Раздражение еще не улеглось. Инспектор сидел и смотрел в окошко, пока не понял, что постепенно успокаивается. Его окутывало знакомое чувство, чудесное чувство: наконец-то он дома. У себя. Здесь он всегда думал об Эдель.
В свое время она заложила здесь сад. После того как ее не стало, он как мог продолжал то, что начала она. Всю жизнь ей хотелось загородный домик с садом; под конец она его получила… Гунарстранна делал то, что Эдель сделать уже не могла. Он взял бразды правления в свои руки. Полжизни он не мог отличить ясень от клена. Теперь он разбирался в деревьях и во многом другом… После смерти Эдель прошло четыре года.
Здесь он проводил по полгода, с конца апреля до середины октября. Здесь была его тихая гавань. И все же всякий раз, глядя на высокую сосну у своего домика, он чувствовал, как по спине бегут мурашки. Он живо представлял себе Эдель в резиновых сапогах, которая выходит из леса с полной корзиной грибов… Непонятно, почему он всегда видит ее именно такой? И почему всякий раз у него бегут мурашки по коже…
От большой сосны до домика вела тропка длиной в двадцать пять метров; сам домик притаился за двумя большими валунами. Перед домом творились настоящие чудеса. Весной, летом и осенью Эдель выращивала то, что только возможно было вырастить в здешнем климате. И он как умел старался поддерживать то, что начала она.
Доставая из машины папки с документами, Гунарстранна озабоченно хмурился. Летом сад нужно постоянно поливать. Но, затевая расследование такого дела, как убийство Рейдун Росендаль, трудно предугадать, на сколько времени оно затянется. Во всяком случае, следующие несколько недель он здесь жить не сможет. Как же быть в мае, когда придет жара?
Его мысли нарушил звук тяжелых шагов и хруст веток. Из зарослей на дорогу вышел старик в выцветшем исландском свитере и потертых брюках. Гунарстранна узнал своего соседа Сёрбю; тот в знак приветствия приложил ладонь ко лбу и робко улыбнулся.
Гунарстранна буркнул что-то неразборчивое и снова принялся выгружать багаж.
Сёрбю входил в группу местных жителей-пенсионеров. Они старались держаться вместе: ходили друг к другу в гости, играли на аккордеоне, даже одевались одинаково – во что подешевле, чуть ли не в обноски. Гунарстранна не любил Сёрбю. Считал его старым болтуном. Вечно тот рассказывал о своих детях с таким видом, как будто раскрывал государственные тайны.
Гунарстранне неинтересно было слушать о чужих детях и внуках. И меньше всего о детях и внуках этого старого толстяка. Кроме того, он подозревал, что местные пенсионеры не только играют на аккордеоне, но и сплетничают о нем.
Судя по тому, с каким виноватым видом Сёрбю переминался с ноги на ногу, скорее всего, он успел что-то натворить. Гунарстранна недовольно прищурился. Интересно, что тут забыл старый жирный ворон? Наверное, что-то вынюхивает, чтобы было что рассказать своим дружкам.
Внешне соседи представляли собой единый фронт. Но поодиночке, втайне друг от друга, ходили к Эдель клянчить отростки или черенки. Они не смели появляться на их участке, когда Гунарстранна здесь жил, но проникали тайком, когда он уезжал в Осло. Возвращаясь, инспектор всегда находил чужие следы. Сёрбю воровал у него саженцы, которые, правда, у него не выживали. Ни сам Сёрбю, ни его жена не знали, что участок нужно регулярно перекапывать, известковать, вносить удобрения и так далее…
– Неплохо выглядит, – льстиво заговорил пенсионер, кивая в сторону новой террасы.
Гунарстранна пожал плечами и взял по сумке в обе руки.
– Наверное, дорого обошлось? – продолжал толстяк.
– И еще обойдется. Вам не по карману.
