Парень сокрушенно вздохнул. Уехать на машине не получится. Бойцов капитан посадит в кузов. А светиться Павлу сейчас нельзя. Военные, как правило, тоже ставятся в известность о побегах. Он уже начал уходить, как его заставила остановиться фраза офицера:
– Нигматулин, сейчас возвращаетесь к указателю «правого опасного направления» и ждете машину со старшиной.
Бойцы закрыли борт и направились прочь. Капитан закурил, махнул рукой водителю и ушел за машину. Вскоре хлопнула дверца. Не раздумывая, Пашка устремился к кузову. В два счета, не издав ни звука, перелез через борт. В этот же момент машина вздрогнула и завелась. Еще немного, и они тронулись. По тенту заскребли ветви сосен и елей.
Пашка пробрался в начало кузова и сел на скамейку. Машина, гремя бортами и подпрыгивая на ухабах, резво неслась по проселку. Вскоре позади, за деревьями, проплыли огни до боли знакомых казарм, и они выехали на шоссе.
Через полчаса «Урал» сбавил скорость и въехал на мост. Сразу за ним начинался город. Пашка прошел обратно, к заднему борту. Они катили по улице Горького в направлении центра. Со всех сторон окруженный легковушками, водитель теперь осторожничал. Пашка собирался выскочить на светофоре. Но на первом у него не получилось. Машина едва встала, как снова зажегся желтый, и они тронулись. Только у городского парка он смог перебраться через борт и спрыгнуть. Чувствуя на себе удивленные взгляды водителей, отбежал на тротуар. Огляделся. Народу было немного. Вряд ли кто обратил на него внимание. Пройдя вдоль магазина, свернул налево, во двор школы. Здесь сейчас точно никого не должно быть. Обошел здание и оказался на соседней улице. Бросил по сторонам настороженный взгляд, перебежал на другую сторону и оказался в сквере. Двигался быстро, стараясь не смотреть по сторонам. Он почему-то был уверен, что обязательно наткнется на знакомых. Это закон подлости. Когда не надо, всегда так. Еще кому-то придет в голову бежать следом и звать по фамилии. Он поежился и сел на скамейку. Стоящий рядом фонарь как раз не горел. Страшно хотелось пить. Воды он не пил со вчерашнего вечера. В обед, перед тем как покинуть поезд, съел последний огурец. Теперь язык прилипал к небу, а губы трескались. Он даже удивился, как в такую жару столько времени не чувствовал жажды. Мимо прошла влюбленная парочка. Шаркая подошвами стоптанных ботинок, проковылял престарелый пенсионер с собачкой. Он был в очках с толстыми линзами. Одежда была сильно поношенной, но чистой. Семенившая на поводке болонка была неухожена.
«Наверняка один живет», – подумал Павел, поднялся и двинул следом.
Он еще не знал, зачем пошел и как поступит, когда окажется один на один с этим человеком. Но почему-то чувствовал: опасаться пенсионера не стоит. Он скорее всего сам всех боится.
Между тем мужчина миновал сквер, перешел почти пустынный переулок и свернул в проезд старого, еще довоенной постройки дома. Павел хорошо знал этот древний квартал, спрятанный за сверкающими фасадами новостроек центра. Еще лет десять назад в этих закоулках можно было найти дома с печным отоплением. Зимой здесь до сих пор стоял запах угля. Напоминанием о тех временах остались покосившиеся дровяные сараи. Сейчас этот район часто страдал от поджигателей. Статус исторического центра мешал застройщикам увеличивать свои капиталы, и они периодически организовывали сюда рейды поджигателей. Иногда такие дома сгорали вместе с людьми. Но это никого не волновало. Все знали, что виновника случившегося даже не надо искать. Он сам скоро объявится со строительной техникой. Но за все время никого в поджогах так и не обвинили.
