Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России - Геннадий Невельской 2 стр.

   Глава тридцать первая. Подписание Айгунского и Тяньцзинского трактатов. -- Краткое обозрение результатов работ экспедиции. Основание города Благовещенска. -- Первое свидание генерал-губернатора с китайскими уполномоченными в Айгуни. -- Предложение генерал-губернатора. -- Проект договора. -- Айгунский трактат 16 мая 1858 года. -- Подписание и размен трактата. -- Письмо от Н. Н. Муравьёва. -- Приказ генерал-губернатора от 18 мая 1858 года. -- Плавание Н. Н. Муравьёва и прибытие в Николаевск. -- Состояние Николаевска в 1858 году. -- Основание Софийска. -- Плавание по реке Сунгари. -- Айгунский амбань посещает генерал-губернатора в Благовещенске. -- Цель этого посещения. -- Ответ Н. Н. Муравьёва на статьи дзянь-дзюня. -- Тяньцзинский трактат. -- Ратификация Айгунского трактата. -- Путешествие Мартынова из Тянь-цзина в Петербург. -- Награды. -- Краткое обозрение деятельности морских офицеров в Приамурском крае

   Примечания

   Литература

   А. Опубликованные работы Г. И. Невельского

   Б. Литература о Г. И. Невельском в связи с его открытиями и работами на Амуре

   Записки адмирала Геннадия Ивановича Невельского -- один из интереснейших документов, излагающих подлинную картину событий, происшедших в 1849--1855 гг. на Дальнем Востоке -- в низовьях Амура, на Сахалине и побережье Татарского пролива, окончательное существование которого как пролива было доказано в 1849 году автором записок. Эти события, как известно, закончились в 1858 году закреплением по Айгунскому договору с Китаем этого обширного, до того никому не принадлежавшего края за Россией.

   Причина составления и опубликования записок заключалась в желании автора и членов его семьи показать истинных героев присоединения Приамурья к России, вопреки официальной версии, в которой эта заслуга приписывалась бывшему в то время генерал-губернатором Восточной Сибири Н. Н. Муравьеву.

   Эта цель автором достигнута вполне. Спокойно, шаг за шагом, с документальной правдивостью, находящей себе подтверждение в рассказах его сотрудников и других очевидцев, излагает Г. И. Невельской свою историю "подвигов". Его книга читается от начала до конца с неослабевающим интересом. Препятствия, возникавшие на пути ясно видевшего впереди свою конечную цель Геннадия Ивановича Невельского, и та холодность, с которой к нему отнеслись его современники; несомненно пробудят в каждом читателе симпатию и благодарность к этому героическому труженику и патриоту, обеспечившему за нашей Родиной владение краем, имеющим первостепенное значение в хозяйственной жизни и обороне страны, и не остановившемуся перед препятствиями, лишениями и даже карами, которыми угрожали ему члены тогдашнего русского правительства за нарушение инструкций.

   Предлагаемые вниманию читателя записки Геннадия Ивановича Невельского выходят в свет третьим изданием. Они выходят в дни повышенного интереса советского читателя ко всему, что появляется в нашей литературе о Приамурье и Приморье. Этот интерес объясняется недавно происшедшими на Дальнем Востоке военными событиями, которые закончились полным разгромом империалистической Японии силой советского оружия и оружия союзников.

   Ныне от советских Приамурья и Приморья, научное изучение которых было начато впервые Г. И. Невельским, навсегда отведена угроза их захвата оголтелой японской военщиной. Эта великая победа вернула нашему народу и отторгнутый от России Японией в 1905 г. Южный Сахалин, над которым еще в 1853 г. Г. И. Невельской поднял русский флаг.

   Первое издание этой книги в точности воспроизводило текст подлинных записок автора, закончившего их незадолго перед смертью. Оно было опубликовано супругой покойного -- Екатериной Ивановной Невельской под редакцией В. В. Бахтина в 1878 г., через два года после смерти автора. Второе издание, вышедшее в 1897 году под редакцией того же В. В. Бахтина, является текстуальной перепечаткой первого. Единственным дополнением к нему были несколько писем Е. И. Невельской, ближайшей помощницы Геннадия Ивановича, делившей с ним все трудности жизни в Приамурье. Эти письма, по мысли опубликовавших записки вторым изданием детей Г. И. и Е. И. Невельских, должны были служить необходимым дополнением к основному тексту книги. Второе издание вышло в свет уже после смерти Е. И. Невельской, последовавшей в 1879 году.

   В настоящем издании, по сравнению с первыми двумя, по предложению Издательства в тексте книги произведены некоторые изменения. Они касаются, главным образом, сокращений, произведенных за счёт излишне подробных описаний, касающихся таких географических объектов, местоположение которых не может быть сейчас с достоверностью установлено. Во-вторых, эти изменения коснулись трудного синтаксического построения фраз, отнюдь не изменяя ни в какой мере мысли автора.

