Бабенко внимательно посмотрел на свои руки, вытянутые вперед.
– Я его не убивал, – твердо заявил он. – Думаете, я вас боюсь! Ха! Я абсолютно спокоен. Хотите, проверим? Тогда смотрите.
Он схватил со стола лист бумаги и положил его на тыльную сторону ладоней. Бумага одну секунду лежала совершенно неподвижно, а затем стала колыхаться, трепетать, заплясала на его руках бешеный танец и, наконец, спорхнула на пол прямо мне под ноги.
Тут же широко распахнулась дверь и в кабинет заведующего черной кассой вплыла торжествующая дама с настольным календарем в руке.
– Славик, я все урегулировала! – радостно провозгласила она. – В командировку ты не едешь. Я сумела убедить Букенбая Минтимеровича...
– Его же нет на месте! – вставил слово Владислав Сергеевич.
Дама на минуту смутилась, но тут же нашла выход из положения.
– Я говорила с ним по телефону, дорогой... Так вот, мы оба пришли к мнению, что субтропический климат тебе противопоказан.
Судя по выражению лица господина Бабенко, его не очень обрадовало это известие.
– Тебе, голубушка, как всегда виднее, – лишь вздохнул он. – Я до начальства дозвониться не могу, а у тебя все тотчас получается...
– У тебя посетитель? – наконец-то удостоила меня внимания знойная дама. – Или вы коллега Славика? Что-то я вас не припоминаю...
– Товарищ из параллельной структуры, – быстро произнес Бабенко, незаметно мне подмигнув. – Мы обсуждали перспективы совместного проекта по...
– Понятно, – перебила его дама. – Только с этимс придется подождать. Разве ты забыл, Славочка, что тебе пора на массаж?
Бабенко посмотрел на сверкавший на его запястье «роллекс» и пробормотал:
– Да-да, конечно.
Он суетливо протянул мне руку и проговорил, стараясь не смотреть мне в глаза:
– Детали проекта мы обсудим, если не возражаете, через три часа.
– Здесь, у вас? – уточнил я.
– Конечно, – подтвердил Бабенко. – А сейчас, прошу меня извинить...
Он развел руками, показывая, что наша встреча на этом завершена.
Я направился к выходу, дама тоже. Я отворил перед ней дверь, пропуская ее вперед.
– Мерси, – поблагодарила она. – Так вы, наверное, насчет совместной рекламной кампании? Нет-нет, поймите меня правильно, я вовсе не вмешиваюсь в служебные дела своего мужа, просто... просто я должна быть в курсе. Жена подчас – лучший советчик.
«Ни фига себе не вмешивается!» – сдержал я удивленный возглас.
– Славик очень серьезный специалист в своем деле, очень грамотный, компетентный, – продолжала она свое лепетание, пока мы шли по коридору, – его так ценит начальство... Я регулярно встречаюсь с Букенбаем Минтимеровичем и мы обсуждаем...
Проходя мимо двери с номером семь, я остановился и, извинившись перед говорливой спутницей, постучал. Мне никто не ответил.
– Там никого нет, – мгновенно произнесла дама. – Эта комната, насколько мне известно, почти не используется сотрудниками.
– Вы, я вижу, хорошо осведомлены о делах фирмы, – с уважением сказал я.
– Конечно, – подтвердила Ольга Бабенко, – ведь тут работает мой муж!
Мы расстались на пороге. Вежливо раскланявшись с дамой, я не торопясь пересек дорогу и расположился за столиком уличного кафе, как раз напротив центрального входа в «Марат».
Я достал из кармана сотовый телефон и набрал свой собственный номер.
Приятель, как ему и было положено, откликнулся на определенном гудке и поинтересовался, кто говорит. Услышав, что на проводе не кто иной, как хакер, Приятель продолжил беседу. В противном случае он прервал бы разговор, обрубив линию и внеся в память номер телефона, по которому звонил незнакомец.
– Что есть на Бабенко? – спросил я, стараясь говорить негромко: несмотря на плохую погоду, большинство столиков было занято бездельничающей молодежью, попивашей кофе с пивом.
– ЕСТЬ ДЫРА, – отозвался Приятель. – Я ВЫУДИЛ ИЗ «МАРАТА» РАСПИСАНИЕ ЕГО ДНЯ. ОНО СОСТАВЛЕНО ДОСТАТОЧНО ЖЕСТКО, НО ОДИН ПУНКТ ЯВНО ЛИПОВЫЙ.
– А именно?