«Не привык, чтобы тебе откровенно хамили», – злорадно подумал Гунарстранна, глядя в вытянувшееся лицо соседа. Наконец тот понял намек, попрощался и ушел.
Обойдя валун, он стал проверять ростки и завязи. На западной границе участка он в свое время подготовил для теплицы канаву пять метров на метр и уже врыл в нее шесты. На мокром гравии отпечатались следы Сёрбю. «Хорошо, что я еще не купил материалы», – подумал Гунарстранна. Меньше искушения для соседей. И потом, в ближайшее время ему будет не до стройки.
Он поправил лист пластика, прикрывавший маленькую бетономешалку, и вернулся к террасе. Закурил, сидя на табурете у уличного очага.
Отношения с соседями всегда поддерживала Эдель. Ему хватало общения на работе. В свободное время не хотелось тратить силы на пустую болтовню. Вот Эдель наверняка пожалела бы нелепого толстяка в потертых брюках. Может быть, даже зашла бы к нему в гости, принесла рассаду и поделилась полезными советами. Хотя советовать такому лентяю – только время зря тратить.
Он наслаждался тишиной. Его участок укрыт от ветра. Ветер налетал только с юга, что случалось редко. Внизу, в долине, блестело на солнце озеро; в нем отражались деревья.
Он встал. Пронзительное верещание телефона эхом отдавалось от бревенчатых стен.
Звонил Як Мюрбергет, который следил за Сигуром Клавестадом. Як, по своему обыкновению, сразу приступил к делу:
– Сигур Клавестад больше не один.
Гунарстранна хмыкнул и развалился на диване. Ноги он положил на стол. В доме было темно; снаружи сгустились сумерки. Он не видел даже собственных ботинок.
– Он сел на автобус на Драмменсвей, а вышел в Векерё. Зашел в какое-то офисное здание… В нем целая куча разных небольших компаний.
– Как называются?
– Кажется, убитая работала в компьютерной фирме?
– Они производят программное обеспечение и торгуют им… «ПО партнерс».
– Да, такая фирма там тоже есть.
– Давай дальше! – Гунарстранна крепче сжал трубку.
– Он вошел туда в три, а вышел в полчетвертого. С ним была женщина. На вид около тридцати, в костюме… Длинные черные волосы, рост метр семьдесят, симпатичная. На подбородке черное родимое пятно.
– Дальше!
– Сейчас я смотрю прямо на них. Они сидят и пьют вино в кафе через дорогу. Держатся за руки. Время от времени она ударяется в слезы. Что мне делать, если они разойдутся?
Гунарстранна задумался.
– Следи за мужчиной, – решил он наконец. – И держи меня в курсе.
«Ах, чтоб тебя! – подумал он, отключаясь. – Проклятая машина! И надо же было ей сдохнуть именно сегодня!»
Глава 15
Франк зевнул. Было утро – где-то между шестью и половиной седьмого. Небо серое; холодно. Сырой туман окутал дома, деревья и машины. Пока не понятно, каким окажется день. Может быть, утренняя дымка развеется, а может, нет. Судить пока рано. После такого утра погода способна на любые трюки. Возможно, их ждет погожий, солнечный денек… или, наоборот, мрачный и дождливый.
На той стороне дороги машины были припаркованы в два ряда – бампер к бамперу. В такую рань найти свободное место почти нереально. Сейчас местные жители еще дома. Завтракают, читают газеты и пьют кофе.
При мысли о кофе ему стало совсем тяжко. Ни завтрака, ни кофе, магазины еще закрыты. А впереди – несколько часов ожидания, скорее всего, напрасного.
Гунарстранна разбудил его телефонным звонком три четверти часа назад. Приказал срочно ехать в Ламбертсетер. Причем не на машине. Вот почему он брел пешком по улице, выискивая взглядом босса. Фрёлик страшно устал. Он уже забыл, когда последний раз высыпался. Голова у него начинала работать ближе к середине дня…
Заметив, что из окошка неприметной черной машины вырываются клубы дыма, он понял, что близок к цели. Машина стояла кое-как; капот выступал из общего ряда на полметра. Окна запотели. Гунарстранна приоткрыл их совсем чуть-чуть.