Тем временем мужчина пересек неасфальтированный, погруженный в темноту двор и нырнул в дверной проем старого, покосившегося двухэтажного деревянного дома. Опасаясь отстать, Павел побежал, но в последний момент подумал, что так может испугать хозяина собачонки, и перешел на шаг. Он миновал крыльцо и вошел в коридор. Под ногами заскрипели половицы, а в нос ударил давно забытый запах керосина. Значит, здесь до сих пор кто-то готовил на керогазе, а может быть, эта вонь попросту въелась в старые стены. Где-то впереди послышался шорох, и тявкнула собачонка. Павел сделал еще шаг и остановился:
– Добрый вечер!
– Здравствуйте, – после небольшой паузы ответил из темноты немного настороженный старческий голос. – Сергей, это ты?
– Нет. – Павел шмыгнул носом. – Вы здесь живете?
– Да. – Щелкнул замок. – А что?
– Я… – Павел замялся, не зная, как продолжить разговор. Все варианты объяснений вдруг показались нелепыми.
Между тем мужчина открыл дверь. Тусклая полоса желтого света упала на выцветшие половицы.
– На злодея вроде не похож. – Мужчина виновато улыбнулся и посторонился. – Пройди.
Павел вошел в коридор. Мужчина отстегнул поводок от ошейника и повесил его на самодельную деревянную вешалку. Неторопливо разулся. Всунул ноги в старые, стоптанные тапки и вопросительно уставился на незваного гостя.
– Я в вашем городе был проездом из командировки, – промямлил жалобным голосом Павел. – Документы, деньги – все украли на вокзале. Милиция ищет. Уехать не могу. – Он передернул плечами. – Воды не дадите попить? Не из фонтана же мне…
– Проходи. – Мужчина снова едва заметно улыбнулся.
Павел снял кроссовки. В нос ударил запах носков. Смутившись, он прошлепал в комнату. Она была сразу спальней и гостиной. Вторая дверь вела в тесную кухню. Все говорило о бедности. Было видно, что живущий здесь человек едва сводит концы с концами. Старенький круглый стол, несколько стульев с засаленными подушками. Железная, в половину комнаты кровать, над которой простенький тряпичный коврик. У стены напротив – комод и небольшой телевизор. Павел подошел ближе, пытаясь подробнее рассмотреть украшенную черной лентой фотографию пожилой женщины.
– Жена, – мужчина с кружкой воды вошел следом. – Недавно умерла. Инвалид по зрению.
– Вы плохо видите? – Павел вспомнил, как медленно и неуверенно шел мужчина по улице.
– Без очков да, – подтвердил он. – А на фоне ее я был зоркий. На большом расстоянии различаю лишь силуэты. Но читать могу, – не без гордости объявил он. – Пойдем на кухню.
– Мне бы умыться, – нерешительно проговорил Павел. – Я потом уйду.
– Зачем? – Мужчина сделал вид, что удивился. – Можешь остаться. Красть у меня нечего.
Павел прошел в ванную. Здесь все было запущенным. На потолке ржавые разводы от протечки, стены в плесени, ванна коричневая от ржавой воды. Но и о таких условиях он даже не мечтал. Павел посмотрел в закрепленное над раковиной зеркало и усмехнулся. Вид неважный, да еще нос от солнца облез. Он пошарил взглядом по полочке и нашел старый станок для бритья. Там же была упаковка лезвий. Намылив лицо, стал бриться.
* * *
Джип вскарабкался на вершину перевала, словно переводя дыхание, зло прорычал, пробираясь между двумя вертикальными каменными стенками, и, подпрыгивая, покатился вниз. Солнце стояло в зените. Исчезли тени. Глядя на светлые предметы, приходилось щуриться. Нусон посмотрел на встроенные в панель часы. С того времени, как миновали последний пост афганской полиции, казалось, прошла целая вечность. Там он на всякий случай сделал с десяток снимков покореженных остовов советской техники, которую здесь можно встретить вдоль любой имеющей хоть какое-то значение трассы. Все-таки он пока журналист. Уже давно свернули с шоссе и мчались по дороге, которая больше напоминала русло пересохшей реки. Несмотря на мощную подвеску джипа, от тряски хрустели шейные позвонки и лязгали зубы. Впрочем, можно было ехать намного комфортнее. Но Дуон снова накурился гашиша и таким образом «догонялся». Нусону приходилось терпеть. Он не хотел злить находившегося в таком состоянии афганца. Обычно оливкового цвета лицо у него сейчас стало серым, глаза остекленели. Он едва заметно улыбался и напевал себе под нос какую-то идиотскую мелодию. Дуон имел высшее образование и говорил на трех, кроме дари, языках. Этот сорокалетний афганец прекрасно владел английским, без акцента общался на русском и понимал французский. В свое время он учился в Советском Союзе.
