"Мир был так пуст, когда тебя не было, Михаэль. Я никогда не скажу тебе этих слов, чтобы ты не возгордился над остальными детьми, не возвысился. Но я сама вознесла тебя на престол в своем сердце, и держу теперь в тайне тайну мою, мою прекрасную любовь к моему самому светлому творению. День начинается там, где ты идешь, Михаэль, ночь отступает, услышав твои шаги".
Сэм в потрясении опустила руки, продолжая держать дневник раскрытым. Она кого-то любила, но ничего не помнила о нем. Она не помнила о первом своем создании. Она помнила своих детей размытым потоком лиц и имен, но среди них не было этого.
- Михаэль? - Сэм обвела комнату взглядом, пытаясь найти подсказку.
Она снова вернулась к тексту, жадно всматриваясь в строчки. И пыталась собрать по крупицам его описание. Все, что она поняла, что он был отлично сложен, но как могло быть иначе. Сильное мудрое существо с нереально светлыми глазами. Сэм попыталась себе представить его, словно человека с маленькими фонариками вместо глаз, и рассмеялась. Потом устало вздохнула. У нее не выходило нарисовать образ первого ангела. "Михаэль", - но ей начинало нравиться, как звучит это имя. А еще вдруг подумалось, что едва ли Нагара отдал бы ей этот дневник, если бы прочел его. Слишком много в нем было личного и лишнего в сравнении с той детской упрощенностью и наивностью легенды, которую рассказывал ей старик. Все было намного сложнее, оказалось, что до Нагары она тоже любила, а печальный конец истории не звучал, как "Мара обратила детей ночи и растворилась", он открывался настоящей трагедией, заставляющей задуматься, так ли уж прекрасна была их любовь, и не был ли прав Габриэль. Сэм представила, каково это, если бы таких, как Габриэль, было много, и не могла не улыбнуться: столько света, столько счастья.
- Снова занялась самоанализом? - Габриэль стоял в дверях.
- Можно и так сказать, - хмуро ответила Сэм, захлопывая дневник и сердясь на то, что он никогда не стучится.
- Привет, - следом за ним в дверях показалась сияющая мордашка Фанни, и Сэм не могла не смягчиться.
- Привет, вы так быстро, ребята.
- А что мы сейчас учудим, не поверишь, - сказал Габриэль, театрально вскинув брови.
- Клоун, - беззлобно проворчала она.
Габриэль тихо засмеялся.
- Фанни, подожди нас в гостиной, хорошо? - Мягко попросила Сэм, и Фанни без слов повиновалась.
- Мы что-то будем делать наедине? - Спросил Габриэль.
- Я хотела спросить тебя кое о чем.
- А, ну конечно, дневник. - Вздохнул он.
- Да, дневник. - Сэм задумалась, она не знала, с чего начать и, оттолкнувшись от кровати, зашагала по комнате. - Ты помнишь Михаэля? - Наконец спросила она.
Габриэль как-то странно посмотрел на нее.
- Что? - Сэм чувствовала себя жутко неловко и от этого начинала сердиться.
- Помню. - Ответил он, пристально глядя на нее.
- Расскажи о нем. - Попросила Сэм, все еще смущаясь.
- Михаэль - первый ангел, старший из нас. Он обладал силой и мощью, не сравнимой ни с чьей.
Сэм слушала молча, ей хотелось знать о нем все, но она не знала, как спросить.
- Он был лучшим. - Произнес Габриэль и замолчал.
- Почему же дети тьмы победили, если детей света возглавлял такой ангел? - Спросила она.
- Ты, правда, не помнишь? - Сэм показалось, что в его голосе прозвучала боль.
- Нет, - Сэм покачала головой, сама не понимая, как она может не помнить.
Габриэль потянулся к ней рукой, словно внутрь ее существа, и отдернул руку, будто обжегшись.
- Габриэль, - Сэм испугалась и дернулась к нему, но он остановил ее жестом.
