Через несколько минут Джилл заглянула к ней, чтобы извиниться за неудачное свидание. Они немного поболтали – Джилл до конца недели уезжала из города снимать письменные показания, – и Мария рассказала подруге про лопнувшую шину и про незнакомца, который ее спас. Джилл только сильнее расстроилась.
Когда подруга ушла, Мария принялась обзванивать автосервисы, пытаясь найти ближайший, чтобы заехать туда после работы, но вскоре убедилась, что к тому моменту они все закроются. Единственным вариантом было махнуть в один из них во время обеденного перерыва. Только с шестой попытки она наконец договорилась на половину первого, впритык к встрече с клиентом, назначенной на полвторого. Мария предупредила Барни, что, может быть, опоздает на несколько минут. Он нахмурился, но велел торопиться, предупредив, что ее присутствие очень важно. Мария вышла из офиса без четверти двенадцать, надеясь, что механики возьмутся за дело пораньше.
И напрасно. Они не начали даже в назначенное время. В итоге она провела час в ожидании, впадая то в панику, то в ярость, названивая секретарше, ассистентке и самому Барни. Только в третьем часу Мария наконец забрала машину и понеслась обратно в офис. Когда она вбежала в конференц-зал, совещание шло уже сорок пять минут. Ледяной взгляд Барни ясно выражал его недовольство вопреки приятному тону, которым он приветствовал Марию.
После совещания она извинилась. Барни был в бешенстве, он ничуть не напоминал доброго дедушку, к которому привыкли клиенты. До конца дня атмосфера оставалась напряженной. Следующий день не принес облегчения. С головой уйдя в работу, Мария взялась за те задания, которые пропустила, находясь на конференции, помимо подготовки документов, необходимых Барни на следующей неделе. В понедельник и вторник она засиживалась за полночь и всю неделю, в отсутствие Джилл, обходилась без обеденного перерыва, перекусывая прямо за столом и не отрываясь от бумаг. Барни, видимо, не замечал этого, ну или считал, что так и надо. Только в четверг лед начал таять.
Впрочем, в тот же день – Мария как раз заканчивала разговор с Барни по поводу дела о страховке, которую они оба считали фальшивкой, – она услышала за спиной знакомый голос. Девушка обернулась и увидела, что в дверях стоял Кен.
– Извините, – произнес он, обращаясь к обоим, но глядя на Барни. – Вы не возражаете, если я украду Марию на пару слов?
– Нет, – нараспев сказал Барни и кивнул Марии: – Позвони им и скажи, что завтра нужно будет провести совещание.
– Обязательно. Я передам вам их ответ, – произнесла Мария.
Она чувствовала пристальный взгляд Кена. Когда девушка повернулась к нему, дыхание перехватило. Кен развернулся и вышел, и Мария, без единого слова, последовала за ним по коридору в приемную. Когда Мария поняла, что он направляется к себе в кабинет, ноги у нее стали ватными. Они подошли к двери, и секретарша отвела взгляд.
Кен пропустил Марию вперед и закрыл за ней дверь. Исполненный энергии, он сел за стол и указал девушке на кресло напротив. А потом долго смотрел в окно, прежде чем наконец повернулся к Марии.
– Барни сказал, что вы пропустили в понедельник важную встречу.
– Я ее не пропустила, я опоздала…
– Я позвал вас не для того, чтобы играть словами, – перебил он. – Потрудитесь объяснить произошедшее.
Мария, застигнутая врасплох, забормотала что-то в свое оправдание. Она попыталась рассказать, как искала подходящий сервис и что из этого вышло. Когда она закончила, Кен некоторое время молчал.
– Вы ведь понимаете, чем мы тут занимаемся, правда? И для чего вас наняли. Наши клиенты ожидают высокого профессионализма.
– Да, конечно, я понимаю. Я знаю, что клиенты – это важно.
– А вы знаете, что Барни хотел сделать вас ведущим консультантом? И вы сами перечеркнули эту возможность, потому что вам позарез понадобилось поменять колесо в рабочее время.
