Когда Линг-Чу приставил к его груди острие ножа, Мильбург онемел от ужаса. Но тот держал нож так легко, что несчастный едва ощущал его прикосновение.
- Мы ценим права личности не так высоко, как европейцы. Например, заботливо объяснял он Мильбургу, - мы не слишком нежно обращаемся с нашими пленными, когда знаем, что можем получить признание от преступника.
- О чем вы говорите? - содрогаясь, спросил управляющий, которому вдруг пришла в голову ужасная мысль.
- В Англии, а также в Америке преступника после ареста подвергают только продолжительному допросу. При этом он имеет возможность врать, сколько хватит фантазии. И никто не знает, говорит он правду или лжет.
Мильбург тяжело дышал.
- Теперь вы поняли, куда я клоню?
- Я не знаю, чего вы хотите, - дрожащим голосом ответил пленник, - знаю лишь, что собираетесь совершить ужасное преступление.
Линг-Чу сделал ему знак замолчать.
- Я совершенно точно знаю, что делаю. Послушайте. Примерно неделю тому назад ваш шеф, мистер Торнтон Лайн, был найден мертвым в Гайд-Парке. На нем были только рубаха и брюки, и кто-то положил ему на грудь шелковую рубашку, чтобы унять кровь. Он был убит в квартире молодой женщины, чье имя я не могу правильно произнести, но вы знаете, о ком я говорю.
Мильбург неподвижно уставился на китайца и слабо кивнул.
- Вы убили его, - раздельно произнес Линг-Чу, - потому что он знал, что вы его обокрали, и вы боялись, что он передаст вас полиции.
- Неправда! - заревел управляющий. - Это ложь! Говорю вам, что это неправда!
- Сейчас узнаем, так ли это.
Китаец сунул руку в карман. Мильбург широко раскрытыми глазами наблюдал за ним. Тот вынул только серебряный портсигар, взял папиросу и молча курил, не сводя глаз с пленника, потом поднялся, подошел к шкафу, взял оттуда довольно большую бутылочку и поставил ее рядом с маленькой коричневой.
Линг-Чу докурил сигарету и бросил окурок в пепельницу на камине.
- В интересах всех участников, - медленно и спокойно сказал он, - чтобы правда вышла наружу. Это в интересах моего почтенного господина Ли-Иена "охотника за людьми", а также и в интересах почтенной девушки.
Китаец взял нож и склонился над полумертвым от ужаса Мильбургом.
- Ради Бога, отпустите меня! - закричал несчастный, и его слова потонули в рыданиях.
- Это не принесет вам большого вреда, - китаец молниеносно провел ножом четыре линии по груди Мильбурга. Острое кинжалообразное лезвие, казалось, едва дотрагивалось до кожи пленника, но красные следы от порезов ясно выступали на теле. Пленник чувствовал только щекотку, потом легкую щиплющую боль. Линг-Чу положил нож на стол и взялся за маленькую бутылочку.
- В этом сосуде экстракт из нескольких растений, причем здесь больше всего испанского перца, его особая разновидность, которая растет только в нашей стране. В этой бутылке, - он показал на большую, - особое китайское масло, которое мгновенно успокаивает боль, вызываемую перечной настойкой.
- Что вы делаете?! Вы - собака, дьявол!
- Маленькой кисточкой я буду медленно смазывать порезы перечной настойкой, - он коснулся груди Мильбурга своими длинными пальцами. - Очень медленно, миллиметр за миллиметром. Тогда вы почувствуете боль, какой никогда не испытывали. Вы всю жизнь будете помнить об этом: она пронзит вас с ног до головы. Я часто думал о том, как это просто - узнавать правду, и если вы вообразите, что лишаетесь рассудка от боли, то ошибетесь.
Китаец медленно откупорил бутылочку, обмакнул кисточку в жидкость, и Мильбург с ужасом увидел, как он вытащил ее из горлышка. Линг-Чу внимательно наблюдал за пленником, и когда этот большой человек открыл рот, чтобы закричать, быстро воткнул ему в рот платок, который с невероятной быстротой вытащил из своего кармана.
