«Лежу я, обыкновенно, впереди переднего края, или под кустом, или отрываю окоп. Имею несколько огневых точек. На одной точке бываю не более двух-трёх дней. Со мной всегда есть наблюдатель, который смотрит через бинокль, даёт мне ориентиры, следит за убитыми. Убитых проверяет разведка. 18 часов пролежать на одном месте довольно трудное занятие, причём шевелиться нельзя, а поэтому бывают просто критические моменты. Терпение здесь нужно адское. Во время засады брали с собой сухой паёк, воду, иногда ситро, иногда шоколад, а вообще снайперам шоколад не положен».
«День наш протекал так: не позднее как в 4 часа утра выходишь на место боя, просиживаешь там до вечера. Боем я называю свою огневую позицию. Если не на место боя, то уходили в тыл врага, но тогда отправлялись не позже как в 3 часа ночи».
«Бывало и так, что целый день пролежишь, но ни одного фрица не убьёшь. И вот если так три дня пролежишь и всё – таки ни одного не убьешь, то с тобой наверняка потом никто разговаривать не станет, потому что ты буквально бесишься».
«Среди нас есть ещё немало бойцов, которые люто ненавидят фрицев, но они ещё не совсем хорошо овладели техникой боя, своим оружием. Это бездейственная ненависть. Она ничего не даёт нашему делу борьбы за независимость Родины. Уничтожь фашиста! Тогда народ скажет тебе: ты действительно ненавидишь врага. Если ты ещё не умеешь уничтожать врагов – научись. В этом сейчас твой святой долг перед Родиной, матерью, женой и детьми».
Евдокия Завалий: «Фрау чёрная смерть»
Для Евдокии Завалий война началась в 15 лет. Чтобы попасть на фронт, ей пришлось скрывать свой возраст и пол. Она стала единственной в мире женщиной – командиром морских пехотинцев. Немцы прозвали её «фрау чёрная смерть».
«Детей на фронт не берём»
О чём может мечтать пятнадцатилетняя девочка? О любви, о будущем, об окончании школы. Так было и в случае Евдокии Завалий. Летом 1941 года она только закончила седьмой класс и собиралась пойти учиться на врача. Но тревожная речь Молотова от 22 июня перевернула и её жизнь.
«Моё место на фронте» – решила Дуся, отложив свои девичьи мечты об учёбе в долгий ящик. Но что могли сказать в военкомате девушке-подростку? Естественно, отправили домой со словами: «Детей на фронт не берём».
Но вскоре война сама пришла за ней. 25 июля её посёлок, Новый Буг, атаковали фашистские самолёты. Дуся вместе с остальными рабочими артели бросилась к дому и обнаружила у себя в саду раненого красноармейца.
Поскольку она готовилась поступать в медицинский техникум, она смогла перевязать раненого солдата, а потом, по приказу офицера, оказала первую медицинскую помощь другим пострадавшим. Возможно, именно её навыки убедили тогда командира взять её с собой.
На войну её проводила родная бабка, которая предсказала Дусе её судьбу:
«Девочка моя! Четыре раза будешь истекать ты кровью, но домой тебя принесут белые гуси».
Как потом вспоминала сама Евдокия: «Бабушка моя лечила людей и предсказывала судьбу. Прожила на свете 114 лет».
Евдоким Завалий
Часть, вместе с которой девушка отправилась на войну, была 96-м кавалерийским полком 5-й кавалерийской дивизии 2-го кавалерийского корпуса. Свой возраст Дусе всё же пришлось скрыть. Командиру полка она сказала, что ей скоро исполнится 18. Отсюда и разные сведения о настоящем возрасте Евдокии на начало войны. Некоторые источники называют годом её рождения – 1924, другие – 1926 год. По словам самой Завалий, когда началась война, ей не было ещё и шестнадцати.
В армии Евдокии пришлось скрывать не только свой возраст, но и пол. Из кавалерийского полка её вскоре перевели в запасной из-за тяжелого ранения. Однажды туда прибыл капитан набирать солдат на передовую. Глядя в документы девушки, он прочитал: «Старший сержант Завалий Евдок (так её инициалы сократили в госпитале), – и переспросил – Завалий Евдоким?». – «Так точно! Завалий Евдоким Николаевич». Дуся не стала переубеждать капитана, принявшего её за мужчину. В конце концов, после госпиталя внешне она не сильно отличалась от других солдат – волосы у всех были одинаково выстрижены, на всех была надета стандартная гимнастёрка и галифе. Так Евдокия оказалась солдатом на передовой в составе 6-й десантной бригады, воевавшей на Кавказе.
Целых восемь месяцев её сослуживцы не знали, что с ними наравне воюет девушка, быстро признав её за «своего парня».
После того, как под Моздоком она взяла в плен немецкого офицера, её назначили командиром отделения разведки.
