— И всё-таки, мне кажется, эта машина не найдёт практического применения, Найп.
— Сорок тысяч в неделю! — вскричал Адольф Найп. — Да если мы снизим цену вдвое, до двадцати тысяч в неделю, то и тогда это составит миллион в год! — И уже тише добавил: — Разве вы получали миллион в год, когда создавали этот несчастный электронный вычислитель, а, мистер Боулен?
— Нет, серьёзно, Найп. Вы действительно думаете, что эти рассказы будут покупать?
— Послушайте, мистер Боулен. Кому понадобится заказывать рассказы, когда можно получить готовые за полцены? Разумно, не правда ли?
— А как вы собираетесь их продавать? Как объясните, кто их написал?
— Мы откроем своё литературное агентство и через него будем рассылать наши рассказы. Для всех авторов придумаем фамилии.
— Мне это не нравится, Найп. По мне, так это смахивает на мошенничество, вы не думаете?
— И ещё одно, мистер Боулен. Стоит нам начать, как мы сможем извлекать пользу из побочных продуктов. Взять хотя бы рекламу. Сейчас всякие там производители пива и всего прочего готовы платить бешеные деньги, если кто-то из знаменитых писателей разрешит поставить своё имя на их изделии. Да Господи, мистер Боулен! Мы ведь не о детских игрушках говорим. Это же большой бизнес!
— Не слишком-то заноситесь, мой мальчик.
— И ещё одно. Почему бы нам не использовать и ваше имя, мистер Боулен? Скажем, подписывать им самые удачные рассказы, если вы, конечно, хотите.
— Боже мой, Найп. Да зачем мне это?
— Не знаю, сэр. Вообще-то, знаменитых писателей очень уважают возьмите хотя бы Эрла Гарднера или Кэтлин Норрис. Нам же понадобятся разные фамилии, я и сам, например, подумываю о том, чтобы подписать парочку рассказов, просто для пользы дела.
— Подписывать рассказы, говорите? — задумчиво проговорил мистер Боулен. — Что ж, в клубе просто обалдеют, когда увидят мою фамилию в журналах — в хороших журналах, разумеется.
— Вот именно, мистер Боулен.
На мгновение глаза мистера Боулена сделались отсутствующими, в них появилась некая мечтательность, и он улыбнулся. Но тут же встрепенулся и стал просматривать лежащие перед ним чертежи.
— Одно не совсем понятно, Найп. Откуда возьмутся сюжеты? Ведь сюжет машина придумать не может.
— А мы введём в неё сюжеты, сэр, это не проблема. Сюжетов хватает. Триста или четыреста уже собраны в папке, что слева от вас. Мы их введём прямо в сюжетную память.
— Продолжайте.
— В машине много и других небольших нововведений, мистер Боулен. Вы сами увидите, когда хорошенько рассмотрите схемы. Например, предусмотрен трюк, которым пользуются почти все писатели: ведь в каждый рассказ они нарочно вставляют какое-нибудь длинное, заковыристое слово. Чтобы читатель думал, будто автор жуть какой умный. Вот и моя машина будет делать то же. У меня заготовлен целый список длинных слов специально для этой цели.
— Где?
— В разделе «память для слов», — ответил умудрённый лингвист Найп.
Почти весь тот день оба обсуждали возможности новой машины. В конце концов мистер Боулен заявил, что ему надо подумать. На следующее утро он уже проявлял сдержанный энтузиазм. А через неделю вполне созрел для воплощения идеи в жизнь.
— Вот что необходимо сделать, Найп: мы объявим, что создаём ещё один вычислитель, только другого типа. Тогда нам удастся сохранить всё в тайне.
— Именно, мистер Боулен.
За шесть месяцев машина была готова. Её установили в отдельном каменном флигеле на задах участка, принадлежащего фирме, и теперь, когда ей предстояло боевое крещение, всем, кроме мистера Боулена и Адольфа Найпа, приближаться к этому флигелю запретили.
И вот наступил волнующий момент, когда два человека — один низенький, пухлый, коротконогий, другой длинный, тощий, с выступающими вперёд зубами, — остановились на площадке перед пультом управления и приготовились запустить в производство первый рассказ. От места, где они стояли, расходились в разные стороны узкие коридоры, все стены были покрыты проводами и утыканы переключателями, предохранителями и огромными электронными лампами. Оба нервничали, мистер Боулен переступал с ноги на ногу, не в силах стоять спокойно.
— Какую нажмём? — спросил Найп, окидывая взглядом ряд небольших белых кнопок, напоминающих клавиши пишущей машинки. — Вам выбирать, мистер Боулен. Журналов много, выбирайте какой хотите: «Сетердей Ивнинг Пост», «Кольерс», «Ледиз Хоум Джорнел», назовите, какой вам по вкусу.
