Останкино. Зона проклятых - Артемий Ульянов 5 стр.

— В начале одиннадцатого. Он выпил пива две бутылки, где-то в половине первого. И они пошли с Алисой гулять.

— Простите за вопрос, он был трезвый?

— Да, абсолютно.

— Когда они ушли?

— В начале второго. Пошли в Останкинский парк. Хотели посмотреть, работают карусели или нет. Я им позвонила.

— Когда именно?

— Минут через двадцать, после того как ушли.

— То есть в половине второго.

— Да, примерно. Они были на Калибровской улице.

— О чем вы говорили?

— Я спросила, не холодно ли Алисе. Мне всегда кажется, что она легко одета. Он сказал, что все нормально, ей не холодно и что они меня любят. Потом я вспомнила, что мы забыли купить масло.

— Какое масло?

— Сливочное. Ну, вот… И я позвонила опять минут через десять. Они были на Звездном. Я попросила Лешу купить масла.

Она замолчала, закрыла глаза. Спустя несколько секунд рывком очнулась.

— А он что сказал? — вернул ее к разговору Кирилл.

— Сказал, что на обратном пути у дома купит.

— И всё?

— Всё.

— Сказал, что купит и просто положил трубку?

— Нет… Сказал, что уже соскучился и целует.

— Ясно. И что дальше?

— Потом я принялась за уборку. У меня разболелась голова, я выпила таблетку. И уснула. Проснулась, посмотрела на часы — без десяти пять. А их нет. Я звоню — у Леши телефон выключен. Я звонила много раз. Потом села в машину и поехала их искать.

— Понятно. Простой прямой вопрос. Есть люди, которые могут хотеть вашей семье зла?

— Я постоянно думаю об этом. Я уже год не работаю. Леша… Он занимается дизайном помещений, но фирма принадлежит только ему. Леша никогда ничего от меня не скрывал. Если бы у него были конфликты, он бы сказал, это точно.

— Как называется фирма?

— «Малиса дизайн».

— Хоть что-нибудь необычное происходило в последнее время? Подумайте хорошенько. Звонили и бросали трубку, ошибались номером, незнакомцы звонили в дверь, случались инциденты на дороге… Может быть, кто-то на улице к вам подходил, пытался заговорить? Вот такие события меня интересуют.

— Нет, не было. Я бы запомнила.

— Может быть, новые соседи въезжали?

— Нет, мы своих соседей прекрасно знаем. Новых людей в доме не было.

— Старые знакомые, которых давно не видели, неожиданно не возникали?

— Нет.

— Сколько Алисе лет? Она ходит в детский сад?

— Шесть. Я сама занимаюсь ребенком.

— Домработница у вас есть?

— Нет. Не люблю чужих людей в доме.

— Как я понимаю, вы в милицию не обращались.

— Не обращалась. Они заявление принимают только через три дня. Какой смысл к ним идти? Я обратилась к вам. Вы моя милиция.

Кирилл внимательно посмотрел на свои записи и что-то в них подчеркнул.

— И знаете, что самое страшное, — вдруг сказала Ленберг. — Что я сама ему это пиво выбирала.

— А почему это страшно? — удивленно спросил Кирилл, оторвавшись от блокнота.

— Если бы не пиво, они бы поехали на машине. И не пропали бы…

Кирилл ничего не сказал ей на это, но задал еще несколько уточняющих вопросов и детально выяснил традиционный маршрут прогулки в парк.

А потом сделал то, чего не делал никогда. Переступив через профессиональное табу, сказал:

— Мария, я найду Лешу и Алису живыми и здоровыми, обещаю вам.

В тот момент ей это было очень нужно. Отказать женщине он не мог. Договорившись созвониться завтра, они расстались.

«Останкино, значит. Пятьдесят три пропажи за семьдесят пять часов. А на самом деле — пятьдесят пять. Надеюсь, Толик не подведет», — думал он, выезжая на проспект Мира. Не прошло и минуты, как ему позвонила Мария.

— Кирилл, я вспомнила. Когда я второй раз звонила мужу, чтобы про масло сказать, он произнес кое-что еще, правда, не мне, — скандировала она в трубку, стараясь говорить четче и громче. — Он сказал Алисе что-то вроде «да, сейчас обязательно зайдем». Я думаю, она пить захотела и они зашли в магазин за соком.

