за столом.
Лариса, супруга Василия Караулова, до смешного походила на своего золотистого ретривера Джерри. Длинные волосы тон в тон совпадали с цветом шерсти собаки, карие глаза смотрели на мир с дружелюбным интересом, и даже привычку встряхивать головой, прогоняя любую мало-мальски неприятную мысль, Джерри, очевидно, унаследовал от хозяйки.
Строго говоря, ретривер принадлежал Караулову-старшему. Подарили на день рождения. Но семидесятипятилетнему тучному мужчине было не угнаться за активной молодой собакой, поэтому с Джерри начиная со щенячьего возраста нянчилась Лариса.
На взгляд Звоницкого, ретривера вконец избаловали. Особенно после того случая на шоссе, когда его сбила машина и хозяева едва не потеряли любимца. Несчастному песику разрешали все: есть со стола, валяться на кроватях… Джерри поправился удивительно быстро – молодой и здоровый собачий организм взял свое. Но было уже поздно – песик не собирался сдавать отвоеванных позиций.
Вот и сейчас Звоницкий почувствовал, как что-то холодное и влажное ткнулось в щиколотку. Ну конечно, под столом разлегся Джерри! Глеб Аркадьевич нежно, но непреклонно отпихнул собачий нос. Кормить пса со стола – нет, такого ветеринар не мог себе позволить. Хуже этого только поедание ботинок и лужи по углам…
Джерри послушно убрался – как любая нормальная собака, он сразу же понимал, у кого стоит просить подачки, а с кем лучше не связываться. Лариса вдруг замерла, а потом незаметно опустила под стол руку с кусочком курицы. Понятно, хитрый пес выбрал беспроигрышный вариант и переместился к хозяйке.
– Такого жаркого мая синоптики не отмечали с тысяча девятьсот семьдесят восьмого года! – неожиданно сообщил хозяин дома. Звоницкий вежливо кивнул. В случае господина Караулова даже не нужно было прилагать усилий для того, чтобы понять, на какую же собаку похож пожилой банкир. Английский бульдог, и никто иной! Массивный, вальяжный, флегматичный и вполне довольный собой…
А вот Василий удался не в отца. Сын напоминал скотчтерьера – короткие ноги, массивное туловище и грустный искательный взгляд. Да и ростом Василий не вышел – его золотоволосая стройная жена была выше его на целую голову.
А младший сын Караулова и подавно не походил на родителя. Длинные, до плеч, темные кудри, высокомерный взгляд, тонкие ноздри породистого носа и капризные чувственные губы… Афганская борзая, вот на кого похож Кирилл Сергеевич. Кстати, Звоницкий до сих пор не понял, чем занимается этот молодой мужчина. Вставал Кирилл где-то к полудню, а ложился под утро.
– О чем вы думаете, Глеб Аркадьевич? – неожиданно спросила Лариса, с интересом глядя на гостя. Видимо, Звоницкий слишком долго молчал и пропустил какой-то кусок застольной беседы. Ветеринар слегка устыдился – надо же, сравнивает сидящих за столом с собаками…
С другой стороны, Глеб Аркадьевич не видел в собаках ничего плохого. Милые животные…. Не считая некоторых досадных исключений. Умные, верные существа. Не о всяком из людей можно сказать то же самое…
Кстати, для себя самого Звоницкий не делал исключений. Он давно подобрал себе «пару» в собачьем мире. Кане-корсо – вот на кого походил Глеб Аркадьевич. Умные глаза, опущенные уголки губ, глубокая складка у рта и общее выражение спокойной силы. Двухметровый ветеринар с наголо обритой головой и физиономией, покрытой шрамами, со стороны выглядел опасным типом, от которого стоит держаться подальше. Но близкие знакомые знали, что он и мухи не обидит.
Ветеринар несколько секунд подумал, прежде чем ответить на вопрос Ларисы. На самом деле Глеб, как и все собравшиеся за этим столом, размышлял над загадкой утопленницы. Кто такая, каким образом оказалась в воде… Сама прыгнула, или женщине помогли… Сколько времени пролежала на дне озера… И что за зеленые стекляшки поднял со дна водолаз…
Но для застольной беседы утопленница явно не годилась, поэтому Звоницкий, лишь слегка покривив душой, ответил:
– Да вот, вспоминаю ваш городок. Я ведь его почти не видел, проскочил на машине за десять минут. Церковь какая-то старинная мелькнула…
Семейство Карауловых с готовностью ухватилось за безобидную тему. Сергей Петрович сообщил:
– Да, городок наш выстроен при Алексее свет Михалыче, батюшке Петра Первого. Царь ехал на богомолье, дело было зимой, и в наших краях у него поломался возок. Это вроде кареты, только на полозьях, понимаете? И Алексей Михалыч очень рассердился. Вообще-то он был кроток и даже носил прозвание Тишайший, но тут отчего-то сильно разгневался… Дело было постом, царь устыдился своего греха и велел основать тут городок. Оттого-то он и называется Злобино!
