Встретивший нас дворецкий был растерян настолько, что даже не потребовал от Исмира какого-то подтверждения полномочий. Впрочем, не приходилось сомневаться, что этот высокий светловолосый мужчина – действительно дракон. Даже если не принимать во внимание стихию льда, сейчас буквально сверкающую в нем, кто еще мог явиться зимой в одной рубашке?
- Госпожа Гюльвейг слегла и никого не принимает, - доложил дворецкий потерянно. Выражение лица у него было недоверчивое и обиженное, как у ребенка, которому сообщили, что подарков на зимние праздники не будет.
Признаюсь, отсутствие моей «подруги» устраивало меня как нельзя больше, учитывая ее любовь к тому, что деликатно именовали «светским разговором», а по сути – к сплетням. Страшно представить, в каком гневе будет Ингольв, если ему донесут о моем участии в этом деле!
Впрочем, я оказалась в нем замешана много раньше, когда мы с Петтером нашли тело мэра. К тому же теперь мне было, что ответить мужу.
- Нет нужды беспокоить вашу госпожу, - откликнулся Исмир, оглядываясь. Холл буквально ослеплял роскошью барокко: повсюду позолота, затейливая мебель, колонны, драпировки и статуи. Я в своем скромном платье чувствовала себя здесь неуместной, но, кажется, дракона обстановка не смущала. – Проводите нас к телу хозяина.
- Как прикажете, - склонился в поклоне тот. – Прошу следовать за мной, господин, госпожа!
Мы поднялись по широкой парадной лестнице, свернули в устланный коврами коридор и наконец остановились перед массивной дверью.
Дворецкий протянул руку, собираясь постучать, потом спохватился и осторожно повернул ручку.
- Вот, - сказал он тихо. Губы у него дрожали и он, видимо, не доверяя голосу, только мотнул головой в сторону роскошной постели, на которой возлежал мэр (точнее, его тело).
Я буквально заставился себя к нему приблизиться, хотя запах крови и тлена ощущался значительно слабее, чем ожидалось. И это несмотря на то, что окна, задрапированные тяжелыми шторами, не пропускали ни малейшего дуновения ветерка.
- Его вымыли? – поинтересовалась я. И, кажется, обрядили в ночную сорочку.
- Конечно! – так возмущенно ответил мажордом, как будто я заподозрила его в чем-то неприличном.
- А ведь я приказал оставить тело в неприкосновенности, - холодно заметил Исмир.
– Как можно?! – дворецкий от возмущения даже позабыл говорить шепотом. - Ведь простыни запачкались бы!
Я спрятала улыбку (нервы, это все нервы!) и сказала примиряюще:
- Теперь уже поздно об этом говорить.
Хотя, если откровенно, в глубине души я была благодарна рачительному слуге, По крайней мере, теперь зловоние не было нестерпимым. Дворецкий, с достоинством поклонившись, вышел в коридор.
Я закрыла глаза и склонилась поближе к лицу убитого. Несколько минут стояла неподвижно, мерно вдыхая и выдыхая.
Табак, кровь, пот, кислая гниль от живота, хвойный одеколон, запах нездоровых зубов... И еще один, на удивление сильный – сладковатый, чуть землистый, тонкий аромат, отдаленно напоминающий застоявшийся травяной чай. Нет, ошибки быть не могло.
- Откуда?! – удивилась я вслух, открывая глаза.
- Что?! – Исмир подался вперед. Острый запах лимонной травы выдавал его любопытство и напряженное внимание.
- Валериана, - сообщила я уверенно. Хотелось вымыть руки, а еще лучше – поскорее выйти на свежий воздух. – От него сильно пахнет валерианой.
- Валериана, - повторил Исмир задумчиво.
Я обернулась. Он смотрел на тело, потирая подбородок.
- Да, - подтвердила я, пожав плечами. – Притом в весьма солидных количествах.
- Если не ошибаюсь, она обладает успокаивающим действием?