- Погодите же, погодите! - прохрипел, глотая слова, пленник. - Я должен вам сказать кое-что, что ваш господин должен знать.
- Очень хорошо, - холодно произнес Линг-Чу и вынул платок из его рта. Итак, теперь говорите, но только правду.
- Что я должен вам сказать? - спросил управляющий, на лбу которого от страха крупными каплями выступил пот.
- Вы должны сознаться, что убили Торнтона Лайна - это единственная правда, которую я желаю выслушать.
- Но, клянусь вам, что не убивал его! Клянусь! Слышите, я говорю правду - воскликнул Мильбург, обезумевший от страха.
Линг-Чу подмигнул ему.
- Нет, погодите, погодите же, - заскулил тот, когда Линг-Чу снова взялся за платок. - Вы знаете, что случилось с мисс Райдер?
- Что случилось с мисс Лайдель? - быстро переспросил Линг-Чу. (Китайцы не выговаривают звук "р")
Чуть дыша, Мильбург рассказал о встрече с Сэмом Стеем. И, запинаясь, пересказал слово в слово весь свой разговор с ним. Линг-Чу, сидя рядом, внимательно слушал. Когда пленник кончил, он отставил бутылочку в сторону и закупорил ее.
- Моему господину угодно, чтобы маленькая молодая женщина была в безопасности, - сказал он. - Сегодня вечером он не вернется, поэтому я сам должен пойти в госпиталь. С вашим допросом можно еще подождать.
- Отпустите меня! - воскликнул Мильбург. - Я хочу помочь вам.
Линг-Чу покачал головой.
- Нет, вы останетесь здесь, - он угрожающе улыбнулся. - Сперва пойду в госпиталь, и если все в порядке, я снова вернусь к вам. Тогда мы посмотрим, в чем вам следует сознаться.
Китаец достал из шкафа чистое белое полотенце, покрыл им лицо своей жертвы и брызнул на него несколько капель из третьей бутылочки, которую он также взял на полке. Мильбург потерял сознание и не мог ничего вспомнить, пока не увидел над собой удивленное лицо Тарлинга.
Глава 34
Сыщик развязал узлы, которыми был привязан к кровати управляющий. Этот большой, сильный человек был бледен, как мел, и весь дрожал. Он не смог сесть без посторонней помощи. Тарлинг с Уайтсайдом внимательно наблюдали за ним. Сыщик исследовал надрезы на груди и облегченно вздохнул, установив, что Линг-Чу еще не успел приступить к пытке, которая так часто доводила китайских преступников до грани безумия. Он нимало не сомневался в том, что именно Линг-Чу доставил сюда Мильбурга и привязал его.
Уайтсайд поднял разорванную в лохмотья одежду, которую китаец сорвал с пленника, и положил ее рядом с ним на кровать. Тарлинг почувствовал вопросительный взгляд помощника.
- Что это все означает?
- Мой друг Линг-Чу хотел на свой собственный лад узнать, кто убил Торнтона Лайна. По счастью, он еще не приступил к пытке. Вероятно, он прервал это занятие, когда Мильбург сказал ему, что мисс Райдер угрожает опасность.
Сыщик посмотрел на обессиленного, измучившегося человека, сидевшего на кровати.
- Он немного крупнее меня, но, думаю, мое платье ему подойдет.
Джек быстро направился в свою спальню и скоро вернулся оттуда с кое-какой одеждой.
- Ну, Мильбург, вставайте и одевайтесь!
Тот, полуголый, взглянул на него. Он все еще был вне себя, его руки и губы дрожали.
- Полагаю, что лучше будет, если вы наденете это платье, а не костюм священника. Правда, моя одежда будет вам не очень к лицу, - саркастически добавил Тарлинг.
Оба сыщика удалились в соседнюю комнату. Спустя некоторое время дверь отворилась. Мильбург, шатаясь, вошел в комнату и тяжело опустился на стул.
