– Вам тоже пора!
– Кто ты такая, девчонка? Ты здесь не хозяйка и не смеешь мне указывать!
– Зато я – хозяин! – рявкнули за необъятной черной спиной, и на лужайке объявился Князь ГэВэ, одет он был в красный кафтан, расшитый золотом, на руколапках блестели драгоценные браслеты. – И княжьею волей приказываю тебе: убирайся прочь, проклятый!
– Да! – поддержал Василич и на всякий случай замахнулся на незваного гостя удочкой.
Наследник глухо засмеялся.
– Вы можете меня прогнать, но вам меня не остановить. Глупцы. Скоро ваше царство растает, словно туман.
Угодья человеков
Сын приехал наутро. Задержался в дверях, смерил их взглядом, пробормотал: «Должен пройти ящик». Затем поднялся в отцовскую спальню, не обращая внимания на мельтешащих вокруг слуг.
– Здравствуй, папа, – заулыбался он с порога, Григорий Васильевич приподнялся на кровати, Таня поспешила поправить ему подушки. – Как здоровье? Идешь на поправку? А я тебе подарок принес!
И достал из сумки новенькую курительную трубку.
– Во! Ручная работа, из бриара. Под заказ делал, готовил к твоему дню рождения, но решил сейчас подарить. Для поднятия боевого духа, так сказать. И табаку специального купил – специально под нее…
– Нельзя Григорию Васильевичу курить! – перебила Татьяна, но барский сын лишь отмахнулся от нее.
А барин оживился.
– Ох, молодец, сынок. Уважил старика, – улыбнулся, разглядывая деревянную трубку с маленькой чашей, причудливой резьбой на поверхности и серебряной цапфой. – А то эти окаянные все попрятали, я уже и запамятовал, как табак выглядит.
Никита оскалился. А у Татьяны все вскипело внутри.
– Что же это за подарок такой – для человека после сердечного приступа? Вы что, не понимаете, ваш отец умереть может! Или вам только того и надо? Что уставились? Лучше бы ему… мандарин принесли! А вам, барин, не стыдно? Давно лежали, не в силах пошевелиться? Снова хотите?
– Пошла вон, девка! – зарычал Никита и побагровел до ушей, доберманы в углу комнаты приподнялись. – Кто ты такая, чтобы командовать? Не тебе решать, будет курить мой отец или нет. Твое дело пыль вытирать и молчать в тряпку. Пошла, пошла вон из этой комнаты и из этого дома – тоже. Я здесь хозяин!
– Э нет, сынок, – Григорий Васильевич выпрямил спину. – Покамест хозяин здесь я! И, даст бог, еще не один год проживу в этой комнате и этом доме, посему горничную и сиделку мою трогать не смей. А подарок свой и правда прибереги до лучших времен. А теперь ступай. Я отдыхать буду.
– Ты… ты гонишь меня, сына, из-за какой-то наглой девки? Сиделка, говоришь? Думаю, она не только сидит с тобой. Может, уже и дом на нее отписал? Или разделил его между всеми этими… прислужниками убогими.
– Выйди, сын.
– Барину отдыхать надо! – Татьяна подошла к кровати, стала между отцом и сыном. – Ложитесь, Григорий Васильевич.
В дверях спальни появился дворецкий, поинтересовался, не нужна ли помощь. К кому именно он обращался, понятно не было, но от его спокойного голоса Никита, готовый ринуться на Татьяну, остановился, подумал секунду и бросился прочь.
– Сдохнет старик, я вам всем здесь устрою, – прошипел он, скатываясь по лестнице.
Тараканье царство
Крупный липовый лист упал в воду. На него тут же взобралась водомерка. Князь ГэВэ восседал на берегу в кресле-качалке, Василич уныло вертел в руколапках удочку и печалился по Грегори. Ох, как недоставало ему приятеля, зело недоставало, но вместе с тем очень хорошо понимал он, что в сложившихся обстоятельствах разлука не смерти подобна, а совсем наоборот.
Оба таракана смотрели на идущих к пруду Шулера Ника и Ника Красавчика.
– Мы тут э-э-эта… – промямлил Красавчик, когда они приблизились, – хотели убежища попросить. На время. Пока то чудовище куда-нибудь не исчезнет…
– И куда же оно, позвольте спросить, само собой денется? – раздался новый звонкий голос, и Князь с Василичем увидели Прямо Ту, за ее спиной топорщили усы Татка-Стар и Нюша Круглобок.
