Что так назойливо звенит?
Наталья очнулась.
— Дзинь-дзинь, дзинь-дзинь… — надрывался мобильник.
Володя!
— Наташенька, прости! Вынужден был задержаться. Но уже лечу. Через двадцать минут буду у тебя.
— Жду тебя, милый! — сонно промурлыкала она и снова погрузилась в грезу.
Но чудесное видение уже не возвращалось. Его сменил сонм каких-то темных образов, настойчиво влекущих через бесконечный лабиринт в черную бездну.
Наталья вздрогнула, окончательно просыпаясь. Сколько времени прошло?
Она выскочила из ванной, быстро замотала полотенцем голову, накинула халат, босиком побежала в гардеробную, оставляя на полу мокрые изящные отпечатки.
Первый радостно-идиллический сон подсказал идею наряда. Наталья распахнула шкаф и, не задумываясь, схватила пурпурное платье от Ольги Русан — открытые плечи, узкий бархатный корсет, украшенный вышивкой и стразами, широкая шелковая юбка. Она почти бегом направилась в спальню, кинула платье на кресло, присела к туалетному столику, нанесла макияж. Сбросила халат, натянула тонкие черные чулки…
Дверь отворилась.
Володя медленно опустил букет темно-красных роз. Словно во сне, спотыкаясь, подошел к Наташе, опустился на колени, обнял, прижался щекой к нежной смуглой коже, осторожно коснулся губами. Раз, другой… Поцелуи становились все жарче и настойчивей.
Наталья отвечала ему… Владимир подхватил ее, почти без усилий поднялся и перенес к кровати.
— Сегодня год с того дня, как мы впервые встретились, — еле внятно пробормотал он, осторожно опуская ее, опускаясь рядом и расстегивая рубашку. — Я заказал столик… Но потом…
Наталья почти не слышала слов; она обвила Володю руками, прижалась, что есть сил, оторвалась на мгновение и стала стаскивать с него одежду.
Его губы и пальцы скользили по шелковистой поверхности кожи, стремясь насладиться каждым потаенным уголком. Аромат желанной женщины сводил его с ума. Наталья откинулась на подушку, подставляя тело под поцелуи, как под струи теплого дождя. Она испытывала невиданное наслаждение, когда Володины губы пробегали по ее шее, опускались к груди, скользили по животу, вдоль стройных ног и вновь поднимались вверх. Она умирала от любви к нему, к его нежным и чутким рукам, к его горячей коже, к его сияющим глазам, в которых горели любовь и страсть. Хотелось забыть обо всем, потому что впереди только счастье, и нет ничего, кроме любви и счастья, и так будет всегда, а время перестанет иметь значение…
Наташа выгнулась в предвкушении долгожданной близости. И потолок распахнулся, становясь небом, а время превратилось в вечность, и двое стали одним целым. Они потеряли чувство реальности, потому что не было вокруг ни большого города, ни стен квартиры, ничего не было, были только они и бесконечность любви…
Безмятежно улыбнувшись, Наталья перекатилась на бок и посмотрела на Володю.
— Прости. Я совсем забыла…
Она резко вскочила с постели и выбежала из комнаты. Владимир удивленно посмотрел ей вслед, но не прошло и минуты, как она вернулась назад, держа в руках небольшой футляр.
— Это тебе.
На руку легко скользнул и защелкнулся браслет Patek Philippe.
— «От отца к сыну», — улыбнулся Владимир. — Это намек?
— Может быть… — в тон ему ответила Наталья.
— Тогда посмотри, пожалуйста, в правом верхнем кармане пиджака, — с подчеркнутым безразличием предложил он.
— Damiani! — счастливо рассмеялась Наташа, надевая на тонкий пальчик изящное черно-белое кольцо, не в силах оторвать восхищенный взгляд от переливающихся бриллиантовых искр на руке. Ни одна женщина не в силах устоять перед такими украшениями. Впрочем, таких женщин и не существует. Каждая хочет всегда быть самой лучшей, самой красивой и любимой. А Дамиани знает толк в земных наслаждениях и пытается передать это весьма полезное знание в своих украшениях. Это своего рода эпикурейская философия.
— Бери от жизни все, что приносит тебе удовольствие, — так, кажется, рекомендует Дамиани, — прокомментировал Володя, — Красивые вещи, любовь, вкусную еду…
— Так едем скорей ужинать! — предложила Наталья, продолжая любоваться кольцом.