- Чувствуете ли вы себя в состоянии выйти на улицу? - спросил Уайтсайд.
- Выйти? - управляющий растерянно оглянулся. - Куда же я должен идти?
- В полицию, - сухо ответил Уайтсайд. - У меня ордер на ваш арест, Мильбург, потому что вас подозревают в совершении умышленного убийства, поджога, воровства и растраты.
- Умышленного убийства! - звенящим голосом воскликнул Мильбург, протягивая к нему дрожащие руки. - Вы не можете обвинять меня в этом, клянусь, что я невиновен!
- Где вы в последний раз видели Торнтона Лайна? - спросил Тарлинг.
Управляющий сделал отчаянное усилие взять себя в руки.
- Я видел его в последний раз живым в его бюро... - начал он.
- Когда вы в последний раз видели Торнтона Лайна? - резко повторил Тарлинг. - Это все равно - видели ли вы его живым или мертвым?
Мильбург не ответил. Уайтсайд положил ему руку на плечо и сказал, глядя в сторону Тарлинга:
- Как полицейский чиновник, я обязан предостеречь вас, что все сказанное сейчас вами может быть использовано против вас в качестве улики на суде.
- Подождите, - ответил Мильбург, Его голос совершенно осип, он едва мог дышать.
- Могу я выпить воды? - попросил он, облизывая языком пересохшие губы.
Тарлинг принес стакан воды, и управляющий осушил его. Казалось, это вернуло ему отчасти высокомерие и нахальство. Он вдруг встал со стула, оправил жилет - на нем был старый охотничий костюм Тарлинга - и в первый раз за все время улыбнулся.
- Господа, - сказал мошенник своим обычным тоном, - вам трудно будет доказать, что я замешан в убийстве Торнтона Лайна, так же как и то, что я имею что-нибудь общее с пожаром на фирме "Бешвуд и Саломон" - предполагаю, вы это имели в виду, говоря о поджоге. И уж труднее всего - что я обкрадывал фирму Торнтона Лайна. Девушка, совершившая это преступление, как вы знаете, Тарлинг, сделала уже письменное признание. - Он, нагло улыбаясь, посмотрел на сыщика, твердым взглядом встретившего его заявление.
- Я ничего не знаю ни о каком признании, - сказал он с ударением на каждом слове.
Мильбург, ухмыльнувшись, склонил голову. Хотя на его лице еще сохранились следы пережитого страха, прежняя самоуверенность явно возвращалась к нему.
- Этот документ был сожжен, и сделали это именно вы, мистер Тарлинг. А теперь я полагаю, что вы достаточно долго водили меня за нос.
- Водил за нос? - возмутился Тарлинг. - Что вы хотите этим сказать?
- Я подразумеваю, что приказ об аресте, который вы мне все время тыкали в нос - блеф.
- Нет, это не блеф, - сказал Уайтсайд, вынимая из кармана сложенный вчетверо документ. Он развернул его и сунул прохвосту под нос. - А на всякий случай у меня при себе вот это, - продолжал он, вынув пару крепких наручников, и надел браслеты на руки перепуганного Мильбурга.
Управляющий, должно быть, очень уж полагался на свое счастье или был абсолютно уверен в том, что ему удалось навсегда скрыть все следы преступления. Но теперь он сник. Тарлинг возмущался его наглой самоуверенностью. Он знал, что улики против Мильбурга по обвинению в поджоге и растрате были призрачными. Но обвинение в убийстве было более реальным. Тот, по-видимому, тоже это просчитал, так как не углублялся в мелочи. Съежившись, он сидел на стуле, и при каждом движении его рук цепочка тихо звенела.
- Если вы снимете с меня это, господа, - сказал он, высоко подняв скованные руки, - тогда я скажу вам многое, что успокоит вас относительно убийства Торнтона Лайна.
Уайтсайд вопросительно посмотрел на Тарлинга, который кивнул в знак согласия. Сейчас же наручники были сняты, и Мильбург стал привычно потирать руки.
