– Первый курс, мастер Ворг. Это мой первый учебный день в академии.
– Для первого курса вы слишком смышлены… имя? Род?
– Невзун, – улыбнулся я. – Вы, вероятно, слышали о моем отце…
– Еще бы, – внезапно сощурился мастер. – Что ж, будем считать, что отработку я принял.
– Я могу идти? – удивился я, откладывая в сторону нож.
– Да. И заберите с собой этих… – пренебрежительно указал он подбородком на стоящих у стеночки мальчишек. – В прежние времена мэтры еще до поступления знали, как отличить утопленника от удавленника. И не падали в обмороки при виде распоротого живота. А нынче – тьфу да и только. Нет больше тех мэтров, которым я готов с уважением пожать руку. А скоро вообще никого не останется, если наше руководство не предпримет серьезных мер.
– Не могу с вами не согласиться, – кивнул я, деловито отмывая руки в ведре. – Но, насколько я заметил, определенные меры все же предпринимаются.
– Да разве это меры? – поморщился мастер и устало привалился к косяку. – Вот, к примеру, сразу видно, что вас воспитывал настоящий некромант – вы дерзкий, нахрапистый, не боитесь запачкаться и продолжите отстаивать свое мнение даже тогда, когда все остальные против.
Я потупился.
– Отец вырастил вас упрямым и своенравным…
Интересно, откуда он узнал о моих подвигах?
– У ректора я спросил, – усмехнулся вдруг маг. – Да и у вас все на лице написано, молодой человек. Не умеете мысли скрывать. Совершенно.
Ну это вы так думаете, мастер.
– Ладно, Невзун, проваливайте, – так же неожиданно улыбнулся мастер Ворг, показав редкие желтоватые зубы, а потом закашлялся. – Устал я сегодня… нет больше ни сил, ни времени. Даже на этих необразованных оболтусов. Поэтому приберите тут и тащите недоумков на улицу. Пусть проветрятся, пока не заблевали все вокруг.
Я нахмурился, уловив в голосе старого мага презрение, но он уже отвернулся и медленно поплелся прочь, шаркая ногами и бормоча себе под нос что-то неразборчивое. Старый он все-таки, столько даже чародеи не живут. А он еще как-то скрипит, борется, упрямо барахтается, совсем как Нич в свое время. И, наверное, просто не верит в лучшее?
Вымыв руки и стянув с себя испачканный фартук, я оглядел учебную комнату и поджал губы: уборка тут предстояла серьезная. Давно не мытый пол, багровые потеки на стенах, истерзанный труп, вяло ворочающиеся адепты под ногами. Интересно, заметит кто-нибудь, если я использую кое-что из старого арсенала? И не обидится ли старый мастер, если я чуть-чуть почищу ему вентиляцию? Впрочем, демоны с ним. Он не давал подробных указаний, а значит, моя фантазия почти ничем не ограничена… в пределах разумного, конечно. Так что плевать на все – уберусь с помощью бытовых заклинаний. А то там весь ужин сожрут, пока я занимаюсь всякими глупостями.
Глава 7
Обидно, когда срывается тщательно продуманный план. Но только дурак не использует это обстоятельство в своих целях.
Мэтр Гираш– Стой. Дальше мы сами, – буркнул Верен, остановившись перед входом в учебный корпус. – Дотащим как-нибудь.
Я пожал плечами и послушно опустил на крыльцо так и не пришедшего в себя Молчуна. Тот с тихим шорохом осел на ступеньках и даже не дрогнул, когда Петер подхватил его под мышки и поволок к телепортационной арке. Пошатывающийся Шарк, которого Грош придерживал за плечи, уже очухался, поэтому дополнительная помощь ему была не нужна. Однако из-за мутного взгляда и бледной кожи он все еще походил на упыря.
