– Светлана, ты уже взрослая девушка, и я считаю, что должна быть с тобой откровенна, – произнесла Ирина Сидоровна. – Мы с твоим отцом долгое время были вместе.
– Я знаю.
– Он говорил тебе про меня?
– Да.
Подругам показалось, что по холодному высокомерному лицу Ирины Сидоровны промелькнула тень удовольствия. Но то ли она была, то ли нет – понять толком не удалось. Через мгновение лицо Ирины Сидоровны снова превратилось в привычную непроницаемую и лишь чуточку брезгливую маску.
– В связи с этим я хочу поставить тебя в известность, что твой отец написал завещание. И оно находится у меня.
Ага! Кажется, уже стало теплей!
– Но папа написал уже одно завещание прошлой весной, когда ложился на операцию, – заметила Света, слегка недоумевая.
– Помню. Там он упомянул обо мне лишь вскользь.
– И что?
– А за прошедшее время мы с твоим отцом стали куда ближе. И он счел необходимым составить новое завещание.
– И что там?
– В нем твой отец, хочу особо подчеркнуть этот факт, самолично распорядился, что половина его имущества переходит ко мне.
– К вам? – удивилась Света. – И какая же это половина?
– Меньшая. Городская квартира твоего отца. Загородный дом, где случилась эта трагедия, можешь оставить себе.
Света задохнулась. То ли от возмущения, то ли от чего другого. Но Ирина Сидоровна держалась невозмутимо, словно колонна. И лишь повторила:
– Твой отец так хотел.
– Но городская квартира стоит как минимум в два раза дороже загородного дома. И сейчас мы ее сдаем. Я сама живу в очень скромных условиях, потому что папино лечение съедало так много денег, что содержать городскую квартиру нам было не по карману. Понимаете?
– Мне это прекрасно известно. И я считаю, что ты, как молодая инициативная женщина, не должна жить на доходы от сдачи квартиры. Это не совсем этично.
– А вам этично ее отбирать? Мою квартиру, где я родилась? Где выросла и где умерла моя мама?
В порыве негодования Света даже забыла про свое хорошее воспитание и безупречные манеры. Но Ирина Сидоровна осталась невозмутимой, лишь кончики ее ноздрей чуть дрогнули.
– Я вовсе не собираюсь обобрать сироту. Я лишь хочу тебе напомнить, что отец отдал это распоряжение сам. Лично! И в конце концов, квартира – это его частная собственность. Он мог распорядиться ею по своему усмотрению.
Некоторое время Света молчала. А потом холодно произнесла:
– Могу я взглянуть на это завещание?
– Разумеется. Я покажу тебе копию. Извини, но подлинник я тебе доверить не могу.
Однако эта Ирина Сидоровна хорошо подготовилась. Бедного Виктора Сергеевича еще в землю зарыть не успели, а она уже делит его добро. Не очень-то красивая ситуация. И красивые слова, которые тщательно подбирает Ирина Сидоровна, тут не помогут. Сколько какашку ни крась, розой она все равно не станет.
Света внимательно изучила копию нового завещания своего отца.
– Да, тут подпись моего отца. Но почему он обратился к незнакомому нотариусу? Все наши дела всегда вел дядя Гога.
– Если твой отец поступил подобным образом, значит, у него были на то причины.
Света пожала плечами:
– Не знаю. Мне это кажется весьма странным.
– Что ты хочешь сказать? Что я лгу? Что завещание поддельное?
Света призвала на помощь всю свою выдержку. И ответила неожиданно спокойно:
– Не знаю, что вам даже и сказать. Конечно, без заключения экспертов я не стану разбрасываться подобными обвинениями. Но все же повторю: это завещание и все сопутствующие ему моменты выглядят очень и очень странными. И в любом случае вы бы могли подождать хотя бы до того момента, когда прах отца упокоят в земле.
– Я хочу, чтобы между нами не осталось никаких недомолвок. Кстати, когда похороны?
– Я была сегодня у следователя. Он сказал, что к вечеру оформит все бумаги и завтра можно будет забрать тело.
– Великолепно! – просияла Ирина Сидоровна. – О! То есть я хотела сказать…
– Я прекрасно поняла, что вы хотели сказать!
Тон Светы был холодней айсберга. Точно так же, как и она сама. Куда там Ирине Сидоровне! Сейчас об Светку можно было обжечься, как о жидкий азот. С таким же выражением лица, не прощаясь, она поднялась с места и двинулась к выходу. Подруги поднялись следом.
Так, молча, Света и вышла из квартиры своей гражданской мачехи. И лишь на улице дала волю своим чувствам.
– Змея! – кричала она. – Подлая гадюка! Вползла в доверие к моему отцу. Воспользовалась его чувствами и слабостью! Обвела его вокруг пальца! Нет, не могло такого быть. Просто не могло! Отец бы обязательно сообщил мне, если бы написал подобное завещание.