ПОВЕСТВОВАНИЕ СЕДЬМОЕ

Десятого апреля в эфире нашего канала мы рассказывали о предполагаемых исчезновениях людей в Останкинском районе Северо-Восточного округа столицы. Не прошло и двух дней, как в редакцию «Криминальных новостей» поступила информация сразу из двух неофициальных источников, близких к руководству ГУВД города Москвы. Должностное лицо на условиях анонимности подтверждает информацию о двадцати семи москвичах, пропавших без вести в период с 7 по 8 апреля. Кроме того, источник утверждает, что исчезновения людей продолжаются. Их родственники оформляют заявления об исчезновении своих близких в ОВД «Останкинский». Редакция телеканала направила официальный запрос в пресс-службу МВД РФ, но ответа так и не получила. Съемочная группа «Криминальных новостей» выехала в ОВД «Останкинский». Официальные лица ОВД отказали нам в интервью и в каких-либо комментариях, посоветовав обратиться в пресс-службу МВД.

Сегодня утром, 13 апреля, в тот момент, когда наша съемочная группа находилась у здания Останкинского ОВД, на его территорию стали приходить жители района, преимущественно семейные пары. С первого же взгляда было понятно, что люди, направляющиеся в отделение милиции, потрясены и растеряны. У многих на глазах были слезы. Всего в это утро мы видели не менее двадцати семейных пар, входящих в проходную отделения. К 12 часам дня к ОВД стали стягиваться съемочные группы различных телеканалов. Все они, как и мы, располагают информацией о продолжающихся необъяснимых пропажах жителей района. Около 11 утра первые граждане, предположительно подавшие заявления о пропаже близких, стали покидать отделение. Они категорически не желали комментировать происходящее, а некоторые из них закрывали лица. Около 12.30 из здания ОВД вышла пожилая женщина. Она согласилась побеседовать с нами, не показывая своего лица.

— Скажите, вы ходили в отделение милиции, чтобы написать заявление?

— Да, ходила я, чтоб писать, да.

— А что у вас случилось?

— Да сын пропал, Митя мой. Он у меня непьющий, на двух работах, вот… А одиннадцатого ушел из дома и не вернулся.

— Скажите, сколько лет вашему сыну и кто он по профессии?

— С шестьдесят пятого он. Водителем троллейбуса работает, в тринадцатом парке.

— Скажите, у вас приняли заявление?

— Да, приняли. Расспрашивали подробно все, очень обстоятельно.

— Много еще людей пришли сегодня в ОВД с заявлениями?

— Да, есть еще, кроме меня, кто родных найти не может. Женщина с мужчиной со мной в очереди стояли. У них сестра пропала вчера, что ли.

Позже некоторые из тех, кто покидал отделение, соглашались на разговор без камер. Они подтвердили, что в районе Останкино действительно исчезают люди. По их словам, из желающих подать заявление в отделении образовалась очередь, в результате чего для ускорения процесса людей направили к разным следователям. А около пяти часов вечера на территорию ОВД въехал «Мерседес» с номерами ФСБ. Кроме того, на стоянке перед отделением стоит служебная машина майора Пантелеймонова, который является заместителем начальника ГУВД Москвы. По непроверенным данным, представители ГУВД и ФСБ прибыли в Останкинский ОВД на экстренное совещание, связанное с исчезновением людей.

На фоне этих фактов можно утверждать, что за прошедшие 80 часов в ОВД «Останкино» поступило около пятидесяти обращений граждан об исчезновении членов семей. Официальные лица отказываются давать разъяснения по данному вопросу. Чтобы добиться официальной информации, редакция телеканала направит обращение в общественный комитет Государственной думы по контролю за действиями милиции и силовых структур. «Криминальные новости» будут продолжать следить за событиями в районе Останкино.

Как ни ругаем мы московские пробки, а есть в них рациональное зерно. Несколько дней назад я оказался заперт в одной из них на несколько долгих часов. Включив радио, ушел с музыкальной волны на общественно-политические каналы. Хотел услышать, о чем говорит мой родной город, что обсуждает, какие темы тревожат москвичей. Проинспектировав эфиры почти всех радиостанций, остался доволен. Москвичи и гости столицы рассуждали об экономике, анализируя политику мировых банков. Не чурались политики, предсказывая перспективы республиканцев в США и компартии в России. Переживали за здоровье нации, критикуя равнодушие законодательной власти, не спешащей защищать фармакологическую отрасль. Спорили о сельскохозяйственной доктрине и восхищались заметными культурными событиями, делились впечатлениями от театрального фестиваля и фотобиеннале.