   В заключение мы даём необходимые примечания, помещенные в конце книги под соответствующими номерами, список других опубликованных статей и писем Г. И. Невельского и основную литературу о нем, его работах и открытиях, включая список статей его ближайших сотрудников и помощников -- Н. К. Бошняка и Н. В. Рудановского и других лиц, так или иначе оказавшихся связанными с событиями 1849--1855 годов на Дальнем Востоке.

   Подстрочные примечания там, где авторство редактора не оговорено особо, принадлежат Г. И. Невельскому.

   Встречающиеся в книге старые русские меры и общеупотребительные до сих пор в морском деле футы, морские мили и узлы, где это было необходимо, переведены в метрические. Для хронологических дат всюду сохранен старый стиль, и лишь в некоторых, наиболее важных случаях в скобках указываются даты нового стиля. В тех случаях, когда указывается современная транскрипция географических названий, употребляемых в тексте Невельским, они приводятся по материалам Государственной карты масштаба 1 : 1 000 000 или карты соответствующего масштаба, изданной Военно-топографическим управлением. Проставлены эти названия так же, как и вставки редактора в текст, в квадратные скобки (исключением являются лишь переводы старых мер в метрические, оставленные в круглых скобках).

   Основная часть иллюстративного материала, помещаемого в книге, взята из Атласа рисунков к книге Р. Маака "Путешествие на Амур", СПб., 1859. Карты лимана Амура до и после описи Г. И. Невельского, а также карты части юго-западного побережья Охотского моря воспроизводятся по первому изданию книги Г. И. Невельского.

   Кроме основных 16 румбов, Невельским часто употребляются применяемые моряками 16 промежуточных. Таким образом, картушка морского компаса всего делится на 32 румба, основные: N, О, S, W, NO, SO, SW, NW, NNO, ONO, OSO, SSO, SSW, WSW, WNW, NNW, a между ними помещаются 16 промежуточных, каждый с индексом t, указывающим, к какому направлению ближе лежит данный промежуточный румб; например, 1) NtO -- следует понимать как румб, расположенный к востоку от северного (к востоку от N); 2) NOtN -- румб, расположенный к северу от северо-восточного (к северу от NO); 3) SWtS -- румб, расположенный к югу от юго-западного (к югу от SW).

   В случае, когда стоит дробное число, например; 1) W1/2S, его следует понимать как половину румба, лежащего к югу от западного (1/2 к югу от W); OtS1/2O, что то же O1/2S -- как половину румба к югу от восточного (к югу от О).

Л. Г. Каманин

"На моей совести лежало навести... Правительство... на важное значение; Приамурского края для России, а чтобы, достигнуть этого, надобно было действовать решительно, то-есть несогласно с инструкциями, которые не соответствовали... ни местным... обстоятельствам, ни положению и состоянию края и его обитателей. Весьма естественно, что на подобные распоряжения я не мог ничего ответить, кроме того, что предписание получил и действую так-то".

(Невельской, Записки, гл. XVIII, стр. 189)

   Прошло 70 лет со дня смерти автора этой книги -- адмирала Геннадия Ивановича Невельского -- и почти сто лет с того дня, когда 1(13) августа 1850 года на мысе Куегда в низовьях Амура, на месте, где им был основан Николаевский пост {Впоследствии первый русский город и порт в Приморье -- Николаевск-на-Амуре.}, взвился русский флаг.

   В наше время феодально-капиталистическую царскую Россию с ее отсталыми формами управления и хозяйства сменил передовой социалистический строй великого Союза Советских Социалистических Республик. С Великой Октябрьской социалистической революцией пришли историческая перспектива и объективность, которых лишены были современники Г. И. Невельского, появилась возможность правильно оценить деятельность этого замечательного русского человека и патриота.

   При жизни Г. И. Невельского его заслуги перед Родиной не получили полного признания. Идеи Г. И. Невельского о доступности низовьев Амура для морских судов и важном их стратегическом и экономическом значении, равно как и всего побережья Татарского пролива для Росси, и мероприятия, проведенные им в Приморье и Приамурье в целях практического осуществления этих идей, сначала не пользовались достаточной поддержкой и сочувствием со стороны правительства. Не встречали они сочувствия и со стороны Российско-Американской компании, которой правительство поручило хозяйственные заботы о находившейся в ведении Невельского Амурской экспедиции.