Франк распахнул пассажирскую дверцу.
– Я еще не завтракал, – обвиняющим тоном проворчал он. Здороваться он не стал.
– Вот, бери. – Гунарстранна протянул ему старомодный блестящий термос.
Франк отвинтил крышку, которая отскочила, громко чпокнув. Салон наполнил чудесный аромат крепкого черного кофе. Он взял с приборной панели желтую пластиковую чашечку с шершавым ободком и налил ее до краев.
– Ты не ел, а я не спал. – Гунарстранна смял окурок в переполненной пепельнице. – Дам им двадцать минут, потом поднимусь. – Он посмотрел на часы и перевел взгляд на средний подъезд в трехподъездном доме напротив. От тротуара к подъезду вела плиточная дорожка длиной двадцать метров. Дверь частично перекрывали разросшиеся кусты барбариса. На первом этаже вперед выдавалась сплошная веранда под ярко-желтым навесом.
– Кого мы ждем? – спросил Франк.
– Мужчину, Сигура Клавестада. Но и его спутница нас тоже интересует, – ответил Гунарстранна, не сводя взгляда с двери. – Вчера в половине одиннадцатого, когда я был в своем загородном домике, мне позвонил Як. Он сказал, что не справится в одиночку, так как его объект обзавелся подружкой. Мне пришлось срочно возвращаться… Потратил целых три часа на то, чтобы добраться до Грёнланна и взять другую машину. Моя «шкода» сдала, все время глохнет. Наверное, что-то с зажиганием. – Инспектор помолчал, стряхнул пепел и продолжал: – Вот я и торчу здесь всю ночь.
Важно убедиться, что женщина наверху еще жива. Кстати, нет ли у тебя знакомого автомеханика, который недорого берет?
Франк сразу вспомнил кучу анекдотов про «шкоду», но решил не бередить боссу рану.
– Есть у меня один механик в Кампене, – ответил он, отхлебнув еще кофе. – Сосед моей приятельницы по дому… Работает без договора.
– Значит, лишних вопросов ему лучше не задавать?
На язвительный вопрос босса Франк неопределенно пожал плечами.
– Ты спросил, нет ли у меня автомеханика, который недорого берет.
Гунарстранна погладил подбородок и поморщился. Отросшая щетина царапала ладонь.
– Клавестад вышел из здания «ПО партнерс» в половине четвертого. С ним была женщина, Кристин Соммерстедт.
Франк осторожно помотал головой. Он помнил Кристин Соммерстедт. Длинные волосы, деловой костюм. Администратор.
Гунарстранна тряхнул головой:
– Вон ее квартира!
– Считается, что Кристин Соммерстедт дружила с Рейдун Росендаль.
– В самом деле? Так вот, сначала парочка поехала к Национальному театру. Пару часов сидели в кафе и пили вино. Оба изрядно набрались. Часть времени рыдали и сидели, держась за руки. Потом гуляли по центру, в окрестностях Акер-Брюгге, сюда приехали на метро в половине восьмого вечеpa, выключили свет в одиннадцать. Тогда-то меня и вызвал Як.
Оба смотрели на широкую входную дверь.
– Он-то небось всю ночь прокувыркался, а у меня голова разламывается и настроение ни к черту. – Гунарстранна зевнул и ударил кулаками по рулю.
Франк налил себе еще кофе. Покосился на босса. Тот смотрел на часы.
– Через пятнадцать минут иду туда, – буркнул Гунарстранна, зевая. Глаза у него покраснели от бессонницы.
Открылась дверь. Они напряглись, но тут же расслабились. Из подъезда вышел незнакомец в коричневой куртке с короткой стрижкой и направился к стоящему перед ними «опелю». Гунарстранна повернул ремешок часов, когда «опель» тронулся с места.
