Плеснув в чашку кипятка и предвкушая, как он сейчас съест бутерброд, запивая его горячим чаем, Андрей присел за стол. И в этот момент услышал, как в замке, который он не успел поменять, тихо, осторожно поворачивается ключ.
* * *Ника обеспокоенно поглядывала в окно машины, с тревогой отмечая, что пейзажи уже растворяются в еще жидких, но быстро сгущающихся, словно кисель, сумерках. А они ведь рассчитывали засветло попасть в Пустошь, в пяти километрах от которой располагалось поле с заброшенным домом! По их с Егором предположениям, Валерия могла прямиком отправиться в те места, чтобы встретиться с милиционером и фельдшером, засвидетельствовавшими смерть Стаса.
Выехали они сразу после обеда. Задержались в городе, чтобы купить в продуктовом магазине какой-нибудь еды в дорогу, на всякий случай. А потом Егор сбился с пути.
Виной всему был навигатор, который он запрограммировал на деревню Пустошь N-ской области. Аппарат бодро известил, что в дороге они проведут полтора часа, но в итоге коварно завел в ограниченное с трех сторон густым лесом поле, в котором дорога обрывалась. Видимо, название «Пустошь» навигатор понял в буквальном смысле слова. Или был этот чудо-аппарат сконструирован одним из далеких потомков Ивана Сусанина? Выбираться пришлось уже самостоятельно, наугад, потому что подлый навигатор продемонстрировал растерянно замершую на молочно-белом, без всяких признаков дороги, экране стрелку. Пока развернулись, пока выехали на узкую дорогу, пока по кочкам добрались до разбитой трассы… Егор в сердцах тихо чертыхался себе под нос, Ника с тревогой бросала взгляды то на спутника, то в окно.
– Не в первый раз такое вытворяет, – пожаловался на навигатор Егор, когда им удалось выбраться на дорогу. – Ну его на фиг! Достань лучше карту.
Путешествие грозило затянуться, и девушка всерьез стала сомневаться в том, что им удастся вернуться в областной город сегодня же. Ночевать опять в каком-нибудь заброшенном доме она отказалась бы наотрез. Лучше уж в машине, если им не удастся попасть этой ночью в забронированные номера.
– Неплохо было бы поспрашивать на постах ДПС, не видел ли кто машину Валерии, – предложила Ника, и Егор устало кивнул:
– Естественно. Только, как сама видишь, еще ни одного поста дорожной службы нам не попалось.
С этим пришлось согласиться.
«Как ты думаешь, сможем ли мы сегодня вернуться в город?» – вертелся у нее на языке вопрос, который она не решалась задать. Про себя Ника очень надеялась на то, что их с Егором путешествие не затянется. Хотя она, позвонив днем на работу, сказалась больной и отпросилась на пару-тройку дней, ей хотелось поскорей вернуться в Москву. И дело было не только в том, что поездка вызывала ассоциации с командировкой, в которой умер Стас, но и в том, что ей не терпелось ознакомиться с рукописью Эдички.
Со слов Юлия Борисовича, Ирина Петровна решила перебрать шкаф с вещами сына. Тот самый, «хранитель секретов». Шкаф оправдал свое звание: на полке между сложенной одеждой обнаружился пергаментный конверт, на котором значилось «Отдать Нике», а внутри – несколько листов с распечатанным на них текстом. К сожалению, это снова были всего лишь отрывки, а не рукопись целиком, но и они, как надеялась Ника, могли помочь. Юлий Борисович просил девушку забрать конверт сегодня же, потому что на следующий день собирался уехать с Ириной Петровной из Москвы на пару недель. Нику это сообщение очень расстроило, потому что в таком случае увидеть новые фрагменты романа ей предстояло лишь через две недели. Но она быстро нашла выход: позвонила Ольге и, объяснив ситуацию, попросила подругу встретиться с Юлием Борисовичем возле метро и забрать конверт. Подруга великодушно согласилась помочь, а отец Эдички не возражал против того, чтобы подвезти конверт на ту станцию метро, возле которой жила девушка. Таким образом, отрывки из рукописи должны были уже сегодня быть у Ольги.
– Егор, сколько нам еще до деревни? – не выдержала молчания Ника.
Он, не глянув на нее, коротко, будто нехотя, ответил:
– Полчаса как минимум.
– Ясно, – сказала она, поняв, что разговора не будет. Жаль, можно было за болтовней скоротать время. Но навязываться ей не хотелось.
– Тебе не помешает музыка? – спросил он и, когда Ника мотнула головой, не глядя вставил в дисковод первый попавшийся диск и нажал на клавишу.
На диске оказался сборник иностранных баллад. И хоть Егор больше любил другую музыку (Макаревича, Кинчева, Бутусова…), сейчас эта музыка, расслабляющая, успокаивающая, оказалась как нельзя кстати.
