— По пиву?
Но Люба покачала головой:
— Нет, уходи…
Мало ли бывает у женщин причуд:
— Ну, ладно. Я пошел.
Какие проблемы: куплю себе еще бутылочку у метро. Стал обуваться, и на глаза мне попались маленькие лыжи в углу прихожей. А на вешалке висело детское пальто. На рукаве мокрое пятно.
Значит, у нее есть ребенок. Люба, наверное, выводила его недавно гулять. А где он сейчас? Скорее всего где-то рядом, да у той же соседки.
Ага, из-за ребенка она меня и торопит. Обулся-оделся:
— До свидания, Люба…
Она принялась открывать замок:
— До свидания… — остановилась, — Знаешь, может, у тебя есть немного денег?
Я пожал плечами:
— Конечно…
Полез в карман. Почему-то суетливо.
Денег у меня было с собой совсем немного. Я ведь ехал в незнакомое место. Протянул ей почти все, что имелось (оставил только на пиво и метро):
— Хватит?
Люба кивнула:
— Спасибо. Пока…
— Пока…
Она вложила мне в руку бумажку:
— Мой телефон. Если что — звони.
— Хорошо.
У метро я с удовольствием выдул бутылочку пивка. Пил и щурился на воскресное солнышко. Телу было легко и хорошо. А в пустой голове проскочила мысль: «То, что делает Люба, проституция или нет?»
Но думать совершенно не хотелось. И бумажку с ее телефоном я скатал в шарик, щелчком отправил в урну. Почему-то не было никакого желания возвращаться в эту квартиру. Туда, где детские лыжи и пальто в углу прихожей.
Может стоило не выбрасывать телефон, а поделиться им с так же страдающим Казимиром? Ему такая тоже, наверное, для одного раза сойдет. Впрочем, как говорят в Турции: «дело сделано, и единственное утешение — что его уже не исправишь…»
Войдя в квартиру, легким движением левой ноги сбрасываю левый ботинок, легким движением правой запуливаю правый куда-то на антресоли. Неважно. Потом достану. А сейчас мне просто хорошо. И я целую Мерлин в щечку:
— Жизнь удалась.
И добавляю:
— Почти.
Все-таки эта непродолжительность встречи с Любой, ребенок, мающийся у соседки, деньги — не лучший фон для полного удовлетворения.
Но взбадриваю себя песней:
— «Да и черт с тобою, плевал я на тебя. Я найду другую, лапца-дрица-ца…»
Уверенно включаю компьютер. Даже, если в почтовом ящике ничего нет, то все равно эту ночь я буду спать спокойно. Без особого напряга доживу до понедельника.
Но нет — меня ждет чье-то послание. Вскрываю электронный конвертик: «Лешик, думаю, мы нашли друг друга. Я — симпатичная брюнетка. Мне — 28. Глаза карие, рост — 170, грудь — 2, хочу отведать твою шашку. Наташка».
Ага, значит, моя стратегия и тактика работает. Так, судя по тексту, она, как и Люба, откликнулась на физиологический вариант. Что будем делать? Прежде всего теперь уже не торопиться с ответом. Сегодня мне больше никто не нужен. Не так, чтобы совсем, но в общем, не настаиваю. Сделаю вид, что письмо еще не получил. Подождите до завтра, мадам. А сейчас я заберусь на диванчик и немного вздремну…
Ого, уже утро. А рядом никого. А я бы не прочь.
Так, где-то у нас в запасе должна иметься «симпатичная брюнетка»… Перечитываю письмо и пишу ответ: «Наташка, шашка в твоем распоряжении. Готов встретиться в любое удобное тебе время. Когда? Где?»
Отправляю послание Наташке и получаю в свой почтовый ящик еще два новых письма. Читаю первое:
«Леша, мы с подружкой горим нетерпением. У нее 88-62-90, и у меня почти также. Позвони нам по телефону… За один час — 100 долларов. Скучаем Леночка плюс Марина».
