– Куда-куда, – усмехнулся Серый, – тащи на сцену! Мы с Князем хотим послушать, что он нам споет.
– Сейчас сделаем! – удовлетворенно пообещал Кочан и щелкнул пальцами приятелям, которые уже маячили возле пленника.
Илью Моисеевича сноровисто схватили за шиворот и оторвали от пола.
– Вставай, пациент, – усмехнулся один из бандитов, – пора принимать лекарство.
– Какое? – испуганно спросил главный бухгалтер ликеро-водочного завода.
– Какое доктор пропишет, – язвительно пояснил второй бандит.
Не успел Илья Моисеевич сообразить, что ответить своим мучителям, как оказался в центре зала перед колодой. Увидев перед собой окровавленный топор и лужу крови, он глубоко вздохнул и потерял сознание…
Глава 3
Зима в этом году долго не уступала своих прав сменщице-сопернице. Не успевало солнышко выглянуть на небосклоне и приласкать своими лучами промерзшую землю и скованные льдами море и реки, как тут же неизвестно откуда налетал сильный порывистый ветер и заволакивал прояснившееся на часок небо свинцовыми тучами, которые натужно, но обильно сыпали снежными хлопьями.
Однако, как ни старалась престарелая матушка-зима, ей все же пришлось дать дорогу молодой и цветущей красавице весне. Солнце стало все чаще появляться в голубом небе и заглядывать в окна заспанных горожан, по полям, земле и тротуарам побежали звонкие ручейки…
Санкт-Петербург просыпался, постепенно сбрасывая холодное оцепенение. Закованные в бетон и гранит водные каналы и гордая Нева избавились от ледяной корки, и по водной глади поплыли баржи, катера и лодки.
Петербуржцы охотно прогуливались по Невскому проспекту, Дворцовой площади и прочим памятным местам, которых в Северной столице было предостаточно, а приезжие туристы старались попасть в музеи, концертные залы и театры. Жизнь налаживалась и входила в обычное русло…
* * *В просторном кабинете за длинным дубовым столом задумчиво и неподвижно сидел пожилой человек. Откинувшись в высоком кожаном кресле на спинку, он напряженно смотрел в одну точку на потолке. Впрочем, неподвижным было лишь тело этого мужчины, а мысли его пребывали в неустанном движении, ибо генеральный директор ликеро-водочного завода лихорадочно соображал, что бы ему предпринять в создавшейся ситуации.
– Черт возьми, что же делать?! – в который раз задавал себе вопрос Юрий Алексеевич Сивцов. – Куда ни ткни пальцем – везде дерьмо!
Проблема заключалась в том, что Юрий Алексеевич мало того что был генеральным директором ликеро-водочного завода в Санкт-Петербурге, так являлся еще и акционером этого прибыльного предприятия, к тому же, что немаловажно, одним из самых значимых и владел тридцатью процентами акций. Бизнес процветал, пока не сменилось руководство мэрии Северной столицы, чиновники которой поддерживали его и кормились сами. С приходом новой городской администрации в его бизнес, который всегда приносил на Руси огромные барыши, стали совать свой нос все, кто ни попадя: и чиновники, и люди из силовых структур, и разного рода криминальные элементы…
Со многими Сивцов разобрался – где-то помогли старые связи, которых у хозяйственника советской закваски было немало, с кем-то разошелся полюбовно, а с кем-то и весьма круто обошелся. Однако на всех уже не хватало ни сил, ни времени, ни энергии. Особенно настырно прессовала акционеров питерского ликеро-водочного завода криминальная группировка воровского авторитета, известного под кличкой Князь.
– Твою мать! – вспомнив о звонках представителей своего врага, громко выругался Юрий Алексеевич и, вскочив на ноги, прошелся по кабинету. – Ишь ты, чего захотели! Да я лучше сдохну, чем отдам свои акции в ваши мерзкие и грязные руки!
Юрий Алексеевич вытащил из своего стола ящик и достал из него пачку сигарет «кэмел». Распечатав ее, Сивцов вытряхнул сигарету и прикурил от зажигалки той же фирмы.
– Из грязи да в князи! – выпуская изо рта густую пелену табачного дыма, пренебрежительно произнес генеральный директор и вдруг, скрутив из пальцев фигу, злобно выбросил руку вперед, показывая кому-то свое отношение к происходящему. – А вот выкусите, господа уголовнички! И без вас есть охотнички! Я лучше им все продам, чем этой мрази, – продолжал кипятиться хозяин кабинета, вертя головой в разные стороны, словно его окружали собеседники.
Юрий Алексеевич, тяжело и шумно вздохнув, словно после изнурительной работы на рудниках в шахте, опустился в свое кожаное кресло.