"На моей совести лежало навести... Правительство... на важное значение; Приамурского края для России, а чтобы, достигнуть этого, надобно было действовать решительно, то-есть несогласно с инструкциями, которые не соответствовали... ни местным... обстоятельствам, ни положению и состоянию края и его обитателей. Весьма естественно, что на подобные распоряжения я не мог ничего ответить, кроме того, что предписание получил и действую так-то".

(Невельской, Записки, гл. XVIII, стр. 189)

   Прошло 70 лет со дня смерти автора этой книги -- адмирала Геннадия Ивановича Невельского -- и почти сто лет с того дня, когда 1(13) августа 1850 года на мысе Куегда в низовьях Амура, на месте, где им был основан Николаевский пост {Впоследствии первый русский город и порт в Приморье -- Николаевск-на-Амуре.}, взвился русский флаг.

   В наше время феодально-капиталистическую царскую Россию с ее отсталыми формами управления и хозяйства сменил передовой социалистический строй великого Союза Советских Социалистических Республик. С Великой Октябрьской социалистической революцией пришли историческая перспектива и объективность, которых лишены были современники Г. И. Невельского, появилась возможность правильно оценить деятельность этого замечательного русского человека и патриота.

   При жизни Г. И. Невельского его заслуги перед Родиной не получили полного признания. Идеи Г. И. Невельского о доступности низовьев Амура для морских судов и важном их стратегическом и экономическом значении, равно как и всего побережья Татарского пролива для Росси, и мероприятия, проведенные им в Приморье и Приамурье в целях практического осуществления этих идей, сначала не пользовались достаточной поддержкой и сочувствием со стороны правительства. Не встречали они сочувствия и со стороны Российско-Американской компании, которой правительство поручило хозяйственные заботы о находившейся в ведении Невельского Амурской экспедиции.

   Поставленную перед собой задачу -- добиться от правительства официального признания за Россией исследованных им Приморья, Нижнего Приамурья и Сахалина -- Невельскому удалось осуществить не сразу, а лишь после невероятных трудностей и препятствий, усугублявшихся чрезвычайно затрудненным сообщением не только с С.-Петербургом и центральными правительственными учреждениями, но даже с генерал-губернатором Восточной Сибири Н. Н. Муравьёвым, имевшим главную квартиру в Иркутске. Н. Н. Муравьёв, долгое время настаивавший на закреплении за Россией лишь левого берега Амура, в конце концов "пошел но пути, проложенному исследованиями Невельского, и в подписанном им 16(28) мая 1858 года Айгунском Договоре с Китаем получил согласие китайского правительства на закрепление за Россией всего правобережья Амура, между Уссури и побережьем Татарского пролива.

   В этой книге, написанной в качестве ответа критикам и недоброжелателям, Г. И. Невельской, тогда уже находившийся не у дел, с предельной ясностью показывает рождение идеи и последовательные меры, которые ему пришлось осуществлять для её претворения в жизнь. Надо удивляться тому, с какими ничтожнейшими средствами и силами был закреплен за нашей Родиной этот огромный край в несколько сот тысяч квадратных километров.

   Только воля и страсть исследователя-пионера необжитых пространств, глубокое понимание непоправимости потери края в случае весьма возможного в то время занятия его иностранцами, гражданское мужество и сознание своего долга перед Родиной, которой он хотел сохранить ставшее в наши дни жемчужиной Советского Союза Приамурье, помогли Г. И. Невельскому, счастливо одаренному от природы несокрушимой волей, энергией и талантом предвидения многих важных политических последствий, благополучно довести начатое им дело до конца вопреки воле многих ответственных лиц в правительстве.

   Однако его заслуги перед Родиной не получили должной и справедливой оценки в первые годы после его смерти, а вся слава мирного закрепления Приамурья за Россией, начиная от постановки до разрешения всей амурской проблемы в целом, была приписана Н. Н. Муравьёву. Главного же инициатора и исполнителя всего дела Г. И. Невельского, обнаружившего столько энергии и моральной устойчивости, никогда не отступавшего перед лицом огромных трудностей и лишений, старались не вспоминать. Его предали забвению, обошли в награде и по возвращении в С.-Петербург не дали никакого назначения, которое отвечало бы его опыту, знаниям, таланту, наконец, положению (он в то время был молодым контр-адмиралом). Панегиристы Муравьёва, вроде Н. П. Барсукова, И. В. Ефимова, Б. В. Струве и других, умело подобранной документацией создавали впечатление объективности, предоставляя Г. И. Невельскому роль всего лишь умелого исполнителя планов и предначертаний Н. Н. Муравьёва, что, как увидит сам читатель из вполне объективного рассказа Г. И. Невельского, совершенно не отвечает действительности.

   Предоставим, однако, слово фактам.

