– А вот и мы!
– Тана ги Торра, – радостно воскликнул маленький тан, – вы даже не представляете, как я рад снова видеть в добром здравии вас… и, разумеется, вашего друга.
– Нашего друга, – уточнила Интеко, подкрепив свои слова очередным уколом. – В шлюпку, красавчик, живо!
– Как все прошло?
– Легче легкого. Эти кретины, g`hanfo, носились, как стая безголовых куриц. Полгорода можно было украсть – и вторая половина так ничего бы и не заметила.
– Вы еще ответите за все это! – процедил «бирюзовый камзол». – Я непременно добьюсь.
– Добьетесь-добьетесь, – перебил его Раскона. – Но – как-нибудь потом.
– Тысяча проклятых демонов! – скорбная гримаса исчезла, будто стертая взмахом губки. – А ты еще кто, Ночной Владыка тебя забери, такой?
Маленький тан приветственно взмахнул шляпой.
– Тан Диего Раскона к вашим услугам. Что до вас, мой друг, то рискну предположить, что вы – не кто иной, как губернатор Муффин.
– Раскона?! Диего Раскона?! Проклятье! Так вы не пират?!
– Я имею честь быть офицером королевского флота.
– Проклятье! – выдохнул губернатор, падая на скамью. – Иторен. А я-то думал… но вы, безумец! – неожиданно вскричал он, брызгая слюной. – Во имя вашего Великого Огня скажите, поведайте мне, зачем, ради чего вы все это затеяли?!
– Охотно, – кивнул Диего. – Видите ли, тан губернатор, некоторое время назад моих ушей достиг слух, гласящий, что вы созываете поклонников Черного Петуха… дабы сделать им одно взаимовыгодное предложение.
– Что за гнусная клевета…
– Не перебивайте! – строго произнес Раскона. – Предложение это касалось, главным образом, колонии моего короля Пунта-ги-Буррика, имевшей несчастье быть расположенной поблизости от вашего Марейна. Думаю, нет, я уверен, тан губернатор, вы совершенно не представляете, как прекрасна эта земля, какие чудесные люди населяют ее… и я решил, что этот пробел в ваших познаниях нуждается в срочном исправлении.
– В жизни не слыхал истории бредо… – услышав за спиной лязг выдвигаемой шпаги, Муффин оглянулся… встретился взглядом с Интеко. – Однако, какого… – тоном ниже пробормотал он. – Предположим, все так и есть. И что? Неужели вы хоть на мгновение могли решить, что ваша безумная затея увенчается успехом?!
Тан Диего Раскона удивленно приподнял бровь. Интеко Шарриэль ги Торра презрительно фыркнула. Моргварды дружно заржали.
– Ритм держать, крабовы выблядки! – прикрикнул рулевой.
– Чему, чему вы смеетесь, недоумки? Сожгли дюжину пиратских посудин? Неужели вы не понимаете, что, когда они настигнут вас, даже я не смогу…
– Настигнет, простите, кто? – спросил тан Диего.
– Погоня, болван, погоня!
– Погоня? – задумчиво повторил маленький тан, – какая еще погоня?
– А ты протри глаза! – закричал губернатор. – И посмотри на пролив! Или ты думал, что устроенная тобой свалка горелых деревяшек перегородит его навечно?!
– Нет, ну что вы, – обиженно моргнул Раскона. – Я надеялся совсем на другое. Перекрыть пролив должен был ваш форт.
– Мой форт?
Муффин в замешательстве оглянулся на форт. Затем перевел взгляд обратно на Диего… и на сидящего рядом с ним брата Агероко, который, словно не замечая ничего вокруг, полностью сосредоточился на какой-то деревяшке… круглой, с прорезями. Просто деревяшке, которую монах вертел в руке – и вдруг сломал.
Позднее Интеко и Диего дружно упрекали монаха в неосторожности – а брат Агероко, в свою очередь, оправдывался тем, что знание истинных возможностей порохового погреба форта вообще-то входило в компетенцию Раскона. В любом случае все трое сходились на том, что увиденное ими в тот день зрелище было, пожалуй, одним из самых величественных в жизни – но вот расстояние до источника оного зрелища могло быть и побольше.
Что-то большое и тяжелое – двое моргвардов уверяли, что это была пушка вкупе с лафетом – шлепнулось в двух десятках футов от их шлюпки. Второй повезло еще меньше – приводнившийся рядом валун лишил ее половины весел, а поднятый им фонтан залил шлюпку. Более мелкие камни вперемешку с горящими обломками падали везде – море выглядело, словно шел тропический ливень.
Сила взрыва ужасала. Однако взглянув на пролив, тан Диего в первый момент решил, что именно эта сила нарушила его расчет – основная масса обломков была отброшена слишком далеко и находившаяся практически под фортом шхуна почти не пострадала.
