Олеандр Олеандров
Хроника пикирующей старости – 3
Предисловие
Сборник рассказов черного юмора. Продолжение первой и второй части книги.
Настоящее имя автора – Квятковский Олег Вадимович, живёт он в городе Львов (Украина). Литературный сайт автора в интернете:
http://www.proza.ru/avtor/oleanmdr
Торгаш
Иду по базару. Кидаю взгляд влево – там небритые мужики … кажется продают краденное.
Глаза прячут … всё у них по дешёвке. Голоса спитые, хриплые.
Нет, это не мои.
Кидаю взгляд вправо – там нищая интеллигенция. Очки с потёртыми стёклами, пиджаки висят мешком.
Голоса визгливые, торговаться не умеют – сразу возмущаются, что-то доказывают. Слюна брызжет в лицо покупателям …
Нет. Это не мои.
Иду прямо – стоп!
Вот и она.
Старушка лет 70-ти. Платье старое, но чистое. Значит ей важно выглядеть достойно. Торговаться – наверняка не умеет.
На моем лице появляется ухмылка. Она – лёгкая добыча.
Подхожу к ней слева, из-за спины.
Она продаёт фарфоровую чашку. Кажется из дорогой коллекции.
Начинаю обработку.
Прохожу один раз возле неё … другой … разглядываю …
Воле неё – никого. Она продаёт одна.
Глаза опущены, потухшие. Кажется ей неловко что стоит тут, на базаре.
– Ок! – Говорю я сам себе – Нашёл.
И иду в боевое пике.
Мой первый заход.
– Сколько стоит Ваша чашка, мамаша? – Спрашиваю равнодушным голосом
– Тридцать – тихо шепчет мне.
Гляжу на неё и понимаю … дома у неё – дед больной лежит. Это он установил цену.
Тридцать монет.
Моих монет.
Заход второй – начало игры.
– Тридцать? – Восклицаю изумлённым голосом и насмешливо улыбаюсь. Затем разворачиваюсь и делаю вид что собираюсь уходить.
В глазах старухи которые только что зажглись надеждой – сразу что-то тухнет.
Значит – не продаст сегодня. И её дед останется голодным. Впрочем, мне то – какая разница?
Моя игра с ней – по моих правилах.
Заход третий.
Равнодушно зеваю и начинаю обрабатывать старуху.
Я ведь и сам когда-то продавал последнее. Все что было в квартире. И знаю – продавать такое на базаре – убивает душу.
Ты стоишь и видишь что нормальные люди – с другой стороны твоего прилавка. Они кушают мороженное, разговаривают, смеются. А ты, по другую сторону прилавка – в другом мире. Жалобно смотришь им в глаза. – Купите пожалуйста … не проходите мимо … полезная вещь в хозяйстве … почти как новая …
Вот и сейчас, ты видишь как старушка отчаянно борется со стыдом в своей душе – она убитая этой борьбой. Не физически, а морально.
И сейчас – я её добиваю.
Заход четвёртый.
– Я не ослышался??? -Снова поворачиваюсь к ней. Мой голос звучит изумлённым, почти возмущённым – Или может … Вы сказали "двадцать"? Ведь такое старьё продаёте мамаша …
Я не торгуюсь сейчас. Я просто добиваю её. И её больного деда который лежит на старой обшарпанной кровати, с кучей лекарств на столе. И отчаянно верит что она продаст что-то сегодня … принесёт домой …
Она откроет ключом дверь, зайдёт, а затем – они встретятся взглядами.
– Продала?
И на больном лице деда появится улыбка – Спасибо …
Старуха промолчит … просто отвернётся … не хочет что-бы он видел как из её глаз покажутся слезы … давно не видела деда счастливым.
Он говорил ей что любит её?
А она – его?
Но у меня – другая игра сейчас.
– Так продадите за двадцать?
– Да, берите за двадцать – тихо соглашается старуха. Её дед и двадцатке будет доволен.
Но не я …
Оба на!!! Да она совершенно не умеет торговаться.
А значит – лёгкая добыча. Для хорошего торгаша на базаре.
И я знаю – "Двадцать" – это так дёшево … что даже колбасы на двоих не купишь. И не наешься.
Но должен ли торгаш – волноваться за это?
И я иду в пятый заход.
Окончательное добивание.
– А вот … щербинка на чашке – недовольно бормочу я и показываю на царапинку на ручке.
Разворачиваюсь снова.
Собираюсь уходить.
И вижу – её глаза снова тухнут. Только теперь – ещё печальнее чем в прошлый раз.
Кому нужна её чашка с таким выявленным дефектом?
Я равнодушно зеваю, встречаюсь с ней взглядом и снова возвращаюсь. Весь мой вид – полон сострадания к ней. И к её паршивой чашке.