– Может, они решили поваляться подольше, – предположил Франк, понемногу оживая – кофе помог. – И потом, прошло всего полчаса с тех пор, как в окне зажегся свет.
Снова открылась дверь. На крыльцо не спеша вышла дама среднего возраста и глубоко вздохнула. Затем она надела перчатки и размеренно зашагала к метро.
Стекла в машине совсем запотели. И раньше было плохо, но теперь стало еще хуже – из-за пара, идущего от желтой кофейной чашки. Франк натянул повыше рукав свитера и вытер окошко изнутри.
Наконец-то! Снова открылась дверь, и на улицу вышел Сигур Клавестад. Он был один. Не сводя взгляда с молодого человека, Гунарстранна нажал на мобильном кнопку быстрого набора.
Сигур Клавестад как будто еще больше побледнел; под глазами залегли темные круги. Длинные волосы по-прежнему были стянуты в конский хвост.
Франк услышал, как мобильный ищет сеть. Наконец-то пошли гудки! Сигур Клавестад медленно зашагал по дороге. Шел он спокойно, без ненужной спешки.
Никто не отвечал. Франк приоткрыл дверцу. Телефон еще звонил.
– Алло! – послышался из трубки Гунарстранны сонный женский голос. Жива!
Гунарстранна осторожно отключился. Сигур Клавестад успел отойти на приличное расстояние.
– Ну, пока! – сухо бросил Франк, вылезая из машины и отправляясь следом.
Глава 16
Гунарстранна смотрел им вслед. Туман понемногу развеивался; он еще мог различить фигуру Клавестада вдали. Худощавый молодой человек в черном бушлате шагал немного неуклюже. Фрёлик не приближался к нему. Он шел не спеша, враскачку, сунув руки в карманы куртки.
Скоро Клавестада увлек поток пассажиров, спешащих в метро. И когда длинный красный поезд, похожий на червя, наконец, подъехал к станции, даже высокую фигуру Фрёлика не было видно в толпе.
Дождавшись, когда поезд отойдет от станции, Гунарстранна вылез из машины, зашел в дом, поднялся по лестнице. Позвонил. Тишина. Его все больше охватывала злость. Сплав усталости и бессонницы вылился в ужасный гнев, который он выместил на кнопке звонка. Он жал не переставая. Когда он, наконец, отпустил кнопку, изнутри послышались шаги.
– Откройте дверь! – раздраженно крикнул он, ударив по двери кулаком.
– Кто там? – спрашивал приглушенный голос из-за двери.
– Полиция! Откройте!
Снова молчание. Инспектор в досаде буравил взглядом деревянную дверь. Собрался снова замолотить кулаками, но вовремя остановился. Вздохнул с облегчением, когда щелкнул замок и дверь чуть приоткрылась.
– В чем дело?
Лицо у девушки было бледное, вид помятый. Гунарстранна помахал своим удостоверением.
– Впустите! – рявкнул он, распахивая дверь.
Она отскочила в глубь квартиры. На ней было только нижнее белье.
– Идите и оденьтесь! – приказал он, входя в гостиную и быстро оглядываясь. Множество безделушек, вазочек и статуэток в горках и на полках. Цвета приглушенные. На стенах гобелены ручной работы. Закрытая дверь ведет, видимо, в спальню. Большую часть гостиной занимал огромный ткацкий станок. Разложенный диван под огромным, раскидистым фикусом Бенджамина… В гостиной было душно. Судя по всему, здесь кто-то спал.
Она надела джинсы и кофточку с коротким рукавом; была по-прежнему босая, но ее смущение прошло.
– Сядьте! – велел Гунарстранна.
Она повиновалась и выжидательно посмотрела на него. Больше она его не боялась. Гунарстранна впился в нее взглядом:
– Кто у вас ночевал?