Еще мигом позже часть послужившей основанием для форта скалы в начале медленно, а затем все быстрее и быстрее заскользила вниз… и рухнула на шхуну точнехонько между фоком и гротом, перерубив корабль с той же легкостью, как топор – гнилое полено. Столб воды и грязной пены взмыл вверх – а когда он осел, на поверхности виднелись лишь верхушки мачт.
– Похоже на вулкан, не так ли? – заметил Раскона. – В Пунта-ги-Буррика есть несколько действующих вулканов, например Эякуяль. У вас будет замечательная возможность познакомиться с ними, губернатор, благодаря вашей «удачной» идее.
– Возможно, – губернатор тоскливо глядел на причудливо изогнутую серую колонну, основанием которой служили руины форта. – Сейчас, правда, моя идея уже не кажется мне удачной.
– Полагаю, – усмехнулся маленький тан, – генерал-капитан Наваго будет весьма рад услышать от вас эти слова.
– Вы отвезете меня в Сулитаяче? И что меня там ждет? Костер?
– Отчего же. Тан генерал-капитан, сколько мне известно, человек не мстительный, – Диего выдержал паузу, – а жадный. Он скорее предпочтет устроить кровопускание вашему кошельку, нежели вам.
Губернатор тяжело вздохнул.
– Если бы вы только знали, чего стоило мне добиться этого назначения…
– Я имею некоторое представление о цене вашей должности, – мягко сказал Раскона. – И потому вполне могу понять желание как можно скорее компенсировать этот урон… к примеру, отправив поклонников Черного Петуха в набеги на иторенскую колонию. А теперь правитель этой колонии возместит свой ущерб от пиратских набегов за ваш счет. Что-то в этом есть, не находите?
– Ваша ирония не уступает в остроте шпаге, – мрачно отозвался губернатор.
– Что ж… – добавил он после недолгой задумчивости, – удары судьбы, как учит нас великий Лакриций, достойно встречать с высоко поднятой головой. Не позволите ли…
Маленький тан разом перестал улыбаться.
– Не дам ни капли! – твердо сказал он. – Ваша проклятая затея, губернатор Муффин, и так обошлась дорого… для моего любимого вина!
Часть четвертая
Мокковые плюшки
11-е катора, рейд Фот-Камаррола.
Запах гари отчетливо различался даже на внешнем рейде, где стоял «Мститель» – заходить в бухту без лоцмана капитан Диего Раскона не рискнул. Единственный же в Фот-Камарроле лоцман в данный момент находился где-то на люгере, прочно засевшем на мели посреди бухты. Где-то… сказать вернее взялся бы разве что демон пламени – отчаявшись стащить корабль с мели, пираты попросту подожгли его. Столб черного, словно душа еретика, дыма и привлек в итоге внимание капитана коронного фрегата… увы, слишком поздно. К величайшему сожалению жителей городка, а также тана Диего, пиратский люгер явился в Фот-Камаррол не в одиночестве, а потому героический поступок лоцмана мало что изменил в общем итоге.
И теперь капитану «Мстителя» приходилось вдыхать запах гари – и слушать, как брат Агероко, то и дело прикладываясь к бокалу с розовым, зачитывает список обид, насилий, бесчинств и иных злодеяний, кои добрые подданные Его Величества от еретиков претерпели. Свиток был длинный, злодеяния – однообразны, ошибки же, сделанные малограмотным писарем – изобильны, и потому не стоило удивляться, что паузы в бормотании монаха случались все чаще.
– Правильно готовить мокковые плюшки, – дождавшись очередного «дзинь – буль», задумчиво произнес тан Диего Раскона, – по эту сторону океана умеет лишь один человек. Хыске, зеленокожий повар Шотта Дисканца из Сулитаяче.
– Этого пузатого коротышки-ростовщика? – занявшая любимую капитанскую кушетку Интеко отставила в сторону тарелку с виноградинами, прищурилась и вытянула руку, ловя на прицел воображаемого пистолета сундучок в углу каюты. – Вечно бледного, суетливого и вообще похожего на подгорного карлика?
– В некоторой степени, – усмехнулся Раскона. – С одной стороны, конечно же, тан Шотт является верным сыном нашей Матери – Церкви… на многочисленные нужды которой он жертвует часто и щедро. С другой же мне представляется весьма сомнительной идея, будто гномы из банковского дома «Фрагли, Латий и Кувельхюм» доверили управление своим заморским филиалом существу, не являющемуся их сородичем… хотя бы частично.
– Между прочим, ростом он примерно с тебя, – заметила женщина. – Да и манерой к месту и не к месту лепить на камзол кружева вы с ним схожи.