- Разумеется, - я пожала плечами, отходя как можно дальше, хотя помогало это слабо. К горлу подкатывала тошнота, а запах тлена, казалось, пропитал все вокруг.
- А при передозировке? – быстро уточнил Исмир.
Я усмехнулась: сейчас он напоминал пингвина, которому поручена доставка срочной почты.
- Слабость, головокружение, сонливость. Вплоть до потери сознания.
Лицо дракона озарилось улыбкой, от избытка чувств он даже прищелкнул пальцами.
- Тогда все сходится! Убили его не возле Халле. На земле остались капли крови там, где волокли тело. Я не мог понять, почему на теле нет следов сопротивления. А теперь все сходится.
Я снова пожала плечами, больше интересуясь собственным бунтующим желудком, чем дедуктивными выкладками Исмира.
- Возможно, - согласилась я неопределенно.
- Следовательно, его опоили и привели в беспомощное состояние. – Заключил Исмир, усаживаясь на ближайший стул – вычурный и явно неудобный. – Тогда встает вопрос: зачем? Мэр не отличался силой, и любой мало-мальски тренированный мужчина мог с ним справиться. Возможно, убийца – женщина?
- Опять вы за свое! – возмутилась я, но скорее по инерции, и принялась массировать мочку уха (говорят, это помогает справиться с дурнотой).
- Что? – удивился Исмир, кажется, совсем обо мне позабывший. – А. Нет, я не вас имел в виду.
- Благодарю! – едко ответила я, однако возмутившийся организм не дал закончить столь любопытный разговор. Больше не в силах сдерживаться, я ринулась из комнаты, прижимая руку ко рту и мечтая поскорее выбраться на свежий воздух.
С силой распахнула дверь, едва не пришибив ею какого-то лакея (надо думать, он подслушивал, так что поделом!).
- Мирра, куда вы? – услышала я за спиной удивленный вопрос Исмира, но, разумеется, не остановилась: промчалась по лестнице, не обращая внимания на изумленные взгляды слуг, и вихрем вырвалась на улицу...
Я глубоко, с наслаждением вдыхала влажный солоноватый воздух. Смаковала, как самые лучшие духи, запахи грязи, мокрого камня, шерсти, подгорелого хлеба, пирогов с яйцом и луком. На поднятое к небу лицо падали редкие капли дождя. Вдох-выдох-вдох-выдох... Тошнота, удавкой стянувшая горло, постепенно ослабляла хватку.
- Простите, - низкий голос, раздавшийся за спиной, заставил меня вздрогнуть от неожиданности.
Я промолчала в ответ, понимая, что Исмир заранее знал, какое действие окажет на меня этот визит. Так что извинялся он лишь для проформы.
- Простите, - повторил он, остановившись за моим плечом.
- Надеюсь, вы довольны? – вопрос прозвучал устало.
- Полностью, - заверил он, по-прежнему стоя у меня за спиной.
Столь близкое присутствие нервировало, заставляло задерживать дыхание, чтобы только не чувствовать мягкого дуновения сандала, приправленного толикой лаванды – сочувствия.
- Тогда я пойду, - губы слушались с трудом. В голове прояснилось, но противная слабость отдавалась дрожью в руках.
Исмир вздохнул, кажется, досадуя.
- Госпожа Мирра, я еще раз приношу вам свои извинения, - произнес он церемонно. – Сейчас я вызову кэб и отвезу вас домой.
- Благодарю, я лучше пройдусь пешком.
- В таком случае я вас провожу, - решил он, и я не выдержала, обернулась.
Лицо Исмира было спокойным, взгляд ясным, и аромат сандала – безмятежности - вдруг рассердил меня.
- Это лишнее, - я отвернулась и, бросив: - До свидания, господин дракон! – пошла вниз по улице. Мокрые булыжники под ногами, ветер в спину, ароматы рыбы, горячего вина и жареного бекона – что может быть лучше для прогулки?
