Сейчас своим новым клинком Бугай и начал крошить червяков. Вот уж полетели клочки по закоулочкам… Кроту и Павлу оставалось лишь добивать особо живучих.
Но длилось это недолго. Может, с минуту или две. А затем поток зубастых тварей внезапно прекратился – будто кто кнопку нажал или команду дал. Зато перед глазами удивленных людей – когда факел подтащили – предстала следующая картина.
В коридоре на коротком отрезке валялось то ли пять, то ли шесть багов. Сразу точно и не определишь, потому что туловища некоторых руконогов были распилены и раскрошены на сегменты. И все это, слоем чуть ли не в полметра, квасилось вперемежку с кишками и прочими внутренностями зубастых червей.
– Стоп, бойцы! – скомандовал лейтенант. И, выразительно крякнув, добавил: – Надо же, еж твою! Словно Мамай прошел.
Кто такой Мамай, Павел не знал. О лысых ежах слышал, хотя живьем и не видел, – а вот про Мамая ничего не слышал. Но он давно привык к тому, что командир любил вворачивать в свою речь разные замысловатые выражения. Откуда он их брал, оставалось загадкой, но завернуть мог лихо. Одно такое выражение Павел специально заучил, уж шибко забористо звучало: «Ядрит твою в боковину дрель, три японских креста и четыре турецких полумесяца».
Про Мамая, решил Павел, надо тоже запомнить и затем спросить при случае. Может, мутант какой? На курсах, вроде, не рассказывали…
Егор Крот между тем привычно, на автомате, зафиксировал расстановку членов мобильной группы, в народе прозванных «истребители мутов». Так, значит: Бугай и Рекс перед ним – ближе к тупику с колодцем. Сновид сзади, а замыкающим лучник Тощий. Рядом с ним переносный треножник с факелом, который Антип волок за собой. Еще один треножник находился у поворота, шагах в тридцати.
Легкие переносные треножники с факелами передвигали вперед по мере зачистки тоннеля. Для бойца нести факел в руке в ситуации, когда в любую секунду может объявиться баг или еще какая тварь – значит, смертельно рисковать. И не только потому, что рука занята, а еще и из-за того, что нельзя факел бросать.
Все подземные муты в темноте видят лучше, чем при свете – людям с ними не сравниться. И сражаться с тварями в полнотой темноте примерно то же самое, что на нео идти с голыми руками – загрызут моментом. Разве что натренированный крысопес сумеет хозяину подсобить – но это, как еще повезет.
Правда, у истребителей мутов острота зрения тоже была, дай бог каждому – не зря их специально отбирали из числа добровольцев. Чтобы и реакция соответствовала, и зрение, и слух. Крот, например, подземных мутов не столько видел, сколько нюхом чувствовал. Не в том смысле, что по запаху, а как-то само собой получалось ощутить. За эти способности Егор и получил свое прозвище. Давно получил, еще когда совсем юнцом попал в отделение разведки.
Сейчас, когда тоболяки полезли в коллектор, такие способности здорово пригодились. Смешно, но однажды лейтенант лично убил мутировавшего крота. Тезку, так сказать… Ох, и жуткая зверюга: длиной больше метра, зубы в ладонь ребенка, а на спине толстенный хитиновый панцирь – копьем не прошибешь. Да еще хвост с полметра, зазубренный, как пила по дереву…
Вспомнив о мерзкой твари с гноящимися бельмами вместо глаз, Егор сплюнул. Надо же, прости господи, чего только не попадается на этом свете. Чур, меня, чур!
– Чего ждем, командир? – пробасил Бугай. – Мне бы это, ногу посмотреть. Кровь натекла в сапог.
– А ты ступай пока в основной коридор, – отозвался лейтенант. – Пусть санитар глянет и помажет, чем надо.
– Я точно здесь не нужен?