   После подписанного в 1689 году в Нерчинске договора о границе с Китаем, она, ввиду незнания обеими сторонами подлежавшей разграничению территории, оказалась в точности установленной только на западе. Здесь граница была проведена по реке Горбице, небольшому притоку реки Шилки, который начинается и впадает в неё к югу от сибирской железнодорожной магистрали и расположенной на ней станции Ксениевской (в 108 км к западу от станции и города Могоча). На остальном пространстве "великие и полномочные послы, не имеюще указу царского величества", отложили "оные земли неограничены до иного благополучного времени". Правда, в договоре имелось указание на то, что "граница должна итти от истоков Горбицы по "каменным горам... до моря протяженным". Но как и до какого моря они протянулись, не было ясно ни китайским послам, ни русскому послу боярину Ф. А. Головину.

   К тому времени, когда Невельской в конце 40-х годов прошлого столетия появился в низовьях Амура, вопрос с границами, где и как они должны итти, был столь же неясен, как и при заключении Нерчинского договора.

   Русское правительство после 1689 года не раз пыталось начать переговоры с Китаем об установлении точных границ, но в ответ на это китайцы просто или не отвечали или угрожали прекратить и в ряде случаев даже прекращали прибыльную для России кяхтинскую торговлю с Китаем, дававшую ежегодно от 500 тысяч до 1 миллиона рублей дохода. Перед этой угрозой русское правительство всегда уступало, и потому в правительственных кругах с постоянной враждебностью встречали всякое новое предложение о границе с Китаем и Амуре, хотя, по мысли того же правительства, Амур мог дать единственно удобный путь для выхода из внутренних областей Сибири к побережью Тихого океана. Однако тут возникал второй вопрос -- судоходны ли низовья Амура?

   В этом вопросе с лёгкой руки посетившей в 1805 году Амурский лиман русской кругосветной экспедиции И. Ф. Крузенштерна, создалось мнение о недоступности устьев Амура из-за мелей и банок, наполнявших Амурский лиман и преграждавших, таким образом, вход в реку для морских судов.

   С 20--30-х годов XIX столетия у пустынных русских берегов иэ года в год стали появляться во всё увеличивающемся числе целые эскадры иностранных китобоев, которые нередко нападали на прибрежные поселения, грабили жителей и даже, заходя в Авачинскую губу, разбирали на дрова петропавловские батареи. Перед Россией встала реальная угроза если не полной потери края, то значительного увеличения ущерба, приносимого иностранными моряками населению и государственному имуществу на побережье и в водах Тихого океана.

   Отсюда, естественно, снова оживился интерес к амурской проблеме и ее разрешению в желательном для России смысле. Амурским вопросом заинтересовался Николай I. В 1846 году по его распоряжению Российско-Американской компанией в Амурский лиман был послан бриг "Константин". Командиру его, поручику Гаврилову было вменено в обязанность удостовериться, могут ли морские суда входить в Амур, ибо в этом заключалась вся важность вопроса для России.

   Со своей стороны Компания указывала, что имеются "положительные" известия о недоступности низовьев Амура не только для кораблей, но даже для мелкосидящих шлюпок. Правление Компании предлагало Гаврилову, как только встретятся мели, остановиться, стать на якорь и дальше не итти из опасения погубить судно. Кроме того, от него требовалось во-время вернуться в колонию, то-есть в Русскую Америку, и снабдить продовольствием промышленников на Курильских островах. В общем на все это Гаврилову предоставлялось мало времени, в течение которого дать требовавшийся ответ было очень трудно. Гаврилов, дойдя до первых мелей (приблизительно на широте мыса Петх), стал на якорь, а сам на байдарках отправился к устью Амура. Дойдя до мыса Тебах, Гаврилов установил, что в устье Амура нет никаких китайских военных сил и флота, которые, по сведениям Министерства иностранных дел, содержались там китайским правительством. Однако за краткостью времени Гаврилов не смог выполнить поставленной перед ним задачи и вернулся обратно в Аян. В своём рапорте председателю Главного правления Компании адмиралу Ф. П. Врангелю он сообщил, что из его наблюдений "нельзя делать каких-либо заключений об устье реки Амура и ее лимане, до какой степени они доступны с моря". Вместе с тем на приложенной к рапорту карте он показал преграждавшие вход в реку мели и банки с глубинами от 0,5 до 1 м, а в лиман -- пятифутовую банку. Под 52°46' северной широты им была показана пересекавшая лиман в широтном направлении отмель, соединявшая Сахалин с материком. Таким образом, хотел того или нет Гаврилов, но он дал неправильные сведения, подтверждавшие мнение Крузенштерна о недоступности устьев Амура с севера через лиман и Лаперуза и Браутона о том, что Сахалин -- полуостров, соединённый с материком перешейком.