Даже не оборачиваясь, я чувствовала, что дракон следует в нескольких шагах позади, что меня, признаюсь, совершенно устраивало. Я устала, бесконечно устала, только усталость эта не имела никакого отношения к ноющим мышцам и физическому голоду. Взгляд мой скользил по фигурам и лицам прохожих, которых, несмотря на дождь, было много. Рабочий люд, редкие джентльмены, испуганно озирающаяся барышня под нелепым в такую погоду кружевным зонтом... Ингойя смотрела на меня сотнями глаз и десятками окон, манила витринами и дразнила ароматами. В голове, кажется, не осталось ни одной мысли, только размеренное движение и запахи: вкусные, отталкивающие, изысканные...
Потому Ингрид, стоящую у витрины аптеки, я узнала, только когда она меня окликнула:
- Госпожа Мирра, какая чудесная встреча! – голос Ингрид звенел почти искренней радостью. Впрочем, встреча со мной в обществе Исмира ее действительно была для нее подарком.
- Взаимно, - ответила я, с некоторым трудом водружая на место привычную маску вежливости.
- Надеюсь, с вами все в порядке? – встревоженно спросила Ингрид. – Вы так бледны! Может быть, переутомились?
- Что вы, прогулки по морскому берегу пошли мне на пользу! – заверила я, хотя сарказм выпирал из этой фразы, как запах спирта из только-только составленных духов.
Ингрид опустила глаза, покусала розовые губки и сказала растерянно:
- Вы меня не любите, правда?
Что можно на это ответить? Разве что:
- Вы ошибаетесь. – Прозвучало корректно, хотя не слишком уверенно.
- Не любите, - покачала головой она. – Конечно, я догадываюсь, почему...
- Хм, - произнесла я глубокомысленно. Удивительная незамутненность!
- Вы вправе меня ненавидеть! – продолжила она экспансивно. – Но я очень надеюсь, что вы сможете меня понять и простить. Любовь господина Ингольва...
- Хм, - произнесла я глубокомысленно. Удивительная незамутненность!
- Вы вправе меня ненавидеть! – продолжила она экспансивно. – Но я очень надеюсь, что вы сможете меня понять и простить. Любовь господина Ингольва...
- Госпожа Ингрид, - сказала я резко. – Я не хочу это обсуждать.
- Конечно, - она то ли вздохнула, то ли всхлипнула, как обиженный ребенок. – Я понимаю. Но поверьте, я не желаю вам зла!
- Разумеется, - согласилась я. При определенной доле снисходительности можно признать, что так оно и было. В конце концов, она вполне могла, скажем, подбросить не ужа, а гадюку. Хотя столь необычный для Ингойи способ убийства вызвал бы повышенный интерес полиции.
- И мне так вас жаль, - продолжила она тихо. Пахло от нее ванилью, фиалками, миндалем и острым перцем - не разобрать, духи это или чувства. Уже не в первый раз я замечала, что Ингрид необыкновенно умело обращалась с запахами, так изящно переплетая ароматы тела, косметики и эмоций, что вычленить из этой композиции отдельные элементы не представлялось возможным.
- Право, не стоит, - заметила я, чувствуя себя несколько странно. Передо мной, несомненно, разыгрывался спектакль, но с какой целью?
- Стоит! – возразила она вдруг так громко, что на нас обернулся какой-то пожилой джентльмен. – Я так переживаю из-за вашего сына!
- Из-за моего... сына? – повторила я непонимающе.
- Ну как же?! – похлопала ресницами Ингрид. Любопытно, она их подкрашивает? Уж очень необычно смотрятся темные ресницы при таких светлых волосах. – Разве вы не знаете, что в Хэймаэль эпидемия? Конечно, я уже выразила господину Ингольву свои соболезнования...
- Эпидемия, - повторила я тупо. Вдруг мне стало не хватать воздуха. Боги, милосердные мои боги, только не это!