– Еще посмотрим, – уставшим голосом прошептал генеральный директор, проводя дрожащей ладонью по лицу.
Серьезным претендентом на приобретение акций ликеро-водочного завода являлся банк «Северное сияние». Руководство этого банка, которое возглавлял Аркадий Вацлавович Желобжинский, было весьма заинтересовано в покупке предприятия и даже имело уже некоторую часть акций ликеро-водочного завода, которые получила в обмен на кредиты, выданные заводу под небольшой процент. Однако банкиры вели себя цивилизованно и не давили, как местная братва, на руководство ликеро-водочного завода и в частности на Сивцова.
– Да… – снова глубоко вздохнув, задумчиво произнес хозяин кабинета. – Нужно принимать кардинальное решение. Лучше иметь дело с «Северным сиянием», чем с этими уголовниками…
Глубоко затянувшись горьким дымом сигареты, Юрий Алексеевич выпустил пару колец перед собой.
– Но и эти счетоводы не так белы, как кажутся на первый взгляд, – продолжал рассуждать вслух генеральный директор, который всю свою трудовую жизнь отдал родному заводу. – Еще неизвестно, чем все это обернется для предприятия и, в частности, для меня самого.
Юрий Алексеевич затянулся в последний раз дымом сигареты и, затушив ее в хрустальной пепельнице, решил не торопить события: нужно собрать основных держателей акций предприятия и только после обстоятельного разговора с ними прийти к чему-то конкретному.
– Ладно, – подытожил свои невеселые размышления пожилой человек, – Бог не выдаст, свинья не съест!
Генеральный директор ликеро-водочного завода потянулся рукой к селектору, чтобы вызвать к себе в кабинет секретаршу, а по совместительству любовницу…
Глава 4
Главный бухгалтер ликеро-водочного завода после нескольких затрещин и хлестких пощечин наконец-то очнулся. Илья Моисеевич испуганно вращал карими глазками, соображая где он находится и что с ним происходит. Но когда его рассеянный взгляд остановился на колоде с топором, он тут же все вспомнил и едва снова не лишился чувств.
– Стой, лох! – зло прошипел конвоир. – Или я тебя сейчас быстро приведу в чувства.
Для пущей убедительности он ткнул Бурачкова кулаком в спину, отчего Илья Моисеевич непроизвольно выпрямился и затряс головой, чтобы сбросить нахлынувшее оцепенение.
– Ну, здравствуй, мил-человек! – донесся до него неприятный, но вежливый голос, который бухгалтер уже где-то и когда-то слышал.
По крайней мере так показалось Илье Моисеевичу, который напряг зрение, чтобы разглядеть, кто это говорит с ним. Однако светящий в лицо луч прожектора слепил ему глаза, и Бурачков едва различал силуэты двух мужчин, восседавших за небольшим столом.
– Здрасть… – попытался поздороваться бухгалтер со своими мучителями, но вышло это у него невнятно, и, чтобы реабилитировать себя в глазах воровского сборища, Илья Моисеевич вежливо склонил и тут же поднял голову.
– Долгого базара, Колобок, – произнес Князь, назвав Бурачкова кличкой, которую в своей воровской среде дали Илье Моисеевичу, – у нас не получится. Сам понимаешь, время – деньги!
Главный бухгалтер понимающе кивнул: к нему постепенно возвращались сообразительность и память. Теперь он вспомнил этот голос, который несколько раз слышал по телефону.
– По-ни-маю… – уже более осознанно и членораздельно выдавил несчастный пленник.
– Так вот, Илья Моисеевич, – продолжил воровской авторитет, – мы тебя просили об одной услуге – совсем маленькой… Окажи ты ее нам – и был бы сыт и пьян, и нос в табаке! А ты что?
Бурачков напрягся.
– А что я? – ответил он вопросом на вопрос, как бы стараясь понять, что от него требуется.
Князь недовольно хмыкнул: он не любил повторять вопрос дважды.
– Ты обещал, что поговоришь со своим шурином и убедишь его принять наше предложение, – сказал Князь. – Время идет, а пользы от тебя ноль!
Главный бухгалтер засуетился: появилась некая, пусть даже слабая, надежда на спасение.
– Так я ж стараюсь… – принялся оправдываться Бурачков. – Это не моя вина. Я прилагал все свои усилия, но заместитель генерального директора Магомедов…
Илья Моисеевич вознамерился заболтать собеседника небылицами, обещаниями и разного рода пустой информацией, только чтобы выбраться из этого зловещего места живым и здоровым. Однако он не на того напал.