– Ну ладно … не выбрасывать же … хоть и хлам но не везти же Вам его назад, домой … что же нам делать? Ну ладно … отдавайте за десять.
Я знаю. Сейчас я добиваю её окончательно. Как последняя сволочь которая с пистолета – стреляет в затылок беззащитной жертве, так и слова мои сейчас – звучат как приговор: – Только гляжу я что царапина – на видном месте … куда я буду ставить такую чашку? Ни в сервант, ни в сервиз.
Глаза старухи снова тухнут.
И вот мой приговор:
– Хорошо … куплю … разве что за пять… сам не знаю зачем она мне такая …
Я знаю, за "пять" даже спички не купишь.
Старуха бледнеет, немеет … ей стыдно и неловко. Что она такая нищая, то она стоит на базаре. Что вынесла чашку с поцарапанной ручкой.
И что такой солидный мужчина как я – сжалился над нею и готов взять и забрать чашку.
Хоть и за копейки – но все равно – спасибо тебе, незнакомец.
Что прекратишь этот кошмар, этот стыд, этот торг … Это унижение.
– Хорошо – тихо шепчет она мне. Где-то в душе догадываясь что перед ней – первоклассный торгаш. Без стыда и совести. Без сострадания и жалости. Но она ничего не говорит мне … и не подымает глаз.
– Что там в них, в её глазах? – Думаю с интересом. Хочется увидеть взгляд поверженного противника.
Но она не смотрит.
И мне мало моего триумфа
– Что? Я плохо расслышал? – Громко говорю ей. Чётко расставляя слова.
– Хорошо … берите за пять … ради Бога … берите …- Едва слышно шепчет она.
Это победа! Понимаю я. И вдруг … даю ей сто. – Берите.
– У меня нету сдачи – растерянно шепчет старая.
– И не надо – отвечаю я ей тоже тихо.
– Что? Что? … – Теперь спрашивает старуха. И наконец подымает на меня глаза.
– Не надо сдачи – говорю я и улыбаюсь. Я вижу как душа старухи – оживает на моих глазах. Как весной распускается зелень, цветы, трава. Так и сейчас – что-то происходит с её душой. Я кинул туда – нечто доброе. Что останется в ней – надолго.
Многое она забудет в своей жизни, но только не то что произошло сегодня, и меня – странного типа который это сделал.
И не надо мне её чашки. С поцарапанной ручкой. Лишь только пусть дед её – улыбнётся сегодня. Обнимет старую.
И будут счастливы.
Хотя бы – сегодня вечером.
А большего мне – и не надо было
Почемучка
Почему я зашёл в молочный магазин?
– Захотел молока?
– Голландского сыра?
– Или … взглянуть на красивую продавщицу с длинными ногами?
Почему вдруг хитро подмигнул ей улыбаясь?
– Хотел поздороваться?
– Выразить одобрение её старанием на работе?
– Или … хотел что-бы она смутилась?
А зачем мне смущать её?
– Что-бы она считала меня дегенератом?
– Послала куда подальше?
– Или … что-бы её замечательный маленький носик – покраснел и стал ещё красивее?
Почему шагнул к ней за прилавок когда она наклонилась что-бы поднять упавшую авторучку?
– Что-бы помочь ей искать её?
– Показать куда упала авторучка?
– Или получше видеть – как на ней задралась юбка?
Что подумал когда мы встретились глазами?
– Что я просто хам?
– Что мне надо извиниться?
– Или … как жаль что не смог увидеть её трусики?
Тогда почему? Почему когда она встала – на моем лбу выступила испарина?
– Может ругал себя за неловкую ситуацию?
– Дал себе слово не смотреть на неё больше?
– Или от волнения – не согнётся ли она снова сегодня?
Затем её вдруг позвали к выходу … и она согнувшись полезла снова под прилавок что-бы выбраться наружу …
– Может я галантно подал ей руку?
– Отошёл в сторону и освободил проход?
– Или стоял с другой стороны прилавка, прищурившись и одев очки – что-бы лучше видеть как она будет вылазить оттуда с раскоряченными в разные стороны ногами?
Что думал глядя на них?
– О том как тяжело работать продавщицей?
– Почему так мало места за прилавком?
– Или о том – с каким удовольствием я оказался бы сейчас между её ногами?
Зачем?
– Что-бы отодвинуть прилавок?
– Помочь ей выбраться наружу?
– Или что-бы … коснуться их … погладить и поцеловать?
Почему так горячо благодарил её когда купил молоко?
– За отличное обслуживание?
– За то что молоко было холодным?
– Или за то что так широко раскорячила ноги под прилавком?