– Мы помочь пришли, – сообщила Татка.
– Кто помочь, а кто и в надеже сладкого раздобыть, – бросила Прямо Та, косясь на Нюшу.
– Перестань, – оборвала ее Татка. – Надо всем вместе придумать, как от Наследника избавиться.
– Надо, надо! – взмахнул крылышками Шулер Ник. – Совсем от него жизни нет. Всю жилплощадь собой занял. Я ему предложил в карты сыграть, мол, если проиграешь – проваливай. Так он мне чуть колоду на усы не насадил.
– Плохо дело, – согласился Князь. – У нас вы долго оставаться не можете – лишь на время болезни хозяина. Пока он хворает, ему не до тараканов. А когда выздоровеет… Только пристрастия к картам и высокой моде ему не хватает для полного счастия. Совсем крыша поедет у бедолаги. А коли не вылечится… Тут уж сами понимаете. Оставаться вам станет негде.
– Вот беда! – всплеснул руколапками Красавчик.
– Прекратите панику! – сказала Просто Та. – Мужчины вы или нет? Поборем Наследника его же методами. Василич, а, Василич. Слыхала я, ты можешь сделать что угодно из чего угодно…
Наследник развалился на полу, голова его упиралась в потолок, ноголапы торчали в окне. Кровать, кресло и прочая мебель были смяты могучим тараканьим телом и выброшены из квартиры вон. Ни для чего и ни для кого, кроме Наследника, места здесь не оставалось.
Князь ГэВэ ступил на порог ультрамодной студио, заняв последнее свободное место, и сморщил нос – амбре от Наследника исходило такое же черное, как и он сам. Остальные заговорщики толпились в подъезде, выглядывали из-за спины Князя.
– Это кто ко мне приперся? – прогудело из глубины комнаты. – И на фига?
– Послушай, уважаемый Наследник, – спокойно ответствовал Князь, – мы тут всем народом посовещались, покумекали и решили, что нет резону нам с тобой враждовать. Ежели желаешь, пособим тебе от папаши избавиться, а ты нам за это – обещанные царства.
– И без вас справлюсь, – прогундосил Наследник, но через секунду добавил: – Только вы, убогие, без меня пропадете. А потому, так и быть, я вас прощу. На первый раз. Но смотрите, – черная туша приподнялась и сверкнула глазками, – еще раз против меня попрете, раздавлю, что букашек!
Тараканы молча закивали, вперед вышла Просто Та и протянула Наследнику широкий кусок ткани.
– А это тебе подарок. Мантия. Типа, как короли носили. В знак примирения, уважения, дружбы, и все такое. Я сама ее сшила! Не обидь, примерь.
Наследник хмыкнул, развернул мантию. Она оказалась бархатной, алой с золотыми краями.
– Недурно, – буркнул таракан и накинул подарок на плечи.
Ткань обхватила тараканье тело, сжала его в плотных объятьях, Наследник удивленно шевельнул усами, в маленьких глазах мелькнул испуг. Мантия окутывала его все сильней и сильней, скоро таракану стало трудно дышать, он захрипел, принялся извиваться, силясь разорвать ткань. На миг показалось, что ему это удастся.
– Мантия точно выдержит? – спросила Просто Та у Василича.
– Должна, – хмуро ответил он. – Я ей строжайше приказал стать смертельной удавкой.
Наследник тем временем посинел, чувствовалось, что силы его на исходе, он истошно завопил, ударился всем телом о стену, отчего та не выдержала, пошла трещинами. Заговорщики кинулись наутек, и едва они оказались на улице, рухнул дом, благо состоял он из одной лишь квартиры. Когда осела пыль, друзья увидели в обломках бездыханное тело черного Наследника.
– Фух! – выдохнули дружно.
Князь ГэВэ повернулся к двум Никам.
– Все, свободны вы. Правда, жилище доведется возводить заново.
– Это не беда, – махнули руколапами Ники. – Дом мы отстроим, еще круче предыдущего. А может, и не круче… Главное ведь не квартира, а кто в ней живет.
Тараканы согласно покивали, еще раз поздравили друг друга с победой и разошлись по своим царствам.
Эпилог человеческий
Григорий Васильевич пошел на поправку очень скоро. Немало поспособствовал тому второй визит сына. Никита приехал сам на себя не похожий, отводил взгляд от слуг и просил прощения у отца.
