– А откуда у тебя такая уверенность? – парировал Кварц. – Ты же не знаешь, что в Жёлтой Зоне можно запустить электричество, с чего ты взял, что следы будут на каждом углу? Может, мы тут при свечах живём, а воду добываем ручным насосом из какой-нибудь дыры, над которой стоит один-единственный маленький волшебный приборчик, который я перед смертью зашвырну в Плешь?
– Сдаюсь, – хмыкнул Медведь. – Вывод один: я – экстрасенс и увидел всё через астральную плоскость или ментальную окружность…
– Или ты точно знаешь, что электроприборы в Жёлтой запустить возможно, и следы этого будут повсюду, где есть эти самые электроприборы, – закончил за него контрразведчик. – Ты уверен в своих силах и возможностях.
– Но про электричество в Жёлтой Зоне никому не известно! – возразил майор. – Кроме нас!
– Точно никому? – внимательно посмотрел на него Кварц. – А если хорошо подумать?
– Подпольная лаба Ферзя?! – изумился Медведь. – Там стояли компьютеры… Но все, кто имел с ней дело, уже в аду. Хотя… кто сказал, что все… кто-то мог уцелеть?
– Например, Меркулов, – помог ему контрразведчик. – Ты с ним не знаком, а вот наша следственная группа занималась им очень плотно. Вспомни, когда Лемур с Червонцем поняли, что раскрыты, они не побежали предупреждать Ферзя. Для них важнее было уничтожить улики, они знали, что взять Салмацкого, у которого «Ариадна», окажется не так просто, а вот для уничтожения улик требуется время. Не исключено, что между ними в Жёлтой была радиосвязь, так же, как есть сейчас у нас, но это уже детали. Салмацкий задержал вас с Рентгеном и Туманом, они зачистили лабу. И если бы у Тумана не оказалось «Ариадны», успели бы уйти до вашего появления. Вот почему Ферзь так уверенно уходил от преследования. Он знал, что у него в рюкзаке есть то, что поможет ему если не выпутаться из этой истории вообще, то хотя бы выбраться из страны живым и при деньгах. Все планы ему спутал Туман. У него были и «Ариадна», и честь офицера, и долг патриота, и нежные чувства к Лаванде. Слишком много для одного профессионала, идущего за тобой по пятам. Салмацкому пришлось тащить за собой заложника, чтобы его просто не пристрелили издали, как только представится такая возможность. В итоге он уходил медленно, рискнул приблизиться к Красной Зоне и проиграл. Что же касается Меркулова, то в день катаклизма он ушёл от людей Белова и скрылся. И если предположить, что он тогда выжил, то кое-что складывается, хотя и не всё. Во всяком случае, услугами Рашпиля в ту пору он пользовался вполне уверенно.
– И сейчас он по доброй традиции действует руками Общаковских? – уточнил Медведь. – А им-то всё это зачем? Мстят за подельников? Тоже хотят воды и медикаментов? Укрепляют авторитет?