Осенью 1942 ей удалось доставить отрезанному под Горячим ключом боевому подразделению продукты питания и боеприпасы, похищенные у фашистов, переправив их на самодельном плоту из крышек снарядных ящиков прямо под обстрелом немцев.
Тайна раскрыта
То, что «свой парень» Евдоким, на самом деле – «Евдокия», сослуживцы узнали во время тяжелых боев на Кубани. Рота попала в окружение, а их командир был убит. Солдаты растерялись.
Тогда старшина «Евдоким» поднялся и отправился в атаку, прокричав: «Рота! Слушай меня! Вперёд, за мной!». Бойцы последовали за ним и вырвались из окружения. Но сам «Евдоким» оказался тяжело ранен. В госпитале правда и открылась.
Но, как впоследствии вспоминала сама Евдокия, «никто даже не пикнул». Наоборот, её поощрили, направив в феврале 1943 года на курсы младших лейтенантов 56-отдельной Приморской армии.
«Дусины гвардейцы»
После окончания обучения Евдокию Завалий назначили командиром взвода отдельной роты автоматчиков 83-й морской бригадной пехоты. В начале «чёрных бушлатов» под командованием «фрау чёрная смерть», наводивший ужас на фашистов, многие офицеры и солдаты с иронией называли «Дуськин взвод».
Правда, очень скоро отношение к ним изменилось, а на смену ехидному прозвищу пришло другое – «Дуськины гвардейцы».
На самом деле, нашему поколению остаётся только удивляться тому, как молодой девушке удалось добиться подчинения и уважения десантников, воевавших всегда в самом пекле. Она сама потом вспоминала: «Вначале многие хмыкали в мою сторону. А я – волю в кулак, очи озверелые и – вперёд! Хотелось нос мужикам утереть, показать, что могу воевать не хуже, если не лучше их. В конце концов, привыкли ко мне. Если бы не признали как командира, сто раз была бы убита».
Когда немцы узнали, что ненавистными им «чёрными комиссарами» командует женщина, объявили на неё настоящую охоту.
Спины уходящих
За всё время войны Евдокия Завалий так и не привыкла терять. По её словам, из пятидесяти пяти автоматчиков её взвода до конца войны дожили лишь шестнадцать.
Кто-то погиб, прикрывая её, как Иван Посевных. В своё время, появившись во взводе, он заявил: «Бабе подчиняться неохота», а потом подставил свою грудь Второй раз, это произошло во время форсирования Днестровского лимана. Боль и слезы от потерь приходилось прятать, чтобы не дай Бог никто не заподозрил в слабости.
Командир не мог себе позволить подобных эмоций. Но память обо всех своих бойцах, не вернувшихся с войны, Евдокия Завалий пронесет через всю свою жизнь: «Каждый из моих автоматчиков до сих пор стоит перед глазами, хотя никого уже нет в живых».
Трижды похоронена
Предсказание бабушки Завалий исполнилось: девушка четыре раза была тяжело ранена и дважды контужена. Но домой она вернулась живой, несмотря на то, что её трижды «хоронили».
Ещё в начале войны кто-то из односельчан сказал её родным, что видел её похороны.
Второй раз, это произошло во время форсирования Днестровского лимана. Евдокию сильно контузило, и она потеряла сознание. Когда очнулась, увидела, как два немца ходили по местности и добивали ещё живых пехотинцев.
Не в состоянии двигаться, Завалий с ужасом ждала своей участи. Но когда они подошли к ней вплотную, ей удалось притвориться мёртвой. Она не издала ни звука, даже когда один из немцев пронзил её ногу штыком, проверяя, жива она или нет. Её, истекавшую кровью, обнаружили местные жители уже на рассвете. К тому времени в штабе 83-й её сочли погибшей, а на братской могиле в Белгород-Днестровском написали её имя.
Третий раз ее «похоронили» в Болгарии, но она и в этот раз обманула смерть. Жизнь гвардии лейтенанта Евдокии Завалий, кавалера четырёх боевых орденов и почти 40 медалей закончилась 5 мая 2010 года, за 4 дня до 65-летия Победы.
Роза Шанина: «Гроза фашистов» и просто красавица
20-летняя Роза Шанина за первый месяц своей службы уничтожила 17 фашистов. О ней восторженно писала западная и советская пресса, называя её не иначе как «грозой фашистов». К моменту гибели счёт убитых ею немцев приближался к шестидесяти.
20-летняя Роза Шанина за первый месяц своей службы уничтожила 17 фашистов. О ней восторженно писала западная и советская пресса, называя её не иначе как «грозой фашистов». К моменту гибели счёт убитых ею немцев приближался к шестидесяти.