Проститутки. Они или их сутенеры быстренько прочесали свежие анкеты и теперь рассылают предложения потенциальным клиентам.
Берусь за второе:
«Я — страстная сексапильная блондинка. У меня большая мягкая грудь и маленькая уютная киска. Если хочешь — войди. Утоли свою страсть. Не так дорого, как можно подумать. Телефон:…»
Опять платный сервис. Просто уничтожить оба письма? Нет, надо попросить их не писать больше по этому адресу: «Спасибо за предложение. Но не беспокойте, пожалуйста, меня впредь».
Гарантий, что они больше не станут присылать мне свои писули, конечно, никаких. Но что делать? Только надеяться на их лень. Может, не будет у них особого стимула заниматься клиентом, который уже раз отказался.
Засылаю просьбу-ответ путанкам. И почесав себя по там, решаю сесть за работу. Киваю Мерлин:
— Иначе нам обеда не видать.
Да, успокоив плоть можно перейти к умственным упражнениям. Ко вторнику нужно сдать в газету начатый материал о проблеме перехода «жэков» и «дэзов» на прямые договора с потребителями. Если не успею, редактор меня порвет. Но главное — следующий материал в таком случае он может перезаказать кому-нибудь другому. И гонорар, стало быть, уплывет в чужой карман. Так что: писать, писать и писать, как завещал великий этот…
Кончил. Перечитал. Отредактировал. Отвалившись на спинку кресла, с кайфом закурил и глянул на часы:
— Ух, ты. Уже десять вечера. Почти ночь…
Сейчас же зашлю статью редактору по электронной почте. Завтра с утречка он придет на работу, а у него в ящике мой материал. А я в это время еще может быть буду спать как одинокий мирный бронепоезд. Если, конечно, основной инстинкт не поднимет спозаранку.
Так, статья ушла, а мне — ответ от Наташки:
«Завтра в семь вечера жду тебя на Тверском бульваре у третьей скамейки слева от Пушкинской площади. Я думаю, мы узнаем друг друга. Чао».
Странно, что больше никаких других писем не было. Но и Люба с потенциальной Наташкой не так уж и плохо. Поцеловал Мерлин:
— Спокойной ночи.
Завалился спать. Забавно, но мне приснилась не всегда желанная Мерлин, а просто черт-те что, какое-то производственное видение. Явился усатый начальник местного «жэка» — я с ним разговаривал на прошлой неделе, собирая материал для статьи. Он тыкал указкой в какую-то диаграмму на стене. А на столе начальника сидела наша дворничиха в ромашковом халатике, застегнутом на две пуговицы. Под халатом у нее были брезентовые штаны и оранжевый светоотражающий жилет. Никакой эротики…
А утром я вновь почувствовал безумный прилив потребностей. Весна бурлила во мне. И мысль о Наташке, ждущей меня сегодня вечером на Тверском бульваре, приятно щекотала нижнюю часть души.
Мурлыкая себе «All you need is love» («Все, что тебе надо, так это любовь»), я умылся, позавтракал, сходил за газетой. Прочитал ее. Немного помыслил о том, что позвоню редактору после обеда, когда он наверняка прочитает статью и похвалит меня:
— Даю в номер. Население тебя не забудет!
Но пока, пока подумаю о следующем материале, который редактор, конечно же, теперь уже никому не перепоручит. Писать надо о тарифах на электричество. Эта темка весьма интересуют всех: и население, и предприятия. А самое главное моего редактора.
Врубил компьютер. Исходя из кое-какой имеющейся в моей голове информации, набросал ориентировочный план статьи. Потом решил просмотреть все, что есть в интернете на интересующую меня тему: отчеты, прогнозы, рейтинги, цены, комментарии и т. д. Но войдя в сеть, я почему-то первым делом пошел не в раздел «Энергетика», а в свой почтовый ящик.