– Вот тут и начинаются белые пятна. – Кварц в задумчивости постукивал карандашом по столу. – Допустим, с Меркуловым, если это он, всё более-менее ясно. Ему нужно вернуть утерянный способ использования электричества в Жёлтой Зоне, заодно заполучить технологию добычи воды и изготовления медикаментов. Всё это в совокупности позволит ему обитать в Жёлтой, как мы сейчас. То есть он становится недосягаемым для всех, сталкеры не в счёт, они не станут связываться с толпой блатных головорезов. Тогда Меркулов сидит себе на нашей базе и здравствует, финансирование из-за рубежа получает в обмен на информацию, образцы и так далее. Но что получает Рашпиль? Если всё то же самое, то зачем ему Меркулов? Тот становится не просто лишним, но даже опасным, так как способен организовать конкуренцию в Жёлтой Зоне. Плюс существование Меркулова уже само по себе Рашпиля раздражает, ведь Сёма стал авторитетом благодаря деньгам, связям и возможностям Меркуловской резидентуры. Сначала Рашпиль с удовольствием выполнял его указания и поднимался вверх по блатной иерархической лестнице, но теперь он всех высот достиг и в указаниях не нуждается. А Меркулов может рассказать о его карьерном взлёте много чего интересного. Уголовникам плевать на страну, патриотизм и тому подобное, но предлог они не упустят. Если выяснится, что Рашпиль – агент иностранных шпионов, пусть даже на самом деле он таковым никогда не был, многие захотят воспользоваться такой возможностью занять его место. Иными словами, как только Меркулов приведёт Рашпиля к воде и электричеству в Жёлтой Зоне, Рашпиль от него избавится. И Меркулов не может этого не понимать. Поэтому он всегда держал Сёму в неведении. Рашпиль и его зеки считали, что периодически выполняют заказы представителей неких олигархов, оппозиционных действующему правительству. И с его стороны было бы глупо менять эту политику сейчас. Кроме того, вспомни ту провокацию на сделке Водяного. Тогда нервные посетители дважды ненавязчиво подчеркнули, что пришли из Сосногорска, а там, кроме Общаковских, проживают только рабы. Как-то очень грубо. Тем более в свете всех попыток взять нас штурмом, о которых, кроме неясных слухов, ни одна из группировок никакой дельной информации не имеет. Нападения были организованы очень грамотно. Вот и скажи мне, зачем Рашпилю губить своих подручных в боях с нами, терять людей и авторитет, если он даже не знает толком, за что воюет?
– Особо незачем. – Медведь пару секунд размышлял. – Ради мести сложить под пулями почти сотню боевиков в нескольких безрезультатных попытках и после этого ещё и прямо засветиться на неудачной провокации… нелогично. Я бы сказал, что это вообще не Рашпиль.
– Именно, – одобрил его выводы Кварц. – Меркулов действует другими руками и использует их, как всегда, втёмную. У него нет возможности собрать армию и бросить на нас. Скорее он может устраивать силовые операции периодически, время от времени каким-то образом мотивируя на бой своих подручных. Большие и частые потери съедят его авторитет среди них, и они перестанут выполнять его требования. Поэтому Меркулов действует очень избирательно и вынужден тщательно рассчитывать свои шаги. А раз таковых за крайние четыре месяца не было, значит, он готовит против нас серьёзную операцию… – Контрразведчик недовольно вздохнул: – И её суть я пока просчитать не могу. На данном этапе понять большего не получается. Знать бы, где пригрелась эта сволочь, было б легче. Но он может быть где угодно: у Городских есть какой-то эфемерный Хозяин, у Наёмников полевых командиров второго эшелона больше двух десятков… У Вольных вообще каждое поселение – это самостоятельный лидер со своей командой, да и Нефтяники не имеют строгой вертикали власти. Теоретически он может скрываться даже среди Неприсоединившихся. Чтобы манипулировать подручными, такому профессионалу, как Меркулов, необязательно быть на виду, даже наоборот! Разве что в РАО его точно нет.
Кварц немного помолчал, погрузившись в раздумья, после чего негромко произнёс:
– Рентгена бы сюда. Такие головоломки по его части. Он узлы причинно-следственных связей распутывает виртуозно. Шерлок Холмс позавидует. Как только он вернется, нам станет гораздо легче. – Он закрыл глаза и медленно выдохнул, успокаивая боль в мозгу. – А пока буду думать… – Контрразведчик посмотрел на майора: – Медведь, ты зачем пришёл-то?
– Хотел поинтересоваться, вас, случаем, сны толковать не учат? – Здоровяк сделал крайне заинтересованную физиономию. – С точки зрения распутывания причинно-следственных связей? Например, увидел во сне ежа – к дождю.
– Почему к дождю-то? – озадачился Кварц. – Ты ежа с дождевым червём не путаешь?
– Потому что ёж – птица гордая, – принялся объяснять Медведь с предельно умным выражением лица. – Пока не пнёшь – не полетит! А не летают когда? Правильно, в нелётную погоду. А нелётная погода – это к дождю. Элементарно, Ватсон!