– Может быть, ему было стыдно?
– Мой отец никогда не делал ничего такого, за что ему могло быть стыдно! – отрезала Света. – Он меня обожал. И никогда не стал бы действовать подобным образом и за моей спиной. Разумеется, у него были отношения с Ириной Сидоровной. Но не настолько близкие, чтобы сделать ей такой подарок!
– И что ты собираешься предпринять?
– Позвоню следователю Зубкову и сообщу ему новые факты!
– Например?
– Например, что у моей названной мачехи был очень веский повод, чтобы желать смерти моего отца!
Света была настроена решительно и Зубкову в самом деле позвонила. Едва тот услышал про завещание, как очень заинтересовался.
– Немедленно позвоню этой женщине и потребую, чтобы она предъявила следствию эту бумагу, – заверил он Свету. – Уверяю вас, ни о чем подобном мои оперативники мне не сообщали. А это же многое меняет! Спасибо вам огромное за этот сигнал!
Инне с Маришей даже стало слегка завидно. Ишь как ее хвалят! А они? А их? Ведь сколько раз они в зубах приносили официальному следствию важные улики, словно собака домашние тапочки своему хозяину, и ни разу их не похвалили. Самое большее, не ругали. Но похвалы, нет, похвалы они так и не дождались. А Светка всего-то и сделала, что узнала о завещании и тут же наябедничала следователю, не предпринимая самостоятельно никаких шагов. И что же? Она сразу же молодец и умница! А чем хуже они с Инной?
– Обидно! – прошептала Мариша. – Честное слово, обидно.
– И главное, ведь ничего не сделала, а ее хвалят.
– А я.?
– А мы.?
– А мы с вами, – перебила их повеселевшая после разговора со следователем Света, – сейчас поедем к Глафире Ивановне.
Подруги уже и думать забыли про эту женщину. А вот Света, оказывается, не забыла. Может быть, похвалы следователя все же имели под собой более вескую причину? И подруги просто не замечали в Свете чего-то важного, что заметил следователь?
Но как бы там ни было, к Глафире Ивановне они поехали. Без предупреждения, так как ее телефон по-прежнему был недоступен. А домашний телефон был постоянно занят.
– Раз занято, значит, она дома, – рассудила Мариша.
И они поехали.
Глава 10
Глафира Ивановна была дома. Но прежде чем вступить с ней в диалог, Света поведала подругам краткую биографию ближайшей соседки своего папы. Имя свое эта женщина получила пятьдесят шесть лет назад в честь известной героини старой комедии – свинарки-ударницы Глаши. Родители, впечатленные этим фильмом, нарекли новорожденную дочурку, совершенно не подумав о том, какая же судьба будет у младенца. А судьба была такая, что, едва научившись понимать человеческую речь, маленькая Глаша слышала со всех сторон:
– Ага! Глаша! Свинарка! А где же твой пастух?
Самое досадное, что годы шли, а эта шутка никому не надоедала. Старый фильм оказался удивительно живучим. Время от времени его показывали по одному из телевизионных каналов. И этого оказывалось достаточно для поддержания неизменного интереса к имени Глафиры.
В результате Глафира, будучи девушкой благоразумной, решила не идти поперек судьбы и пошла учиться в сельскохозяйственный институт. Естественно, специализацию и тему для дипломной работы она выбрала себе соответствующую – «Парнокопытные и их сельскохозяйственное использование в условиях нашего региона».
Закончив институт, Глафира Ивановна отправилась на работу в один из колхозов нашей огромной родины. Правда, трудиться ей пришлось не в условиях Крайнего Севера, а на благодатной Кубани. Там же она вышла замуж. Не за пастуха, но за комбайнера. Муж сильно пил и умер довольно молодым, свалившись спьяну со своего комбайна. От мужа у молодой тогда еще вдовы остался дом на Кубани и тяга запивать любое горе порядочной дозой спиртного.
Дом она продала очень быстро и переехала в окрестности небольшого городка Сестрорецка, где родилась и выросла. А вот от тяги к спиртному избавиться оказалось совсем не так просто. Она сопровождала вдовую жизнь Глафиры, словно хроническое заболевание. Не обходилось, конечно, и без обострений. И вот именно сейчас Глафира Ивановна чувствовала, что обострение начинается. Причем с небывалой до сих пор силой.
Ни о какой якобы затеянной ею стирке речи не шло. Женщина сидела в компании с бутылкой водки и уже здорово наклюкалась. В бутылке было меньше половины. И судя по покрасневшим щекам и помутневшим глазам, женщина уговорила всю эту дозу в гордом одиночестве.
– А-а-а… – протянула она нехорошим голосом, обнаружив Свету на пороге своей небольшой городской квартирки, оставшейся ей после второго мужа, тоже спившегося, как и первый ее супруг, но погибшего не под комбайном, а под проходящей мимо дома электричкой. – Дочурка явилась! И чего тебе еще от меня надо?