– ЕЖЕНЕДЕЛЬНЫЙ ВИЗИТ К ВРАЧУ-МАССАЖИСТУ, – отозвался Приятель.
– В чем дипа?
– Я ИСХОЖУ ИЗ ДАННЫХ, КОТОРЫЕ ПОЛУЧЕНЫ ИЗ ПОЛИКЛИНИКИ, ГДЕ НАБЛЮДАЕТСЯ БАБЕНКО.
– Адрес, время, врач?
Приятель продиктовал мне адрес и фамилию врача. Это заведение оказалось совсем неподалеку отсюда – частная клиника «Гиппократ».
Время, в которое Бабенко наносил визиты своему доктору, оказалось на редкость удобным для меня – Владислав Сергеевич должен был прибыть в клинику ровно через сорок минут и пробыть там час с небольшим.
– ДА, ХАКЕР, МАЛЕНЬКОЕ УТОЧНЕНИЕ. ЕГО ЛЕЧАЩИЙ ВРАЧ В ОТПУСКЕ, – предупредил меня Приятель. – ТАК ЧТО НЕ ТЕРЯЙ ВРЕМЯ НА ПОИСКИ.
– То есть, кто-то его заменяет? – не врубился я. – А какое это имеет...
– И В ПРОШЛОМ ГОДУ ЗАМЕНЯЛ, И В ПОЗАПРОШЛОМ. И ВО ВРЕМЯ РАБОТЫ ВРАЧА ТОЖЕ, – в голосе Приятеля мне почудились иронические нотки.
– Ладно, посмотрим, – сказал я. – Порой там чего-нибудь на Дикарева и Одинцова. Связь через час с небольшим, будь готов.
– ВСЕГДА ГОТОВ, – отозвался Приятель и даже сыграл мне начальные такты пионерского гимна «Взвейтесь кострами, синие ночи».
Ага, вот мой новый знакомый выходит из офиса. Оглядевшись, он направляется к служебному автомобилю. Вот «Волга» трогает с места.
Я резко встал из-за стола, чуть не опрокинув красное пластмассовое кресло и быстрым шагом направился в глубь микрорайона.
Несколько кварталом были застроены старыми одноэтажными домами. Эти помещения сейчас занимали разнообразные фирмы, которые любовно заботились о фасадах. Так что, если бы не потрескавшийся асфальт под ногами, можно было на минуту представить, что ты находишь в каком-нибудь маленьком европейском городке.
Заведение «Гиппократ» отличалось особой изысканностью отделки. Еще не доходя порога было понятно, что эта клиника – для солидных клиентов и простому смертному там делать нечего.
Я ничего делать и не стал. Удостоверившись, что «Волга» стоит перед подъездом, я вошел внутрь и, справившись у регистратора, куда направился господин Бабенко (я отрекомендовался сотрудником «Марата»), направился к указанному мне кабинету.
Дверь была открыта, но, войдя внутрь, я оказался всего лишь в «предбаннике». Впереди было еще одно помещение, запертое на ключ.
Я прислушался, потом подергал блестящую металлическую ручку. Из-за двери чуть слышно раздавались какие-то невнятные звуки.
Мой взгляд упал на потрепанную книжку, лежащую на журнальном столике. Издалека страница. на которой она была раскрыта, казалась каким-то документом, каждый абзац был помечен аккуратной галочкой. Но, подойдя поближе, я обнаружил, что глубоко ошибался.
Это была старая добрая «Кама-сутра», одно из перестроечных изданий.
Человек, использовавший книгу как практическое пособие, отличался особым педантизмом. Очевидно, он решил пройти все от начала до конца в порядке очередности и помечал галочкой каждый пройденный этап.
Судя по количеству уже освоенного материала, на это у него ушло несколько лет. Но и впереди было еще много чего очень интересного – на мой взгляд, наполовину почти невыполнимого без системаитческих занятий акробатикой и легкой атлетикой.
Из-за закрытой двери послышался сдавленный вопль. Я решил, что, очевидно, сегодняшние упражнения по освоению нового учебного материала подошли к концу. Подойдя к двери, я постучал.
Через минуту дверь на миллиметр приотворилась и я увидел в тонкой щели потное лицо господина Бабенко. Увидев меня, он передернулся, нехорошо выругался и, снова захлопнув дверь, прокричал:
– Подождите!
Я скромно присел возле столика, в ожидании листая «Кама-сутру». Когда дверь, наконец, открылась, разъяренный Владислав Сергеевич подскочил ко мне и вырвал у меня из рук брошюру.