– Смейся-смейся, – обиделся Кварц. – У меня и без того голова пухнет от всего этого, а тут ещё Выброс, и ты приперся. Правду в народе говорят: беда одна не приходит!
– Мы не надолго! – пообещал здоровяк. – Часов на двадцать, не больше. Я ради этого и зашел.
– Добавить мне головной боли? – догадался контрразведчик. – Чтобы Выброс мёдом не казался?
– Угу, – радостно подтвердил Медведь. – А ты догадливый! Сразу видно – из ФСК! В общем, я предлагаю наладить оповещение о приближающемся Выбросе. Спасём много жизней, хорошее дело сделаем.
– Оповещение? – Кварц на секунду задумался. – Ты имеешь в виду Фантика? Можно передавать в эфире предупреждение, как только он забеспокоится, но сигнал не выйдет за пределы Жёлтой Зоны, а внутри неё никто, кроме нас, его не услышит.
– Надо сделать так, чтобы услышали, – спокойно произнёс Медведь. – Через границу Жёлтой и Зелёной можно, например, протянуть провода. А чтобы по ним никто к нам не пришел, передатчиков будет три: один наш, на базе, другой промежуточный, возле края Жёлтой. От него провода будут идти в Зелёную, к третьему, с которого сигнал уходит в эфир Зелёной Зоны. Если всё грамотно продумать, должно сработать. Сталкеров, что в Жёлтую зайдут, мы, может, и не спасём, но в Зелёной предупредим всех. У людей будет не меньше двадцати минут, чтобы укрыться. Сам знаешь, что такое лишняя секунда, когда не успеваешь добежать до какой-нибудь норы.
– Нас станут искать в десять раз упорнее, – обречённо нахмурился контрразведчик. – Возможность предугадывать Выброс захочет заполучить каждый. Это огромные деньги, если задаться целью.
– Вот ты и обдумай, как сделать так, чтобы у них ничего не вышло, – заявил майор. – Отморозков и уголовников мне не жаль, пусть хоть все передохнут. Но людям мы помочь можем. Ты что-нибудь надумал насчёт требования нашей научной группы относительно помощи специалистов?
– В процессе, – ответил тот. – Тут много факторов, которые необходимо учитывать. РАО невыгодно терять монополию на воду, это раз. Если те же Непры или Вольные начнут уходить в Жёлтую Зону на ПМЖ, потому что теперь там работают УИПы, это может привести к оттоку рабочей силы с объектов РАО, это два, да и уголовники тоже воспользуются ситуацией. Но самое главное – изобретение наших гениев опасно для Белова с Лозинским и их подельников из правящей верхушки. Если вакуумники начнут побеждать Ареал, может пропасть «Икс», это никуда не годится. А если вакуумники смогут превращать в «Икс» любую нефть или, чего хуже, обходиться без неё и давать более дешёвую энергию, это вообще катастрофа! На нефтяной игле сидит весь мир, но не забывай, что зарабатывает с этого совсем небольшая кучка толстосумов. И политику определяют именно они, так что я вижу серьёзные риски в том, чтобы просто взять и привести нашу научную группу в ЦИАП со всеми их находками. Как бы чего не вышло, чего-нибудь очень нехорошего. Так что пока думаю. И ты вместе с Выбросом мне мешаешь.
– Намёк понял, – Медведь поднялся со стула. – Уже ухожу.
Он вернулся в свою комнату, разулся и залез в спальный мешок. Казалось, что гудящая болью голова стала размером с тыкву и продолжает медленно увеличиваться, обещая в конце концов лопнуть по швам. Майор потёр ноющий затылок, подобрал лежащую рядом подушку, устало вздохнул и накрыл ею голову, укладываясь поудобнее.