– Один друг.
Инспектор схватил ее за руку. Она изумленно посмотрела на него.
– Я не опасен, – чуть мягче, хрипло сказал он, но она его как будто не слышала. Гунарстранна понял, что головная боль скоро вернется, хуже, чем прежде. Он поморщился и негромко спросил: – Насколько хорошо вы знаете мужчину, который сегодня провел у вас ночь?
– Что это значит?
Инспектор закатил глаза. Для долгих разъяснений сейчас не время. И настроение неподходящее. Он опустился прямо на незастеленный диван.
– Сегодня у вас ночевал Сигур Клавестад. Вы в курсе, что мы допрашивали его в связи с убийством Рейдун Росендаль?
– Да, в курсе.
– Давно вы с ним знакомы?
– Со вчерашнего дня.
Симпатичная девушка. Высокая, стройная. Только глаза похожи на коровьи – карие, влажные, немного навыкате. Он вспомнил, как у нее трясся животик, когда она поспешно отскочила от двери.
Поймал себя на том, что уставился на черное родимое пятно у нее на подбородке. Губы ее зашевелились.
– Ему нужно было с кем-то поговорить. И мне нужно было с кем-то поговорить. Мы… говорили… о Рейдун.
Голос спокойный. Взгляд пытливый. Гунарстранна решил, что его собеседница говорит правду. Он наклонился вперед:
– Мы еще не можем исключить его из списка подозреваемых.
– Знаю, – по-прежнему спокойно ответила Кристин Соммерстедт.
– И тем не менее вы пригласили его к себе домой и оставили ночевать?
– Вас это не касается.
Коровий взгляд сменился вспышкой. Она грозно смотрела на него и не отводила глаз. Гунарстранна успел заметить, что на диване рядом лежат две подушки. Две подушки – и только одно одеяло.
– Значит, до вчерашнего вечера вы его не знали, – язвительно заметил он. Кристин вызывающе кивнула в ответ; Гунарстранна почувствовал, как возвращается головная боль. – Должно быть, ваш гость – настоящий казанова!
Ей явно хотелось огрызнуться, но в последний миг девушка передумала. Неожиданно для себя Гунарстранна подумал: как хорошо, что она промолчала!
– Как вы отнеслись к его приходу?
– Что значит «как отнеслась»?
Гунарстранна поджал губы:
– Вам не странно было общаться с мужчиной, который расстался с вашей покойной подругой за несколько минут до того, как ее убили?
– Меня это не тревожило. – Лицо у нее оставалось бледным, говорила она сдержанно. – Хорошо, что у нас появилась возможность поговорить о ней!
– Наверное, вы очень близко подружились! – с холодной улыбкой произнес инспектор, похлопав по подушке.
Кристин сжала губы, но смотрела на него насмешливо.
«Так вот где ты прячешься! – подумал инспектор. – У тебя все можно прочесть по глазам. Ты презираешь мои жалкие потуги что-то выпытать у тебя!» Ему понравилась ее стойкость. Понравился прямой взгляд. Они долго смотрели друг на друга в упор. Она надула губки, что ей очень шло; судя по всему, она решила ничего от него не скрывать.
– Я вам верю, – объявил Гунарстранна, проводя рукой по лбу. – Почему вы сегодня не пошли на работу?
– Не хотелось.
«Вот как, не хотелось», – констатировал Гунарстранна и кивнул.
– Вы с покойной хорошо ладили?
– Наверное, я была единственной, с кем у нее было хоть что-то общее… да.
– Почему вы сейчас так долго не открывали, а потом испугались?
– Мне показалось, это какая-то уловка. Чуть раньше зазвонил телефон, как тогда у Рейдун… Когда я подошла, звонивший повесил трубку. Ей тоже звонили очень рано…
– Откуда вы знаете?
– Сигур сказал, что кто-то звонил Рейдун перед самым его уходом; звонивший бросил трубку.