– Какого черта! – закричал Бабенко, поправляя галстук. – Мы же договорились на послеобеденное время! Зачем вы сюда приперлись?
– Видите ли... – начал я, решив, что пора бы внести ясность.
Но Бабенко продолжал кричать, размахивая руками и брызгая слюной:
– Убедиться захотели?! Морально надавить?! Да я разве ж отказывался!
Из раскрытой двери появилась симпатичная худенькая женщина лет тридцати в белом халатике. Она с опаской посмотрела в мою сторону и, подойдя к Бабенко, положила ему руку на плечо.
– Ира, уйди! – строго приказал ей Владислав Сергеевич. – То, что здесь происходит, тебя не должно касаться. Я все улажу, не бойся.
– А я и не боюсь, – тихо ответила женщина. – Ты же знаешь, что я никого и ничего не боюсь. Не забудь отметить в учетной карточкев регистратуре, что ты прошел массаж. Это нужно для отчетности.
Она направилась к двери, но я остановил ее движением руки:
– Ирина Шапиро, если я не ошибаюсь? Вы ведь знакомы с господином Бабенко много лет, знали его еще до женитьбы, не так ли?
– Это так, – спокойно подтвердила она. – Еще какие-нибудь вопросы?
– Это так, – спокойно подтвердила она. – Еще какие-нибудь вопросы?
– Какие вопросы! – снова заорал Бабенко. – Я запрещаю тебе говорить с ним!
– Почему? – удивилась женщина. – Разве это что-либо изменит?
– Давайте внесем ясность! – громко предложил я. – У меня создается впечатление, что вы принимаете меня за кого-то другого.
Бабенко хотел что-то возразить, но так и остался стоять с открытым ртом.
– Я вовсе не собираюсь тянуть из вас деньги, как делал покойный Лалаев, – пояснил я. – У меня совсем другая задача.
– Контакты? Связи? Информация? – сразу взял деловой тон Бабенко. – Я могу вам предложить кое-какие материалы на наших конкурентов, если вы связаны с прессой. Очень вкусные факты.
– Нет-нет, – замахал я рукой. – Оставьте при себе. Скажите-ка, лучше, неужели Лалаев шантажировал вас именно связью с вашей давней подругой? Я понимаю, что супруга ваша очень ревнива и сует свой нос везде и всюду. Я понимаю, что вы старались держать ваши отношения в тайне. Но, простите меня, Ирина, неужели сам факт банальной измены стоил таких денег?
– Вот теперь тебе действительно пора, мое солнышко, – Бабенко тронул за плечо свою подругу. – Вряд ли стоит выслушивать мои откровения. Встретимся, как обычно, на следующей неделе.
Он протянул Ирине «Кама-сутру» и проводил ее до дверей. Когда мы остались одни, Владислав Сергеевич, скинул пиджак и, отшвырнув его на кушетку, присел рядом со мной, ослабляя узел галстука.
– Если вы расскажете об этом моей жене – мне конец. Знаете, почему Ольга вышла за меня замуж? Потому что была уверена, что я девственник.
Бабенко в упор посмотрел на меня, проверяя, не улыбаюсь ли я. Удостоверившись, что его собеседник абсолютно серьезен, он продолжил:
– Если бы Ольга узнала, что это не так, она бы никогда не вышла за меня.
– Но почему же?
– Дело в том, что моя жена – человек особенный, – устало поведал он. – Когда я познакомился с Ольгой, она уже тогда была очень богата, очень влиятельна. Она, действительно, знает все обо всем... Кроме наших встреч с Ириной, разумеется. Так что самая страшная тайна – это не моя сегодняшняя связь с Ириной, а то, что я встречался с ней еще до женитьбы.
– Позвольте! – удивился я. – Ведь мужскую девственность... то есть... ну, вам ясно, о чем я говорю, – невозможно проверить!
Бабенко с наслаждением закурил сигарету с ментолом и продолжил:
– Ах, вы не поймете! – с грустью сказал Бабенко. – Пришлось притворяться...
Я представил себе их первую брачную ночь и меня чуть не стошнило.
– Видите ли, моя супруга испытывала ко мне с самого начала почти материнские чувства: она, как вы могли заметить, гораздо старше меня.
Подсчитав примерную разницу в их возрасте, я даже не знал, кому стоит сочувствовать – обманутой жене или вынужденному притворяться иужу.