Мария покраснела, шокированная этой новостью, и у нее закружилась голова.
– Нет, Барни ничего мне не говорил, – сказала она. – И я уже объяснила, что хотела съездить в сервис после работы, но к тому моменту они все закрылись бы. Честное слово, я думала, что успею вернуться вовремя. Я знаю, что рисковала, но…
– Но тем не менее охотно рискнули, – вновь перебил Кен.
Мария открыла рот, чтобы ответить, но поняла, что никакие слова уже не заставят его сменить гнев на милость.
– Должен сказать, я крайне разочарован вашим решением, – спокойно произнес он. – Мы рискнули и приняли вас на работу, в том числе под мою ответственность. Ваша работа в прокуратуре, как вы сами понимаете, не имеет никакого отношения к тому, чем мы здесь занимаемся. Но я думал, у вас есть потенциал. А теперь я уже не знаю, что думать. Возможно, я ошибся.
– Мне очень жаль. Такого больше не повторится.
– Надеюсь. Ради вашего же блага, а не ради моего.
– Как я могу исправить положение?
– Сейчас – никак. Я поговорю с Барни и узнаю, что он думает. Мы сообщим вам.
– Может быть, я позвоню клиенту и извинюсь?
– Не стоит. Я уже сказал, что мы с Барни это обсудим. Но если подобное повторится…
Кен протянул руку и включил настольную лампу.
– Не повторится, – шепотом ответила Мария, пытаясь собраться с духом.
Барни собирался сделать ее ведущим консультантом? Почему он раньше не сказал?
Тут зазвонил телефон, и Кен взял трубку. Представившись, он кивнул и прикрыл трубку рукой.
– Мне нужно ответить на звонок. С вами мы поговорим в другой раз.
Он так произнес это, что не осталось никаких сомнений – они еще поговорят. Мария встала, испуганная и униженная. В растрепанных чувствах, она вышла, еле волоча ноги. Слава богу, секретарша не обратила на нее внимания, когда она проходила мимо. Добравшись до своего кабинета, Мария закрыла дверь, прокрутила в голове разговор с Кеном и невольно задумалась, сколько еще здесь продержится.
Глава 3
Колин
В понедельник Колин вышел из дома и зашагал к машине, когда внезапно заметил детектива Пита Марголиса. Коп припарковался на улице прямо перед домом и стоял, прислонившись к капоту, со стаканчиком кофе в руках и зубочисткой во рту. В отличие от большинства полицейских, с которыми Колин имел дело, Марголис проводил в спортзале не меньше времени, чем он сам. Рукава у него были закатаны и туго облегали бицепсы. Марголису было под сорок, темные волосы он зачесывал назад. Пару раз в месяц он появлялся без предупреждения, чтобы взглянуть на Колина – так гласило условие суда. Марголис явно наслаждался властью над подопечным.
– Хреново выглядишь, Хэнкок, – заметил он, когда Колин приблизился. – Ты натворил что-нибудь, о чем мне надо знать?
– Нет, – ответил Колин.
– Уверен?
Колин смерил детектива взглядом вместо ответа. Он знал, что коп рано или поздно перейдет к сути.
Марголис перекинул зубочистку в другой угол рта.
– Около полуночи была драка на парковке у «Безумной лошади». Какие-то парни швыряли друг в друга бутылками и поцарапали несколько машин. Одного мужика отправили в нокаут. Свидетели говорят, он получил удар ногой по голове, когда лежал на земле. Сейчас он в больнице с проломанным черепом. Тяжкие телесные, сам понимаешь. Как только я об этом услышал, то подумал: о, что-то знакомое. Я, кажется, арестовывал тебя за похожее прямо здесь, в Уилмингтоне. Несколько лет назад, правда? И с тех пор, кажется, ты успел засветиться еще в паре потасовок?
Ответы Марголис знал заранее, но Колин тем не менее их озвучил.