* * *Выброс закончился под утро. Сверлящая боль, монотонно терзавшая мозг измученным людям, внезапно исчезла, сменяясь ощущением лёгкости и спокойствия, и появилась возможность спокойно выспаться. Медведь проснулся к полудню, с чувством безграничного удовлетворения отсутствием головной боли, и первым делом направился в душевую. Остальные обитатели базы ещё спали, и майор, закончив водные процедуры, поднялся на крышу. Сейчас вряд ли кто-то решится на поход в Жёлтую Зону, но наблюдательный пост пустовать не должен, меры предосторожности обеспечивают безопасность, только если их соблюдать. Внизу раздалось тихое цоканье когтей по бетону, и майор опустил взгляд.
– Опять ты? – риторически вопросил он, глядя на сосредоточенно пыхтящего Фантика, преданно пожирающего его лишёнными зрачков жёлтыми глазами. – Перестань на меня таращиться!
Маленький монстр деловито заскрипел, плотно прижал друг к другу чешуйки и медленно, словно выслеживающий добычу охотник, двинулся вдоль периметра крыши. Медведь нашел это разумным, проверить состояние крыши после Выброса стоило в первую очередь. Он убедился, что УИП исправен, и направился вслед за кроликом. Через пятнадцать минут осмотр был завершен. Крыша оказалась в порядке, зато над растянутой над ней маскировочной сетью обнаружилась молодая Воронка. Аномалия висела в полуметре над поверхностью сети и пока на присутствие человека не реагировала. Зато на неё реагировало несколько Бродяг, неуверенно топчущихся около входных дверей базы. Полуистлевшие ходячие мертвецы, неуклюжими рывками переставляя непослушные ноги, то приближались к дверям, то ковыляли обратно, дёргаными движениями головы пытаясь направить пустые глазницы вверх, к месту нахождения аномалии. Мимо них, не обращая внимания на покойников, проносились разнокалиберные стаи мутировавшего зверья, стремящегося на вновь приросшие к Жёлтой Зоне территории. Застывший в зените мутно-голубой диск Солнца то и дело пересекали редкие стайки уродливых птиц. По всему выходило, что прошедший Выброс имел более высокую интенсивность. А раз так, то и активность мутантов в ближайшие двое суток будет много большей, нежели обычно.
– Это редкая удача! – заявил Степанов, едва Медведь обрисовал обстановку собравшимся в столовой людям. – Аномалия прямо над нашим лабораторным полигоном! Мы должны немедленно подвести под неё вакуумную пару и перенастроить фокусировку!
– Воронка оценит вашу галантность и спустится, чтобы лично пожать руки, – глубокомысленно изрёк здоровяк. – И останутся от надежды человечества только рожки да ножки.
– Мы всегда очень осторожны при проведении экспериментов! – заступилась за Степанова профессор Николаева. – И Никита Владимирович прав, нельзя упустить шанс изучить влияние вакуумной пары на аномалию! Такой возможности нам может больше не представиться!
– Главное, чтобы вы сами не представились, – вздохнул здоровяк. – С вашей-то постоянной осторожностью. Нет, я ни в коем случае не ставлю под сомнение вашу осторожность. Сломанные руки и обожжённые лица не в счёт, у нас теперь есть чудо-эссенция.
– Это был единичный случай, – смутился Степанов. – Два единичных случая. Мы сделали выводы и с тех пор разработали своего рода технику безопасности при работе с вакуумной парой!
– Что не может не радовать! – с оптимизмом подхватил Медведь и обернулся к молодому сталкеру: – Рас! На ближайшие сутки назначаешься ответственным за безответственность. Сидеть на крыше и глаз с Эйнштейнов не спускать! Они нужны нам живыми и здоровыми, даже если Воронка начнет играть с ними в догонялки. Вопросы?
– Вопросов нет! – доложил Рас и тут же поинтересовался: – А когда пойдём искать подземный вход в ГНИЦ? На прошлой неделе Общаковские опять туда новичков посылали. Двенадцать человек! Один даже был какой-то крутой самбист или кикбоксер, на воле какого-то важного полицейского убил одним ударом, ему пятнашку дали, так он с этапа сбежал и сюда, в Ареал! Рашпиль его сразу в бригаде старшим назначил, близким своим объявил, а через два Выброса в ГНИЦ отправил.