– Скорее, – возразил капитан, поправляя одно из вышеупомянутых кружев, – схожи в этом наши портные.
– Между прочим, ростом он примерно с тебя, – заметила женщина. – Да и манерой к месту и не к месту лепить на камзол кружева вы с ним схожи.
– Скорее, – возразил капитан, поправляя одно из вышеупомянутых кружев, – схожи в этом наши портные.
– Ну да, столичная мода, как же, как же… А к чему ты вспомнил про Шотта именно сейчас?
– Абсолютно ни к чему, – Диего удивленно моргнул, словно и в самом деле был озадачен собственными словами. – Брат Агероко, прошу простить, что прервал вас… продолжайте.
– …а также, – невозмутимо продолжил красный монах, – потребовали стадо в триста голов на прокорм себе, кое, по слезной мольбе городских обывателей, собрал и доставил еретикам благородный тан Астольфо Варрача. И было то стадо из быков-двухлеток трайбантской породы, каковые в Сулитаяче стоят никак не меньше осьми лерров за голову, что в сумме составляет…
– Врет! – перебила монаха Интеко. – Брешет, как упившийся попугай. Во-первых, не восемь лерров, а шесть. Да и то если благородный тан Астольфо начнет самолично торговать своими быками на тамошнем рынке… а мясники Сулитаяче не проломят благородному тану голову – потому как местный цех давно уже сбил оптовую цену до трех лерров. Ну а во-вторых: где Сулитаяче, а где Фот-Камаррол! Этот Варрача еще бы столичную цену назвал…
– Благородной тане…
– Что? – с вызовом глянула на капитана женщина. – Не пристало выражаться подобным образом?
– Скорее, – улыбнулся Диего, – не пристало так хорошо разбираться в ценах на быков.
– Мне, – монах почесал щеку, вернее, отросшую за последние дни щетину, – припоминается одна урсийская, кажется, поговорка, удивительно точно, на мой взгляд, характеризующая данную ситуацию.
– Про телушку за морем? – уточнил Раскона. – Да… я тоже ее припоминаю… однако, увы, в данном случае на помощь к благородному тану Астольфо спешит иная урсийская поговорка.
– И которая?
– О ложке, – невозмутимо сообщил капитан. – Той, что к обеду. Не доставь тан Варрача своих быков, пираты наверняка сожгли бы город. А он стоит больше стада быков… даже по ценам Куальвея.[32]
– То есть, ты намерен ему заплатить?
– Я?! – удивился маленький тан. – И не подумаю.
– А даже если б и подумал, – после короткой паузы добавил он, – то уж точно не смог бы проделать сие в установленном порядке. Выплатами пострадавшим от еретиков занимается особый чиновник от казначейства… к коему этот свиток и будет в итоге доставлен…
…чтобы оказаться погребенным среди горы подобных записулек, – с горечью сказала Интеко. – Или же – на помойке за губернаторской канцелярией. Выплаты пострадавшим… сколько таких вот прибрежных городков разграбили еретики за последние годы?! Много… а вот человека, получившего из казны хоть медяк, я пока не встречала ни одного.
– Но это же не значит, что таковых не существует вовсе, – неожиданно развеселился Диего. – Мало ли на свете чудес? Не правда ли, брат Агероко?
– Сотворенных милостью Великого Огня – неисчислимое множество, – сказал монах. – Если же вести речь о чудесах нрава людского: милосердии, сострадании…
– Вы с ней сговорились! – обвиняющее заявил капитан. – И теперь обкладываете со всех сторон, словно королевские егеря – матерого зверя. Так вот, знайте: Диего Раскона – это вам не кабан!
– Да уж, – фыркнула Интеко, – ты не тянешь даже на поросенка.
– Ну, положим… – обиженно начал маленький тан – и, опомнившись, расхохотался.
– Хвала Огню, – нарочито серьезно вздохнул монах. – Я почти решил, что вы, мой тан, захотите претендовать… ха – ха – ха…
– На славный титул подсвинка? Нет, такая честь слишком высока для меня…
– Смейтесь-смейтесь! – Интеко участвовать в веселье не пожелала. – Это ведь легко…
– Но ведь именно ты, – напомнил капитан, – еще недавно так яростно уличала тана Астольфо в неправедных ценах.
– На Варрачу с его скотами мне наплевать! – холодно сказала женщина. – Он своего наверняка не упустит, за каждую бычью шкуру сдерет по три, не важно, с королевской казны или магистратской. А вот горожане и осьмушки не получат…
– Кто знает…
Диего прошелся вдоль стены каюты. Остановился у стола, взял шляпу и принялся осторожными движениями пальца разглаживать перо.
– Мне продолжать, мой тан?
– Что? Нет, брат Агероко, не думаю, что в этом есть нужда. Лучше сразу загляните в конец свитка и огласите нам итоговую сумму.
