Волшебник Земноморья (сборник) - Урсула Ле Гуин

О Ястребе, Ясене, Холме и Мече — об истинных именах и великих магах

Романы Урсулы Ле Гуин, посвященные Земноморью, образуют некий волшебно-фантастический эпический цикл, действие которого происходит в вымышленном мире, где автором продумана каждая мелочь, так что мир этот кажется читателю удивительно достоверным: повествование снабжено географическими картами, схемами храмов и лабиринтов, на описываемых островах Земноморья встречаются знакомые нам звери и растения, вполне уживающиеся, впрочем, с вымышленными представителями «фауны и флоры», а также — с ведьмами, драконами и другими древними и загадочными существами и силами.

Волшебники в трилогии — могущественные люди: в прошлом они часто являлись и правителями Земноморья, даже его создатель, демиург Сегой, воспринимается как Первый Маг. Предки юного Аррена, героя романа «На последнем берегу», тоже были одновременно и Великими Магами, и великими правителями. Даже волшебник Гед — общий герой, объединяющий все части трилогии, — сообщает, что «рожден был для власти». Что ж, ситуация вполне естественная для почти любого первобытного общества, в котором наиболее способный и одаренный от природы человек становился зачастую и магом, и жрецом, и царем, а так называемая общественная магия была занятием в высшей степени уважаемым и прибыльным. Именно это и происходит в Земноморье, где волшебники занимаются не только науками, но одновременно являются и артистами и художниками, то есть творцами культуры и ее хранителями — предтечами современной интеллигенции. Недаром в Школе Волшебников на острове Рок будущих магов помимо всего прочего обучают фольклору и истории, медицине и танцам. В вымышленном Урсулой Ле Гуин мире отсутствует концепция Бога — Дьявола. Некоторые из жителей Земноморья верят в богов (так, в «Гробницах Атуана» поклоняются обожествленным правителям Империи Каргад), но на большей части островов верят только в магию и некие Древние Силы Земли, которым служить не до́лжно, но которые до́лжно уважать. Таким образом, вслед за некоторыми исследователями можно было бы утверждать, что это «атеистические волшебные сказки», однако писательницей слишком серьезно воспринимается (как и ее героями, разумеется) борьба сил света и тьмы, добра и зла, чтобы можно было так категорично определить сущность и жанр трилогии о Земноморье.

Магия для жителей Земноморья — и основа бытия, и основа мировоззрения. Здесь все пронизано магией. Уважение, которое люди испытывают по отношению к настоящему, то есть получившему образование в Школе Волшебников, колдуну или магу, искренне и беспредельно, именно поэтому почти каждый остров или город стремится иметь собственного волшебника: для защиты, для совета, для сохранения мудрости. Градация волшебников осуществляется в соответствии с той суммой знаний и умений, которыми они обладают. Низшая ступень — колдуны, вторая — волшебники, третья (ее достигает далеко не каждый) — маги. В функции магов не входит управление Земноморьем — хотя его правитель может быть и магом, они должны прежде всего хранить Мировое Равновесие. И знать Имена. Собственно говоря, суть магии Земноморья — Истинные Имена, Истинная Речь.

Имена в мифологии обозначают наиболее существенную ее часть — персонажей мифов. Истинные, или подлинные, Имена воспринимаются как внутренняя глубинная сущность предмета, предполагающая в конечном счете тождество имени и формы. Установка на тождество Имени и его носителя предполагает, во-первых, акт наречения Именем, а во-вторых, образ самого «имядателя», ономатета, который, по сути дела, является творцом всех вещей и их имен. В трилогии таким творцом является Сегой, поднявший острова Земноморья из глубин океана и произнесший первое слово — Слово Созидания. Он — единственный, кто знал все имена Истинной Речи (их, возможно, знают еще драконы, ибо «они сродни звездам»). Отсюда и возникает обряд имяположения — первого этапа инициации юных, посвятительного обряда, переводящего юношей и девушек в класс взрослых, — подробно описанный в «Волшебнике Земноморья». Великий Маг Огион Молчаливый, угадав в мальчике Дьюни будущего волшебника, совершает обряд имяположения и дает ему Истинное его Имя: Гед.

