— Да, — согласился Борек. — Она способна.
— Кроме крепостей гномов, — решительно заявил Готрек.
— Даже они, в конце концов, падут, — возразил Борек. — Вспомни Караг–Дум.
Готрек кисло усмехнулся.
— Не вижу способа забыть о нём.
— Я должен отравить сообщение Ледяной Королеве, — сказал Иван. — Царицу нужно предупредить. Нужно созвать армии Кислева.
— Да, — согласился Борек. — Но как насчёт тебя? Ты не можешь оставаться здесь. Эта усадьба не выстоит перед многочисленными силами Хаоса.
— Я созову моих всадников и отправлюсь на юг, в Прааг. Там место сбора наших войск. Однако я должен просить тебя оказать мне услугу…
Макс Шрейбер заинтересованно склонился вперёд.
— Как и я, — произнёс он.
Иван почтительно посмотрел на него и показал, что магу следует высказаться первым. Это было мерилом того уважения, что кислевиты испытывали к Шрейберу после того, как он воспользовался своей магией в их интересах.
— Если это возможно, я прошу отвезти меня на юг на воздушном корабле, с вами. Там находятся те, кому я должен сообщить эти известия.
— Курфюрст Мидденхейма? — спросил Борек.
— Среди прочих. Я уверен, что перед лицом этой угрозы я смогу убедить его отправить помощь в Кислев. По крайней мере, на этот призыв отзовутся рыцари Белого Волка.
— „Дух Грунгни“ уже перегружен выше нормы, — заметил Борек.
Макс склонил голову, выражая понимание.
— Как жаль, старый друг, — сказал Иван, — потому как я хотел просить о том же. Я хотел отправить гонца к Ледяной Королеве, и уверен, что твоё судно передвигается быстрее самого быстрого всадника, какие только есть на свете.
— Я уверен, мы сможем найти место, — произнёс Борек. — При необходимости мы всегда изыскиваем возможности.
— Хорошо. Я хочу отправить мою дочь Ульрику с двумя телохранителями. С ней поедут Олег и Станда.
Все посмотрели на старого боярина. По унылому выражению его лица было ясно, что у того есть более весомые причины так поступить, чем только лишь отправка предупреждения Ледяной Королеве. Было понятно, что Иван хочет отправить любимую дочь подальше от опасности, хотя бы на некоторое время. За то, что старик этим обеспокоился, Макс был крайне ему признателен.
— Да будет так, — согласился Борек.
* * *Танкуоль чувствовал себя ужасно. Голова болела. Его словно излупил дубинкой штурмовик, хотя, разумеется, вряд ли какой скавен осмелился бы так поступить с Танкуолем. Но хуже всего было ощущение провала, которое пронимало его до потрохов. Он не совсем понимал, как врагам удалось это провернуть, но был уверен, что Готрек Гурниссон и Феликс Ягер снова умудрились разрушить его замыслы. Их способность к пагубному воздействию временами казалась неограниченной. И, разумеется, всегда следует учитывать непригодность его подчинённых.
Вряд ли лидерам клана Творцов это понравится. Танкуоль был уверен, что видел, как минимум одного из лидеров когтя, спасающегося бегством после безумного разгрома. Несомненно, тот понарасскажет своим глупым соплеменникам лжи о Танкуоле, отравив сим ядом их мысли. Правда состоит в том, что при попытке захвата воздушного корабля была уничтожена небольшая армия из отрядов клана Творцов, но нельзя же Танкуоля обвинять за посредственное качество этих отрядов. В той же степени справедливо, что Танкуолю не удалось захватить воздушный корабль, как он обещал. Но лишь самые необъективные грубияны могут поставить Танкуолю в вину действия его подчинённых и Истребителей. Разумеется, он подозревал, что скавены клана Творцов имеют достаточно предубеждений, чтобы сделать подобные выводы на основании недостаточной информации. И велика вероятность, что по возвращении в Адскую Яму с Танкуолем может произойти несчастный случай. Злоба его врагов не имеет границ.
На него навалилась знакомая чёрная депрессия — последствие слишком частого употребления чрезмерного количества искривляющего камня. Враждебность клана Творцов являлась лишь частью возникшей перед ним проблемы. Второй была задача добраться до дружественной территории скавенов через тысячи лиг равнин. По своему горькому опыту Танкуоль знал, что конные лучники кислевитов — смертоносные и меткие стрелки, а чтобы оборвать даже столь замечательную карьеру, как его собственная, вполне достаточно и одной стрелы. И особенно Танкуоля волновало то, что его запасы искривляющего камня истощились, а магические силы находятся в упадке. По многим причинам ситуация была самой ужасной из всех, что когда–либо возникали за долгую и успешную карьеру серого провидца.