Я сжала кулаки, заставляя себя изобразить спокойствие. Нельзя позволить ей увидеть, как больно мне сейчас.
- Вы так бледны, госпожа Мирра, вам нехорошо? – заботливо осведомилась Ингрид, и только вдруг пробившийся едкий йодистый аромат насмешки никак не сочетался с участливым тоном.
- Что вы ей сказали? – резко спросил у нее вдруг оказавшийся рядом Исмир, осторожно придерживая меня за локоть. Теперь мы трое стояли на пороге аптеки, а из-за стекла выглядывал заинтересованный хозяин. Я мягко высвободилась из рук дракона.
Ингрид лукаво посматривала на Исмира. Надо думать, она преподнесет Ингольву эту сцену под таким соусом, что меня сегодня же ждет очередной скандал. Впрочем, сейчас это волновало меня меньше всего.
- Правду! – заявила Ингрид безмятежно, поправляя ленты на шляпе. – В кадетском корпусе, где учится сын госпожи Мирры, свирепствует эпидемия. Говорят, уже больше десятка покойников.
Я на мгновение прикрыла глаза. Какая же она змея! Хотя Ингольв наверняка считает ее милой девочкой, но мужчинам вообще не стоит доверять в таких вопросах.
- Вижу, вас это радует, - голос Исмира звенел льдом, и пахло от него мятой и базиликом – внимание и трезвый расчёт. – Надеетесь, что он женится на вас после... обретя возможность получить свободу?
«После смерти сына» он сумел вовремя проглотить, и я была за это благодарна.
- Почему нет? – согласилась Ингрид спокойно и поправила роскошный меховой воротник. Казалось, ее нисколько не заботило, что под усиливающимся дождем дорогая вещь скоро придет в негодность.
- Неужели вы всерьез полагаете, что такой поворот устроит... заинтересованные стороны? – Ингольв поднял брови.
От его брызжущего имбирем и лавандой насмешливого сочувствия Ингрид дернулась, и выражение безмятежного покоя на ее лице словно треснуло, как фарфоровая ваза.
- Я бы не стала на это рассчитывать, - собственный голос показался мне похожим на карканье.
- Почему же? – снисходительно спросила она, уже почти оправившись.
В другой момент превосходство на ее лице меня задело бы, но сейчас все мои мысли были только о Валериане. И об Ингольве – ведь он не мог не знать!
Противостояние с Ингрид придавало мне сил и бодрило, как чашка крепчайшего кофе.
- Вы всерьез надеетесь, что Ингольв так легко откажется от своего положения в Ингойе? – поинтересовалась я и поняла, что попала в точку. Хель сделали Ингольва полковником только ради меня, и очень сомнительно, что он сохранит свое звание и должность, перестав быть моим мужем.
Ингрид смотрела на пышные цветы в витрине аптеки, и от нее, перекрывая запах духов, исходила волна ярости, сомнения и отчаяния. Слишком сильная, словно удушающий запах духов от разбитого флакона.
«А ведь она действительно влюблена в Ингольва!» - поняла я вдруг. До этого мне казалось, что прелестной Ингрид движет лишь трезвый расчет.
- Любопытный конфликт интересов, не так ли? – непонятно спросил Исмир.
Ингрид вздрогнула, повернулась к нему... Лицо ее сильно побледнело, и стало заметно, что румянец на щеках не натуральный. Кисло-острая, с гнильцой, вонь страха заставила меня поморщиться.
Прекрасные глаза Ингрид забегали, потом она преувеличенно заинтересованно уставилась на ярко-оранжевые календулы, сверкавшие за стеклом витрины, как множество маленьких солнц.
- Интересно, почему их называют ноготками? – спросила она, как ни в чем не бывало.- Они укрепляют ногти?
- Нет, просто семена по форме напоминают обрезки ногтей, - объяснила я автоматически.
- А, вот оно что! – она странно улыбнулась, не отрывая взгляда от цветов. – Что же, простите, я вынуждена спешить. Дела!