Поскольку через Имя можно оказывать влияние на его носителя, в Земноморье действует принцип, хорошо известный в мифологии: «Имена не подлежат оглашению». Этот принцип порождает систему так называемых подменных (неподлинных) имен. О правиле сохранения в тайне своего подлинного Имени на страницах трилогии говорится неоднократно и очень подробно; на утрате или восстановлении Имени почти целиком построены сюжеты «Гробниц Атуана» (тема возрождения Ары-Тенар) и «На последнем берегу» (тема утраты волшебником Кобом Истинного Имени в связи с приобретением «бессмертия»).

Коб-паук, добыв бессмертие, обрек себя на жизнь без смерти и… без жизни. Он противопоставил свое сознательное бытие, которое воспринимает как нечто уникальное, бессознательной коллективной жизненной силе природы. С помощью древней магии он приоткрыл дверь в царство смерти, и через это отверстие из мира жизни утекают свет и вода, мастерство и радость. Поступив так, Коб разрушает именно то, что пытается сохранить. Человек целостен лишь тогда, когда душа его и плоть едины. Когда умирает тело, остается лишь бесплотный дух, душа. Истинное Имя. В Стране мертвых все зовут друг друга подлинными именами. Но Коб не знает своего Имени, он его утратил. У него нет плоти — значит, нет и его самого? Чтобы обрести хотя бы смерть, он должен прежде вернуть собственное Имя (в чем ему и помогает волшебник Гед). А пока у Коба есть только некоторая власть над жаждущими бессмертия душами, и власть эта затмевает ему все и все ему заменяет. «Что такое жизнь, Коб?» — спрашивает у него Гед в царстве смерти. «Власть», — звучит в ответ. «А что такое любовь?» — «Власть». — «Что такое свет?» — «Тьма». — «Как твое имя?» — «У меня его нет».

Коб — весьма интересная параллель с современным безумным ученым — часто встречающимся в НФ образом, — обладающим достаточной силой, чтобы разрушить мир; некий пример нашей теперешней возможности уничтожить Землю с помощью нашей же технологии и алчности. Единственной силой, способной остановить это эгоистичное научное безумие, является сила гуманистического разума.

Страшной представляется сцена, когда утратившая вместе с волшебным мастерством смысл жизни безумная красильщица с острова Лорбанери («На последнем берегу») не видит больше смысла хранить свое подлинное Имя в тайне: она громко называет его всем — Акарен! И Геду не остается ничего иного, чтобы спасти эту душу: взять у нее старое имя и дать новое. Однако при этом женщина как бы утрачивает свою прежнюю сущность, а вместе с ней — и воспоминания о прежней жизни, даже о собственном сыне.

В трилогии отсутствует четкая граница между именем собственным и нарицательным, что проистекает из представления, что Истинное Имя отражает сущность обозначаемого им предмета: все вещи имеют свои имена. Таким образом, значимо каждое слово, и игра словами совершенно недопустима. Этот мотив неоднократно звучит в творчестве Урсулы Ле Гуин. Один из главных героев ее романа «Левая рука тьмы», Эстравен, — представитель явно не первобытного общества — тоже верит в тайную силу имен: «Когда колесо Судьбы поворачивается под твоей рукой, нужно быть особенно осторожным со словами».

Главный герой трилогии, волшебник Гед, избегает называть свое Истинное Имя; очень немногие — пальцев на руках более чем достаточно, чтобы пересчитать этих людей, — знают его. Однако и его «подменное» имя Ястреб исполнено глубокого смысла. Известно, что культ ястреба или сокола был распространен очень широко. Птица эта считалась символом неба, священным воплощением правителей (недаром Гед говорит Аррену: «Я был рожден для власти…»), первым советником царей. В трилогии не расшифровывается имя Гед, однако смысл и значение мифологических понятий, связанных с именем Ястреба, играют очень большую роль.

Итак, «магия — это и есть точное знание подлинного Имени предмета», — говорят преподаватели Школы Волшебников, а потому их ученики прежде всего начинают изучать древние магические руны — вырезанные на камне или дереве изображения — символы Имен, дающих власть над людьми и предметами. Рунами (в трилогии) записаны слова Истинной Речи. Словами Истинной Речи волшебник Огион некогда успокоил — как успокаивают испуганного зверя — гору Гонт и спас остров от страшного землетрясения.

Имя является в известной степени и заклятием: Гед не может переступить порог Школы Волшебников, не назвав своего подлинного Имени, но, когда он его произносит, рядом с ним возникает и черная Тень — вторая половина его души, вызванная в этот мир их общим Именем.