Эх, и это – будущие мэтры. Интересно, чему их учили целый год, если после первого же вскрытия они так раскисли? Надо будет еще раз глянуть на расписание и поспрашивать, чем они занимались на занятиях, если так бурно отреагировали на самый обычный труп. Не цветочки же целый год сажали? Не лютики же нюхали?
В мое время вскрытия проводились чуть ли с первого дня. И мы прекрасно знали, как выглядят развороченные клинком кишки, не закатывали глаза при виде покрытого магическими ожогами человеческого тела. А эти как с неба свалились. Лягушками и крысами они, видите ли, занимались. Но даже если и так – после первой же собственноручно убиенной крысы или препарированной лягушки, на которых изучают, как работает сердце, чувствительность к некоторым вещам пропадает напрочь.
Оказавшись перед мерцающими арками, Петер и Грош активировали правую и, не попрощавшись, исчезли вместе с Шарком и Молчуном. Верен, проводив их взглядом, качнулся было следом, но потом вдруг остановился и, с сомнением обернувшись ко мне, неуверенно обронил:
– Спасибо.
– Не за что, – пожал плечами я, отходя ко второй арке.
– Ты все-таки светлый. Обычно вы такие… ну…
– Гады? – понимающе усмехнулся я, активируя нужные руны. – Так и есть. Но меня воспитывал некромант, который и научил в свое время одной важной вещи…
– Какой?
– Темные своих не бросают, – с серьезным видом сообщил я, после чего махнул рукой и, не дожидаясь от Верена ответа, отправился к себе.
Несмотря на поздний час, холл отнюдь не пустовал – на диване возле камина развалились трое старшекурсников, а рядом, втиснувшись между ними, пристроились две миловидные девочки более юного возраста. Причем, судя по мордашкам девиц, царящий вокруг полумрак и пляшущие в камине язычки огня настраивали красавиц на романтический лад.
При виде меня девушки хихикнули и попытались отодвинуться от ухажеров. Двое из них в ответ только ухмыльнулись, а третий лениво обернулся и, кинув в мою сторону пренебрежительный взгляд, широко зевнул:
– Тебе чего, мелкий? Заблудился на ночь глядя?
– Нет, – хмыкнул я, доставая из-под мантии утащенную из лечебницы окровавленную простыню. – С прогулки просто иду.
От камина обернулись и остальные четверо студентов. Я тряхнул еще влажную ткань и нечаянно выронил оттуда покрытую багровыми разводами пилу с прилипшими к ней осколками ребер.
– Ой. А вот это не мое… случайно прихватил с кладбища. Ну да ничего. Сейчас помою, наточу и будет как новенькая… кстати, вам садовый инструмент не нужен? Если что, могу достать. Недорого.
Девушки внезапно побледнели. Парни поднялись с дивана, сделали шаг по направлению ко мне, загородив проход в мужское крыло.
– Мелкий, ты что, убил кого-то? – наконец отмер один из них, недоверчиво рассматривая пилу.
Я сделал непроницаемое лицо.
– Да. Одного дурака, который мешал мне пройти. Упрямый оказался и не поверил, что я, когда голоден, могу убить за кусок пирога. Правда, поскольку пустых могил на кладбище не нашлось, пришлось его распиливать и закапывать по частям. А он костлявым оказался, вот пилу об него и затупил. Под конец пришлось молотком даже долбить – черепушка никак не хотела лезть под крышку гроба. Хорошо, до темноты успел… Доброй ночи, коллеги.
Нагнувшись, я без помех подобрал с пола «улику» и спокойно прошел мимо старшекурсников. Без помех добравшись до комнаты, с каменной физиономией закрыл за собой дверь и, скинув на пол пропитавшуюся ароматами подвала мантию, проворчал:
– Ну как дети, в самом деле. Что ни скажи – всему верят.
– А я тебе говорил, – сварливо проскрипел откуда-то сверху Нич. – И вообще, чего это ты такой недовольный? Светлым нос не получилось утереть? А то лучшим он станет, поглядите-ка!