Добравшись до дома, хотелось гордиться Москвой, москвичами, гостями столицы. С этой гордостью я включил телевизор… Попал на телеканал «Москва ТВ», а именно на «Криминальные новости». Да так и опешил. Из небольшого двухминутного сюжета я узнал, что съемочная группа «Криминальных новостей» располагает данными, пусть и неофициальными, что в московском районе Останкино продолжают пропадать люди. Слово «продолжают» особенно смутило меня. Из этого же сюжета я узнал, что двумя днями ранее «Криминальные новости» уже рассказывали о таких исчезновениях. И что информацию они получили из источников, близких к МВД. Автор сюжета Людмила Кукареева утверждала, что сначала местное отделение приняло от граждан двадцать семь заявлений о пропажах родственников, а затем еще двадцать семь.

Звучало так невероятно, что я сперва посмеялся над очередной уткой. Но потом мне стало совсем не до смеха. Сюжет наглядно демонстрировал заплаканных женщин и мужчин, которые входили за ворота Останкинского отделения милиции. Их снимали с расстояния, они не позировали. Их были десятки. Не успел я опомниться, как автор сюжета показала мне машины западных телекомпаний, запаркованные рядом с ОВД. И они тоже снимали. Потом из окон соседнего дома камера продемонстрировала нам автомобили руководства силовых министерств, стоящие во дворе отделения милиции. По информации телеканала, высокие чины съехались на экстренное совещание прямо на место событий. Сняла Кукареева и выходящих из ОВД людей, которые уже подали заявления, но отказывались говорить с прессой, закрывая лица руками. А потом я своими глазами увидел интервью с бабулей, у которой пропал сын. Она прямым текстом говорила, что стояла в очереди к следователю, чтобы подать заявление. В конце репортажа Кукареева заявила, что руководство МВД отказывается комментировать ситуацию и что «Криминальные новости» будут обращаться в Госдуму с обращением по поводу этих отказов.

Когда сюжет закончился, я подумал, что вижу страшный сон. С одной стороны, более пятидесяти пропавших без вести меньше чем за неделю в одном из районов Москвы — это шок. Это угроза безопасности горожан. Около десяти человек в день — сравнимо с потерями в ожесточенном локальном конфликте! В Останкино что, идет война? Когда первое замешательство прошло, посыпались вопросы. Если это правда, почему не принимаются меры? Где реакция МВД? А если это утка, коварная циничная инсценировка, почему канал не закрыт и почему МВД никак не реагирует? Они обязаны либо защищать людей, либо объяснять им, что это бред, но бездействие власти в такой ситуации — уголовное преступление. Одно лишь предположение возможности таких событий должно поднимать ночью из постели чиновников всех рангов. Но вместо этого журналистка Людмила Кукареева будет обращаться в Государственную думу с жалобой на то, что ответственные должностные лица не желают объяснить ей и всем нам, пропадает ли без вести десять человек в день в Останкине или это провокация. Есть лишь одно объяснение. Я сплю, мне снится кошмар. Почему радиостанции рассказывают мне о республиканцах в Штатах, когда никто не может ответить на элементарный вопрос, касающийся моей безопасности? Почему такая сенсационная тема, вышедшая в эфир в прайм-тайм, не тиражируется тысячами СМИ? Потому что так надо? Кому надо? Тому, кто решает, о чем должна молчать столица? Как бы мне глянуть на этого человека?

С удовольствием прогулялся бы с ним по Останкину…

10 и 13 апреля телеканал «Москва ТВ» выпустил в эфир два сюжета, в которых представлены косвенные доказательства массового исчезновения людей в московском районе Останкино. Автор сюжетов тележурналист Людмила Кукареева утверждает, что по информации, полученной ею от анонимного источника из структуры московской милиции, за пять дней в милицейском участке района принято пятьдесят три заявления о пропаже родственников. Сюжет от 13 апреля содержит интервью с одним из тех, кто только что подал подобное заявление. Несмотря на требования телеканала о подтверждении или опровержении этих фактов, Министерство внутренних дел России никак не отреагировало на происходящее. Людмила Кукареева уверена, что такая позиция министерства противоречит не только российскому закону о СМИ, но и элементарным нравственным нормам. Тележурналист собирается обратиться в высший законодательный орган страны — Государственную думу (парламент). Глава Комиссии по правам человека при ООН Элизабет Бернштоффен высказала озабоченность такой ситуацией и заявила, что Комиссия опубликует заявление по данному вопросу в ближайшие дни.