– Думаю, что нет. Кажись, понял я, чего эти черви на нас поперли. И откуда руконоги взялись. Ты иди-иди, Ванька, а то нога опухнет – поганые у этих тварей зубы.
Он прижался к стене и махнул рукой, показывая направление Бугаю.
– Иди, мы сами справимся… Смекаю, парни, лежка у червей в колодце, что-то вроде гнезда. Вот они за него и бьются. Нам еще повезло, что на них, считай, прямо перед нами шайка багов напала. Багов они в конце концов загрызли. Тот гаденыш, который на нас выскочил, последним был. Но и руконоги их изрядно покрошили. Руконог против червя, это примерно то же, что потолочник против руконога. Почти без шансов.
– Если почти без шансов, как же черви багов одолели? – спросил Тощий. – Их же тут штук пять валяется, если не больше.
– То и одолели, что баги безмозглые и жадные. Хватательные инстинкты работают, а вот соображалки не хватает. Они же как? Увидели, что тут червей уйма, ну и накинулись на них. Оголодали, небось, за зиму. Думали, что набьют брюхо на неделю вперед. А то, что у червей слизь ядовитая, особенно по весне, не знают.
– Сдохли, что ли, баги от яда? А почему тогда этот, который на нас вылетел, не сдох?
– Так кто ж его, гада, знает. – Крот пожал плечами. – Небось, не такой шустрый был, как другие, меньше сожрал, чем они. Или просто припозднился. А слизь эта не сразу действует, она что-то вроде паралитического яда. Да и не такая она сильная.
– Если не сильная, чего они сдохли? – продолжал допытываться Антип. Тупил он малость, хотя из лука стрелял замечательно: быстро и метко.
– Я же говорю – руконогов жадность сгубила, – терпеливо объяснил лейтенант. – Слишком много сожрали червей. А когда яд начал действовать, тут уж им кирдык и настал. Кстати, этот гаденыш, который на нас выскочил, какой-то вялый был. Небось, чуток полакомиться червяками все же успел.
– А с Рексом как? С Рексом ничего не случится?
– Он же им лишь головы откусывает. Ну, в крайнем случае проблюется затем немного. А жрать всякую гадость он не станет. Верно, Рекс?
Крысопес, повернув голову, посмотрел на лейтенанта и осклабился. Ухмылочка у него получилась жутковатая, но при этом вполне осмысленная.
– Вот видите, – сказал Крот. – Рекс у нас зверюга умная. Бьюсь об заклад, он даже знает, что яд в слизи мертвого червя очень быстро разлагается. Да, Рекс?
Крысопес еле заметно кивнул продолговатой башкой.
…конечно, знаю. Я же не дурак…
Павел это не услышал, а, скорее, почувствовал. Черт, неужели опять мерещится?
В последнее время у Павла периодически возникало ощущение, будто бы он слышит обрывки чужих мыслей. Он никому об этом не говорил, даже отцу. И без того его считают странным, а тут еще глюки… Крысопсы бывают очень догадливыми, это всем известно. Но не может же он мыслить, как человек?
Он снова взглянул на Рекса. Тот уже полез вперед, стараясь ступать по заржавевшему остову теплоцентрали – чтобы не вязнуть в слизи и потрохах погибших тварей.
– Сновид, а ты чего задумался? – бросил Крот. – Какой-то ты сегодня квелый.
– Душно здесь. И вонь такая – аж глаза слезятся. Продышаться бы.
– Да, смердит тут хлеще, чем от дохлого нео. Потерпите немного, парни. Вот осмотрим колодец и вернемся в главный коллектор. Там сквознячок, и воздух почище. А вонь от червей – это они такие пахучие.
– Я вот чего не пойму, – произнес Павел, вытягивая вперед факел. – Здесь же несколько месяцев назад разведчики проходили. Как они могли не заметить червей?
Лейтенант отозвался не сразу.
– Я уже думал об этом. Есть у меня одно соображение… Но надо сначала до колодца добраться. Смекаю, тут ходу всего ничего. Вот там и разберемся.