Алинин диск. Усаживаясь в его машину, она первым делом всегда вытаскивала из магнитолы его диски и ставила свои. И вот этот, с балладами, забыла. Словно оставила ненавязчивое, как почти выветрившийся аромат духов, напоминание о своем былом присутствии.
В холостые моменты жизни брата Валерия неоднократно пыталась познакомить его с кем-нибудь из своих подруг и приятельниц, но все Леркины подруги были словно из одного эшелона, одинаково «отшлифованные» в соляриях, салонах красоты и спортзалах, будто отлитые из единой формы. Эшелон Барби. Они все были настолько одинаковы, что Егор то и дело путал их имена. Барышни обижались – иногда в шутку, иногда всерьез. И скучно с этими ожившими Барби тоже было одинаково. Свидания проходили по шаблону «ресторан, клуб или казино». Томные взгляды из-под длинных ресниц, жемчужные улыбки, небрежные встряхивания густых блестящих грив – волосок к волоску, идеально выпрямленных или идеально завитых, как у красавиц из рекламы средств по уходу за волосами. Они, эти красавицы, и были «рекламными» – моделями, начинающими певицами и актрисами. Так они всегда представлялись, хотя на самом деле являлись профессиональными охотницами за состоятельными мужьями. Скучными, озабоченными своей внешностью, читающими лишь журналы моды. Но сестра почему-то считала, что ему и нужна такая спутница – с внешним лоском, но наполненной воздухом сущностью. Как ни горько ему было признавать, Лерка просто не знала другого мира. Это была ее Вселенная – общество куклоподобных красавиц, магазины, журналы, салоны красоты. Лишь недавно она изменилась, когда встретила этого фотографа: стала проявлять некое рвение к работе, даже заинтересовалась фотографией. Может, зря он так противился этой связи?
А Барби… Все встречи после первого свидания он сводил на нет. Ему не нужна была кукла, ему нужно было живое общение.
Алина, дочь его бывшего партнера, была другой. Красива совершенной красотой, естественной, дикой, неприрученной. От нее сладко пахло ванилью, иногда – шоколадом, и этот ванильно-шоколадный запах напоминал Егору о детстве, о тех безоблачных годах, когда отец еще не разбил их счастливую и, казалось, монолитную семью.
С Алиной было интересно. Она окончила два университета, заведовала собственной юридической фирмой. И в деловых костюмах она выглядела куда сексуальней, чем все эти Леркины подружки в откровенных тряпочках из последних коллекций.
Ему нравилось, что на лице Алины под вечер читалась усталость, а не скука, свойственная Барби. И еще любил он, когда на его вопрос: «В каком ресторане поужинаем?» – она отвечала, что у нее в квартире. И заказывала на дом пару пицц. «В ресторане я чувствую себя так, будто пришла к тебе на работу», – оправдывала она свое пристрастие к пицце, которую они уплетали, сидя на ее диване, запивая испанским вином, под французские фильмы.
Но их отношения закончились. Однажды Егор проснулся рядом с Алиной и с удивлением понял, что, несмотря на то, что она ему нравится и с ней ему интересно, он ее не любит. И хоть перспектива уютных вечеров под пиццу, вино и французские фильмы казалась ему поначалу привлекательной, не с этой женщиной он собирался рука в руке войти в старость.
Алина молча его выслушала и грустно улыбнулась: «Что ж, ты, наверное, прав».
Расстались они спокойно, иногда продолжали созваниваться, как старые знакомые, но видеться больше не виделись. И только вот этот диск, случайно или нарочно оставленный ею в его машине, напомнил ему о ней.
Лера, как только узнала, что он расстался с Алиной, взялась за старое и дала ему сразу четыре телефона своих приятельниц. Но Егор на этот раз резко пресек все попытки сводничества. Лерка поначалу обиделась, но потом вроде сдалась. «Как хочешь. Но если тебе будет грустно, позвони Лоле. Она будет очень рада. Или, что еще лучше, Эльвире, она уже давно мечтает с тобой познакомиться». Лола, Эльвира… Кошмар какой. От этих имен так и веяло томностью, напыщенностью, искусственностью. Нет, спасибо.
Егор невольно покосился на девушку, дремлющую на соседнем сиденье. Ника не была похожа ни на подружек Леры, ни на Алину. В ней вообще не было ни гламурного лоска, присущего Лериным приятельницам, ни намека на дикую, в чем-то агрессивную, но естественную красоту Алины. Ника была совершенно другой. И чувства она тоже вызывала другие. С одной стороны, она вызывала у Егора раздражение (видимо, сказывалась ее профессия: он не любил журналистов), но с другой – ему вдруг захотелось протянуть руку и легонько коснуться светло-золотых веснушек на ее скуле.