Самая большая клятва верности — назвать друг другу Истинные Имена: так клянутся перед долгой разлукой друзья Гед и Эстарриол (Ястреб и Ветч). Истинное Имя дракона Йевода заставляет его подчиниться Геду, который путем «научных» изысканий и сопоставлений обнаружил его Имя в древних книгах и спас острова от налетов чудовища.

Гед, прирожденный маг, легко определяет подлинное Имя Ярроу, сестры своего друга Ветча, ибо она подобна рыбкегольцу, что водится в чистых горных ручьях. Ее подлинное Имя Кест, что значит «голец». Так же легко определяет он и Имя Ары, Поглощенной, хотя та уверяет, что Имя свое отдала, как и душу, Древним Силам Земли. Но едва Ара, безымянная, как и ее Хозяева, начинает действовать, как пробуждается ее сущность, а вместе с собственной сущностью и душой она обретает вновь утраченное было Имя — Тенар. Имя это называет ей Гед.

Страшась смерти — и утраты души, — Ара-Тенар готова отказаться от задуманного побега из Священных Гробниц. Однако Гед убеждает ее, что умрет не она — умрет лишь Ара, Поглощенная; исчезнет «подменное» имя, а живая Тенар, напротив, возродится к жизни. Только, как это и всегда происходит при обряде инициации, «чтобы возродиться, нужно сначала умереть».

Тот же мотив, связанный с обрядом инициации, а стало быть, и с «посещением» царства смерти, звучит и в романе «На последнем берегу»: юный принц Аррен обретает свое подлинное Имя и трон Правителя Земноморья, лишь побывав вместе с волшебником Гедом в Стране мертвых.

Имена этого героя трилогии вообще весьма ярки и символичны. Его «подменное», или детское, имя — Аррен, что значит «меч». Меч в мифологии наделяется весьма сложной семантикой, связанной с основополагающими представлениями о жизни и смерти. С помощью меча отсекается все недостойное и бесплодное, меч символизирует начало высшей справедливости. И, наконец, Аррен обладает волшебным мечом, доставшимся ему от великих предков, волшебников и правителей Земноморья.

Настоящее имя Аррена — Лебаннен, что на Языке Созидания значит «ясень». Ясень — символ Мирового Древа, структурной основы мира; это древо жизни и судьбы, символ высшей и справедливой власти. В германо-скандинавской мифологии между глазами Ясеня-Иггдрасиля сидит мудрый ястреб-советчик (вспомним, что «подменное» имя Геда — Ястреб).

В трилогии имеет место и некоторая «игра» с Именами: не случайно юный Аррен-Лебаннен («ясень») впервые встречается с Верховным Магом Земноморья и своим будущим наставником Гедом под ясенем во дворе Школы Волшебников, где Гед и угадывает Имя своего ученика. Угадывание имен уже упоминалось нами — в случаях с Ярроу-Кест и Арой-Тенар. «Подменные» имена тоже обыгрываются: Ястреб-Гед внешностью и повадками похож на ястреба; Огион подписывает свое письмо Магу Неммерлю руной, обозначающей сомкнутые уста — Молчаливый (это его прозвище), а его «подменное» имя Огион значит «еловая шишка», что само по себе не случайно: еловая шишка — символ огня жизни, начала восстановления здоровья, сама же ель — символ смелости, верности, долголетия и надежды. Имя матери Аррена — Роза; на память о себе он посылает ей в подарок серебряную розу тонкой работы. Роза — один из весьма распространенных мифопоэтических символов, означающих радость, тайну, тишину, любовь, мудрость; это символ солнца, любви и красоты. Розовое дерево означает убежище, приют.

Вообще растения занимают довольно много места в хитросплетении мифопоэтических образов трилогии Ле Гуин. Мы уже говорили о ясене, розе, ели; волшебный посох у Геда сделан из тиса, который символизирует преодоление смерти и увеличение жизненной силы. Важнейшие решения мудрецами с острова Рок принимаются в так называемой Имманентной Роще, деревья которой корнями касаются самых истоков бытия. Имена этих деревьев неведомы ни людям, ни волшебникам. «Путь открывается всегда в Роще…» — говорит Верховный Маг Земноморья Гед. Огион Молчаливый, его Учитель, черпает свою поразительную мудрость и жизненную стойкость в общении (и весьма длительном) с деревьями в лесах острова Гонт. В леса мечтает уйти и уходит в конце своего жизненного пути, исполненного тревог и активной деятельности, сам Гед, зная, что лишь в тиши лесов ему откроется высший смысл бытия.