Павел, как и другие бойцы мобильной группы, знал, что в конце коридора находится смотровой колодец. Из него по территории кремля когда-то расходились инженерные коммуникации: трубопроводы и силовые кабели. Сейчас они, понятно, превратились в труху и ржавчину. Но суть не в них, а в том, что наверху колодца был чугунный люк.
Нео, по каким-то причинам, не придавали этому обстоятельству значения. Возможно, из-за того, что люк засыпало многолетним слоем мусора. Возможно, им и в голову не приходило, что в Тобольске найдется сила, способная атаковать их крепость из-под земли. Но люк был. И он открывался.
Разведчики выяснили это еще зимой, когда первыми преодолели подземный семикилометровый путь от Промзоны до кремля. Они тогда слегка приоткрыли люк и задвинули на место – чтобы не встревожить раньше времени нео.
Теперь мобильной группе предстояло наверняка удостовериться в том, что люком может воспользоваться штурмовой отряд. О конкретных деталях штурма кремля Павел не знал – не его ума дело. Но он догадывался, что битва за крепость с оккупировавшими ее нео может начаться очень скоро – не зря же люди столько времени обустраивали тоннель от Промзоны…
До колодца они добрались через пару минут. Он оказался совсем близко, но продвижению мешали личинки червяков, то и дело появляющиеся под ногами; а некоторые висели по стенам, цепляясь за крюки и остатки силовых кабелей. Были они совсем мелкими, длиной максимум в ладонь крупного мужчины, и малоподвижными – не столько прыгали, сколько дергались, сокращая и выпрямляя свои кольчатые туловища. А некоторые просто сваливались сверху, норовя зацепиться за плечо или ногу.
Самые крупные и шустрые черви, видимо, погибли в грызне с багами и заключительной схватке с людьми у входа в боковой коридор. Но оставшаяся мелкота тоже представляла немалую опасность, ибо острые зубы имели все, а пасти открывали не по-детски – с кулак. Поэтому подвергались тщательному истреблению – ведь совсем скоро по этому коридору пойдет ударный отряд. И путь должен быть чистым.
Колодец представлял из себя железобетонную трубу диаметром примерно три метра и высотой около шести. На дне колодца копошились совсем уже мелкие личинки – числом с сотню или немногим более, – которых Сновид и Тощий, по приказу лейтенанта, споро нашинковали, как капусту. А затем еще и подавили сапогами – для надежности. Сам Крот в это время, забрав у Павла факел, внимательно осматривал стены колодца.
Затем, негромко присвистнув, показал рукой:
– Видите, у дна словно норы крысиные наделаны?
– Вижу, – сказал Павел. – Думаете, черви там прячутся?
– Не совсем так. Не прячутся, а зимуют. Теперь я, кажется, смекаю, почему их наша разведка не обнаружила. Понимаете, парни, черви зимой впадают в спячку. И перед этим зарываются глубоко в землю, чтобы от мороза не загнуться. Видите, всю стену у основания изгрызли, как только не обвалилась… А как теплеет, тут они и вылезают. Ну и начинают шебуршиться и размножаться.
– Здесь на дне кости попадаются, – сказал Тощий. – Даже крупные. Вот, смотрите.
Он подцепил на кончик мачете кусок кости. Он походил на обломок челюсти фенакодуса.
– Кости? – удивленно произнес Крот. – Откуда здесь кости? Их эти гаденыши давно бы уже в муку погрызли.
– Да она, похоже, свежая, – сказал лучник. – Они что ее, приволокли откуда-то?
– Погодь, погодь, – прервал лейтенант, ухватив себя за кончик русой бороды. – Погодь… Вот ведь, еж твою… Сдается мне, парни, что червяков нео подкармливают.
– Зачем?
– Эх, парни, плохо вас на курсах учат. Или сами ушами хлопаете. Прыгучие черви всегда свою территорию защищают. А те, кто их подкармливает, вроде как хозяева для них становятся. Ну, вроде как для прирученного крысопса человек.