Он покачал головой:
— Не сейчас. Я не хочу никуда спешить. Сначала буду мыть тебя в ванне, каждую ложбинку, каждый изгиб. Потом медленно-медленно вытирать каждую клеточку твоего тела. А потом снова любить…
У Наташи перехватило дыхание, она судорожно глотнула воздух, протянула руку, увенчанную кольцом, коснулась Володи, лаская, провела пальцами по его телу. Вверх, вниз, снова вверх. Снова прижалась к нему и, чувствуя, как сильно хочет его, хрипло прошептала:
— Не потом — сейчас… Сейчас…
А потом они действительно были в ванне, и он нежно намыливал ее стройное извивающееся тело. И медленно стирал пушистым полотенцем с бархатистой кожи блестящие искрящиеся капельки, целуя ее шею, плечи, грудь…
* * *— Значит, вы все-таки решили встретиться с этим Игорем Сергеевичем?
— Да. Не официально идти к нему на прием, а неформально. Условно, конечно. Устроить презентацию проекта, пресс-конференцию, а после всего — фуршет. И там с ним побеседовать.
— Ну а если он просто не придет? Он же не обязан все тусовки посещать, тем более неофициальные.
— Все предусмотрено. Мы договорились с Кариной, она обещала устроить. Тем более что пригласим-то мы его официально. Большой инвестиционный проект не может его не касаться.
Они все же поехали в ресторан и теперь, сидя в уютном полумраке, под тихую ненавязчивую музыку, вели неспешную беседу.
— Все это очень любопытно, — заметил Володя. — Особенно теперь.
— Почему — особенно?
— Как ты думаешь, почему я опоздал? — вместо ответа спросил он.
— К начальству вызвали в последнюю минуту? — предположила Наталья.
— Вот именно! Мне поручено подключиться к расследованию убийства тамошнего вице-мэра.
— Но ведь убийства расследует убойный отдел, — удивилась Наташа.
— Непосредственно убийство — да. Но там еще много наверчено, уже по нашей части. Коррупция.
— Все равно не понимаю, почему этим должен заниматься столичный УЭБ. Этот город — не Москва.
— Но подчиненный субъекту Федерации.
— А-а-а, — не очень уверенно протянула Наталья. — Тогда понятно.
Через мгновение она оживилась:
— Значит, я смогу тебе помочь! Можно поговорить с людьми…
— Ни в коем случае! — взволнованно запротестовал он. — Речь идет об убийстве, может быть, о двух убийствах, даже скорей всего — двух.
— Ты же сказал, убили вице-мэра.
— А убийцей считают начальника местного УВД Александра Иволчева, который в ту же ночь покончил с собой.
— А ты не считаешь?
— Не могу ничего утверждать. Я с ним немного знаком, учились вместе. Не похоже на него, но это, конечно, не аргумент.
Они немного помолчали.
— Мне вот что непонятно, — сказала, наконец, Наталья, — какое отношение имеет к коррупции в городе руководитель УВД. Он же не берет взятки за то, чтобы преступников ловить?
— Он сам — нет. Но его подчиненные…
— Но ведь это же их работа!
Владимир усмехнулся:
— Вот представь себе такую ситуацию: одна частная компания стремится «проглотить» другую частную компанию или же заполучить ее акции в совместном бизнесе. Для того чтобы заставить бизнесмена поставить свою подпись на документах, его надо подвесить на крючок, например завести уголовное дело. А сделать это могут силовики: прокуратура или полиция. Туда и обращаются за помощью нечистые на руку предприниматели. При этом сумма, которую они готовы передать правоохранителям, обычно зависит от величины сделки.
— И как же стряпают такие уголовные дела?
— Создают ситуацию, которая позволит обвинить предпринимателя в преступлении.
— Ну и как это сделать?
— Например, найти бомжа с синяками — якобы жертву бизнесмена, поставить ему бутылку и привести его в отдел, где он напишет заявление, зафиксировать побои. Туда же направить троих свидетелей, которые подтвердят слова заявителя. Естественно, за вознаграждение. После этого проследить, чтобы сфабрикованное дело попало к нужному судье. Кроме того, надо купить человека в прокуратуре. Он будет отбивать жалобы несчастной жертвы.
— А когда бизнесмен понимает, что его вот-вот отправят в тюрьму, ему приносят на подпись документы и предлагают «мировое соглашение»?
— Вот именно! Еще и угрожают. Мол, будешь рыпаться, подбросим оружие или наркотики… Тогда сядешь наверняка. А если заплатишь — у тебя все будет в порядке…
— Кто же виноват в таком беспределе?
— Естественно, в первую очередь, сами стражи порядка.
— Но ведь это ужасно! — возмутилась Наталья. — Разве такое может быть в полиции рядовым явлением?
— Но ведь это ужасно! — возмутилась Наталья. — Разве такое может быть в полиции рядовым явлением?