— Хо-хо…
Меня ждало аж четырнадцать писем. Впрочем, двенадцать — от проституток. Глянув на все эти стандартные «утоли свою страсть», «с самыми лучшими девчонками», «за городом очень недорого», я ответил им столь же стандартно: «Спасибо за предложение. Но не беспокойте, пожалуйста, меня впредь».
А еще два письма были от искомых бесплатных партнерш. Первое меня совершенно не вдохновило на сексуальные подвиги. Оно было от той самой безумной Маши (Ma), чье объявление с фотографией я видел в разделе «Интим бесплатно»:
«Привет, Мой ласковый и нежный зверь. Я — Маша, мне 25, высшее образование, знак зодиака — Весы, рост — 167, вес — 55. Твое письмо тронуло меня. Мне так не хватает нежности. Поверь, мы будем отличной парой, и сможем вместе чудно провести время. Давай встретимся. И пусть не будет разочарования…»
Констатирую: откликнулась на «вариант номер два — чувствительный». И этот работает. Но вместе с тем я разочарован. Не Машу я ждал, не эту Машу.
Не мудрствуя лукаво, отправляю ей тот же, что и проституткам, стандартный текст: «Спасибо за предложение. Но не беспокойте, пожалуйста, меня впредь». Увы, ее вслед за мной все-таки ждет разочарование.
А второе письмо от некой Русалки. Весьма любопытно:
«Здравствуй, „С шашкой наголо“. Я — Русалка (Иринка). Мне 21 год, рост 170, вес — 55. Устала от скучного секса без чудинок. Хочу встретить веселого мужчину или молодую девушку, с кем можно по-детски побеситься и побезобразничать. Обожаю игры с водой. Предупреждаю! Для начала, например, сразу первым делом ты в том, в чем пришел или пришла, залезаешь в ванну, а потом я к тебе присоединюсь. Место для встречи есть, но лучше я приду в гости».
А что? Это же не в проруби — в ванной вода теплая. Отвечаю по существу:
«За симпатичной Русалкой готов в огонь и в воду. Но у меня временные проблемы с подачей воды, поэтому приду к тебе. Я водопадом ворвусь в твой дом, в тебя. Захвачу, закружу и мы утонем в наших объятиях, как в глубоком омуте. Где и когда? Водяной Леший с шашкой наголо».
Бац: ответ отправлен. В почтовом ящике — пусто. Еще ничего не успело прийти. Значит, можно продолжить работу над моей статьей о тарифах. Захожу в раздел «Энергетика» и роюсь в текстах, копаюсь, добывая из сотен мегабайтов крупинки ценной информации.
Большой перекур.
— Мерлин, сколько там у нас времени?
Господи, уже половина шестого. Вот заработался-то. Полтора часа до встречи с Наташкой. Глянуть еще письма? Потом посмотрю. И некогда, и ни к чему сейчас еще о ком-то думать. Вперед, к Наташке!
Бреюсь, одеколонюсь, джинсюсь и джемперюсь. Хватаю куртку и на выход. Времени осталось только доехать до места встречи. Это женщина может позволить себе опоздать. А мужчине полагается быть вовремя, изображать чем-нибудь томительное нетерпение.
Выскакиваю на площадь Пушкина, машу памятнику: «Скажи-ка, дядя, ведь не даром…» И вниз по Твербулю.
Считаю. Первая скамейка. Вторая. Третья. На ней сидит немолодая пара. А я постою. Вернее, погуляю вдоль да рядом. Позыркаю на проходящих грудоногих.
Насвистываю себе «Как много девушек хороших…» А время идет. Уже пятнадцать минут восьмого. Начинаю сбиваться на «Пидманула — пидвела». Глазами встречаю каждую, подходящую по параметрам: «Может эта? А может та?»
Семь двадцать. Народу полно. Пока приглядывался к одной брюнетке, мимо проскочила другая. Так вот подойдет Наташка, а я и не замечу.