Девушка словно почувствовала, что он на нее смотрит, и открыла глаза.
– Что? – спросила она, морща нос и жмурясь, будто взгляд Егора разбудил ее, подобно солнечному зайчику.
– Нет, ничего. Просто посмотрел на тебя, – ответил он и с улыбкой добавил: – Завидую твоей возможности спать в дороге. Мне за рулем, как понимаешь, вздремнуть не удалось.
Выглядел он уставшим: покрасневшие глаза, резче обозначившиеся морщинки в их уголках, темные круги.
Ника, проникшись невольным сочувствием к Егору, предложила:
– Останови машину и отдохни немного.
– Нет, мы уже почти у цели, почти подъезжаем к Пустоши. Лучше расскажи мне что-нибудь.
– Что именно?
– Да что угодно! О себе, например.
– «О себе» – понятие растяжимое, – усмехнулась девушка и, повозившись, устроилась удобней в кресле. – Это и о своих вкусах, и работе, и свободном времени, если оно есть…
– Этот парень, Андрей, он ведь тебе нравится, да? – неожиданно вырвалось у него.
Ника растерянно заморгала и покраснела.
– Я так и подумал, – уверенно припечатал Егор.
– Это не твое дело, – резко ответила она.
– Ты права, это не мое дело, – поспешно согласился он, ругая себя за оброненную необдуманно фразу.
– Это… так заметно? То, что он мне нравится?
– Я заметил, – ответил он, пожимая плечами. – Но это не значит, что твой интерес бросается в глаза. Этот парень, похоже, даже не догадывается о твоих чувствах.
– И слава богу! Это… моя тайна. Мы с ним никогда не будем вместе, я это прекрасно понимаю, так что ему незачем знать.
– И ты решила «похоронить» себя в этих безнадежных, как ты сама признаешь, чувствах?
Зеленые глаза девушки вспыхнули возмущением.
– Тебя это не касается! – огрызнулась она и отвернулась к окну.
– Прости, – повинился Егор. Он действительно чувствовал себя очень неловко из-за своей бестактности.
– Ладно уж, – проворчала примирительно девушка. – Лучше расскажи о себе.
– А мне о себе рассказывать скучно, – с улыбкой сказал Егор. – Про работу не хочется. А про личную жизнь – нечего, потому что на нее не остается времени. Правда, один раз я чуть не женился, но расстался со своей невестой три месяца назад.
– Из-за нехватки свободного времени? – спросила Ника без особого интереса, все еще немного дуясь на него из-за бестактных реплик.
– Не совсем. Просто наши отношения полностью исчерпали себя. Понимаешь, о чем я?
– Прошла любовь, завяли помидоры…
– Что-то вроде того. Можно сказать, мы «дочитали» их, как интересную книгу, и поставили точку. Каждая книга оставляет какое-то впечатление, «послевкусие». Какая-то разочаровывает или вызывает скуку, другая – напротив, заставляет жалеть о том, что она уже закончилась. Сюжет третьей долго не отпускает, а иногда хочется переписать некоторые главы, чтобы прийти к иному финалу… Нет, наша «книга», хоть и была интересной, пришла к логическому завершению. Осталось приятное впечатление, сюжет врезался в память, но перечитывать этот роман во второй раз не хочется.
– Понятно, – кивнула Ника. – Видимо, и так бывает. Я же, к сожалению, никак не могу расстаться с полюбившимся «романом», хоть мне бы и хотелось поставить его на самую дальнюю полку и достать другой.
– И что же, никогда не предпринимала таких попыток? – серьезно спросил Егор.
– Предпринимала, отчего же… Только книги почему-то оказывались журналами, которые я быстро пролистывала без всякого интереса и сдавала в макулатуру.
Он засмеялся, развеселившись от такого ее сравнения. Ника, бросив на него взгляд, опять отметила про себя, что и улыбка, и смех делают невыразительное лицо Егора довольно приятным.
– Уже почти приехали, – сказал он, резко меняя тему. – Вон указатель на деревню Пустошь.
* * *Ему не послышалось. Кто-то действительно вставил ключ в верхний замок и пытался открыть дверь. Андрей бесшумно поднялся из-за стола и на цыпочках прокрался в коридор. Он сразу понял, что это была не Ника. По логике, она еще не должна была вернуться из поездки – путь ей предстоял не близкий. Но даже если бы и так… Хозяева так замок не открывают: осторожно, будто крадучись, вставляя ключ и медленно, боясь наделать лишнего шума, проворачивая его.