- Это тьма, ты понимаешь, тьма заблокировала твои воспоминания о нем. Ты вспоминаешь только то, что ему удобно. - Тяжело дыша, произнес он.
- Габриэль, я знаю, что ты не одобряешь мою жизнь, но давай сейчас не будем об этом.
- Не будем? Тогда зачем ты читаешь дневник? Зачем спрашиваешь меня о Михаэле? Спроси своего друга и проглоти приготовленную для тебя сказку.
- Сказку, - повторила Сэм, - но ты ведь не сказка, и ты все еще жив.
- Все еще, - он криво усмехнулся. - Никогда не поздно исправить.
- Извини, наверное, не стоило тебя спрашивать, тем более, сегодня, - тихо произнесла Сэм.
- Стоило, - Габриэль снова шагнул к ней, на этот раз просто став рядом. Сэм невольно подняла взгляд и не могла отвести глаз от его светло-зеленых океанов.
- Твои глаза, словно смотришь на море, - прошептала она.
- Михаэль был твоей любовью. - Сказал Габриэль. - Ты помнишь, какие глаза были у него?
- Я прочла: светлые. - Ответила Сэм, пытаясь отвести взгляд, но у нее ничего не выходило. Лицо Габриэля словно изнутри озарилось светом, и прямо там, в комнате, поднялся ветер, который шевелил его волосы.
- Твой друг действительно сделал тебе хороший подарок. - Сказал он, кивнув на дневник, лежащий на столике.
- Трудный подарок. - Произнесла Сэм.
- Настоящий подарок обязан быть трудным. - Сказал Габриэль. - Дети тьмы никогда не одержали бы победу, если бы Михаэль был с нами.
- А что с ним случилось? - Спросила Сэм, опасаясь услышать в ответ что-то вроде того, что она сама дала ему отставку.
- Вы были вместе, пока ты не соприкоснулась с тьмой. Потом тьма соблазнила тебя, и ты оказалась на грани, поставив под угрозу нас всех. Но ты была охвачена страстью и слепа, как все безумцы.
Сэм нахмурилась, но Габриэль продолжил.
- Ты доверяла Нагаре полностью. Михаэль не мог этого видеть, он ушел, на землю.
- Ты же говорил, что ты первый и последний из ангелов, кто ступил на землю? - Возмутилась Сэм.
- Первый из всех остальных. И точно последний. - Он отодвинулся от нее и прошелся по комнате. - Ему не позволили жить, как мне. Тьма убила его, не дав ни малейшего шанса на возвращение.
- Ты хочешь сказать, - произнесла Сэм дрожащим голосом, - что все это, вся эта бойня, была продумана заранее, и тьма целеустремленно обезглавила детей света, чтобы затем убить их?
- Это суть тьмы. - Произнес Габриэль. - И ты продолжаешь играть в ее игры, по ее правилам. Ты - марионетка тьмы. И имя тьме Нагара.
- Но он спас меня, он убил своих старейших. - Слабо возразила она.
- Небольшая цена, чтобы обезопасить себя от твоего перерождения.
Сэм затрясла головой.
- У тебя все так мрачно выходит.
- Мара, - он почти прокричал ей это в лицо, словно она была глухой, - это ты утонула во мраке.
- Михаэль, - Сэм опустилась на кровать под натиском Габриэля и ушла куда-то в себя, сжимая пальцами простыню. - Габриэль, какие у него были глаза?
- Очень светлые, почти белые. - Ответил он и улыбнулся, вспоминая.
Глава 27
Фанни лежала очень бледная на диване в гостиной, у ее изголовья стоял Габриэль.
- Габриэль, мне страшно. - Прошептала Сэм. - Ты уверен, что все хорошо?
- Я забрал всю тьму в себя. - Ответил он.
- Но почему она не двигается, и выглядит абсолютно...
- Мертвой? - Закончил он за нее.
- Да.
- Не знаю. - Покачал головой Габриэль. - Я говорил тебе, что никогда так не делал раньше.