– Я до Черной башни не добрался.
– А собирался?
– Конечно. Пора уже портал налаживать. В Тисру надо бы заглянуть, Модшу навестить, сказать ему, что я жив, и эликсиры заодно заказать – старые-то уже закончились. И вообще, у меня были другие планы на сегодняшний день.
– Ну так в чем проблема? – удивился таракан и, спрыгнув со шкафа на комод, вопросительно шевельнул усами. – Нам всего-то нужно получить приглашение от темных. Спаси какую-нибудь некроманточку от оравы светлых, и вот тебе выход.
– Я планировал использовать другой вариант проникновения…
– Зря. Некроманточка – самый быстрый способ. Точно тебе говорю. Спаси ее – и все дела.
– Да как я ее спасу? – хмуро откликнулся я. – Они же толпой все время ходят. Что мне, два десятка человек сперва распугать, а потом уговаривать вернуться?
– Ну, – на мгновение задумался таракан. – Хочешь, я их распугаю?
– Спасибо, не надо, – вежливо отказался я, стаскивая с себя форму. – Ты и так сегодня постарался: некоторые до сих пор боятся в столовую заходить.
– Кстати, о столовой, – вкрадчиво начал Нич. – Не знаешь, какая сволочь подвесила там иллюзию, из-за которой мне, архимагу в почтенном возрасте, пришлось спасаться позорным бегством?!
– Имеешь в виду ту красную стрелку, которая поворачивалась следом за тобой как привязанная, указывая правильное направление?
– Да!
– И которая пропала только через полчаса после того, как ты окунулся с головой в бассейн?
– Конечно!
– Понятия не имею, – бесстрастно отозвался я, бережно складывая форму на стуле. – Если бы это был я, то позаботился бы, чтобы ты из столовой вообще не выбрался. Скажем, подвесил утяжелители на лапы или просто-напросто обездвижил. Представляешь, сколько бы тогда каблуков по тебе потопталось?
– Конечно!
– Понятия не имею, – бесстрастно отозвался я, бережно складывая форму на стуле. – Если бы это был я, то позаботился бы, чтобы ты из столовой вообще не выбрался. Скажем, подвесил утяжелители на лапы или просто-напросто обездвижил. Представляешь, сколько бы тогда каблуков по тебе потопталось?
Нич недобро ощерился.
– Гира-а-аш…
– Отстань, – буркнул я, накидывая теплый халат и направляясь к двери. – Я устал и голоден, не успел из-за Ворга поужинать. Пирожки давно закончились, а столовая уже закрылась.
С этими словами я вышел, плотно прикрыв за собой дверь, поэтому не услышал, ворчал ли учитель по поводу моей мести. И вообще, нечего возмущаться – он меня сегодня пару раз тоже подставил. И то, что обе ситуации я обратил в свою пользу, – это только моя заслуга.
Приведя себя в порядок и тщательно смыв въевшиеся в лечебнице запахи, я вернулся обратно. И был немало удивлен, обнаружив на комоде два пирожка и остывшую котлету, которую кто-то заботливо обернул мятой салфеткой.
– Твой ужин, – неприязненно буркнул Нич, устраиваясь на своей подушке.
Я недоверчиво на него покосился.
– Да? По какому случаю праздник?
– Просто хочу проснуться живым, – фыркнул он, даже не повернув головы. – А то вдруг ты по старой памяти снова с голодухи начнешь жрать все подряд.
Я скривился.
– Ну, знаешь… до сырой тараканятины я никогда не опускался.
– Ты, может, и нет. А вот твоя трансформа пару раз согрешила.
– Когда такое было? – озадачился я, подходя к комоду и задумчиво изучая пирожки. Не отравлены, случаем? Понос меня после них не проберет? А то Нич у нас тот еще выдумщик.