И наконец последнее … что снилось мне этой ночью?
И наконец последнее … что снилось мне этой ночью?
– Родной город?
– Успехи на работе?
– Или бутылка молока. Между ногами?
Малодушие
– Вау! Вау!
Володя был под одеялом когда по городскому радио раздался тревожный вой сирен.
– Вау! Вау!
– Бомбёжек раньше не было – с тоской подумал. Но он ошибся – это была не бомбёжка а нечто похуже. Вой сирен внезапно прекратился и после короткой паузы из радио раздался чей-то простуженный кашель.
Хорошо прокашлявшись голос стал читать – Друзья! Граждане! Враг уже на подступах к городу! Сложилась критическая ситуация! – После чего голос вдруг стал хриплым и высоким как отчаянный вопль души – Внимание! Добровольцы! Немедленно собраться на призывном пункте!
И затем три раза повторил адрес призывного пункта.
Володя изумился – Это же рядом … всего за два квартала от моего дома.
Это и убедило его окончательно.
– Решено! Я доброволец! – Он торопливо вскочил и путаясь в штанине стал натягивать на себя одежду. – Я с тобой, мой город! Я спасу тебя!
Прощай диван!
Здравствуй шкаф!
И он резко распахнул его дверцы.
Сразу же показалась шерстяная рубашка зелёного цвета. Не раздумывая схватил её. Он всегда любил этот цвет.
Вдруг представил как там, в окопе, она будет надета на нем – прямо под шинелью. Рваной и старой. А на голове – стальная каска. И вот раздаётся визг – над головой свистят пули … он резко пригинается и оглядывается. Вокруг разрывы снарядов – смерть, кровь. И вдруг в этом кромешном аду – из под шинели выглянет его любимая рубашка зелёного цвета. Как будто желая ободрить его. Напомнить что одел он её – ранним утром когда услышал о призыве. И пошёл добровольцем на фронт – защищать свой любимый город.
В ответ он погладит её нежно – своей огрубевшей от пороха и грязи ладонью. И тихо скажет – Да, в то утро мы с тобой сделали правильный выбор!
Но вот уже рядом слышится противный вой и тут же раздаётся ужасный взрыв бомбы …
Потом … его рубашка – возможно в музее будет висеть. Под стеклом. Пуленепробиваемым. И надпись рядом – "В этой рубашке ходил замечательный человек, геройский защитник нашего города. От которого осталась одна только рубашка.".
Чувствуя что вот-вот прослезится, Володя сел на край дивана.
А что если будет по другому?
И он не погибнет?
Пройдёт много лет, и однажды он будет сидеть за обеденным столом, весь в орденах и медалях. А маленький внучонок просить его: – Дед, дай потрогать …
Самая большая медаль привлечёт его особое внимание – Расскажи как ты её получил …
За столом воцарится тишина. И тогда он начнёт свой рассказ.
– Так вот внучек … иду я по полю, с гранатой в руке, а навстречу мне два танка …
Володя усилием воли отвлёк себя от продолжения этих мыслей – Кажется я замечтался. Как глупо … и не вовремя …
Резко вскочил с дивана и продолжил одеваться. – Где моя зубная щётка? Мыло? Туалетная бумага? Ведь не буду же я снегом подтираться … А впрочем? – Вдруг он вспомнил как в школе когда-то – для этого дела газету использовал. – Интересно, а моя школа будет помнить про меня?
И представил картину – над входной дверью школы висит мемориальная доска – "Здесь учился человек, чьим именем названа эта школа". Чуть ниже – его профиль отлитый в бронзе.
И вот наступает 1 сентября. У ворот школы останавливается правительственный лимузин и из него выходит стройный высокий старик. Легенда. Герой.
Школа замирает. Солдаты выстроились в шеренгу … отдают честь. Старик медленно выходит на сцену школы.
Тишина такая что даже слышно как ветер колышет ветви деревьев.
– Расскажите как Вы подбили два танка? – Почему-то шёпотом спрашивает его первоклассница в белом платьице и протягивает ему букет прекрасных роз. Девочка смущается как будто не веря что ей так повезло в жизни – стоять рядом с человеком – легендой. И краснея до ушей она счастливая сбегает со сцены.
Старик слегка смущаясь тоже, откашливается и подходит к микрофону.
– Так вот детки, иду я по полю а навстречу мне два танка …
– Но хватит! Размечтался как дурак! – Резко прервал свои мысли Володя – Пора уже заканчивать одеваться. А то так и война закончится …
Где мой мобильный телефон и зарядка ? И ноутбук нужно взять. Может 220 вольт будет в окопе. А я без компьютера. Глупо! Даже по дурацки! Ведь на сайте фейсбука я мог бы свои коменты оставлять. А это важно для потомков.