Ингрид, шагнув вперед, вдруг порывисто меня обняла.
- Опасайтесь дракона, - шепнула она мне на ухо. – Он не тот, за кого себя выдает!
Выпустив напоследок эту ядовитую стрелу, она грациозно двинулась прочь. Проводив ее взглядом, я вдруг обнаружила, что Исмир смотрит ей вслед с каким-то непонятным выражением лица.
- Пойдемте, я отвезу вас домой, - велел он, очнувшись. Повинуясь взмаху его руки, рядом тут же остановился экипаж. Дрожать я начала уже в теплом салоне, пропахшем табаком, потом и сладким анисом, семена которого повсеместно используют для изгнания надоедливых насекомых.
На удивление, дракон молчал, деликатно глядя в сторону, и только изредка обеспокоенно на меня посматривал.
«Валериан! – билось в моей голове под стук копыт и скрип колес. – Только бы с ним было все хорошо, только бы!..»
Знакомая обстановка «Уртехюс» подействовала на меня, как горячая ванна на перетруждённые мышцы. Надо бы заварить чай с ромашкой и липой, но на это просто не осталось сил. Я кое-как добралась до кресла и свернулась в нем клубочком, желая только закрыть глаза и ни о чем не думать. Забыть все, что наговорила Ингрид, стряхнуть липкую паутину страха за своего ребенка. Но как, как не думать о том, что Валериан, быть может, сейчас мечется в горячке – совсем как Фиалка когда-то?! И от этого хотелось выть...
Норны, за что вы так со мной?! Почему я, аромаг, в силах помочь кому угодно, только не своим собственным детям?! Жестокая шутка судьбы...
- Спасибо за помощь, господин Исмир, - проговорила я с трудом, вдруг осознав, что он замер в нескольких шагах от меня. – А теперь я бы хотела остаться одна.
Нужно встать, нужно что-то предпринять. Вот только что? Мчаться в Хэймаэль? Но у меня нет денег, чтобы нанять извозчика для столь дальней поездки, а автомобиль Ингольв, конечно, не даст. Пешком же я доберусь на другой конец острова не меньше чем за неделю, если доберусь вообще. От беспомощности хотелось плакать, и я прикрыла тяжелые веки, сдерживая слезы. За грудиной болело, словно в сердце проворачивали острый нож. Я бы охотно умерла сама, только бы жил сын!
- Мирра, вам нехорошо? – встревоженно спросил Исмир, и я усмехнулась через силу. Надо же, никогда не слышала у него столь заботливого тона.
На вежливость сил не осталось.
- А вы как думаете? – ответила я, не открывая глаз, и с силой сжала кулаки, пытаясь успокоиться.
- Чем вам помочь? – встревожился Исмир, и в тоне мне послышались отголоски обычной мужской паники при виде женских слез. Это вдруг показалось мне ужасно смешным, и я расхохоталась, чувствуя, как по лицу покатились слезы.
Лицо мое вдруг обожгла хлесткая пощечина, и от неожиданной боли я распахнула глаза. Исмир присел передо мной на корточках.
- Хватит? – поинтересовался он спокойно. – Или добавить?
- Хватит, - с трудом произнесла я, пытаясь затолкать внутрь пробивающийся смех. – Спасибо! А теперь все же уходите, пожалуйста, уходите!
Он пожал плечами и гибко поднялся, но, против моих ожиданий, не ушел.
Отвернулся и поинтересовался:
- Если дело обстоит так, то вы не хотите уйти от мужа?
Надо думать, в любом другом случае я ответила бы, что это не его дело, однако момент он выбрал превосходно. Тогда мне было плевать на все.
- Почему не хочу? – я пожала плечами, сняла шляпу и принялась расчесывать (пальцами, позор!) растрепавшиеся рыжие пряди. – Хочу!
- В таком случае, отчего же не уходите? – Исмир обернулся, держа в руке злополучную бутылку вина.