Андрей, затаив дыхание, приблизился к двери и глянул в «глазок», но ничего не смог разглядеть, так как свет на площадке не горел. Тем временем неизвестный открыл верхний замок и попытался вставить ключ в нижний. Андрей тихонько отпрянул от двери и в напряжении закусил губу. Тот, кто пытается отпереть дверь, не знает, что она заперта всего лишь на верхний замок и что нижний вчера был заменен. Андрей жалел сейчас лишь об одном – о том, что не заменил сразу оба замка. Хотя он и предчувствовал подобную ситуацию, не думал, что она произойдет так скоро. За Никой, похоже, следили и знают об ее отсутствии.
На площадке тихо выругались. Андрей почувствовал, как его сердце выдает рваную дробь. Если сейчас неизвестный надавит на ручку, дверь откроется. Андрей внутренне подобрался на тот случай, чтобы, если так и произойдет, нанести незнакомцу удар. А что, если самому распахнуть дверь? Может быть, от шока грабитель растеряется, и Андрей выиграет пару секунд для того, чтобы нанести запланированный удар. Но только он решил так поступить, как в кармане запиликал мобильный.
– Ёпт… – не сдержал Андрей тихого восклицания, торопливо доставая выдавший его телефон, и в это же мгновение услышал, как неизвестный затопал по лестнице вниз.
Андрей рывком распахнул дверь и выскочил на темную площадку:
– Стой! Стой, сволочь!
Прыгая через ступеньки, он бросился вдогонку. Но неудачно прыгнул, подвернул ногу и упал. Выругавшись, он вскочил и, прихрамывая, выбежал из подъезда. Но тех нескольких мгновений, на которые он замешкался, хватило для того, чтобы злоумышленник успел скрыться. Ничего другого не оставалось, кроме как вернуться в брошенную незапертой квартиру.
Когда он поднимался по лестнице, мобильный вновь заверещал.
– Почему ты не берешь трубку? – услышал Андрей в трубке недовольный голос жены.
– Я не мог ответить, был занят, – с закипающим раздражением ответил он. Если бы не ее несвоевременный звонок, ему бы удалось увидеть пытавшегося проникнуть в Никину квартиру человека.
– Чем таким, интересно, ты занимался? И где ты?
– У знакомой. Навещаю котенка, которого ты не захотела оставить, – честно признался Андрей и со злорадством подумал, что ему все равно, как отреагирует жена на его заявление. Если начнет орать прямо по телефону, он просто отключит мобильный, и все.
– Котенка? – ожидаемо взвилась она. – Замечательное дело! Он навещает котенка, тогда как дома не вынесен мусор! И не куплен хлеб!
– Сама и вынеси. И хлеба купи.
– Я?! – захлебнулась от возмущения Лилька. – Ты мне это говоришь?! Да я… Я вкалываю на работе, как папа Карло, задерживаюсь, чтобы заработать лишнюю копейку! А он даже мусор не может вынести!
– Между прочим, я тоже весь день на работе, – зло ответил Андрей. – Нравится это тебе или нет. А до недавнего времени у меня было две работы, и я пахал в обе смены. И ничего! И, между прочим, мусор выносил и хлеб покупал! Тогда как ты, заканчивая на старой работе сразу после полудня, не удосуживалась дома встретить меня ужином! Нормальным ужином, а не разогретыми в микроволновке полуфабрикатами! И ничего, я тебя не упрекал!
– Ну, знаешь… – фыркнула Лилька.
Андрей, не дожидаясь, когда она найдет слова, отключил телефон.
– Вот такие, брат, дела, – с горечью пожаловался он вышедшему на шум котенку. – Никогда не женись на стервах.
Андрей прошел на кухню, где на столе его дожидался остывший чай и целый бутерброд. С пару секунд взирал на чашку, затем выплеснул холодный чай в раковину и, включив вновь чайник, уселся за стол. Домой возвращаться совсем перехотелось.
* * *В окнах небольшого покосившегося домика с вывеской «Милиция» свет не горел. Однако, несмотря на это, Егор поднялся по расчищенным от снега и льда ступеням деревянного крыльца и громко постучал три раза. Подождал немного, прислушиваясь, и повторил стук.
– Не может быть, чтобы не осталось дежурного, – недовольно проворчал он и надавил на дверь. Та оказалась запертой.
– Егор, это не город, а маленькая деревня. Какие тут могут быть происшествия? Разве что какой-нибудь мужичок напьется и пойдет горланить песни по улицам. Так это даже не происшествие.
– И все же, я думаю, кто-то да должен тут быть. Может, дежурный куда-то отошел?
– Может быть, и так, – пожала плечами Ника.
Егор спустился к ней, задумчиво огляделся, но в темноте, рассекаемой лишь тусклым светом одинокого фонаря, висевшего над дверью, разглядеть что-либо было невозможно.
– Егор, здесь должен быть магазин, в котором, как я себе это представляю, собираются местные. Вот с ними мы и сможем потолковать. Если Лера добралась до этой деревни, то ее приезд вряд ли остался незамеченным.