Резкий поворот, и Нусон непроизвольно ухватился за ручку двери. Слева потянулось ущелье, справа – скала. Дорога в некоторых местах была до того узкой, что ему казалось, будто левые колеса машины висят в воздухе. Может, оно так и есть? А Дуон подменил ему час назад сигарету на забитую гашишем? От таких мыслей он повеселел. Наконец еще один поворот – и они скатились в низину. Впереди забелели останки домов. Дуон резко затормозил. Клубы пыли, будто пенясь, обогнали джип, и кишлак скрылся за бурой пеленой. Слева, в окошке, появилось вытянутое лицо охранника. Дуон слегка опустил стекло и что-то сказал.
Тот кивнул и исчез в клубах пыли, напоследок махнув рукой в сторону кишлака. Снова тронулись. Когда подъехали к первым домам, стоящим с двух сторон от дороги, опять встали. Теперь к машине подошли сразу несколько человек. Они бесцеремонно открыли все двери. Здоровенный Мансур, начальник местной охраны, как старому знакомому, кивнул Нусону, но все же виновато шмыгнул носом и заглянул за сиденья и под ноги. Мало ли. Вдруг этого странного англичанина и Дуона вынудили провезти в лагерь посторонних или бомбу? Покончив с досмотром, афганцы отошли в стороны. Дуон тронул машину. Они проехали по извилистой улочке, повторяющей в этом месте контур основания горы и образованной аляповатыми домами, соединенными полуразвалившимся забором из глины и камня. Местами, во дворах, зеленели деревья, но в основном торчали сухие стволы. Дерево в этих краях большая редкость. Но этот кишлак люди покинули так быстро, что оставили не только много ценного материала, но и домашнюю утварь. Теперь единственная дорога была заминирована, а в двух местах устроены завалы. Много лет в эти края никто не пытался вернуться. По словам Мансура, который пришел сюда в числе первых, в окрестностях много трупов людей, которые в разное время подорвались на минах. Это место было безлюдным и пользовалось дурной славой. Два параллельных хребта, между которыми расположилось селение, через несколько километров сливались в один. По сути, эта долина заканчивалась тупиком.
Тот кивнул и исчез в клубах пыли, напоследок махнув рукой в сторону кишлака. Снова тронулись. Когда подъехали к первым домам, стоящим с двух сторон от дороги, опять встали. Теперь к машине подошли сразу несколько человек. Они бесцеремонно открыли все двери. Здоровенный Мансур, начальник местной охраны, как старому знакомому, кивнул Нусону, но все же виновато шмыгнул носом и заглянул за сиденья и под ноги. Мало ли. Вдруг этого странного англичанина и Дуона вынудили провезти в лагерь посторонних или бомбу? Покончив с досмотром, афганцы отошли в стороны. Дуон тронул машину. Они проехали по извилистой улочке, повторяющей в этом месте контур основания горы и образованной аляповатыми домами, соединенными полуразвалившимся забором из глины и камня. Местами, во дворах, зеленели деревья, но в основном торчали сухие стволы. Дерево в этих краях большая редкость. Но этот кишлак люди покинули так быстро, что оставили не только много ценного материала, но и домашнюю утварь. Теперь единственная дорога была заминирована, а в двух местах устроены завалы. Много лет в эти края никто не пытался вернуться. По словам Мансура, который пришел сюда в числе первых, в окрестностях много трупов людей, которые в разное время подорвались на минах. Это место было безлюдным и пользовалось дурной славой. Два параллельных хребта, между которыми расположилось селение, через несколько километров сливались в один. По сути, эта долина заканчивалась тупиком.