Семь — двадцать пять. Любят же женщины поизмываться. Лады: жду еще пять минут и «алес капут». Между прочим, у меня еще Русалка в резерве имеется. Так что, Наташка, не очень-то и хотелось. Как бы.
Семь тридцать. Вздыхаю и поворачиваюсь к метро. Над статьей сегодня побольше поработаю.
Но, конечно, в этот самый момент меня сзади легонько так по плечу пальчиком:
— Леша, вот и я.
Оборачиваюсь. И правда «симпатичная брюнетка». Лет может и не двадцать восемь, но не больше тридцати. Все вроде бы при ней. Хотя не очень видно под длинным пальто. А не она ли проходила минут пять назад мимо? Наверное, разглядывала меня, оценивала?
Наташа улыбнулась:
— Я тебе нравлюсь?
Отвечаю:
— Нравишься, — беру ее под руку, — Идем. Только куда?
Она качнула головой:
— Нам немного по бульвару. Потом в арку и практически будем на месте.
«В хорошем районе живет, — думаю, — наверное дом — полная чаша». И я живо представил себе ее шикарную спальню. Кровать три на четыре, мягкую, упругую, может быть даже водяную. Зеркальные стены и потолок. Мы неплохо проведем время. Нет, не зря ждал полчаса.
Вот мы уже зашли во двор с крутыми автомобилями у подъездов. Возможно, одна из них ее. «БМВ», «Ауди» или даже «Мерседес»…
Но мы проплываем мимо шикарного авторяда. И выходим со двора через другую арку. Пересекаем улицу. Заходим в другой дворик. Обшарпанный. Не то что без дорогих, вообще без каких-либо автомобилей. Нет у нее водяной кровати. Точно.
Гляжу в сторону подъездов — какой из них наш. Но Наташа кивнула в сторону детского садика:
— Нам туда.
— Туда?
Я еще больше разочаровался: какие уж там зеркальные стены и потолки. Наверное, она — директор детского сада. Или вообще воспитательница. Или музыкальный аккомпаниатор: «Встаньте, дети, встаньте в круг…»
Живет Наташа, конечно же, с мамой, и потому привести любовника может только на свое рабочее место. Интересно: у нее там диванчик или раскладушка?
Ищу глазами ворота, но Наташа предупреждает:
— Пойдем через дырку в заборе.
Понятно: не хочет, чтоб сослуживцы видели, как она мужика с собой привела. Сначала через забор, потом через какое-нибудь окно в кухне. Там будет пахнуть манной кашей и компотом. Я с детства помню эти запахи.
Но Наташа не повела меня к зданию. Остановилась возле песочницы на игровой площадке:
— Пойдем в детский домик.
Были уже сумерки, и наверное она не заметила, как у меня вытянулось лицо:
— В детский домик?
— Да.
— Зачем?
— За тем.
— За тем… Но почему именно в детском домике?
Наташа ответила очень логично:
— Потому что я это уже делала в машине, в лифте, в подъезде, на чердаке…
Пойдем.
Потянула меня за рукав.
Мы едва втиснулись в детский домик, выстроенный, конечно же, не под наши размеры и цели. Повернуться в этой фанерной коробке было совсем невозможно. Я уж решил предложить Наташе вылезти и раздеться на улице, а потом снова забраться внутрь, раз ей так хочется сделать это обязательно в детском домике.
Но она, похоже, все тщательно продумала. А может вообще залазила в этот чертов домик заранее, прикидывала — кто знает? В общем, Наташа встала на колени и высунулась из окна по плечи. Места стало больше. И тогда она, расстегнув пуговицы на пальто, потянула его на себя:
— Помоги.