Илья Моисеевич вознамерился заболтать собеседника небылицами, обещаниями и разного рода пустой информацией, только чтобы выбраться из этого зловещего места живым и здоровым. Однако он не на того напал.
– Что ты все якаешь и мекаешь, Бурачков! – гневно воскликнул Князь. – Ты слишком много говоришь, а мало делаешь! Ты тут видел еще одного такого деятеля, правда, он был по другой части – запустил руку в общественную казну.
Князь достал новую сигару и прикурил ее.
– Что с этой рукой стало, дорогой гость, ты видел, – выпустив пару колец табачного дыма, назидательно произнес криминальный авторитет.
Бурачков, мгновенно побледнев, склонил голову.
– Видел, – с трудом выдавил он.
– Ему мешала эта рука, – продолжил Князь, – а тебе, я вижу, мешает твой длинный и лживый язык. Так мы это твое грязное помело сейчас и обрежем, чтобы ты не обещал того, чего не можешь выполнить.
Бухгалтер потерял дар речи, а Князь как ни в чем не бывало продолжил свой монолог.
– Хотя, возможно, язык тут не виноват, – слегка задумавшись, произнес бандит, – а во всем виновата твоя голова, которая не дружит с мозгами, господин Бурачков…
Господин Бурачков непроизвольно выкатил глаза и истошно выкрикнул:
– Дружит!
Князь нахмурил брови:
– Сомневаюсь…
– Я все сделаю, что вы просите, – заверил собеседника главный бухгалтер, – клянусь Богом!
– До царя далеко, а до Бога высоко, – многозначительно произнес Князь. – Лучше поклянись своими детьми, чтобы потом не обижаться.
Глаза у Бурачкова стали вываливаться из орбит, однако, чтобы выбраться живым из воровского логова, он готов был уже на все.
– Клянусь… – тихо прошептал несчастный человек.
Князь удовлетворенно кивнул лысой головой.
– Что ж, Илья Моисеевич, поверю, но и проверю, – улыбаясь, произнес он.
– Я исправлюсь, – забормотал Бурачков, – честное слово!
Князь затянулся дымом сигары и изрек:
– Мне твое слово не нужно, Колобок! Мне нужно согласие Сивцова – генерального директора ликеро-водочного завода. Ты понял?
– Понял! – заверил собеседника Бурачков. – Я все понял.
– Надеюсь, – снисходительно произнес воровской авторитет и тут же поинтересовался: – А ты не забудешь того, что понял, господин Бурачков?
– Ни в коем случае, – затараторил пленник, – ни в коем случае, уважаемый!
– Надеюсь и уповаю на твою мудрость, – покровительственным тоном произнес воровской авторитет и скользнул взглядом по соседу Серому, который до сих пор не вмешивался в разговор.
Серый, поняв намек, усмехнулся и кивнул головой своим помощникам. А те, заметив одобряющий кивок бригадира, приготовились к исполнению приказа.
– Не сомневайтесь…
Князь, отмахнувшись рукой от словесных излияний пленника, продолжил:
– Поэтому мы тебя отпускаем…
Илья Моисеевич облегченно вздохнул: с его сердца спал огромный камень.
– Спасибо! Я так благодарен вам… – снова затараторил бухгалтер.
Князь недовольно вскинул руку.
– Не перебивай, – оборвал он благодарственные речи узника. – Так вот, чтобы ты случайно ничего не забыл, я кое-что подарю тебе на память.
– Спасибо за подарок, спасибо… – натянув на губы подобие улыбки, произнес бухгалтер.
– Прими, Илья Моисеевич, от братвы обещанный памятный подарок! – торжественно произнес Князь. – Можешь поделиться этим трофеем со своим начальником и шурином Сивцовым.
В тот же момент Леха с удовольствием и облегчением сунул в руки главному бухгалтеру ликеро-водочного завода Бурачкову окровавленную кисть, которая была еще чуть теплой, но с каждой секундой холодела.
– Держи! – выдохнул он.
Илья Моисеевич, почувствовав прикосновение безжизненной части человеческого тела, вздрогнул, побледнел и потерял сознание.
– Твою мать, Серый! – гневно посмотрев на своего криминального собрата, воскликнул Князь. – Он что, козел носатый, – ткнул он дрожащей рукой в сторону осунувшегося тела главного бухгалтера, – ласты склеил!?
Серый также не ожидал такой фатальной развязки, поэтому неуверенно пожал широкими плечами. Он прекрасно понимал, что если бухгалтер умер, то Князь его самого со свету сживет.
– А хрен его знает… – переводя испуганный взгляд с неподвижного Бурачкова на лицо Князя и обратно, виновато прошептал бригадир. – Я же не знал, что он такой хлипкий. А может быть, гад, притворяется?..