Что же ему делать? Танкуоль понимал, что поблизости на равнине должны находиться какие–нибудь скавены из числа выживших, но сомневался, что разыскивать их было бы правильной идеей. В конце концов, эти скавены относятся к собственным военным силам клана Творцов, и потенциально возможно, что будучи введены в заблуждение, затаили злобу на Танкуоля за провал его плана. Несомненно, проблем тут хватало, и даже обладающий столь внушительной сообразительностью Танкуоль пал духом, раздумывая над трудностями, вырастающими перед ним.
Странный запах заставил подёргиваться его усы. Запах был странно знакомым, но всё же в чём–то неуловимо изменившимся. Танкуоль услышал, как нечто массивное двигается в высокой траве. Нечто, предположительно, размером с крысоогра. Костодёр выжил? Но это был не запах Костодёра. Танкуоль поспешно призвал остатки своей силы. Что бы это ни было, беззащитным оно Танкуоля не застанет.
Внезапно чудовищное видение нависло над серым провидцем Танкуолем. Оно было здоровенным, словно крысоогр. У него была рогатая голова и большой хвост с шипами. На краткий миг Танкуоль перепугался, что видит перед собой Рогатую Крысу собственной персоной, которая пришла требовать от него отчёта за его деяния. Танкуоль почувствовал, как напряглись его мускусные железы, когда существо открыло пасть и заговорило.
— Серый провидец Танкуоль, это я, Ларк — смиреннейший из твоих слуг.
— Ларк! Что с тобой случилось?
— Это долгая история, могущественнейший из хозяев. Возможно, мне следует поведать её по дороге?
Голос у Ларка был низкий и, хотя слова его были уважительными, в глазах был голодный блеск, который не понравился Танкуолю. Совсем не понравился.
4. Гонимые бурей
С кормовой части обзорной палубы „Духа Грунгни“ Феликс наблюдал, как позади них скрывается из виду усадьба. Его охватила печаль. Дом Ивана Страгова стал местом, где Феликс был счастлив перед тем, как отправиться в Пустоши Хаоса. Но теперь он сомневался, что когда–либо увидит его снова.
Кислевиты уже собрались и начали свой долгий путь на юг. Отряд всадников на лошадях прибыл, пока они обсуждали свои планы; им удалось собрать лошадей, что разбежались во время нападения скавенов, и обеспечить средством передвижения большинство выживших. Было согласовано, что около дюжины разведчиков должны оставаться в усадьбе как можно дольше, чтобы сообщать другим прибывающим отрядам о том, что произошло. Помимо этого, Иван с остальными предполагали, что любые отряды, которые будут находиться на марше по прибытии орды Хаоса, сами вскоре разберутся в происходящем и станут действовать по обстановке. Не совсем похоже на чёткий план, но это лучшее, что они могут сделать при имеющихся обстоятельствах.
Феликс обернулся и посмотрел на Ульрику. Её лицо выражало странную смесь эмоций. Ульрику не радовало, что её отправили с воздушным кораблём на юг, чтобы сообщить царице про их затруднительное положение, в то время как другие отправились верхом. Ей хотелось разделить опасности с воинами своего клана. Феликс полагал, что если бы на воздушном корабле не оказалось его, возможно, Ульрика вообще бы не согласилась лететь. Безусловно, он полагал, что помог её убедить. Как и Макс Шрейбер.
Феликс посмотрел на мага. Ему нравился Макс, но в последнее время Феликс замечал странные взгляды, которыми одаривал его чародей, когда с Феликсом была Ульрика. Возможно ли, что тот ревнует? В это было легко поверить. Ульрика была очень красива, а Макс жил в усадьбе, пока Феликс находился в Пустошах Хаоса. Кто знает, что могло там произойти? Феликс кисло улыбнулся. Раздумывая таким образом, он словно сам испытывает небольшие уколы ревности.
Феликс успокаивал себя мыслью, что худшее уже позади, по крайней мере, на какое–то время. Им удалось живыми покинуть Пустоши и пережить засаду скавенов. Отсюда путь лежит прямиком на юг до столицы Кислева, а затем в Караз–а–Карак, где Борек собирался представить выживших из Караг–Дума и некоторые из их сокровищ верховному королю гномов. Феликсу было интересно, что по этому поводу в действительности думает Готрек.
Насколько Феликсу было известно, Истребитель был изгнан из величественного подземного города и никогда туда не возвращался. Феликс не был уверен, стало ли изгнание добровольным или оно было наказанием за преступления Истребителя. Ему казалось нетактичным спрашивать об этом. Готрек настаивал на том, чтобы остаться в Кислеве и помочь в борьбе с полчищами Хаоса. Феликс, безусловно, рассчитывал на это. Но Иван заметил, что, как бывший инженер, Готрек будет более полезен, если поможет в подготовке оборонительных укреплений к предстоящей осаде. Им следует отправиться на воздушном корабле вместе с Ульрикой и её телохранителями.