Конечно, лучше было бы отправить негодяя в тюрьму и заняться им после обнаружения Одетты. Мысль о ней пронзила сердце Джека.
- Прежде чем вы начнете, скажите мне, в чем вы признались Линг-Чу, почему он оставил вас одного?
- Я рассказал ему о мисс Райдер и высказал предположение, что с ней может случиться несчастье.
- Понимаю, - сказал Тарлинг. - Теперь, мой друг, рассказывайте как можно скорее, только правду: кто убил Торнтона Лайна?
Мильбург улыбался.
- Скажу, если вы мне сумеете объяснить, как Торнтон Лайн попал из квартиры Одетты в Гайд-Парк, потому что я до сих пор твердо уверен в том, что Лайн был убит Одеттой.
Тарлинг нервно заерзал на стуле.
- Лжете! - воскликнул он.
Но мошенник нисколько не смутился.
- Ну, хорошо, - сказал он, - тогда расскажу вам, что знаю об этом деле и что лично я пережил.
Глава 35
- Не буду рассказывать обо всех событиях, - плавно начал Мильбург, предшествовавших его смерти. Он не был образцовым шефом, он был подозрителен, несправедлив и в некоторых отношениях просто подл. Я знаю, что Лайн подозревал меня. Он вбил себе в голову, что я похитил у фирмы крупные денежные суммы, и мне было известно об этом.
Управляющий любовно потер руки.
- Итак, господа, я протестую против того, что обокрал фирму или виновен в каком-либо другом преступлении.
- Иными словами, вы вообще ни в чем не хотите сознаться?
- Нет, ни в коем случае, - серьезно заявил Мильбург. - Достаточно того, что Лайн долгое время подозревал меня и пригласил сыщика. Это правда, я трачу много денег и владею двумя домами: одним в Кеннон-Роуд и другим в Гертфорде. Но мне везло на бирже, и благодаря этому я покрывал свои расходы. Тем не менее, совесть не давала мне покоя, потому что я был ответственен за все счетоводство фирмы и отчасти догадывался, что кто-то обманывает фирму. Поэтому я стал проводить расследование. Вы поймете, что моральная ответственность за фирму Лайна возлагала на меня тяжелое бремя.
- Вы говорите, как пишете, - сказал Уайтсайд. - Я не верю ни одному вашему слову. Я считаю вас крупным вором, Мильбург. Но продолжайте.
- Благодарю вас, - саркастически парировал наглец. - Ну вот, господа, обстоятельства настолько обострились, что я не переживал ни о чем так, как о моей любимой жене, которая в случае чего не перенесла бы этого позора. Мисс Одетта Райдер была уволена со службы, потому что она отклонила предложение шефа. Мистер Лайн всю свою ярость обратил на нее, и это навело меня на одну мысль. Вечером после разговора, в котором и вы принимали участие, мистер Тарлинг, я допоздна работал в бюро, приводя в порядок письменный стол хозяина. Мне пришлось на минуту покинуть комнату, а когда я вернулся, света не было. Восстановив освещение, я увидел на письменном столе револьвер. Раньше я, впрочем, показал, - с этими словами он снова обратился к Тарлингу, - что не нашел его. Мне очень жаль, что я сказал вам неправду. Итак, я нашел револьвер, сунул его в карман и взял к себе домой. По всей вероятности, именно из этого оружия застрелили Торнтона Лайна.
Сыщик кивнул.
- В этом я никогда не сомневался, Мильбург, но у вас был еще и револьвер, купленный уже после убийства у Джона Уодхема в Гольборн-Парке.
Управляющий наклонил голову в знак согласия.
- Совершенно верно, - согласился он, - оружие все еще у меня. Я проживаю в своей квартире в Кеннон-Роуд.
- Можете не продолжать дальше. Скажу вам только, что точно знаю, где вы достали револьвер, из которого дважды выстрелили в меня в тот вечер, когда я привез Одетту Райдер из Эшфорда.
Мильбург закрыл глаза, и на его лице появилось выражение покорности.