— Реальное состояние коррупции неизвестно, — признался Владимир. — Ее оценки основаны на отрывочных сведениях.
Он замолчал и в который раз подумал, что полиция — это часть общества. Ничего не поделаешь. Если есть предложение — будет и спрос. Взяточники сами выстраиваются в очередь перед полицейскими кабинетами, так что системы коррупционных схем не создает только самый ленивый правоохранитель. И наоборот: если бы каждый, у кого стражи порядка вымогают взятку, поднимал скандал, с коррупцией было бы куда проще покончить.
Взятки брали испокон веков, берут и будут брать, пока есть те, кто их дает, и те, кто с удовольствием готов взять. Но это не значит, что бороться с коррупцией все равно, что с ветряными мельницами. Ее, по крайней мере, можно как-то контролировать и сдерживать, имея разумные законы и не позволяя чиновникам единолично решать большинство вопросов. А если бы еще и сознательные граждане подключились, а не сидели бы и не ждали, когда какой-то умный и честный дядя за них все проблемы решит… Эх…
Наталья вздохнула, напоминая о своем присутствии, и Владимир очнулся от невеселых размышлений.
— Прости, любимая, — спохватившись, виновато пробормотал он. — Сегодня такой важный для нас день, а я все о делах… Слышишь, какая чудесная музыка? Пойдем, потанцуем…
* * *Наталья принесла кофе. Володя улыбнулся: и так уже слегка сонная, а кофе и подавно подействует на нее как снотворное. Это удивительное свойство почти мгновенно засыпать после чашки крепкого кофе не переставало умилять его. И всегда приводило в лирическое настроение — глядя на Наташу, сладко дремлющую на его плече, словно утомленный после долгой игры ребенок, он испытывал неизъяснимую нежность, желание защитить и оградить не только от бед и несчастий, но даже просто житейских проблем. А Наташа, чувствуя себя в полной безопасности рядом с Володей, почти всегда забывала об этом своем феноменальном качестве и с удовольствием наслаждалась ароматным напитком. Только под утро, проснувшись в своей постели, а не за столом в гостиной, спохватывалась и начинала корить себя. Недолго, конечно, и не очень сурово. Это стало почти ритуалом, игрой, которая обоим доставляла огромную радость.
И вот уже кофе разлит по чашкам, Наташа уютно устроилась на диване рядом с Воронцовым. Ну наконец-то можно провести несколько счастливых и безмятежных часов вдвоем!.. Звонок сотового.
О-о-о, блин! Ну почему именно сейчас?
— Наташа! — с места в карьер, не удосужившись поинтересоваться, вовремя ли звонит, прокричала в трубку Ксения. — Мне только что прислали эсэмэску. Слушай: презентация будет иметь сногсшибательный успех, если накануне на счет… такой-то… — тут длинно, потом посмотришь сама. Итак, продолжаю: на счет будет переведена сумма в тридцать миллионов долларов. Что это?
— У Ксю вымогают взятку, — обернулась Наталья к Воронцову.
Ну вот тебе и покой, и любовь. Придется отложить все это до более подходящего случая.
Владимир протянул руку, и в нее скользнул мобильный.
— С какого номера? — по-деловому, не здороваясь, спросил он у Ксении.
— Какие-то циферки, нолики.
Похоже, отсылали с компьютера.
Даже если вычислить IP-адрес, это вряд ли поможет. Предположим — а так, скорей всего, и есть, — что SMS отправили с ноутбука в каком-нибудь из многочисленных Wi-Fi-кафе. В Москве? В Питере? В Южно-Сахалинске? Даже это можно определить. А дальше? Хорошо, если в этом кафе есть видеонаблюдение, тогда можно долго и внимательно изучать кепочку, которая скрывает лицо отправителя в неприметной черной куртке и джинсах. И искать его ноутбук. Который тоже может найтись — на барахолке, в комиссионном магазине, на помойке… Прекрасная перспектива! А если отправляли из Лос-Анджелеса? Или Киото? Возможности современной технической цивилизации поистине неисчерпаемы!
— Ну что ты там замолчал? — нетерпеливо спросила Ксюша. — Что мне делать?
— Ложиться спать, — быстро ответил Воронцов.
— Ты не собираешься ничего предпринимать? — удивилась она.
— А ты хочешь прямо сейчас бежать делать перевод? — съязвил он.
— Н-нет, конечно… — В голосе Ксении звучало сомнение. — Но как же… презентация? И остальное?..
— Вот и приезжай завтра к Наташе. И начинайте все готовить. Может, это просто розыгрыш.
Он знал, что это не так. Нужно обладать очень специфическим чувством юмора, чтобы шутить подобным образом на фоне двух убийств (или, по крайней мере, одного). Такое просто не может быть случайностью.