Насколько Феликсу было известно, Истребитель был изгнан из величественного подземного города и никогда туда не возвращался. Феликс не был уверен, стало ли изгнание добровольным или оно было наказанием за преступления Истребителя. Ему казалось нетактичным спрашивать об этом. Готрек настаивал на том, чтобы остаться в Кислеве и помочь в борьбе с полчищами Хаоса. Феликс, безусловно, рассчитывал на это. Но Иван заметил, что, как бывший инженер, Готрек будет более полезен, если поможет в подготовке оборонительных укреплений к предстоящей осаде. Им следует отправиться на воздушном корабле вместе с Ульрикой и её телохранителями.
Какова бы ни была причина, Феликс был доволен. Ему хотелось остаться с Ульрикой, и он, несомненно, не желал, чтобы ему напомнили о клятве сопровождать Готрека и увековечить его гибель. Феликс не сомневался, что для этого и позже будет предостаточно времени. Учитывая, что чудовищная армия движется на юг, в недалёком будущем развернётся грандиозная борьба. И у Готрека появится масса возможностей обрести героическую гибель.
Феликс дотянулся, взял Ульрику за руку и сжал её пальцы. Она повернулась и печально ему улыбнулась. Не было сомнений, что мыслями она с теми крошечными фигурками внизу, что с увеличением расстояния медленно исчезают с глаз. Ульрика повернулась обратно и пристально смотрела на них, словно пытаясь запечатлеть эту сцену в памяти и запомнить людей, которых она боялась никогда более не увидеть.
В тусклом свете дня серый провидец Танкуоль тщательно рассматривал Ларка. Ему ненавистно было это признавать, но он был одновременно впечатлён и напуган. Выглядел его слуга так, словно мог бросить вызов крысоогру и победить. Ларк стал более чем в два раза выше Танкуоля и, по всей видимости, раз в десять тяжелее. Когти выглядели крепкими как сталь, а массивный костяной нарост на конце хвоста выглядел, как булава. В настоящий момент Танкуоль предпочитал не вспоминать обо всех тех оскорблениях, которыми осыпал Ларка в прошлом. Он не был уверен, что в своём нынешнем истощённом состоянии смог бы призвать магическую энергию, потребную для уничтожения Ларка. В подобных обстоятельствах два величайших дарования Танкуоля — хитрость и дипломатия, казались куда более подходящими средствами.
— Ларк! Я рад твоему возвращению. Хорошо–хорошо! Вместе мы должны донести до внимания Совета Тринадцати вести о провале плохо спланированной атаки клана Творцов на форт людей.
Ларк глядел на него необычно злобными глазами, отсвечивающими красным цветом. Когда Ларк при разговоре открывал пасть, становились заметны огромные острые клыки. Танкуоль сдерживался от того, чтобы не выпрыснуть мускус страха.
— Да–да, величественнейший из хозяев, — прорычал Ларк гораздо более низким голосом, чем помнилось Танкуолю.
Танкуоль едва не выдохнул с облегчением. Во время их долгого ночного перехода Ларк был странно угрюм. Но сейчас этот огромный, изменённый искривляющим камнем скавен казался послушным. Это хорошо. Он был способен защитить Танкуоля от многочисленных опасностей пути. И кто знает? Вполне возможно, что изучение мутировавшего тела Ларка сможет раскрыть множество секретов, включая тот, каким образом можно создавать таких, как Ларк. Вскрытие показывает множество вещей. «Как бы то ни было, — думал Танкуоль, чувствуя себя некомфортно под немигающим взглядом Ларка, — всё это может подождать до тех пор, пока мы не избегнем непосредственной опасности».
— Эти открытые пространства кишат конными солдатами, — сказал Танкуоль. — Присутствуют тут и войска предателей из клана Творцов. Мы должны использовать разум и хитрость, чтобы ускользнуть от наших врагов и выполнить своё задание.
— Как скажешь, убедительнейший из властителей.
«Не намёк ли на иронию прозвучал в голосе Ларка? — удивился Танкуоль. — Возможно ли, что слуга над ним издевается? Что за проблеск голода в его глазах?» Танкуолю совсем не нравился этот взгляд. Как не нравилось и то, что Ларк украдкой подбирался всё ближе. Это тревожно напоминало Танкуолю подкрадывание кота к своей жертве. Ларк жадно облизывал свои губы.