– Можешь меня вообще из завещания вычеркнуть. Главное – выздоравливай, – твердил постоянно.
Отец только рукой махнул. Но стало видно – на сердце у него полегчало. А через месяц, уже полностью здоровый и бодрый, вызвал он к себе Никиту и сказал:
– Решил я, что пора заканчивать с этим восемнадцатым веком. Вот что, сын, поедем-ка вместе в путешествие. Много у нас было недопонимания, думаю, нам стоит провести больше времени в, скажем так, нестандартной для обоих обстановке. Уедем ото всех. Месяц на подготовку. Начнем с Польши, шаг за шагом доберемся до Парижа, до Лондона. Только без дурацких турагентств – будем сами себе хозяевами. Где по суше пойдем, где по морю.
– Хорошо, отец, – Никита почесал щеку. – Только надо решить, кому на это время дела передать. У меня сейчас в голове такой разброд и шатание…
– Я знаю, кому, – ответил отец.
Неделей раньше вызвал он к себе Татьяну в кабинет, в тот самый, с которого началось их знакомство. С тем, чтобы знакомство это продолжить.
– Что ж, Татьяна, – сказал он. – Расскажи мне о себе.
– С рождения начать, барин?.. – начала Таня и осеклась.
Поняла, что Григорий Васильевич впервые назвал ее по имени, а не «Дуняшкой».
– Я так думаю, – проговорила она медленно, – вы уже все обо мне знаете.
– Может, все, а может, и нет. Расскажи о фирме «Сорока и Ко».
И Таня рассказала. Села в кресло и говорила, говорила, говорила, пока не вывалила на барина все, что накипело.
– Понятно. Наводил я справки и о тебе, и о твоем Игоре. Он аферист – спору нет. Тебе я верю, хотя и стащила ты с барского стола конфету, – Григорий Васильевич едва заметно улыбнулся. – Интересовались тут о тебе. Кредиторы ваши на экскурсию в Переяслав приехали, и ты им где-то на глаза попалась. Они ко мне: кто такая? Я сказал: «Горничная моя, Дунька». Один засомневался, а второй ответил: «Говорю тебе, Танька скорее удавится, чем станет полы драить». – Он помолчал и продолжил: – У меня в мире бизнеса, слава богам, связей много. Я за некоторые ниточки подергал – Игорь твой за долги теперь сам отвечать будет. Тебя никто не потревожит. Можешь возвращаться в Киев, прятаться уже нет смысла.
Татьяна не знала, что ответить.
– Почему вы мне помогаете? – спросила, наконец.
– Считай, что это мое хобби, – бросил он. – А поскольку работа горничной тебе, как я понимаю, больше не нужна, могу предложить должность финансового директора. Месяц – на испытательный срок. Но сначала – в Чернигов.
Таня удивленно моргнула.
– Матери давно звонила? – с укоризной спросил Григорий Васильевич.
– Она думает, я в Египте…
– А о том, что кредиторы в поисках тебя и к ней придут, ты не подумала? Не бойся, я ей весточку послал от твоего имени. Всему вас надо учить, молодежь.
Эпилог тараканий
Корабль мягко покачивался на волнах. Василич вышел на палубу, недоуменно окинул взглядом бескрайние морские просторы.
– А где же наш дом? – пробормотал таракан.
– Это и есть наш дом, Василич! – хлопнул его по плечу ГэВэ.
Одет Князь был не в привычный кафтан, а в белоснежные китель, брюки и фуражку.
– Ва… ваше благородие…
– Нет больше благородия! Отныне я – Капитан ГэВэ! Прошу запомнить и в дальнейшем подобных оговорок не совершать!
– Трансформировался! – воскликнул Василич. – Как есть трансформировался. Раз в тысячу лет бывает. А я уж боялся, ваше… э-э-э Капитан, что вы, это самое, развоплотитесь.
– Еще чего! Нас так просто не возьмешь!
Капитан достал подзорную трубу, взглянул на море. К кораблю приближалась лодка. Рядом с Нюшей Круглобок и весьма похорошевшей Таткой Стар гордо восседала Леди Т. Выбралась, значит, из-под плинтуса! Сыночкиных насекомых в лодке не было – они все еще не пришли в себя после нашествия Наследника, по гостям не разгуливали.
Лодка, наконец, подплыла достаточно близко, чтобы разглядеть девушек без подзорки. Гостьи радостно замахали руколапками Капитану и Василичу. Капитан отдал честь и велел опускать трап.