Все присутствующие выслушали эту удивительную историю не моргнув глазом. Напротив, Василий снизу вверх смотрел на отца, а Лариса кивала как заведенная. Только Кирилл рассеянно чертил вилкой по пустой тарелке.
Звоницкий еще в первый день своего пребывания в этом доме обратил внимание – все домочадцы относились к старшему Караулову с подчеркнутым, даже каким-то утрированным почтением. Когда Сергей Петрович входил в комнату, сыновья и невестка поспешно вставали. Когда он начинал говорить, немедленно замолкали. Причем Глеб Аркадьевич мог назвать две предположительные причины этих странностей. Первая проста – Караулов-старший – банкир, а его дети и невестка целиком зависят от его щедрости. И вторая – возможно, Сергей Петрович вовсе не так мил, как может показаться на первый невнимательный взгляд. Возможно, господин Караулов просто-напросто домашний диктатор, тиран и деспот. Родные и близкие знают, чего от него ожидать, вот и ходят по струнке. Между тем хозяин дома продолжал рассказ. Очевидно, он сел на своего любимого конька и об истории городка Злобина мог говорить часами.
– Так вот, с семнадцатого века в летописях упоминается наш городок. Мы ведь и торговали, и даже за границу! Основной экспортный продукт – беленые холсты и липовые ложки. А в царствование Петра Первого Злобино стало приходить в упадок. Особенно после того, как столицей сделался Санкт-Петербург. Так с тех пор наш город и не оправился…
– У вас очень чистый воздух, – восхитился Звоницкий. – И природа потрясающая! Прямо-таки первозданная.
Караулов гордо кивнул, как будто именно его нужно было благодарить за первозданность злобинской природы.
– Это потому что промышленности нет. В советские времена здесь работали заводы – лакокрасочный и по производству лодочных моторов, а сейчас ничего такого нет. Вот природа и восстановилась. Просто-напросто заповедный край. Знаете, у нас в прошлом году лосей видели!
Глаза Караулова загорелись. Кажется, господин банкир был из породы патриотов-краеведов – на взгляд Звоницкого, совершенно невыносимый тип личности. Сергей Петрович еще долго развивал бы эту тему, но не выдержал Кирилл:
– Нет, это просто невероятно! Как вы можете сидеть тут и обсуждать всякую чушь, когда…
Младший сын со звоном отшвырнул вилку, потом сжал руками виски, как будто у него внезапно заболела голова, а затем вскочил, опрокинув стул, и вышел из столовой, со злостью хлопнув дверью. Девушки в белых передниках подскочили и принялись ликвидировать беспорядок. Василий втянул голову в плечи, как испуганная черепаха. Лариса сидела, не отводя взгляда от своих коленей. Сергей Петрович медленно покачал головой:
– Извините моего сына, Глеб Аркадьевич. Он чрезвычайно впечатлительный мальчик.
На взгляд Звоницкого, Кирилл давно вышел из того возраста, когда слово «мальчик» было по отношению к нему уместным – парню было под тридцать. Но ветеринар лишь сочувственно покивал. Интересно, что имел в виду младший Караулов? «Как вы можете сидеть тут и обсуждать всякую чушь, когда…» Когда что? Возможно, «когда она лежит там в морге»?
Ведь Василий явно узнал вещь, которую поднял со дна водолаз. А значит, семейство Карауловых явно знает больше, чем хочет показать…
Сергей Петрович сидел, уставившись в пространство. На лице его застыло странное выражение – самодовольное, слегка сонное. Кажется, пожилой мужчина слегка перебрал с успокоительным…
– Я обратил внимание, что у вас в Злобине все друг друга знают. – Звоницкий бросил спасательный круг семейству Карауловых, и Василий с радостью за него уцепился:
– Да, вы знаете, у нас тут половина населения друг другу родня. В городе большая часть населения носит одни и те же фамилии – либо Чадовы, либо Трусовы. Во, к примеру, мэр нашего города – Виктор Константинович Трусов, главный врач больницы, – тоже Трусов, Аркадий Михайлович, а его сын, Михаил Аркадьевич, – прокурор. Начальник УВД – Андрей Анатольевич Чадов…
– А Карауловы? – полюбопытствовал ветеринар.
– Нет, наших однофамильцев здесь нет, – почему-то смутился Василий.
В этот момент одна из черно-белых девушек со звоном уронила поднос, на который успела собрать ножи и вилки со стола. Сергей Петрович даже не вздрогнул, а вот Василий и его жена прямо-таки подскочили на своих стульях.
– Катенька, ну что же вы так! – укоризненно сказал Василий, хватаясь за сердце.
– Извините, Василий Сергеевич, – не поднимая глаз, прошелестела Катенька и принялась собирать с пола столовые приборы.
В этот момент стеклянная дверь, ведущая в столовую, настежь распахнулась, и на пороге возникла пожилая женщина в цветастом платье и тапочках на босу ногу, с растрепанными волосами. В руке женщина держала снятый с головы платок.