С огромным напряжением Танкуоль собрал свои силы. Мерцающее свечение появилось вокруг его лап. Ларк перестал приближаться и замер на месте. Он заискивающе кивал вверх–вниз головой. Танкуоль глядел на него, раздумывая: «А не будет ли хорошей идей взорвать Ларка на месте и покончить с этим?» Если бы он располагал всей своей магической силой, то сделал бы это без колебаний, однако сейчас Танкуоль не был уверен, что эта идея хороша. Ему не хотелось тратить остатки своей энергии без необходимости. Вокруг слишком много опасностей. Ларк осторожно следил за Танкуолем. У него был такой вид, что он готов наброситься при малейшем побуждении. Подобный взгляд Танкуоль ранее наблюдал и у других скавенов. Он слишком хорошо его понимал.
— Сперва мы отправимся на север. В сторону гор. Наши враги этого не ожидают. Затем мы по краю будем обходить равнины, пока не достигнем входа в Подземные Пути.
— Хороший план, великодушнейший из благодетелей.
— Тогда давай отправляться. Быстро–быстро! Я буду позади, на месте командира.
Ларк не стал возражать. Глядя в его широкую спину, Танкуоль продолжил раздумывать, была ли подобная идея правильной. Пешком до гор путь неблизкий, а обратная дорога в центр цивилизации скавенов и того длиннее. Будет ли ему лучше путешествовать с Ларком, или следует поразить чудище в спину прямо сейчас? Словно читая мысли Танкуоля, Ларк через плечо бросил в его сторону мрачную усмешку. Танкуоль сдержал потребность выпрыснуть мускус страха.
«Возможно, лучше всего просто ждать и наблюдать», — подумал он.
Макс Шрейбер прогуливался по воздушному кораблю. Это стало гораздо сложнее, чем он помнил по путешествию в Кислев. Каждый дюйм коридора занимали упаковочные ящики, перемещённые из трюма, чтобы освободить место для беженцев из Караг–Дума. Члены команды спали в коридорах на скатках. Вряд ли приятно было лежать на этом проклёпанном чугунном полу. На всём корабле осталось весьма мало удобств.
Максу было неудобно постоянно оставаться в полуприсяди. Воздушный корабль был построен для гномов, а это означало, что потолок был для него слишком низок. Перемещение иногда выглядело, как истязание новыми видами пыток. Разумеется, большая часть этого путешествия превратилась именно в подобное истязание.
Шрейбер ещё испытывал болезненные последствия сражения, а на сердце лежала тяжесть, вызванная ревностью к Ульрике и Феликсу. Он, разумеется, отказался, когда гномы хотели поместить его в ту же каюту, что и обоих любовников. Со стороны гномов предложение было бестактным, но он привык к подобному от представителей Старшей Расы. Для народа, который гордился тем, что создал цивилизацию, когда люди ещё носили шкуры, гномы были удивительно неотёсанны в вопросах тонкостей взаимоотношений. «В отличии от эльфов», — подумалось Максу. Разумеется, с его стороны было бы бестактно указать на это. Большинство гномов ненавидело Старейшую Расу со страстью, которую Макс находил необъяснимой.
«Не будь таким пессимистом, — твердил себе Макс. — Смотри на светлые стороны. Ты помог одержать победу над скавенами позапрошлой ночью, и твоя магия спасла несколько жизней. Ты даже излечил худшие из ран Готрека и Снорри. Проделана хорошая работа. Тебе есть, чем гордиться».
Он остановился на мгновение и огляделся. Шрейбер гадал, какое же чудище гномы, по их заявлению, обнаружили на воздушном корабле во время сражения над усадьбой? Он не сомневался, что они видели нечто, но, скорее всего, то была иллюзия или какой–то низший демон, вызванный провидцем скавенов. Это существо, несомненно, было достаточно искушённым, чтобы использовать подобную магию. Макс считал, что ему невероятно повезло выжить конкретно в этом столкновении. Ещё одно событие, за которое он был признателен.
«Произошло чудо», — думал он. В бытность учеником, защищённый своим невежеством и гордыней, Шрейбер полагал, что раз уж стал магом, то ничто более не может ему угрожать. Но за свою карьеру в изучении сокровенных искусств он, по большей части, только и выяснял, что в мире полно существ, которые куда более могущественны, чем он сам.
Развеялся ещё один пласт иллюзий. Сколько их теперь осталось? Посмотрим, вот одна из его пустых фантазий юности, когда он полагал, что однажды разучит заклинание, заставляющее женщину полюбить его. Разумеется, сейчас Шрейбер владел подобным заклинанием, также как и полудюжиной прочих, подчиняющих своей воле всех, кроме наиболее сильных духом. Но при этом он связан самыми священными из клятв, не позволяющими использовать подобные заклинания, кроме как для защиты Империи и человечества. Такова была ответственность, приходящая с властью.
Мир куда как более замысловатое место, чем он когда–либо считал по молодости. Шрейбер понимал, что если он сейчас воспользуется подобными заклинаниями, то подвергнет опасности свою бессмертную душу. Не благими намерениями вымощена дорога в ад, но желаниями, удовлетворёнными дурными способами.