- Кроме как со мной, - напомнила ему Сэм.
- Да, если не считать того, что тебя после этого сполна накачали тьмой. - Жестко заметил он.
Сэм промолчала, она лишь смотрела на белое лицо подруги, потускневшие веснушки, и ей казалось, что жизнь покинула это тело раз и навсегда.
- Фанни, - прошептала она с болью в голосе, и потянулась к ней рукой, провела по волне рыжих волос. Любовь, нежность, жалость, жгучая боль - все смешалось в одном этом жесте. Пальцы ее горели, касаясь холодной кожи девушки. - Фанни, - и Сэм опустилась рядом с ней на колени и положила голову ей на грудь. Плакать было не стыдно, даже если Габриэль счел бы ее слабой и глупой, ей было все равно.
- Сколько раз я вижу, как ты плачешь. - Его голос не был ни злым, ни раздраженным, он обнял ее за плечи, пытаясь поднять. А она обняла Фанни, и держалась за нее. Между двух тел: мертвым человеком и отравленным ангелом, превратившимся в человека. Но он по-прежнему был теплым, добрым, живым. Его прикосновение заставило всплыть в памяти Сэм воспоминания о других прикосновениях, еще более светлых и теплых, таких ярких и прекрасных, что в горле перехватило дыхание. Это были объятия Михаэля, она знала. Она все еще не помнила ни его самого, ни его лица, но помнила ощущения. Каждой клеточкой своего существа она чувствовала его, радовалась ему, дышала им, и мир вокруг становился таким объемным, отчетливым, невероятным, словно все, что было до этого, было лишь тусклым сном, невзрачным подобием настоящего. Сэм вздохнула, длинно, взволнованно, неровно, и закрыла глаза, полностью отдаваясь возникшему воспоминанию.
Когда она пришла в себя, рассыпавшиеся волосы Габриэля закрывали ей обзор, а прямо под ее щекой ровно и уверенно билось сердце. Сэм мягко выбралась из-под Габриэля, и он, словно тоже очнувшись, поднялся, покачиваясь, будто пьяный.
- Что случилось? - Спросила Сэм, осматриваясь по сторонам.
- Я вернулся, я снова не человек, - хрипло произнес Габриэль, облизнув пересохшие губы.
- Но почему? - Недоуменно спросила Сэм.
- Если это можно назвать солнечным ударом, то только что произошло нечто подобное. - Ответил он, поправляя волосы.
- А Фанни? - Сэм снова кинулась к ней, беря ее за руку. В руке также отчетливо бился пульс. - Фанни, - позвала она.
Веснушки на лице пошевелились, и Фанни открыла глаза. Из бесцветно-голубоватых ее глаза стали насыщенно голубого оттенка, а кожа будто подсвечивалась изнутри мягким золотым сиянием, словно и не было никогда прежде этой молочной белизны.
- Фанни, как ты себя чувствуешь? - Спросила Сэм оторопело, потому что не могла ничего придумать лучше.
Фанни улыбнулась и приподнялась на диване, взглянув на Габриэля. На нем она задержала свой взгляд, рассматривая его, словно видела впервые.
- Габриэль, что происходит? - Сэм ощущала себя глупо.
Габриэль смотрел на Фанни с не меньшим интересом.
- Меня кто-нибудь слышит? - Требовательно произнесла Сэм, глядя то на одну, то на другого.
- Слышит, - Габриэль наконец повернулся к ней. Он уже полностью пришел в норму и выглядел обычно. - Ты только что создала еще одно дитя света. - Ответил он.
- Как это? - Сэм снова посмотрела на Фанни. - Фанни, скажи что-нибудь.
- Она не может. - Ответил за нее Габриэль.
- Почему?
- Потому что после рождения нам сложно говорить. Все слишком ярко, непривычно, ощущения пересиливают обыденность. Она заговорит, через несколько дней, может, раньше.