- Полагаю, что будет лучше сейчас не противоречить, - сказал он. - Я буду рассказывать, придерживаясь исключительно фактов.
Тарлингу хотелось громко расхохотаться: нахальство этого типа превосходило все, виденное им доселе. Если бы Мильбург не обвинил Одетту Райдер в убийстве, Джек оставил бы его с Уайтсайдом и отправился бы на поиски Сэма Стея, хотя это и казалось безнадежным делом.
- Я взял револьвер домой, - продолжал Мильбург. - Вы сами понимаете, что я был близок к нервному припадку. Я чувствовал на себе тяжкую ответственность и знал также, что придется покончить все счеты с жизнью, если мистер Лайн не поверит уверениям в моей невиновности.
- Иными словами, вы хотели покончить самоубийством? - иронически заметил Уайтсайд.
- Да, так обстояло дело, - мрачно ответил Мильбург. - Мисс Райдер была уволена, и я стоял на пороге разорения. Ее мать тоже была бы втянута в это дело. Я был в полной растерянности. Вдруг мне пришла в голову мысль: Одетта Райдер так любит свою мать, что способна ради нее на любые жертвы. Что если она возьмет на себя ответственность за все нарушения в кассовых книгах фирмы? Она могла бы на время скрыться на континенте - до тех пор, пока дело не заглохнет. Я собирался посетить ее на следующий день, но все еще сомневался, выполнит ли она мою просьбу. Нынешние молодые люди очень эгоистичны и самолюбивы. В тот же вечер, выйдя из дому, я случайно встретил Одетту, когда она собиралась уехать в Гертфорд, рассказал ей обо всем, и бедная девушка, понятно, ужаснулась, но мне удалось убедить ее: она подписала признание в растратах, то самое, которое вы, мистер Тарлинг, уничтожили.
Уайтсайд поглядел на Джека.
- Об этом я ничего не знаю, - сказал он с легким упреком.
- Мы еще вернемся к этому обстоятельству, - успокоил его сыщик. Продолжайте, Мильбург.
- Я телеграфировал миссис Райдер о том, что ее дочь этим вечером не приедет в Гертфорд. Телеграфировал также и мистеру Лайну и просил его встретиться со мной в квартире Одетты. На всякий случай я подписался ее именем, так как не сомневался, что в этом случае он непременно последует моему приглашению.
- Вы хотели таким образом уничтожить все подозрения, которые могли пасть на вас, - резко возразил ему Тарлинг, - и чтобы ваше имя не фигурировало в этой истории.
- Да, - медленно ответил Мильбург с таким видом, как будто мысль об этом только сейчас пришла ему в голову. - Я поспешно закончил разговор с мисс Райдер и попросил ее не возвращаться в свою квартиру. Обещал ей, что сам зайду туда и упакую все, что необходимо в дороге. Я собирался потом доставить на автомобиле чемодан на станцию Чаринг-Кросс.
- Следовательно, это вы упаковали маленький чемоданчик? - спросил Тарлинг.
- Я во всяком случае не успел упаковать его полностью, - поправил его Мильбург. - Вы видите, что я ошибся во времени. Как только я собрался укладывать вещи, стало ясно, что мне не успеть на станцию. Я условился с мисс Райдер, что позвоню ей за четверть часа до отхода поезда, если не сумею прийти. Она ожидала меня в одной гостинице недалеко от вокзала. Я надеялся быть у нее, по крайней мере, за час до отъезда. Но, увидев, что это невозможно, оставил чемодан и пошел в метро позвонить по телефону.
- Как же вы попали в квартиру? - спросил Тарлинг. - Швейцар у парадных дверей сказал, что никого не видел.
- Через черный ход. Очень легко войти в квартиру мисс Райдер с улицы за домом, там удобный ход.
- Совершенно верно, - сказал сыщик, - продолжайте.
- Я уже забежал вперед: чемодан я паковал позже. Распрощавшись с мисс Райдер, я составил подробный план. Я могу углубиться в дебри, если начну пересказывать все, о чем хотел переговорить с Лайном.