Настырная северянка
Роза Шанина родилась 3 апреля 1924 года в деревне Едьма Велтского уезда Вологодской губернии (сегодня село входит в Архангельскую область). Своё имя она получила в честь Розы Люксембург.
Роза была единственной девочкой в семье, хорошо училась и после окончания 7 классов средней школы решила поступать в архангельское педагогическое училище. Хотя родители были против такого решения, Роза все-таки поехала в Архангельск, для чего прошла по тайге 200 километров до ближайшей станции. Упорства ей было не занимать. В среднюю школу она ежедневно ходила 13 километров в соседнюю деревню Березняки.
Роза Шанина поступила в училище. Когда перед войной обучение стало платным, Роза устроилась работать воспитателем в вечернюю группу детского сада. Во время бомбардировок Архангельска, Роза в отрядах добровольцев тушила пожары и несла вахту.
Мастер дуплета
Роза Шанина пошла в военкомат ещё в начале войны, но 17-летнюю девушку не приняли. Только в феврале 1942 года женщины от 16 до 45 лет смогли пойти на фронт. Роза прошла Всеобуч и в июне 1943 года была призвана Первомайским райвоенкоматом Архангельска. Оттуда она была направлена в Центральную женскую школу снайперской подготовки. Закончив её с отличием, она отказалась от должности инструктора и добилась отправки на фронт. Через два дня после своего 20-летия, 5 апреля 1944 года, Роза вступила в бой. Первый же выстрел отличницы снайперской школы оказался результативным. Через месяц на счету Розы было уже 17 убитых фашистов. Её «коронкой» был двойной выстрел на одном дыхании, или, как его называли, дуплет. Командиры отзывались о Розе как о первом снайпере дивизии.
Награды
18 апреля 1944 года Роза была награждена орденом Славы III степени, став первой девушкой на 3-м Белорусском фронте, удостоенной этой награды. В наградном листе отчество Розы Шаниной было указано как Георгиевна, тогда как по паспорту девушка была Егоровной. В наградном листе не было ошибки – в 1940-е имена Егор и Георгий были взаимозаменяемыми.
22 сентября 1944 года Розе Шаниной был также присвоен Орден Славы 2-й степени. Опять же, снайперша стала первой девушкой, получившей такую награду сразу 2-й и 3-й степеней. Также, буквально за месяц до своей смерти Шанину наградили медалью «За отвагу».
Сама Роза была уверена, что слава ей достается незаслуженно. В своем дневнике, который она вела вопреки запрету, было записано: «Я сижу и размышляю о своей славе. Меня зовут лучшим снайпером в газете «Уничтожим врага», а «Огонёк» поместил мой портрет на первую страницу. Это странно даже представить, как те, кого я знаю, смотрят на эту иллюстрацию. Я знаю, что так мало делала до сих пор».
Рвалась в бой
Тяжелее всего Роза переживала часы бездействия. Она постоянно рвалась на передовую или в разведку, но командир 144-й дивизии отказывал ей, разумно полагая, что потеря хорошего снайпера очень дорого обойдётся. Роза даже дважды писала письмо Сталину, а потом попросила разрешения обратиться к командующему.
Уже на следующий день она была в штабе армии и добилась приёма у генерала Николая Крылова. И генерал не смог отказать.
Роза Шанина ходила в разведку, часто совершала «самоволки» на передовую. Однажды ей даже удалось взять в плен трёх немцев. В своем дневнике она писала: «Оружие у них отобрала. Подвела к деревне: в руке винтовка, за поясом гранаты и финка – ну как настоящий вояка».
28 декабря 1944 года Роза была ранена на передовой. Сама она оценила свое ранение как «две маленькие дырочки», но госпитализация всё же была необходима. Интересно, что в своём дневнике Роза писала, что видела вещий сон, в котором была ранена в то же место, что и в жизни.
Одна
Снова на передовой Роза оказалась уже 8 января. 25 числа она была тяжело ранена в грудь. Через три дня, в госпитале, от полученных ранений девушка скончалась.
Она предчувствовала свою смерть. В своём последнем письме фронтовому корреспонденту Петру Молчанову она писала: «Быть может, меня скоро убьют. В батальоне, где я сейчас, из 78 человек осталось только 6. А я тоже не святая».
Несмотря на грозный образ, сложившийся у Розы на фронте (союзные газеты называли её «Невидимый ужас Восточной Пруссии»), ничто человеческое ей было не чуждо. Её дневники сохранили трогательные переживания. 10 октября 1944 года она писала: «На сердце тяжело, мне 20 лет, а нет близкого друга, почему? И ребят полно, но сердце никому не верит», 18 ноября: «Одинокой быть тяжело. Хочется иметь рядом близкого человека, хорошего друга».
Согласно последнему наградному листу от декабря 1944 года, на снайперском счету Розы Шаниной числились 59 убитых солдат и офицеров противника.