– Ольга думала, что кроме денег и карьеры, она подарит мне еще и радости секса. У меня не хватило духу сказать ей тогда всю правду. И вот, уже много лет все тянется, тянется, и никак не может развязаться, – с грустью поведал Бабенко. – И я уверен, что узнай Ольга правду – она немедленно порвет со мной. Кстати, таковы и условия брачного контракта. В случае развода, мне ничего не останется. Да и с работы я наверняка вылечу... Так что, сами понимаете – у меня нет выхода.
– А как вы решились встречаться здесь? – удивился я. – Ведь это легко вычислить.
– Забота о моем здоровье – это ее пунктик, – живо отозвался Бабенко, – и оздоровительный массаж, по ее мнению – это святое. Я договорился с моим лечащим врачом и он, будучи моим старым другом, согласился предоставлять мне кабинет для встреч с Ириной.
...Бабенко был чрезвычайно деловым человеком, весь его рабочий день был расписан буквально по минутам. Другое дело, что в означенное время Владислав Сергеевич мог заниматься совсем другими делами, как в случае с оздоровительным массажем.
Но во время убийства Лалаева, как следовало из надкитованного мне Приятелем сообщения, господин Бабенко никак не мог быть возле дома неподалеку с оврагом: в эти часы он находился на официальном приеме по случае дня рождения супруги губернатора и пил шапманское в загородной резиденции главы областной администрации.
«Однако, – думал я, выслушивая доклад Приятеля по возвращении домой (до указанного Одинцовым срока для встречи с Дикаревым еще было время), – как удобно, когда предприятия и организации компьютеризированы сверху донизу! Можно скачать нужную информацию, не выходя из дома. Если ты, конечно, хакер, а не чайник».
– Так что там у нас на Дикарева? – поинтересовался я, вычтя из числа подозреваемых господина Бабенко. – Что значит этот замененный лист?
– БОЮСЬ ТЕБЯ ПУГАТЬ, ХАКЕР, – проговорил Приятель, – НО ЭТОТ ЧЕЛОВЕК, СУДЯ ПО ВСЕМУ, ОПАСНЫЙ ПРЕСТУПНИК. ПОЛАГАЮ, ЧТО ПУНКТ, НА КОТОРЫЙ ОБРАТИЛ ВНИМАНИЕ ЛАЛАЕВ, ОЧЕНЬ ВАЖЕН, РАЗ ИЗ_ЗА НЕГО ВЫКРАЛИ ДЕЛО И ЗАМЕНИЛИ ЛИСТ. В ЭТОЙ ГРАФЕ ЗНАЧИТСЯ ЕГО МЕСТА РАБОТЫ ДВА ГОДА НАЗАД. УКАЗАНА ФИРМА «РЕСТ», ДОЛЖНОСТЬ РЕФЕРЕНТА.
– Ну и что? – спросил я, наконившись к микрофону. – Бандитская контора, что ли?
– ХУЖЕ, – отозвался Приятель. – ТАКОЙ КОНТОРЫ НЕ БЫЛО ВОВСЕ. ОНА ПРОСТО НЕ СУЩЕСТВОВАЛА В ТО ВРЕМЯ В НОВОКУНЕЦКЕ, А ИМЕННО ЭТИ КООРДИНАТЫ УКАЗАНЫ В ДЕЛЕ. НЕТ ДАЖЕ ТАКОЙ УЛИЦЫ В ЭТОМ ГОРОДЕ.
На бликовавшем экране, словно в доказательство слов Приятеля, мелькнул план Новокузнецка, сначала голографический, потом условный.
Затем дотошный Приятель счел нужным выбросить на дисплей список улиц города, но я даже не стал тратить свое время на просмотр.
– И что же из этого следует? – почесал я лоб. – Он там наследил?
– НЕ ТОЛЬКО ТАМ, – заверил меня Приятель. – ЕЩЕ И В МИНУСИНСКЕ, И В АКТЮБИНСКЕ. ЗА ГОМЕЛЬ НЕ ПОРУЧУСЬ, НО В ОМСКЕ – ТОЧНО.
– А почему не поручишься за Гомель? – въедливо спросил я.
– ПОТОМУ ЧТО, ХАКЕР, – терпеливо объяснял мне Приятель, – ЭЛЕКТРОННЫЕ ВЕРСИИ ГАЗЕТ СТАЛИ ВЫХОДИТЬ НЕ ТАК УЖ ДАВНО.
«И правда», – сообразил я.