Лейтенант мотнул бородой в сторону Рекса, деловито обнюхивавшего обломок кости. Тот сразу же насторожил уши и слегка наклонил голову.
– Хочешь сказать, нео специально подбрасывают червям объедки, чтобы те коллектор охраняли? – недоверчиво спросил Павел. – Неужто мохнатые такое сообразить способны?
– Может, и способны. А, может, просто ленивые. Отходы-то им куда-то девать надо? Они же не биороботы, чтобы все без остатка переваривать. Если пищевые отходы не вывозить, то кремль за столько лет до верхушки колокольни можно завалить. Смекаешь?
– Смекаю.
– Вот и я смекаю – мохначи когда-то нашли колодец и устроили там мусорную яму. А черви это дело прочухали, и начали отходы уминать. Удобно устроились, твари. Всем хорошо: и нео, и червям… Но сейчас не это важно. Важно, что люк свободно открывается. Значит, и мы можем отсюда выбраться, когда лестницу принесем.
– А что с норами делать? – спросил Тощий. – Вдруг оттуда еще черви повылезают?
– Черви там вряд ли до сих пор сидят. Разве что личинки выползут. Эх, устроить бы тут дезинфекцию горючим газом, а потом дыры бетоном залить. Да времени сейчас на это нет, работники долго провозятся. И нео спугнуть можем.
Павел мысленно согласился с Кротом. Да, подпалить в коллекторе сжиженный газ было бы здорово – мертвых червей сожгли бы, и воздух бы от вони очистили. Технология убойная. Но хлопотная. И взрывной волной люк может вырвать, если малость не рассчитать. А шуметь раньше времени никак нельзя – штурм на носу. Вот возьмем крепость, тогда и здесь «дезинфекцию» устроим – чтобы даже запаха мутантов не осталось.
– Так что? Может, я за лестницей схожу? – спросил Тощий.
– За лестницей? – Лейтенант покачал головой. – Нет, пока она тут не нужна. Разведку проведем, когда стемнеет. Ты, Антип, сейчас в Промзону отправляйся. Доложишь, что дорога до кремля свободна.
* * *Правитель посмотрел на настенные часы. Часов в Промзоне было двое – соорудили местные умельцы. Одни часы висели в Зале Совета, вторые в караульной комнате. Ориентируясь по ним, дежурный стражник каждый час отзванивал время ударами в колокол. А часы, которые висели в Зале Совета, сами имели бой. И они только что отбили шесть часов вечера.
Можно было начинать заседание, но Корней медлил. Волновался. Хотя и принял решение около часа назад – после того, как гонец принес известие от лейтенанта Крота. Тот сообщал, что мобильная группа «истребителей мутов» дошла до смотрового колодца. А это означало, что штурмовать кремль необходимо сегодня ночью. Откладывать еще на сутки нет смысла. Да и рискованно – вдруг нео что пронюхают? Они хотя и тупые, но чутье у них звериное.
К штурму кремля люди подготовились заранее. Даже время года было выбрано специально – так, чтобы угодить на период весеннего паводка. Только в это время мелкая речушка Курдюмка, бравшая начало на границе Промзоны и впадавшая в Иртыш неподалеку от Троицкого мыса, была судоходна. Настолько судоходна, чтобы по ней могли проплыть десяток небольших стругов с воинами. Другого способа скрытно перебросить к кремлю штурмовой отряд попросту не имелось.
Основную дорогу, ведшую от Промзоны к кремлю, перекрывали нео из клана Бррыгов. Бррыги хотя и враждовали с кланом Круггов, засевшем в кремле, но конницу тоболяков они бы точно не пропустили. Да и нельзя бррыговцам давать знать о том, что бойцы выдвинулись из Промзоны – тут же, крысопсы шелудивые, сами нападут на основную базу тоболяков.