– Глафира Ивановна, что с вами?
– Что со мной? Нет, это ты скажи, что с тобой?
– Со мной?
– Вот именно! Ты мне скажи, почему ты отца, мерзавка этакая, одного бросила?
– Я.? Я не бросала. Я каждую неделю приезжала к нему.
– Ага! Один раз в пять, а то и в семь дней!
– Но я не могла чаще. Я же работаю!
– А он тут от тоски загибался! Да еще здоровье его никак на лад не шло!
– Но он сам захотел жить за городом.
– Врачи ему велели на свежем воздухе жить, вот и жил. Куда же деваться? За городом, они ему сказали, еще пару лет бы протянул. А в городе они ему и полугода не давали!
– Глафира Ивановна, вы меня что, обвиняете?
– Черствая ты, Света! – с неожиданной обидой произнесла женщина. – Холодная! Никаких чувств в тебе не видно. Статуи свои изучаешь. И сама такая стала, словно статуя.
– Но я…
– Нет, ты послушай, что я тебе скажу! – запальчиво воскликнула Глафира Ивановна. – Отец твой натерпелся с вами обеими!
– С кем?
– С тобой. И с этой, с бабой его постоянной.
– С Ириной Сидоровной?
– Вот, вот! С ней самой!
– Но что же такого?.. Она очень интеллигентная женщина. Каждые выходные приезжала к папе.
– Вот именно, что только на выходные. Утром приедет, вечером уедет. На ночь даже не оставалась!
Света покраснела от намека женщины. И пробормотала:
– Папе нельзя было. Ну, вы понимаете… Это самое.
– Все ему можно было! – запальчиво воскликнула Глафира Ивановна. – Ну хорошо, в нашем возрасте постель – это уже не главное. Ну, не спали бы вместе, но хоть жили бы под одной крышей! Так не было такого. Как развлечение у нее эти субботние поездки были. Приедет, за ручку с Виктором Сергеевичем погуляют, и все.
– Что все?
– А в остальные дни, вы задумывались, как он тут жил один?
– Я ему звонила! Почти каждый вечер!
– Три минуты. Привет, папа! Как дела, папа! У меня тоже все хорошо, папа. Вот и все!
Под градом внезапных обвинений Света почти плакала. Нос у нее задрожал и покраснел, как у кролика. Глаза часто-часто заморгали. И лицо скривилось в неприятной гримасе.
– А разве же твоему отцу это было нужно? – ничего не замечая, восклицала разошедшаяся Глафира Ивановна. – Разве же он этого был достоин? Чтобы в свои последние дни на этой земле рядом с ним ни любящей женщины, ни дочери не было?
Света уже почти рыдала. Глафира Ивановна наконец это заметила и осеклась.
– Ой, Светка! Прости ты меня Христа ради! – запричитала она. – Сама не знаю, что говорю. Знаю, что ты любила своего папку!
И встав на нетвердые ноги, Глафира Ивановна неуклюже обняла Свету. Как ни странно, та не отстранилась от подвыпившей женщины. И Глафира Ивановна внезапно и сама заплакала, утирая обильные слезы краем своего домашнего передника в ярко-красный горох.
– Прости меня, Светулька. Просто накопилось на душе, да еще следователь этот… Ведь он никому про меня не говорил! Вот что обидно-то!
– Кто не говорил? – всхлипывая, уточнила Света. – Следователь?
– Да при чем тут следователь! Отец твой не говорил!
– Про что не говорил?
– Да про меня!
– Ах, про вас.
По Светиному лицу было видно, что она решительно ничего не понимает. Зато Мариша уже во всем разобралась. Да и чего бы не разобраться? Одинокий пожилой мужчина. По соседству с ним женщина – тоже одинокая и вполне подходящая ему если не по социальному статусу, то по возрасту и теплоте характера. Вот и случился у них соседский роман.
Наверняка эта Глафира Ивановна вела все хозяйство в доме Светкиного отца, а гордячка Ирина Сидоровна приезжала на все готовенькое.
– Отец-то твой меня перед всеми поломойкой выставлял! – ревела Глафира Ивановна. – Мне-то плевать, да все равно обидно.
– Папа звал вас экономкой. Правда, я думала, что это он в шутку. Но все равно, никак не поломойкой!
– Экономка! Это кто же такая? Не пойму я.
– Женщина, которая дом ведет.
– У богатых людей?
– Вот именно.
– Заместо хозяйки она получается?
– Ну да!
– А-а-а… Тогда другое дело. Тогда не обидно, – шмыгнула носом Глафира Ивановна. – Да и верно. Я у него в доме всем распоряжалась. Ты уж, Светочка, не обижайся. А только так оно и было!