Володя снова остановился в раздумьях – Как же он не подумал раньше? … Ведь столько новых людей ему добавятся в друзья когда узнают что он на передовой!
Их будет сотни! Тысячи!
Особенно когда он расскажет как на поле боя шёл с гранатой в руке а навстречу ему два танка. Да у него после этого – миллионы новых друзей добавятся! Вся страна! Уф! Аж дух захватывает!
И вдруг он представил – берег огромной реки, а на ней стоит огромный монумент высеченный из чёрного гранита. Человек с протянутой рукой и с зажатой в ней гранатой.
Проплывают корабли – привет герою!
Проплывают теплоходы – привет герою!
Летят самолёты – привет герою!
Володя ошарашенно посмотрел на свои руки … как будто видел их впервые … он все ещё не силах был оторваться от мечтаний, лишь пробормотал себе под нос – Я ведь не только герой но и доброволец …. я сам пошёл на фронт. Так и запишите …
С усилием он снова взял себя в руки. Решительно вскочил и одел ботинки.
Только вот вопрос – одевать ли куртку сегодня? Не холодно ли на улице? Ведь сборный пункт для добровольцев – за два квартала.
Володя осторожно открыл окно и тут же поток холодного воздуха с каплями дождя хлестнул по его руке высунувшейся наружу. Вдобавок ещё и хлестнул по лицу как будто задираясь. Или издеваясь над ним.
– Уф! – Фыркнул Володя и резко закрыл окно. – Боже мой! Какой ужас! Какая мерзость! Да в такую погоду и пса пожалуй не выгонишь!
Он постоял минуту в раздумье, затем осторожно повернул голову направо – посмотрел на дверь ведущую к выходу из квартиры … старую, обшарпанную, с облупившейся краской посредине. Которая отделяла его мир – от наружного.
Затем тоскливо посмотрел на диван – мягкий, уютный, тёплый ещё.
– Два квартала – Вздохнул Володя – В такую слякоть … это далековато … и простудиться можно … пожалуй надо подождать немного … когда поближе будет … – Эта мысль появившаяся в голове была такая же мелкая и противная как дождь на улице, но исчезать не желала.
Володя в нерешительности ещё постоял посреди комнаты а затем стараясь не смотреть на своё отражение в зеркале начал потихоньку стаскивать с себя ботинки и рубашку зелёного цвета …
Странно … но теперь уже ни о чем не мечталось.
Пустота в голове … как будто перекликалась с пустотой в комнате. И от этой гармонии становилось ещё тоскливее.
– Я ведь просто откладываю … а не отказываюсь … – пояснял он сам себе – Погода сам видишь какая …
Раздевшись он забрался на диван, накрылся одеялом – и теплота тут же снова укутала его, и она была ещё уютнее чем раньше.
Да только что толку?
В душе ведь всё равно было – неуютно … пусто …
Решение пришло неожиданно.
Он вдруг увидел проходящего мимо кота.
Резко выбросил руку из под одеяла и схватил его за гривку – затянул к себе под одеяло … клыкастая тварь отчаянно упиралась четырьмя когтистыми лапами но это ей не помогло.
Справившись с ним, успокоив и погладив по шёрстке, он наклонился к его уху поближе. И тихо заговорил:
– Слышь котяра … иду я по полю с гранатой, а навстречу мне два танка …
Мамочка
Когда меня похоронят – я буду лежать в гробу пахнущем сосновыми досками.
Чёрная темнота будет обволакивать меня и тихо шептать на ухо – всё хорошо парень … спи же давай … спи.
Но однажды гроб перестанет шептать мне это
Это случится через день, два или неделю.
Но в гробу – не страшно просыпаться.
Просто темнота вдруг позовёт меня по имени … сначала – мне померещится что я маленький. Лежу один в своей комнате и там, на кухне – мама что-то готовит.
Вкусный запах доносится до меня.
Как и её любимая мелодия – из радиоточки на стене.
– Олежек – позовёт она меня наконец – Просыпайся! Иди кушать!
Как хорошо когда мама тебя любит.
Я медленно открою глаза – и в них ворвётся свет. Яркие краски, радостные и весёлые. Я улыбаюсь … притворяюсь что сплю ещё.
А мамочка, молодая и весёлая – будит меня. – Вставай же скорее.
Я хочу встать но руки тут же упираются в крышку гроба.
– Значит, это не сон маленького мальчика.
Я все-таки старый. И умер.
Вдруг вспоминаю как боялся умирать. Как хватался за руки медсестёр и просил сделать укол от боли.
Значит, я все-таки тогда умер.
Сразу становится тоскливо.