Дуон свернул в заранее открытые ворота, и они оказались в просторном дворе. Прямо перед ними, под навесом, стояли еще два джипа. Это были машины Ата Алшиха. На одной приехал он, на другой охрана. Араб путешествовал по Афганистану под вполне благовидным предлогом составления плана гуманитарной помощи жителям отдаленных районов.
Нусон выбрался наружу. Жара стояла невыносимая. Он вынул платок, снял очки и стал их протирать. В проеме дома с узкими, как бойницы, окнами появился личный телохранитель Ата Алшиха. Нусон не спеша направился в его сторону.
К приезду араба боевики облагородили лучшее строение в этом кишлаке. Пол подметен и застелен ковром. Одна из стен была украшена зеленым полотнищем. Под ней лежало несколько атласных подушек.
Нусон окинул интерьер взглядом и удивленно посмотрел на стоящего позади охранника араба:
– А где твой хозяин?
– Он ушел посмотреть, готовы ли твои люди, – ответил тот. При этом ни один мускул не дрогнул на лице этого человека. Он напоминал изваяние.
– Пешком? – удивился Нусон.
– Да, – подтвердил охранник.
– Когда вернется?
Вместо ответа араб пожал плечами.
– А чем он занимается, когда нет дел?
– Молится, – лаконично ответил охранник.
– Понятно. – Нусон вернулся во двор. Отсюда было видно дорогу, которая уходила за скалу. Он огляделся. Было тихо. Дуон загнал джип под навес и сейчас о чем-то говорил с караульным, устроившимся на земле рядом с импровизированным гаражом. Неожиданно ему показалось, будто что-то сверкнуло. Сердце замерло.
«Неужели русские уже пришли?» – мелькнула у него мысль.
Он невольно посмотрел в сторону, где заметил блик. Небольшая гора с впадиной между хребтами напоминала спину варана, желтого цвета, резко контрастирующего со стальным фоном исполинов, на верхушках которых можно было увидеть снег.
«Нет, этого не может быть, – стал он мысленно рассуждать. – Даже если спецназ уже здесь, у бойцов наверняка такая оптика, которая не дает бликов. Да и солнце сейчас вверху. Хотя зайчик можно поймать и в тот момент, когда по каким-то причинам перевернул тот же бинокль в руках». У него появилось ощущение, что на него смотрят. Испугавшись, что русские заметят, как он разглядывает эту гору, на которой они, возможно, уже обосновались, Нусон поспешил развернуться в другую сторону. Почти одновременно увидел Ата Алшиха. Араб шел в компании трех моджахедов. На нем была форма из камуфлированного материала. Такую Нусон видел на военных Иордании. Но и там ее не производят. Скорее это сирийская или египетская. Нусон в силу специфики основного вектора своей работы отлично разбирался в нюансах только русских, белорусов и югославов. Остальные не его профиль.
Он вернулся в дом. На минуту задержался у порога, глядя на ковер в комнате, потом нехотя разулся, прошел и сел на пол.
Ата Алших появился через полчаса. Он успел умыться во дворе. Для этой цели у него в машине была емкость с водой. Снял пропитанную потом пыльную униформу и надел бежевого цвета просторные брюки и рубашку. На ногах сандалии, которые он снял при входе.