ПОВЕСТВОВАНИЕ ВОСЬМОЕ

Лысеющий мужчина средних лет с острым крючковатым носом и клинообразной бородой, которые придавали его худому, изможденному лицу еще больше остроты, прикрыл рукой глаза, будто старался спрятать их от того, что мог увидеть.

— Долой с очей моих, — устало прошептал он, не глядя на тех, кого гнал от себя прочь.

Когда шуршание одежды и торопливые испуганные шаги стихли, он остался один. Посидев так еще несколько минут, мужчина тяжело встал. Спустясь вниз по ступеням, обрамляющим величественный трон, мелкими шагами направился к узкому оконцу, искусный витраж которого светился сквозь витиеватую кованую решетку. Неожиданно резко оглянулся, словно хотел застать кого-то врасплох. Тяжело и прерывисто вздохнув, он торопливо вернулся назад, не желая оставлять пустым символ своей безраздельной власти. Усевшись на трон, уронил голову на грудь и закрыл лицо руками.

— Презренные… перста мне лобызая, алчут погибели царевой, смерды… Истинно смерды, волею моей возвысившиеся, — слышалось нервное бормотание сквозь сомкнутые тонкие пальцы, унизанные драгоценными перстнями. — Благими деяниями да речами лестными, что лукавыми устами глаголются, ослепили меня, ослепили… Жало змеиного не узрел, что погибель мне несет. А через меня и всей Руси, кою Господь мне повелел спасать и укреплять ежечасно. Ох, не сыскать мне покоя на земле греховной!

Порывисто вскочив, он бросился на колени, схватил судорожно тяжелый крест с множеством ярких камней, висевший на груди. Потрясая им, истерично и брызжа слюной зашипел искаженным ртом:

— Боже всемогущий, наставь на путь истинный, не во спасение мое, а во спасение Руси Великой, что есть Третий Рим!!! Дай мудрости извести безбожников продажных! Изгнать из пределов моих, аки и Ты, Отче мой небесный, изгнал нечисть из бесноватого, в свиней заточив лукавого!!! Молю, Боже! Сил дай мне, грешному! Дай узреть волю святую рабу Твоему Иоанну!

Согнувшись, он обхватил голову руками и безжалостно впился в виски скрюченными пальцами. Жалобно всхлипнув, бросился на четвереньки и боком, с нечеловеческой отвратительной грацией пополз к трону. Взобравшись на него, затравленно оглянулся по сторонам в поисках неведомой угрозы, крепко зажмурился и замер так, что дыхание его можно было уловить, лишь вплотную прильнув к влажному от слез лицу государя Иоанна Васильевича. Всего несколько дней назад проводил он в мир иной свою любимую жену Анастасию, в девичестве Захарьину, бывшею для него опорой и счастьем.

В эти минуты русский самодержец хоть и был неподвижен, вершил непосильно тяжелую работу. Вспоминая былые годы, так стремительно бежавшие от него на страницы летописей, он вершил судьбу. Судьбу своего приближенного боярина Алексея Федоровича Адашева, тесно связанную с судьбами десятков других подданных грозного православного царя. В суетную круговерть былых дней, что металась в голове государя, вторгались видения из будущего. В этом вихре рождалась государева воля. Она воскресит перестук молотков и визги пилы, которые доносятся до кремлевских стен, когда строят размашистый вместительный помост, увенчанный плахой, что возвышается, бесстыдно прося крови на глазах у покорной толпы, ждущей казни.

В памяти самодержца, замершего на троне, явился сквозь время день его свадьбы, свершившейся в начале сурового февраля 1547 года. В той пышной церемонии Адашев играл одну из почетнейших ролей. Он был ложничим и мовником, удостоенным чести застилать ложе новобрачных и омывать жениха в бане, прежде чем тот отправится в несмелые объятия своей законной супруги. Едва заметная улыбка скользнула по лицу царя, осветив его черты слабым отблеском счастья того дня.

И тут же сошла с уст государя — в его сознании засветилось зарево страшных московских пожаров, бушевавших в Первопрестольной в апреле и июне того же года. Тогда государь познал могучую стихию народного гнева. Разъяренная толпа, еще вчера бывшая его смиренным народом, бесчинствовала и убивала, подобно свирепой буре, не знающей ни жалости, ни покаяния. Жертвой тех событий стал Юрий Глинский, родной дядька Иоанна Васильевича. Обвиненный народом в мздоимстве и беспочвенной жестокости, государев родственник был растерзан сотнями рук, жаждущих возмездия.