Князь бросил на Серого испепеляющий взгляд.
– Может быть? – зло проскрежетал он золотыми зубами. – Молись Богу или дьяволу, чтобы это было так!
Князь прекрасно понимал, что если родственник Сивцова умрет, то этого ему, Князю, не простят, начнется война, что в планы Князя вовсе не входило. А коль будут кровавые разборки, то может получиться так, что ликеро-водочное предприятие приберет к рукам банк «Северное сияние», а у Желобжинского этот завод вряд ли так просто отнимешь, как это можно сделать в случае Сивцова.
«Да… – протяжно вздохнув, подумал Князь. – И что я тогда скажу в Москве Карасю? Прости, профукал завод? Да он меня в бочку с цементом закатает!»
Он встал из-за стола и направился к неподвижно лежащему пленнику. Возразить Серому было нечего, и бандит, недовольно насупившись, последовал за главарем к распластавшемуся возле колоды с топором телу, мысленно проклиная свою затею с отрубленной кистью…
Глава 5
Генеральный директор ликеро-водочного предприятия уже было коснулся пальцем кнопки селектора, чтобы связаться со своей секретаршей и отдать распоряжение о созыве основных акционеров завода, однако Людмила Викторовна опередила своего начальника.
– Юрий Алексеевич, – раздался взволнованный голос секретарши.
Сивцов нажал кнопку обратной связи на селекторе.
– Слушаю… – сухо произнес он.
На связи возникла неприятная заминка, отчего Сивцову стало как-то не по себе.
– Что случилось, Людмила? – настороженно поинтересовался Юрий Алексеевич.
– Тут такая беда, Юрий Алексеевич… – замялась секретарша.
Сивцов начал терять терпение и раздраженно воскликнул:
– Что ты мямлишь! Какая беда?!
Людмила Викторовна не стала больше держать в неведении Сивцова.
– Пропал Илья Моисеевич! – сильно волнуясь, произнесла она.
Сивцов недоуменно нахмурил брови и провел широкой ладонью по залысинам на голове.
– Как «пропал»? – слегка побледнев, спросил он.
Людмила Викторовна слегка откашлялась и уже более спокойно произнесла:
– Звонила Нина Алексеевна, ваша сестра…
– Ну и что? – нетерпеливо перебил собеседницу генеральный директор.
– Она сказала, что Илья Моисеевич до сих пор не вернулся с работы, – пояснила Людмила Викторовна. – Нина Алексеевна звонила ему на мобильный телефон, но господин Бурачков не отвечает на звонки.
Юрий Алексеевич нахмурил лоб, на котором моментально собралась кучка морщин.
– Так, может, Бурачков где-нибудь загулял, – ответил он, но тут же понял, что произнес глупость: Илья Моисеевич всегда был добропорядочным семьянином и если задерживался где-то или собирался куда-нибудь пойти, то непременно звонил супруге.
– Вряд ли… – возразила секретарша.
– Да… – раздраженно согласился Юрий Алексеевич.
– К тому же Нина Алексеевна сказала, что вроде бы кто-то из соседей видел, как Илья Моисеевич подъехал на машине к своему дому, – добавила собеседница, – но почему-то пересел в другой автомобиль с незнакомыми мужчинами.
Сивцова прошиб холодный пот: генеральный директор понял, что дело пахнет неприятностями, если не сказать более того.
– Что? – невольно воскликнул Юрий Алексеевич и, выйдя из-за стола, вдруг сердито произнес: – Что это мы, Людмила Викторовна, с тобой в испорченный телефон играем! Зайди ко мне в кабинет немедленно.
– Хорошо, – ответила секретарша.
Через несколько секунд тяжелая дубовая дверь кабинета генерального директора отворилась и в помещение вошла моложавая и симпатичная шатенка лет тридцати, одетая в плотно облегающее короткое платье, которое весьма сексуально подчеркивало ее пышную фигуру.
– Можно, Юрий Алексеевич? – войдя в кабинет, по инерции поинтересовалась пышногрудая секретарша.
При этом Людмила Викторовна, виновато улыбнувшись, как-то неуклюже, но весьма кокетливо обтянула немного задравшееся на правом бедре платье. Пожилой, но еще довольно крепкий мужчина бросил заинтересованный взгляд на длинные полные ноги, однако, тут же насупившись, указал рукой на стул за своим длинным столом.
– Присядь, Людмила, – буркнул Сивцов и попросил: – Расскажи мне все толком и по порядку.
– Собственно говоря, Юрий Алексеевич, мне добавить нечего, – уже более спокойным тоном ответила симпатичная женщина, – я вам сказала все, что слышала от вашей сестры.