Особое место в трилогии занимает Мировое Древо, воплощенное в самых различных образах. Это и могучий ясень, корнями своими взломавший мраморные плиты дворика в Школе Волшебников; это и подлинное Имя будущего Повелителя Земноморья Лебаннена; это, в конце концов, и волшебный Холм острова Рок, Мировая Гора, являющаяся не чем иным, как воплощением все того же Мирового Древа. Мировое Древо с тысячью листьев изображено на волшебной дверке из драконьего зуба, через которую юные волшебники покидают Школу на острове Рок.

Это характерный для мифопоэтического сознания образ, воплощающий универсальную концепцию мира. Его трансформации — «ось мира», «мировая гора», храм, колонна — присутствуют во всех частях трилогии. Именно на Мировом Древе расположены два «плоских» мира Земноморья — мир жизни и мир смерти. Мировая Ось отмечена двумя основными точками — временем летнего и зимнего солнцеворота, двумя равными по продолжительности периодами власти светлых и темных сил природы. Мировое Древо в трилогии повторяет символ круга, воплощающего в себе идею единства, бесконечности и законченности, а круг, разделенный надвое, — это день и ночь, лето и зима, символы Инь и Ян (характерные для всего творчества Урсулы Ле Гуин), воплощающие женское (темное) и мужское (светлое) начала…

В трилогии, особенно в первой ее части, часто встречается символ Мировой Горы, по склону которой можно спуститься в царство смерти или подняться в мир живых. Собственно говоря, все острова Земноморья представляют собой горы, при описании которых явственно просматривается эта символика.

Царство смерти в трилогии в точности повторяет живой мир, но как бы со знаком минус во всем.

Именно такова картина, нарисованная Урсулой Ле Гуин в третьей части трилогии, когда Гед и Аррен в поисках Коба спускаются в царство мертвых: там есть дома и города с улицами и рыночными площадями, но площади пусты, а в домах не горит свет. Действия обитателей этой страны медлительны и спокойны, ибо лишены цели. «Их тела казались здоровыми и крепкими. Они были избавлены от страданий, избавлены от боли и — от жизни». Дети там не резвятся, матери равнодушно взирают на них, а бывшие влюбленные, умершие из-за любви, встречаясь на улице, равнодушно проходят мимо друг друга. «Неподвижно застыл гончарный круг, молчал ткацкий станок, холодна была печь хлебопека. Здесь никто никогда не пел… Единственным живым звуком здесь был шорох их шагов». Спуск становится все круче — гора все больше напоминает отвесный ствол дерева, — и наконец Аррен и Гед достигают корней, истоков того несчастья, которое поразило их живой мир, и находят способ избавить людей от беды. Итак, совершив «вертикальный путь» по Мировому Древу — схождение в мир смерти и возвращение в мир живых, — юный принц и его Учитель возвращаются к жизни обновленными: первый — пройдя инициацию, второй — обретя новое и великое Знание.

Основной темой трилогии, по утверждению самого автора, является тема взросления человека, интеграции его «я». В каждой из книг о Земноморье главный герой или героиня совершает некое путешествие, которое заканчивается становлением его души, переходом в иное качество — взрослого человека. Как после сложного, многоступенчатого обряда инициации. Собственно говоря, тот же структурный принцип положен в основу волшебной сказки: для того, чтобы стать полноценными членами общества, юноша или девушка должны пройти серию испытаний, в частности, побывать «на том свете». Лишь побывав в царстве смерти и родившись «вновь», неофит обретает себя и получает «взрослое», то есть Истинное, Имя. Таким образом, волшебное путешествие по сути своей — это процесс самопознания, возврат к самому себе. Круг. Тот самый, о котором мы говорили чуть раньше. Собственно, все герои Урсулы Ле Гуин ищут в лабиринте своей души (лабиринт — один из центральных «неодушевленных» образов «Гробниц Атуана») понимание цели жизни. Здесь в равной степени применимы и слова Юнга «в начале моем — мой конец, в конце моем — мое начало», и слова одной из героинь романа Ле Гуин «Обездоленные»: «Всякое истинное путешествие — всегда возвращение».