Я послушно вмешался, забросил длинные полы на ее спину. Под пальто обнаружилось не менее длинное платье. Я справился и с ним. А вот под платьем из одежды не было ничего. Свет зажегшегося уличного фонаря ворвался в боковое окошко, представил ее круп во всех деталях. Красивый круп. Ничего не скажешь. Да, большего мне ничего и говорить не надо было. Я взялся за тело.
Домик чуть поскрипывал. Похоже, такой же пенсионер, как и мой домашний диванчик. А я вспомнил детскую загадку: «Туда-сюда-обратно, тебе и мне приятно». Но это про качели. Не про домик.
Потом мысли мои стали путаться — дело явно продвигалось к разрешению. Но я вздрогнул раньше времени и не в тему. Наташа вдруг яростно принялась стонать:
— А-а… А-а… А-а…
Я покрутил по окошкам головой насколько это было возможно. Нет, вроде ее сладкие стоны никого не привлекли. Ну, наконец она забилась в оргазме. Постепенно ее звукоизвержения стихли. Оправился и я.
Пятясь голыми задницами, мы выбрались из домика. Распрямили спины и ноги. Привели в порядок одежду. Присев на качели, закурили. Ноги у меня подрагивали.
Я пускал сигаретный дым и поглядывал на видавший виды домик. А Наташа смотрела на меня. Спросила:
— Хочешь, в следующий раз мы сделаем это еще в каком-нибудь интересном месте?
— Да-да, конечно, — согласился я вслух. А мысленно добавил: «только если это будет не в канализационной шахте». Как-то не очень хотелось предаваться утехам, держась при этом руками за железную лесенку, а ногами упираясь в скользкие стены. Это уже сомнительное удовольствие. Я и так, похоже, расцарапал себе коленку гвоздем, вылезшем из расшатанного детьми ли деревянного пола домика.
Проводил ее до метро:
— Пока.
— Пока. Спишемся?
— Обязательно.
Всю дорогу я думал о Наташе. Что привело ее в этот детский садик? Какие фантазии? Или воспоминания?..
Дома залил царапину на колени йодом. Порадовался тому, что джинсы всего лишь проколоты, а не порваны. С приятностью вспомнил Наташкин круп в свете фонаря. И включил компьютер. Возможно, меня ждет еще что-нибудь интересное.
Да, письма были. Чуть ли не два десятка. Но снова, как я уже и предполагал, большая часть — от проституток. Запустил им тут же в ответ: «Спасибо за предложение. Но не беспокойте, пожалуйста, меня впредь». Перешел к более любопытным письмам.
В первую очередь я взялся за послание, по адресу которого определил, что оно от Русалки. Каково ее решение?
«Извини, сегодня и завтра не могу. Давай в четверг в восемь вечера. Встретимся на выходе из метро Багратионовская. У тебя в правой руке будет красная роза, в левой — журнал с чем-нибудь морским на обложке. Я подойду к тебе. Русалка».
Отлично, я тоже не могу сегодня, а завтра у меня — два интервью в разных концах города. Так что четверг — в самый раз.
Вырубил компьютер. Залез в душ. Добрался до кровати. И уснул. Мне снился детский сад. Я — маленький карапуз. С другими детьми вожу хоровод. А потом слышу голос воспитательницы, призывающей нас:
— Дети, давайте поиграем в доктора…
Оборачиваюсь — это Наташа в белом халате поверх длинного пальто. Она улыбается мне и раздвигает длинные полы…
Утром подумал: интересно, что бы случилось, если бы на стоны Наташи прибежал сторож. Да не дай бог с собакой. Подлетают они к домику, а из него торчит мой обнаженный филей. Я погладил себя по мягкому месту:
— Спокойно. Теперь это уже им не по зубам.
И тут же решил: не стоит торопить новую встречу с Наташиным крупом. У меня ведь появилась еще и Русалка. Посмотрел на Мерлин и вспомнил:
— Черт, я же не все письма дочитал вчера.
А в новых посланиях вполне может быть также что-нибудь интересное. Лезу в компьютер.