– Когда ты на кладбище от мертвяков убегал, не рассчитал сил и впервые обернулся полностью, помнишь? Там потом ни одного целого умертвия не осталось – крестьяне лопатами сгребали останки, да еще приговаривали, что в жизни не терпели такого страху. А второй раз – совсем недавно. В замке Невзунов. Напомнить тебе, кто там с аппетитом съел некроголема?!
Я непроизвольно передернулся.
– Не надо. До сих пор не могу смотреть на жареные лягушачьи лапки.
– Вот-вот. А тараканьи по вкусу очень похожи!
– Сам пробовал? – поинтересовался я, уважительно покосившись на возмущенно раздувшегося таракана.
– Нет! – рявкнул тот. – Но предпочитаю отдать тебе украденные из столовой припасы, чем всю ночь прислушиваться к бурчанию в твоем животе и гадать, не надумаешь ли ты в самый неподходящий момент вспомнить прошлое!
Я хмыкнул.
Невероятно. Старый ворчун решил обо мне позаботиться! Конечно, просто так он не мог этого сделать, поэтому разыграл тут целую комедию, но все равно приятно.
– Не переживай, Нич, – смягчился я, одновременно проверив еду на наличие всяких пакостей. – Тебя есть не буду. Я на твое воскрешение слишком много сил потратил, чтобы повторять этот обряд всякий раз, когда меня обуяет зверский голод. Да и трансформа моя давно тю-тю…
– Кто тебя знает, – проворчал, скорее по привычке, старик, так и не повернувшись. – Если до утра доживу, может, и поверю.
– Тогда спокойной ночи, – попробовав выпечку и найдя ее вполне сносной, благожелательно откликнулся я. – И спасибо за пирожки.
Нич на это ничего не ответил, притворившись спящим, а я неторопливо доел поздний ужин и хлебнул воды из прихваченного из умывальни кувшина. Затем потянулся, снял халат и, прежде чем забраться под одеяло, кинул быстрый взгляд на неподвижно лежащего таракана: огромный, черный, с длиннющими усищами, кончики которых свисали с края подушки и походили на жесткую проволоку. Набегался он сегодня отменно. И устал, наверное, не меньше меня. Да еще и в комнате прохладно, чего он до сих пор почему-то не заметил…
Задумчиво покрутив в руках халат, я укрыл им спящего учителя. После чего забрался под одеяло и, блаженно вытянув гудящие ноги, прикрыл глаза. И, уже проваливаясь в сон, неожиданно услышал:
– На здоровье, Гираш…
– Невзун, встать!
Неохотно приоткрыв один глаз, я вопросительно уставился на мастера фон Бердена, который, судя по цвету кожи и перекошенной физиономии, потратил немало усилий для того, чтобы меня разбудить. Вон как стоит – весь набычился, растопырил пальцы, будто собирается меня придушить, плечи вздернул к самым ушам; морда красная, распаренная, от самого чуть ли не пар валит…
Подумаешь, чуток задремал. Ему же лучше было: я не доставал его назойливыми расспросами.
– Адепт Невзун!
– Я прекрасно вас слышу, господин фон Берден, – невозмутимо откликнулся я, закинув ногу на ногу и одновременно открыв второй глаз. – Просто настолько глубоко задумался над лекцией, что побоялся упустить важную мысль.
– Какую?!
– Не поверите: я размышлял над причинами, приведшими к разделению магов на светлых и темных. Мне кажется, это не совсем правильно с точки зрения…
– Да вы храпели на весь класс! – яростно прошипел преподаватель, нависая надо мной карающей десницей Совета.
Я?! Не может такого быть…
Я оскорбленно выпятил нижнюю губу.
– Это была звуковая материализация сложного мыслительного процесса, находившаяся в прямой зависимости от его интенсивности.
– Неужели? – ядовито переспросил мастер фон Берден. – Тогда, судя по интенсивности звука, вы у нас просто гигант мысли!