Очарование так чудесно начавшегося вечера было полностью разрушено. Да и кофе уже возымел свое действие — глаза у Натальи начали слипаться.
— Пойду, пожалуй. — Она поднялась.
— Да, да, — рассеяно кивнул Владимир.
От обиды едва не брызнули слезы. Вот, уже и не смотрит на меня даже.
Она развернулась…
Но тут Володя подхватил ее на руки, и все Наташины обиды испарились.
Он отнес ее в спальню, раздел и уложил в постель. Присел рядом, нежно поцеловал, прошептал несколько слов — Наташа уже почти не слышала, что именно он ей говорит, только чувствовала теплоту и любовь, звучавшие в его голосе.
Глава 4
Преданья старины глубокой
Ксюша прибыла в десять утра. Это потрясающе! Раньше, бывало, ее до полудня из кровати не вытащишь.
А Наталья еще нежилась в постели.
— Нечего разлеживаться! — скомандовала Ксения, подходя к окну.
Шторы со свистом разлетелись в стороны. Комнату залил яркий солнечный свет.
Наташа попыталась сделать вид, что не слышит, и попробовала натянуть на голову одеяло, но горничная уже вносила поднос.
— Это я распорядилась, — прокомментировала Ксюша, решительно завладевая им и пристраивая на край кровати. — Сама еще не завтракала.
Она схватила пышную аппетитную булочку и хищно вонзила в нее зубы.
— Я тут уже кое-что придумала, пока ехала. Давай скорей обсудим.
Пришлось подчиниться неизбежному.
— Ну, выкладывай свои идеи, — вздохнула Наталья, отпивая сок.
— Мой новый коттеджный поселок, — пафосно заявила Ксения, — как две капли воды напоминает тихую и спокойную немецкую деревеньку, с ее аккуратными домиками, прямыми дорожками и приветливыми жителями. Поэтому презентация должна проходить в атмосфере национального сельского праздника. Надо полностью воссоздать антураж бауэрской Германии. Тирольские напевы…
— Тироль в Австрии, — напомнила Наталья.
— Тогда баварские, — не смутилась Ксения и продолжала прожектировать: — Ароматы свежевыпеченных булочек… вот как эта…
— Она французская, — уточнила Наташа.
— Этого все равно никто не поймет, — ни секунды не задумываясь, отмахнулась подруга, все так же витая в стране своих фантазий: — Пиво, конечно, с сосисками, гороховый суп… Жители городка в национальных костюмах и все такое… Потом для детей обязательно Домик Санта-Клауса, Кондитерская, а для взрослых — Плотник, Кузнец, Садовник. А в конце каждый гость посадит свое дерево.
Наталья улыбнулась. Счастливое свойство Ксюши жить только настоящим моментом, полностью отдаваясь своей сиюминутной прихоти, было феноменальным. Ничто не напоминало о том, что произошло нынешней ночью, будто и не было той эсэмэски, ничто не омрачало радужного приподнятого настроения. Картины грядущего веселого праздника полностью заслонили пугающие перспективы столкновения с неведомыми вымогателями.
Но нет!
— В замок мы, конечно, не попадем, — голос Ксюши утратил звенящий оптимизм. — Но зато во время пресс-конференции обязательно расскажем о нем. И о том, что с меня требуют взятку. Я даже думаю, не начать ли пресс-релиз с этого заявления. «Взятка в тридцать миллионов решает судьбу нового инвестпроекта». Как думаешь?
Наталья с сомнением посмотрела на подругу.
Сенсация необходима массовым и популярным изданиям, особенно бульварным. Но крупные серьезные газеты, журналы деловых кругов и бизнес-пресса все же предпочитают, прежде всего, точную и достоверную информацию.
— Я понимаю, что ты хочешь сказать, — Ксюша заметила ее взгляд, но истолковала его по-своему, — но думаю, что я все-таки права. Во-первых, у меня серьезный проект, он имеет общественное значение, во-вторых, публичность, открытость и прозрачность — гарантия того, что от меня отстанут. Вот это как раз главное, о чем я думала сегодня всю ночь.
Вот как, оказывается! Не спала, а думала. Наталья еще раз пристально посмотрела на повзрослевшую подругу:
«Да, Ксения теперь совсем другая. Еще совсем недавно — и года не прошло — беспечная стрекозка, занятая только собой и своими необременительными стрекозьими заботами. Милая, беспечная, безответственная, безалаберная… Но вот появился долгожданный сын, и как все переменилось! Ксюша Хомутова стала совсем иной — серьезной, рассудительной, деловой. Видимо, дядя Миша все это давно увидел, потому и полюбил ее…