Нусон поднялся навстречу, ощущая приступ страха. Сейчас ему нужно во что бы то ни стало уговорить араба задержаться здесь до утра. Если тот вдруг решит на ночь покинуть кишлак, то Нусону придет конец. Завтра, узнав, что все оставшиеся в этой клоаке погибли, он догадается, каким образом его пытались подставить. Последствия будут непредсказуемыми. Ата Алших один из самых влиятельных людей Востока. Неизвестно, сколько в результате этого дела только личных врагов появится у Нусона. Не говоря уже о том, что Англия заимеет в его лице страшного и коварного противника. Что ему стоит позже слить русским информацию о действиях той же «МИ-6»? ФСБ получит в свое распоряжение такого свидетеля, что Старый Свет просто утонет в дерьме. Нусону, в свою очередь, не простят провала и как очевидца устранят свои, а потом свалят на него ответственность за попытку ликвидации араба. Этого ему никто не говорил, но он прекрасно понимал, что по-другому просто и быть не может. Это единственный, пусть и слабый шанс обезопасить англичан от волны терактов. Конечно, никто не поверит, будто Нусон самостоятельно принял решение использовать смерть араба в интересах дела, но Ата Алшиху попросту ничего не останется делать, как притворяться в лояльности Лондону. По крайней мере, сейчас он главный противник России и его компаньон.
– Здравствуй, Даниэль. – Араб улыбнулся, пожимая руку, и хлопнул Нусона по плечу: – Как дела?
– Хорошо, – усаживаясь на свое место, кивнул Нусон, стараясь смотреть в глаза «другу». – Ты отобрал лучших?
– Конечно. – Ата Алших сел, подтянул рукой под локоть подушку.
Это был среднего роста, спортивного телосложения пятидесятилетний мужчина с прямым носом, умными глазами и смуглой кожей. Черные, слегка волнистые волосы были всегда аккуратно подстрижены и уложены. Виски выбелены сединой, но это лишь придавало ему некий шарм. Нусон неожиданно представил его мертвым, лежащим в пыли, с простреленной головой. Волосы слиплись, лицо в крови и грязи, глаза полуоткрыты. Он отвел взгляд в сторону. Во рту пересохло. Сделав над собой усилие, Даниэль сглотнул слюну и заговорил:
– Какие они показали результаты?
– Все одинаково хорошо владеют этой винтовкой. – Ата Алших потер переносицу. – Они выносливы, как ишаки, и зоркие, как соколы, сильные и здоровые. Те, кто занимался подбором людей в России, добросовестно отнеслись к своей работе. Инструкторы выбрали троих. Как и договаривались. Латыш и два русских.
– Я должен забрать этих людей в Герат. Там уже готов транспорт.
– Что с остальными?
– Они пригодятся для другой работы. – Нусон вздохнул. – Утром к тебе приедет человек. Отдашь ему их вместо дичи. Только надо хорошо каждого проверить, чтобы ни у кого не оказалось оружия. Мало ли.
– Ты предлагаешь провести мне здесь ночь? – удивился Ата Алших.
– Это Гарри Флиппер. – Нусон развел руками. – Сам хотел встречи с ним. А снайперами пусть занимаются твои помощники.
Ата Алших давно просил устроить ему встречу с американцем. В ведении этого человека были рычаги воздействия на экспортеров нефти Персидского залива. Конгрессмен ни сном ни духом не ведал, что ему необходимо лететь в эту дыру. Более того, он не имел никакого отношения ни к каким разведкам, а уж тем более к Нусону. Но мечтой Ата Алшиха было знакомство с ним, и англичане воспользовались этим желанием араба. Нусон заранее рассказал Ата Алшиху о причудах американца устраивать на людей охоту. Будто бы путешествуя по миру, он устраивает в разных частях света нечто вроде аттракциона. Покупает нескольких человек, которых выпускают в определенном месте. Обычно это какое-то ущелье, остров или коса в море, где направление движения людей предсказуемо. После чего начинает их отстреливать. Даже видавший виды араб был ошарашен такой новостью.
– Сюда приедет? – Ата Алших сел.
– Да. Утром, – еще раз подтвердил Нусон, чувствуя, как внутри все холодеет. Неужели араб поверит в этот бред? Нужно, чтобы поверил.
– Зачем? – не сводя взгляда с Нусона, продолжал засыпать вопросами араб. – Мы могли бы встретиться в Герате.
– Общение таких людей не останется незамеченным прессой и разведкой, – нахмурился Нусон. – Ему это не надо. К тому же, как тебе известно, он любитель острых ощущений. Желает пострелять.
– Хорошо, – неожиданно согласился араб.