А вот на стругах штурмовой отряд скрытно – нео и не почешутся – доберется по течению к мысу за час. Без поддержки этого отряда кремль не взять. Нельзя полагаться лишь на тех бойцов, что проникнут в крепость через коллектор, необходимо атаковать с разных сторон.
Все. Пора. Время не ждет.
Корней обвел взглядом членов Совета и отчеканил, пристукивая кулаком по столу:
– Начинаю с главного – к штурму все готово. Удар должен быть нанесен около пяти часов утра. Перед рассветом, когда нео на постах вовсю кемарят. Первыми начинают бойцы диверсионной группы. Они проникают через канализационный люк и снимают охранение нео. Их главная задача – открыть западные ворота и подать сигнал с угловой башни.
Правитель гулко кашлянул в кулак и продолжил:
– Увидев сигнал, штурмовой отряд наносит удар по крепости с юго-запада – от Иртыша через Большой лог. Ударный отряд проникает по тоннелю вслед за диверсантами и уничтожает нео с тыла. Если зажмем дикарей с разных сторон, они наверняка дрогнут и разбегутся, как тараканы.
– Ну, так просто они не сдадутся, – заметил грузный, с отвисшими щеками, директор департамента обеспечения жизнедеятельности Изот. Рыжая борода росла у него редко и пучками – в одном месте кустик, а рядом пустошь. Чересполосица, а не борода. – Сражаются они оголтело. Особенно, если к стенке припереть.
– А кто обещал, что будет просто? – Корней чуть заметно усмехнулся. Изот, как всегда, в первых рядах… обоза. Понятно, что снабженец, но уж слишком трусоват. Вот его заместитель Ермил – другое дело. Поставить бы Ермила на место Изота, но поддержат ли члены Совета? Впрочем, кадровые вопросы потом будем решать.
– Дерутся нео лихо, это так, – продолжил Правитель. – Но не шибко организованно. И если их рассечь и лишить единого управления, то прыти у них поубавится. У нео ведь как: война войной, а своя шкура ближе к телу… Вопросы есть?
Корней посмотрел на директора Воислава. Лицо того обезображивал глубокий шрам, шедший ото лба к переносице и рассекавший щеку почти до самой скулы.
– Все понятно, Правитель, – пробасил глава департамента обороны и безопасности. – Пора за дело браться – руки чешутся.
– Потерпи, чуток осталось. Решили, кто возглавит ударный отряд?
– Решили, – опережая Воислава, отозвался массивный черноволосый мужик с аккуратно постриженной бородкой. – Ударный отряд поведу я. Если члены Совета не возражают.
Он пробежался взглядом по комнате и остановил его на лице Правителя.
– Возражений нет, – сказал, выдержав паузу, Корней. – Ударный отряд возглавит Ринат Ворон. Штурмовой отряд поведет от Иртыша…
Он не закончил фразу, будто споткнувшись.
Вот, считай, и все. Все решено и спланировано – то, о чем мечталось несколько лет. С того самого дня, когда он выступил на Совете и предложил отбить кремль у нео. Предложение было обосновано тем, что Промзона перенаселена и требуется расширить территорию. Но в каком направлении? Рядом с Промзоной подходящих зданий нет, кроме нескольких полуразрушенных складов. Воевать из-за них с кланом Бррыгов, класть людей? А стоит ли овчинка выделки?
Тогда и появилась у Корнея идея о кремле. Во-первых, готовая крепость, почти не поврежденная во время Последней Войны. Во-вторых, расположена на Троицком мысу – самой верхней точке Тобольска. В-третьих, каких-то триста метров до Иртыша. В-четвертых, под боком база маркитантов. С теми можно нормальный обмен товаров наладить, а то нео, сволочи, постоянно на торговые караваны нападают. Ну а в-пятых… В-пятых, святое это место для людей – Тобольский кремль. Московский-то Кремль, по слухам, давно разрушен…