– Да – на первый вопрос. Нет – на второй.
– А, ну да. Потому что каждый раз вмешивались твои друзья. Тот придурковатый парень и его блондинистая цыпочка.
Колин промолчал. Марголис не сводил с него взгляда. Молчание длилось, пока детектив наконец не произнес:
– Вот почему я здесь.
Колин молчал. Он знал, что в присутствии полиции нужно говорить как можно меньше.
– Поставь себя на мое место, – продолжал Марголис. – Проблема в том, что почти все участники разбежались, как только услышали сирену. Остались несколько свидетелей, и я поговорил с ними, но понял, что просто трачу время зря. Гораздо проще отправиться сразу к источнику неприятностей, правда?
Колин поправил рюкзак на плече.
– Мы закончили?
– Нет. Ты, кажется, не понимаешь, о чем речь.
– Понимаю. Но меня это не волнует. Меня там не было.
– Ты можешь это доказать?
– А вы можете доказать обратное?
Марголис отхлебнул кофе и выудил из кармана новую зубочистку. Не торопясь, сунул ее в рот.
– По-моему, ты юлишь.
– Я всего лишь задал вопрос, – заметил Колин.
– Ладно, ладно, давай вернемся к вопросам. Где ты был вечером в субботу?
– В Джексонвилле.
– Ах да. Матч. Смешанные единоборства. Ты говорил. Ну и как, ты победил?
На самом деле Марголису было наплевать, и Колин это знал. Он молча наблюдал, как тот пьет кофе.
– Дело в том, что от свидетелей мы получили кое-какие описания, и оказалось, что парень, который нанес удар ногой, – старше двадцати, мускулистый, с татуировками на руках, темноволосый, коротко стриженный. И, кстати, на парковку он уже явился с разбитой физиономией. Его видели в баре. А поскольку я знал, что ты недавно дрался в Джексонвилле… ну, не нужно быть гением, чтобы догадаться, что произошло.
– Ладно, ладно, давай вернемся к вопросам. Где ты был вечером в субботу?
– В Джексонвилле.
– Ах да. Матч. Смешанные единоборства. Ты говорил. Ну и как, ты победил?
На самом деле Марголису было наплевать, и Колин это знал. Он молча наблюдал, как тот пьет кофе.
– Дело в том, что от свидетелей мы получили кое-какие описания, и оказалось, что парень, который нанес удар ногой, – старше двадцати, мускулистый, с татуировками на руках, темноволосый, коротко стриженный. И, кстати, на парковку он уже явился с разбитой физиономией. Его видели в баре. А поскольку я знал, что ты недавно дрался в Джексонвилле… ну, не нужно быть гением, чтобы догадаться, что произошло.
Колин задумался, много ли правды в словах Марголиса.
– У вас есть ко мне еще вопросы?
Марголис снова покрутил во рту зубочистку и поставил кофе на капот.
– Ты был в «Бешеной лошади» в субботу вечером?
– Нет.
– Не заходил хотя бы на минуту?
– Нет.
– А если у меня есть свидетель, который тебя там видел?
– Он врет.
– А ты нет?
Колин не ответил. Не было смысла. После долгого молчания Марголис скрестил руки на груди, почти бессознательно напряг мышцы.
Если бы детектив действительно имел против него улики, Колина бы уже арестовали.
– Ладно, – произнес Марголис. – Тогда скажи, где ты был в воскресенье между полуночью и часом ночи?
Колин порылся в памяти.
– Я не смотрел на часы. Но я либо сидел в закусочной Трея на Семнадцатом шоссе, либо ехал домой, либо под дождем менял колесо одной дамочке. Я был дома около половины второго.
– Закусочная Трея? Какого черта ты там делал?
– Я проголодался.
– А когда ты выехал из Джексонвилла?
– За полночь. Минут в пять или десять первого. Точно не знаю.
– Есть свидетели?
– С десяток.
– Я так понимаю, у Трея ты сидел не один?