– ВПРОЧЕМ, – невозмутимо отвечал Приятель, – Я МОГУ ПОКОПТЬСЯ В БИБЛИОТЕКЕ КОНГРЕССА, ЗАКАЗАТЬ ТАМ СКАНИРОВАННЫЕ ГОМЕЛЬСКИЕ ГАЗЕТЫ ЗА 1974–1978 ГОДЫ. НО ТЕБЕ ЭТО ВЛЕТИТ В КОПЕЕЧКУ. А, МЕЖДУ ПРОЧИМ, Я ВЫКОПАЛ В СЕТЯХ РЕКЛАМУ НОВЫХ ПЛОСКИХ МОНИТОРОВ...
Приятель выпрашивал себе обновку, словно молодая жена – сумочку или перчатки.
С тех пор, как он стал просамтривать сайты разработчиков новых технологий, он то и дело подсовывал мне их прайс-листы, испещренные похвалой навороченным моделям с астрономическими ценами.
В последний раз Приятель почему-то втемяшил себе в башку, что ему позарез необходима бескнопочная коллекционная мышь с узорным орнаментом на корпусе, выполненным из канадской платины.
Всего-то за девятнадцать тысяч долларов! Дался ему этот орнамент...
– Насчет плоских мониторов подумаю, а гомельские газеты из Вашингтона нам ни к чему, – твердо сказал я. – Схему по Дикареву, пожалуйста.
– УЧИТЫВАЯ КРАЙНЮЮ ОПАСНОСТЬ ПОДОЗРЕВАЕМОГО, СЛЕДУЕТ ВЕСТИ СЕБЯ ПРЕДЕЛЬНО ОСТОРОЖНО, – посоветовал Приятель. – НАМЕКНИ ЕМУ, ЧТО ТЕБЕ КОЕ-ЧТО ИЗВЕСТНО. УПОМЯНИ НОВОКУЗНЕЦК. СПРОВОЦИРУЙ ЕГО НА ДЕЙСТВИЯ, НО ПРИ ЭТОМ ПОСТАРАЙСЯ ОСТАТЬСЯ ЖИВЫМ.
– Постараюсь, – охотно пообещал я. – Но что же на нем висит?
– НЕ ДАЮ СТО ПРОЦЕНТОВ, НО ПО-МОЕМУ, – поведал меня Приятель, – ЭТО ТОТ САМЫЙ МАНЬЯК-УБИЙЦА, КОТОРОГО ТЩЕТНО РАЗЫСКИВАЛИ В ТЕЧЕНИЕ НЕСКОЛЬКИХ ЛЕТ. ОН СПЕЦИАЛИЗИРОВАЛСЯ НА МОЛОДЕНЬКИХ ДЕВОЧКАХ. ОТЛИЧАЛСЯ ОСОБОЙ ЖЕСТОКОСТЬЮ И БЫЛ ОЧЕНЬ ХИТЕР.
– Часом, не его ли кличка «Слай»? – осведомился я. В тот момент мне казалось, что дело об убийстве Лалаева близится к развязке.
– НЕТ ДАННЫХ, – скупо отозвался Приятель. – ДУМАЮ, ЧТО ЭТО ДРУГОЙ ЧЕЛОВЕК.
«...Значит, Дикарев занимался своим любимым делом – убийствами и изнасилованиями – переезжая из города в город в течение многих лет», – думал я, шагая к головному офису «Марата».
Если верить Приятелю (а ошибается он редко), то за Дикаревым тянется вереница преступлений, совершенных в течение не одного десятка лет".
Да, тут немудрено что-то позабыть или перепутать при заполнении личного дела во время поступления на очередную работу.
Наверняка господин Дикарев спохватился, решил любым способом выкрасть личное дело и подстраховаться на всякий случай – заменить лист, одна запись в котором могла сломать его судьбу.
Что ж, человек, который столько лет убивал, мог пойти на еще одно убийство, хотя Лалаев и не молоденькая девочка. Но Дикарев мог на этот раз изменить своим привычкам, чтобы обезопасить себя.
Судя по увеличившемуся количеству машин перед офисом (преимущественно – иномарки), обеденное время закончилось и «заправившиеся» сотрудники с новыми силами приступают к работе.
Как ни странно, на этот раз мне не пришлось вызванивать Одинцова в холле по внутренему телефону: от охранника остался только каблук, выставленный наружу из внутреннего помещения, в котором он болтал с дежурной по местной АТС. Я не стал тревожить занятого беседой парня и беспрепятственно проник на второй этаж.