- Но она в порядке? - Все еще недоверчиво спросила Сэм.
- Она - ангел. - Широко улыбнулся Габриэль. - Как ты думаешь, она в порядке? - Он радостно рассмеялся. - Она лучше, чем в порядке. Я лучше, чем в порядке. Я не один больше.
Сэм улыбнулась, глядя на танцующего Габриэля и счастливую Фанни, похожую на ребенка с огромными глазами, открывающего мир заново.
- И я была бы такой... - задумчиво произнесла Сэм, примеряя на себя роль Фанни.
- Ты была бы во много раз ярче, сильнее, светлее. - Ответил оказавшийся рядом Габриэль. - Я бы грелся у твоих рук. Мне не нужно было бы заботиться о наступлении ночи, потому что там, где ты - всегда был бы день.
Сэм отняла свою руку из его ладоней.
- Что произошло, Габриэль? Как это все случилось?
- Не знаю, - ответил он, - это было похоже на те времена, когда ты была светом. Одного твоего прикосновения было достаточно для создания жизни. О чем ты думала, когда плакала над Фанни?
Сэм вспомнила.
- О Михаэле...
Ей показалось, или Габриэль на самом деле немного померк.
- Мне жаль, Мара.
- Жаль чего?
- Что его больше нет.
Фанни тихо подошла к ним, и Сэм подумалось, что Фанни каким-то образом тоже знает о нем, и сожалеет.
- Она разделяет наше общее знание, мы едины по сути своей. - Пояснил Габриэль, очевидно, поймав взгляд Сэм.
Тогда Сэм молча протянула к ним руки и два ангела обняли ее, замыкая круг.
Глава 28
- Ты сегодня очень молчалива, - сказал Дориан, сидя в кресле кабинета.
Сэм взглянула на него и не знала, что сказать, не сказав главного. Она больше не могла ему довериться полностью после сказанного Габриэлем, после всех тех вещей, которые могли стать правдой.
- Ты снова боишься меня, почему? - Он выглядел искренне удивленным. Он встал из кресла и в одну секунду оказался рядом с ней, заглядывая ей в лицо этими небесно голубыми глазами.
Его лицо, глаза были настолько близкими и дорогими для нее, что она готова была расплакаться. Она не могла отвернуться от него, не могла поверить в то, что все, что было между ними, было лишь холодным расчетом. И ко всему прочему сюда примешивались воспоминания их жизни, человеческой жизни до того, как они стали древними богами. Сэм дрожала, когда прижалась к нему. Она любила его, она хотела его, ей невыносима была любая мысль о расставании с ним. Если бы это даже было дурной привычкой, эта привычка была частью ее самой, от которой она не могла отказаться, которую не могла вырвать и забыть.
- Теперь ты хочешь меня, - произнес он, аккуратно касаясь губами ее губ. - Ты боишься меня потерять. Сэм, я не исчезну, - он приподнял ее лицо за подбородок. - И я не огорчу тебя в постели. Не превращусь в чернильное море тьмы. Ты все найдешь на своих местах. - Усмехнулся он, беря ее руку в свою и проводя ею по своей груди в расстегнутом вороте рубашки.
Сэм тяжело задышала, она слишком соскучилась по нему. Дориан сжал ее чуть крепче, ощущая перемену ее настроения.
- Хочешь здесь или во тьме? - Прошептал он ей на ухо, пальцами перебирая пряди ее волос.
- Здесь, сейчас. - Дыхание ее сбивалось, а одежда казалась катастрофически лишней и ненужной. Он почувствовал, и помог ей избавиться от кофты, потом от майки на бретельках, и приостановился только на брюках, останавливая руки на ее бедрах и плавно передвинув их вперед.