Но на Свету за сегодняшний день обрушилось столько новой информации о личной жизни ее отца, что она даже не отреагировала.
– Что же? – прошептала она. – Вы и жили с ним вместе? Как же соседи не знали?
– Жить не жили, врать не стану. Он в своем доме жил, я в своем. Но ночевала я всегда у него. А соседи… Никто и не знал, что я к нему по ночам шмыгаю.
Вот это да! Мачеха номер два!
– Не удивлюсь, если и эта тетка сейчас вытащит завещание в свою пользу, – прошептала Инна на ухо Марише.
Но ничего такого Глафира Ивановна не стала делать. Вместо этого она, тяжело поднявшись, взяла еще три рюмки. И налила себе и подругам еще водки.
– Выпьем за помин души невинно убиенного Виктора, – нараспев произнесла она и первой опустошила рюмку.
Девушки едва пригубили. Света еще не пришла в себя от шока. Инна была за рулем. А Мариша водку просто не слишком любила. Да еще такую теплую и дешевую, какую пила Глафира Ивановна.
– А как же Ирина Сидоровна? – наконец проронила Света. – Что-то я не понимаю. При чем тут она?
– Да ни при чем. Просто знакомая.
– Но вы хоть знаете, что папа написал завещание в ее пользу?
Глафира вздрогнула. У нее даже водка расплескалась.
– Как это?
– Так. Написал и у нотариуса заверил. Вы об этом знали?
Глафира Ивановна молча помотала головой. Чувствовалось, что это известие потрясло ее до глубины души. Пожалуй, не меньше, чем Свету.
– И что же он ей оставил?
– Свою городскую квартиру.
– Это какую же? Большую или маленькую? – спросила Глафира Ивановна, демонстрируя неплохую осведомленность.
– Большую, – тоскливо призналась Света. – В центре.
– Оп-ля! А ты где же жить будешь?
– В своей.
– В этой крохотульке!? А детей родишь, там же все жить станете? Да у вас и места нету!
– Вообще-то у меня там две комнаты, – всхлипнула Света.
– Да знаю я эти квартиры! – махнула рукой Глафира Ивановна. – Места там тебе одной только и хватает. А если муж или дети появятся, тесно станет.
– Думаете, я этого не понимаю?
– Отец тебя любил больше жизни! Не мог он такое дурацкое завещание написать!
– Но ведь написал!
– Эта мегера его подделала!
– Не может быть! Ирина Сидоровна – научный работник. Она не уголовница!
– Можно подумать, ей убить кого-то пришлось. Ей же всего-то и надо было, что одну бумажку…
Внезапно Глафира Ивановна замолчала на середине фразы, застыв с выпученными глазами.
– Господи, Светка! – воскликнула она. – До меня только что дошло! Это же она батьку твоего на тот свет и спровадила!
– Не могла она. Менты проверили, алиби у нее.
– Значит, наняла кого-то! Подумаешь, большое дело, убивца нанять.
– И кого же она наняла?
– Не знаю. А только надо нам эту особу, эту Ирину… Сидорову козу проверить. Ты знаешь, где она живет?
– Сегодня была у нее в гостях.
– Сама поехала или она позвала?
– Она. Про завещание сказать хотела.
– Прямо до похорон? Вот бессовестная!
– Я ей тоже так сказала! Только вы насчет ее подозрения свои оставьте, Глафира Ивановна.
– Это почему же?
– Потому что милиция проверила, у Ирины Сидоровны никаких таких знакомств никогда и не было. Чтобы помочь ей папу… убить.
– Что ж с того, что не было! Не было, а теперь появились.
Глафира Ивановна, подвыпив, рассуждала необыкновенно легко. Подумаешь, вышла Ирина Сидоровна на улицу, крикнула в четыре стороны: а вот где тут желающие на тот свет моего престарелого любовника отправить? И сразу же перед ней двое из ларца, одинаковых с лица. Что, госпожа хозяйка, желаете?
На самом деле это только в сказках наемные киллеры так и мечутся по улицам, предлагая всем и каждому свои услуги, ничуть не смущаясь отказами. И в Интернете таких объявлений что-то не видать. Да и газеты вовсе не пестрят ими. И вообще, ни один серьезный человек не станет связываться с такими непроверенными типами. Подведут же!
А Ирина Сидоровна производила впечатление не только серьезного, но еще и крайне дотошного человека. Эта дама ни за что не стала бы доверять серьезное дело случайным людям. И вообще, человек, который оказался способен учинить такое жестокое и хладнокровное убийство, должен быть мастером своего дела. Или любителем, но тоже очень хорошо подготовленным.
– Одно ясно, что убийца дома у Виктора Сергеевича бывал и раньше, – сказала Мариша, когда они отволокли мертвецки напившуюся Глафиру Ивановну на ее диванчик в спальне.