– Нет, с Эваном.
Марголис фыркнул:
– С Эваном? Да, это очень удобно.
Колин выпятил челюсть, пропустив колкость мимо ушей.
– Наверняка официантка нас запомнила.
– Потому что видок у тебя, словно ты угодил лицом в мясорубку?
– Нет. Потому что Эван в таких местах не остается незамеченным.
Марголис ухмыльнулся, но дело есть дело.
– Значит, ты уехал из закусочной.
– Да.
– Один?
– Да. Эван уехал чуть раньше. Он был на своей машине.
– Значит, никто не может подтвердить, куда ты направился?
– Я уже сказал, что случилось потом.
– А, ну да, ты менял какой-то даме колесо.
– Да.
– В грозу.
– Да.
– Твоя знакомая?
– Нет.
– Тогда зачем ты остановился?
– Подумал, что ей нужна помощь.
Марголис задумался над словами Колина, явно решив, что тот наконец попался.
– С чего ты взял, что ей нужна помощь, если ты просто ехал мимо?
– Я увидел, что она не может вытащить запаску из багажника. Тогда я остановился, вышел из машины и предложил помощь. Сначала она отказалась и попросила у меня телефон, чтобы позвонить сестре. Я дал свой мобильник, и она позвонила. А потом попросила помочь с колесом. Я помог, сел в машину и поехал домой.
– Во сколько это было?
– Не знаю. Но она звонила сестре с моего телефона. Если надо, покажу список исходящих.
– Давай.
Колин полез в карман и достал мобильник. На экране, подтверждая его алиби, появился список звонков. Он показал телефон Марголису.
Детектив достал блокнот и нарочито медленно переписал номер. Несомненно, звонили примерно во время драки на парковке, потому что бицепсы у Марголиса опять напряглись.
– А откуда мне знать, что это телефон сестры той женщины?
– Неоткуда.
– Но ты не против, если я позвоню и проверю?
– Делайте что хотите. Вы же свое время тратите.
Марголис слегка прищурился:
– Думаешь, ты самый умный?
– Нет.
– А по-моему, думаешь. Знаешь что? Зря.
Колин промолчал. Они долго мерили друг друга взглядами. Наконец Марголис забрал кофе и обошел машину, направляясь к водительскому сиденью.
– Я проверю, учти. Потому что мы оба знаем, что тебе нечего делать на свободе. Скольких людей ты отправил в больницу за последние несколько лет? Ты жесток. Думаешь, что всегда сможешь держать агрессию под контролем? Ты ошибаешься. И когда ты сорвешься, я буду поблизости. И первым скажу: «Я же предупреждал».
Седан тронулся с места. Колин проводил машину взглядом, пока она не скрылась за углом.
…– Что случилось?
Колин развернулся и увидел на крыльце Эвана. Тот, уже полностью одетый, спустился и зашагал по дорожке.
– Как обычно.
– Что на сей раз?
– Драка в «Бешеной лошади».
– Когда?
– Когда я был с тобой. Или ехал домой. Или менял колесо.
– Я могу стать свидетелем?
– Сомневаюсь. Марголис знает, что я не виноват, иначе он бы уже арестовал меня и допрашивал в участке.
– Тогда зачем столько шума?
Колин пожал плечами. Вопрос был риторический: ответ они оба знали. Колин протянул руку.
– Это галстук, который Лили подарила тебе на день рождения?
Эван опустил глаза на свой разноцветный галстук с узором «огурцы».
– Да, да. У тебя хорошая память. А что? Слишком ярко?
– Какая разница, что я думаю?
– Но тебе не нравится.
– Если хочешь его носить, носи.
Эван вдруг заколебался.
– Зачем ты это делаешь? – спросил он.
– Что?
– Отказываешься отвечать на простой вопрос.
– Потому что мое мнение не имеет значения. Ты имеешь право носить все, что хочешь.
– Просто ответь!
– Да, мне не нравится твой галстук.