Последовав совету капитана, монах вгляделся в последние строчки… охнул, закашлялся, и лишь после нескольких добрых глотков снова вернул себе способность издавать мало-мальски вразумительные звуки.
– Пятьдесят шесть тысяч дукариев… мой тан.
– Сколько?! – недоверчиво прищурилась Интеко. – Брат Агероко, может, последний бокал был…
– У меня пока еще не двоится в глазах, – с ноткой обиды отозвался монах.
– Занятно…
Тан Раскона медленно подошел к окну. Сейчас, в лучах полуденного светила, Фот-Камаррол напоминал верхушку горы, сброшенной каким-то могучим демоном на прибрежные джунгли. Копоть пожаров, пятна крови… издалека все это было неразличимо сквозь яростный блеск «белого» камня.
Зато флаг с черной птицей на красном фоне был виден отлично. Заговоренная ткань пришлась не по вкусу огню. Как и мачта из «каменного дерева» – обугленная, покосившаяся, она по-прежнему торчала из груды обгорелых деревяшек, не так давно бывших остовом пиратского люгера, и Черный Петух все еще висел на ней, лишь изредка подрагивая от порыва шального ветерка.
Капитан молчал – и его собеседники тоже. Брат Агероко, вздохнув, вернулся к началу свитка и принялся за чтение, то и дело страдальчески морщась при виде очередного орфографического шедевра. Интеко вновь принялась ощипывать виноградную гроздь.
– Занятно, – наконец повторил тан Диего. – И эти люди который уж год жалуются на непосильное бремя налогов, коими душит их заморская родина.
– На заморской родине, – теперь уже Интеко сморщилась так, словно попавшаяся ей виноградина оказалась очень недозрелым лимоном, – после визита коронного мытаря нечего ловить и легиону пиратов. А они даже не поджаривают пятки…
– Я знаю, – без тени улыбки кивнул тан Раскона. – Так в провинции моего дядюшки Мигуэля покончили с лесными разбойниками…
– Да неужели? Знаешь, когда я была в бродячей труппе и на завтрак, обед и ужин глотала дорожную пыль, то бандиты встречались нам чаще веховых столбов.
– И наверняка все они были потрясены вашим искусством танцовщицы ничуть не меньше, чем юный ги Торра, – пробормотал Агероко. – Впрочем, возможно, тан Диего говорит о событии, случившемся уже после вашего уплы… то есть отплытия за океан?
– А не оставить ли вам бутыль в покое, брат?! – вкрадчиво произнес капитан. – Право же, не замечал за вами прежде такой склонности к дарам Лейра. Хоть это и не великий грех, но…
– Во-первых, – неожиданно четким тоном возразил монах, – куда большим грехом является поминание языческих божков. А именно это вы, капитан, только что проделали. Во-вторых… во – вторых, вина и так почти уже не осталось. В-третьих же… в-третьих…
– Он просто устал, – негромко сказала Интеко. – Ты совсем загонял его в последние дни. Агероко, команду… себя…
– А толку?! – маленький тан яростно рубанул кулаком воздух. – Мы – опоздали!
– Ты не мог знать, куда они поплывут. И брат Агероко не мог тебе этого сказать, хоть он и старался изо всех сил. Не думаю, чтобы любой из этих зазнаек в Сулитаяче сделал больше.
– Кому важны усилия, если от них нет результата? – горько усмехнулся Раскона. – Верней, если от них вон такой, – капитан мотнул головой в сторону города, – результат?! Кровь, пепел… и золото в руках у пиратов.
– …в-третьих, ик, – ясность речи монаха пропала столь же внезапно, как и появилась. Сейчас язык Агероко заплетался вдвое больше прежнего. – …в – вы, мй тан, т-так и н-не дорассказли п-про п-про…
– …провинцию Сиеска, где моего дядюшку Мигуэля однажды назначили кортесом, – договорил Диего. – Провинция эта, как вам превосходно ведомо, славится лесами, а также скверным нравом жителей своих, кельбрийев. Предшественник дядюшки лишился должности, а также чина, как раз из-за разбойников, которые в те годы расплодились в лесах Сиески во множестве. Тан Мигуэль, как несложно догадаться, вовсе не горел желанием повторить его судьбу и потому взялся за дело решительно… но быстро понял, что, гоняясь за бандитами по лесам, он проблему не разрешит. Солдат у него было мало, ловушек же на звериных тропах много, да и стрелы из-за деревьев бывают порой опаснее казенных мушкетов. К тому же разбойники, как правило, превосходно знали обо всех перемещениях королевских солдат, а также обладали воистину чудесными талантами по части растворения… гм, в воздухе. Сильная магия, в общем. Поэтому дядюшка нашел более простой путь.