Она подалась к нему, прижимаясь к его рукам, требуя, умоляя не останавливаться. А он наслаждался ее желанием, заполнившим все пространство вокруг них, ее нетерпением, настойчивостью, ее подскочившим пульсом, всем, что мог ощутить в ту минуту, и нарочно растягивал время, чтобы заставить ее задрожать снова. Тогда его руки двинулись дальше, расстегнули молнию и избавили ее наконец и от брюк. Ее нагота ощущалась еще острее и нестерпимее рядом с ним, полностью одетым и аккуратным, словно он только что пришел со светского приема, и лишь успел сбросить пиджак и расстегнуть верхние пуговицы рубашки.
- Ты не разденешься? - Спросила Сэм.
- А ты хочешь? - Ответил он вопросом на вопрос, и в его глазах светилось предвкушение.
- Нет, - она покачала головой.
И он тут же подхватил ее, словно она только что ответила согласием на другой невысказанный вслух вопрос. И Сэм послушно обвила его бедра ногами, руками обхватывая шею.
Он целовал ее грудь и двигался в одном ритме, доводя ее до сумасшествия. Ей хотелось, чтобы он был еще глубже, еще быстрее, еще неистовее. Она откинулась назад на стену, упершись в его плечи и закрывая глаза. Его пальцы сжимали ее грудь, касались ее внизу, срывая стоны с ее губ.
- Посмотри на меня, - велел он, и она открыла глаза. - Я хочу, чтобы ты смотрела до самого конца, я хочу видеть отражение в твоих глазах.
- Хорошо, только не останавливайся, пожалуйста, - попросила она, и он, прочев ее мольбу и в голосе, и в глазах, стал двигаться сильнее, подхватив ее бедра руками и приподняв выше.
Ее веки трепетали, подымаясь и опускаясь непроизвольно.
- Я не могу, - выдохнула она, - я не могу их контролировать.
Он стал двигаться еще быстрее.
- Я больше ничего не могу, - выдохнула Сэм, и уже не знала, закрыты, открыты ли ее глаза, или их нет у нее вовсе. Она вся целиком стала этим движением, несущимся к своей вершине, своей кульминации, и больше ничего на свете не имело значения. Она закричала громко, отчаянно, и прижалась к нему всем телом, обхватывая его руками и ногами.
- Нагара...
Но он только перенес ее на диван и продолжил дальше. Сэм думала, что уже не способна ощутить больше, но это оказалось не так. Он делал это с ней еще раз, и еще, и еще, пока она не выдохлась полностью, лежа в его объятиях, без сил, без мыслей, в блаженной пустоте.
Глава 29
Когда Сэм открыла глаза, было уже утро. Нагара ушел. Она лежала в своей кровати: очевидно, он перенес ее. Сэм смутилась при мысли, что тот же Дэниэл мог видеть, как он нес ее голой, но потом, подумав о последней ночи, отмахнулась от всего остального. Это был здорово. Он заставил ее забыть обо всех проблемах, обо всем, о чем она так мучительно размышляла последнее время. И тема с ангелами отодвинулась на задний план. Сэм посчитала, что лучше, если о Фанни никто не будет знать. Так было бы безопаснее для нее самой. Возможно, конечно, что ей бы в любом случае ничего не угрожало, но зачем было рисковать.
Сэм потянулась на постели, улыбаясь. Все-таки это было отличное чувство - просыпаться, не торопясь, после ночи любви. Ее тело было довольным и расслабленным, как никогда. Душа была спокойной и безмятежной, грустные мысли отступили, словно они в принципе не могли родиться в ее голове.
Раздался осторожный стук в дверь. Сэм слегка поморщилась, натягивая на себя простыню, и ответила:
- Да, войдите.
На пороге появился молодой парень с кофе в руках.
- Вот это да, - удивилась Сэм. - А ты кто?
- Ваш кофе, - он поставил чашку на прикроватный столик. - Я - ваш слуга. - Ответил он. - Меня к вам приставил господин Дориан.
- Ты слуга Дориана? - Сэм с удивлением рассматривала его.
- Я что-то сделал не так? - Смутился парень. - Мне было велено принести вам утром кофе и выполнять все ваши распоряжения.