– И как всё прошло? – полюбопытствовал Медведь. – Проявил себя новый близкий?
– Ещё как! – коротко прыснул Рас. – Они как в ГНИЦ зашли, так сразу же в фойе Сторожа встретили. Кикбоксер этот на него бросился и с разбегу в прыжке вертушку как дал!
– Силён, силён! – Здоровяк сделал большие глаза. – Сторож тут же и умер? От смеха?
– Говорят, Сторож даже не покачнулся, – ответил молодой сталкер. – Взревел, как голодный медведь, это я не про вас сейчас говорю, и врезал кикбоксеру по башке ладонью. Голову и оторвало.
– Обиделся сильно, – определил Медведь. – Не любят они невоспитанных людей, которые без разрешения к ним в дом вламываются, да ещё и дерутся. Сторож – натура тонкая и чувствительная.
– Короче, там всяких разных чувствительных натур в пять секунд столько понабежало, что Общаковские рванули назад, не пройдя и шести метров, – продолжил рассказ Рас. – Сталкеры уже окрестили тот поход самой короткой экспедицией в ГНИЦ. Выбежать на улицу успели то ли пятеро, то ли шестеро и сразу же ломанулись в ближайшие развалины, прятаться. – Он покачал головой. – Все, кто из ГНИЦ выбегает, всегда так делают. Не понимаю почему! В развалинах Студня полно! Сталкеры, что с Общаковскими работают, прекрасно об этом знают и наверняка предупреждали не раз, зачем им терять в аномалиях вынесенную из ГНИЦ добычу! Но всё равно все бегут точно в развалины, именно в те, что напротив крыльца. Как раз в них Студня больше всего. Поговаривают, что неспроста это. Профессора людям мозги перемешивают, вот и не понимают они, куда бегут… В общем, все вляпались, кроме одного. Он про всё и рассказал. А через день умер, облучился сильно. Там ведь фон запредельный, у самого ГНИЦ. Глупо туда через центральный вход идти. Надо подземный вход искать!
– Попробуем завтра сходить, – пообещал Медведь, – если зверьё успокоится хоть немного. Посмотрим. Сам знаешь, кто в тех местах живёт. Очень не хотелось бы встретиться.
– А на пятый день? – Рас с надеждой окинул взглядом присутствующих. – Мы же послезавтра в Сателлит за Кнопкой поедем, пятый день не занят, может, сходим ещё раз?
За прошедшие месяцы ОСОП старался вести поиски подземного входа в ГНИЦ хотя бы раз между Выбросами. Для поисков использовали почти каждый свободный день, но в графике Спецотряда они выпадали нечасто. В первый день после Выброса идти в расположенный за ГНИЦ лес было чревато гибелью, возбуждённое зверьё металось по Ареалу, нападая на всё подряд. Тот медведь, на тропу которого ОСОП наткнулся в первые дни поисков, жил в тех местах постоянно, и по мере прочёсывания леса его следы попадались всё чаще. Встреча с ним ничего хорошего не предвещала, а встреча с ним в первый день после Выброса и вовсе была чревата тяжёлыми потерями вплоть до гибели всей поисковой группы.
На второй день активность мутантов заметно снижалась, но не прекращалась, обычно в это время ОСОП ходил на погибшие нефтепромыслы добывать «Икс» для собственных нужд, разыскивал разрушенные лаборатории и проводил раскопки складов Городка в поисках всего, что могло быть полезно научной команде. На третий день после Выброса начиналась «нелётная погода», зверьё успокаивалось, и пройти по лесу удавалось относительно спокойно. Если не возникало срочных забот, то весь день уходил на прочёсывание леса в поисках подземного хода согласно размеченным Расом квадратам. Четвёртый день был днём торговли Водяного, к сделкам тщательно готовились с самого утра: выставлялись посты скрытого наблюдения, прочёсывались окрестности, размещалась огневая группа, доставлялись бочки с водой. И хотя за крайние месяцы эксцессов на сделках Водяного не случалось, меры предосторожности ОСОП не ослаблял.