– Правда? Почему?
– Он безвкусный.
– А вот и нет.
Колин кивнул.
– Ты сам не знаешь, что говоришь.
– Очень может быть.
– Ты даже не носишь галстуки!
– Ты прав.
– Так почему меня должно волновать твое мнение?
– Не знаю.
Эван нахмурился:
– С тобой невозможно разговаривать.
– Ты повторяешься.
– Конечно! Только вчера об этом говорили! Потому что это правда! Необязательно брякать все, что придет в голову.
– Но ты же сам спросил.
– Но… ладно, проехали.
Эван развернулся и зашагал обратно к дому.
– Потом поговорим, хорошо?
– Ты куда?
Эван сделал еще несколько шагов, прежде чем буркнул:
– Сменить галстук. И, кстати, Марголис был прав, ты как будто угодил лицом в мясорубку.
Колин улыбнулся:
– Эван!
Друг остановился и обернулся:
– Что?
– Спасибо.
– За что?
– За все.
– Да, да. Скажи спасибо, что я не передам твои слова Лили.
– Если хочешь, передай. Я и так ей уже сказал.
Эван уставился на него.
– Ну да. Не сомневаюсь.
В аудитории Колин сидел в третьем ряду, записывая и стараясь сосредоточиться на том, что говорил преподаватель. Речь шла о распространении грамотности. В первое время в колледже Колин испытывал двойственные чувства: с одной стороны, он думал, что профессор говорит тривиальные вещи, и гадал, зачем они ему нужны, а с другой – что в этом кроется некий, пока еще непонятный, смысл, способный когда-нибудь превратить общие принципы в связную образовательную стратегию и в формальные планы уроков. Главная проблема заключалась в том, что преподаватель – невротичная женщина средних лет с певучим голосом – перескакивала с темы на тему, так что слушать ее внимательно было трудно.
Колин учился в колледже третий год, но в Уилмингтоне – первый семестр. Два года он провел в колледже Кейп-Фир и закончил его с отличием. До сих пор Колин не мог понять, где было сложнее, там или тут; в конце концов, все сдавали экзамены и писали контрольные работы. Колин не слишком волновался: он старался читать материал с опережением и знал, что Лили поможет ему с учебой – погоняет по вопросам, когда понадобится, и проверит эссе. В общем, Колин охотно отводил на учебу как минимум двадцать пять часов в неделю, не считая времени, проведенного в аудитории; каждый раз, когда выдавался перерыв, он шел в библиотеку – и до сих пор его усердие оправдывалось. В отличие от большинства студентов, которые поступили в колледж в том числе ради веселой жизни, он пришел только для того, чтобы узнать как можно больше и получить максимальный балл. Поразвлечься Колин уже успел; на самом деле, учеба была единственным средством избежать прежнего неверного пути.
Он гордился своими достижениями – дружбой с Эваном и Лили, тренировками, местом, которое он мог назвать домом. Колину не слишком нравилась его работа – ресторан, где он подрабатывал барменом, чересчур кишел туристами, – зато там он мог не бояться, что влезет в неприятности. Большинство клиентов заходили туда поесть, в том числе много семей с детьми, и те, кто сидел у стойки, обычно ждали, когда освободится столик или когда принесут еду. Ресторан сильно отличался от баров, которые Колин посещал раньше. В годы безумной юности он предпочитал бары для заядлых алкоголиков, темные и грязные неприметные забегаловки, где на заднем фоне ревела – или не ревела – музыка. Его ожидали неприятности, как только он входил в дверь, и судьба спешила оказать ему услугу. Теперь Колин старательно избегал подобных мест. Он знал свою точку кипения и больные места; хотя уже научился сдерживаться, всегда был шанс оказаться в ситуации, когда гнев мог выйти из-под контроля. И Колин не сомневался: даже если он ввяжется в неприятности в другом штате, Марголис докопается, и следующие десять лет он проведет за решеткой, в окружении людей с аналогичными проблемами.