Я застенчиво улыбнулся:
– Спасибо.
– Невзун, да вы… – Светлый едва не задохнулся от злости. – Вы просто… да поднимитесь наконец, когда с вами разговаривает учитель!
Мигом сделав скорбное лицо, я послушно встал и кротко взглянул на взбешенного мага.
– Полагаете, это улучшит наше взаимопонимание?
– О чем была сегодняшняя лекция, Невзун?! – почти прорычал он, не увидев в моих глазах ни малейшего раскаяния.
Я сосредоточенно наморщил лоб.
– А вы не могли бы сформулировать вопрос попроще? Нельзя же с ходу ошарашивать бедного адепта столь сложным заданием.
– Что? – опешил мастер фон Берден, отступив от меня на шаг. – Невзун, вы забыли, какой у меня предмет?!
– Нет, – серьезно ответил я, оказавшись на перекрестье изумленных взглядов, и с умным видом пустился в пространные разъяснения: – Согласно расписанию, вы ведете у нас основы рунной и заклинательной магии, а также основы магического моделирования. Вчера мы начали разговор о моделировании и рассмотрели основные способы начертания заклятий. Сегодняшнее занятие должно было быть посвящено рунам. Однако в начале урока вы долго рассказывали о заклинательной магии, а потом перешли к истории ее возникновения и ее отличиям от рунной, а затем еще полчаса говорили о мэтрах и мастерах, подведя нас к мысли о принципиальной разнице между нами. Я, если честно, затруднился с ответом на ваш последний вопрос, поскольку не смог сразу определиться, чего в вашем рассказе было больше: истории, теории рунной или все же заклинательной магии? Но, может, вы подскажете, где я ошибся?
Преподаватель на мгновение замер, а потом снова недобро прищурился.
– Издеваетесь, Невзун?!
– Ни в коем разе, – поспешил заверить я, на всякий случай выпрямившись, чтобы сравняться ростом с фон Берденом. – Просто докладываю о своих наблюдениях и, исходя из возникших противоречий, задаю встречный вопрос.
– Ах докладываете… – Во взгляде светлого появилось обещание мучительной смерти. – Сколько букв рунического алфавита вам известно?
Я вопросительно приподнял бровь.
– Основных или дополнительных?
– Основных! Хотя бы… – неожиданно запнулся преподаватель, а потом с подозрением уставился на невозмутимого меня. – Откуда вы знаете о дополнительных рунах?
– Отец считал, что у меня должно быть разностороннее образование, не задавленное рамками общеобразовательной программы, – пожал плечами я. – Поэтому он позволил мне самостоятельно изучить в оригинале «Древние руны» магистра Буральдино.
У мастера фон Бердена сперва округлились глаза, потом раскрылся рот для какого-то глупого вопроса, вроде того, откуда у старшего Невзуна мог взяться оригинал фундаментального труда знаменитого некроманта, копиями которого сейчас пользуются все до единого маги. Но светлый вовремя вспомнил, каким именно способом мэтры добывают ценные книги, и неопределенно хмыкнул.
– Смело с его стороны… Что вы поняли из этого трактата?
– Исходя из исследований мэтра Буральдино, в рунном алфавите, в том виде, в котором он до нас дошел, – счел нужным уточнить я, – в настоящее время выделяют тридцать основных рун, разбитых на три порядка в зависимости от уровня воздействия, и около пятидесяти дополнительных.
Во взгляде преподавателя промелькнула искорка неподдельного интереса.
– Вам они знакомы?
– Разумеется, – хмыкнул я. – Это знание не является запрещенным.
– Очень любопытно. А вам известно, адепт, почему произошло такое разделение?
– Конечно. Основные руны называются так потому, что, будучи нарисованными в одиночку или же рядом с рунами своего порядка, всегда обладают одним и тем же значением. Тогда как дополнительные руны, напротив, способны это значение или исказить, или поменять на прямо противоположное.