— Что вы, мой мальчик! Откуда мне знать? — Мистер Боулен поёживался, словно его донимала крапивница.
— Мистер Боулен, — серьёзно сказал Адольф Найп, — вы отдаёте себе отчёт, что сейчас одно мановение вашего мизинца — и вы станете самым плодовитым писателем на нашем континенте?
— Слушайте, Найп, сделайте милость, начинайте сами, и давайте без предисловий.
— О'кей, мистер Боулен. Значит, сделаем так… Дайте-ка посмотреть… ага, вот эта. Подойдёт? — Найп выставил палец и нажал кнопку, на которой мелким чёрным шрифтом было начертано: «Тудейс вуман». Раздался резкий щелчок, и, когда Найп убрал палец, кнопка так и осталась утопленной единственная в ряду других кнопок.
— Ну вот, выбор сделан! — объявил Найп. — Теперь держитесь! — Он поднял руку и дёрнул за маленький рычаг переключателя.
Комната сразу наполнилась громким гулом, треском электрических разрядов, перезвоном крошечных, быстро двигающихся рычажков, и почти в ту же минуту из прорези справа от пульта в стоящую внизу корзину повалились листы бумаги в формате «кварто». Они падали очень быстро, по листу в секунду, и минуты не прошло, как всё закончилось. Бумага перестала сыпаться в корзину.
— Вот и всё! — воскликнул Адольф Найп. — Получайте ваш рассказ!
Они собрали листы и принялись читать. Первый лист начинался следующим образом: «Аифкймбсаегувзтпнлнвокьюкюудкйгт: фухпеканвбертиниоикйгфд-сазэсцвум, перюитрехдйкгмнвб, вмсуин…» В изумлении они уставились друг на друга. На всех листах красовалось примерно то же самое. Мистер Боулен вышел из себя и стал кричать. Молодой человек старался его урезонить.
— Всё в порядке, сэр. Уверяю вас, всё в порядке. Нужно только слегка подрегулировать. Где-то нарушился контакт, вот и всё. Не забывайте, мистер Боулен, ведь одних только проводов в этой комнате больше миллиона футов. Нельзя ожидать, что всё получится с первого раза.
— Она никогда не заработает, — простонал мистер Боулен.
— Терпение, сэр, терпение.
Адольф Найп углубился в поиски неисправности и спустя четыре дня объявил, что всё готово к следующему испытанию.
— Да не заработает она, — сказал мистер Боулен. — Уверен, никогда не заработает.
Найп улыбнулся и нажал кнопку с надписью: «Ридерс Дайджест», потом потянул на себя рычажок, и снова послышалось странное, волнующее жужжание. В корзину упал лист с напечатанным на нём текстом.
— А остальное где? — завопил мистер Боулен. — Да она остановилась! Испортилась!
— Нет, сэр, не испортилась. Всё правильно. Это ведь для «Дайджеста», понимаете? Там печатают сокращённые версии.
На этот раз лист начинался следующим образом: «Немногиелюдизнаютоновомреволюционномсредствекотороепризванопринестиустойчивоеоблегченетемктострадаетсамымужаснымзаболеваниемнынешнеговремени»… и так далее.
— Что за белиберда? — вскричал мистер Боулен.
— Нет, сэр, всё прекрасно. Понимаете, просто машина ещё не отделяет слова друг от друга. Это легко исправить. Но текст-то уже есть! И взгляните, мистер Боулен, взгляните! Ведь это связный текст, только слова напечатаны без интервалов.
Действительно, так оно и было.
Через несколько дней, когда они сделали ещё одну попытку, всё прошло как по маслу, даже с пунктуацией всё было в порядке. Первый рассказ, который выдала машина, предназначался для известного женского журнала. Это была добротная история с захватывающим сюжетом — она повествовала о юноше, который хотел выслужиться перед хозяином. Этот юноша подговорил своего приятеля напасть на дочь богатого хозяина, когда она поздно вечером будет возвращаться домой. А сам, словно случайно проходя мимо, вышиб револьвер из рук приятеля и спас девушку. Она преисполнилась благодарности, но её отец заподозрил подвох. Он с пристрастием допросил молодого человека, тот не выдержал и признался. А отец, вместо того чтобы вышвырнуть обманщика вон, пришёл в восторг от его изобретательности. Девушка была восхищена его честностью и красотой. Отец пообещал сделать его главой отделения в своём банке. Девушка вышла за него замуж.
— Потрясающе, мистер Боулен! Как раз то, что надо.
— По-моему, немного слюняво, — заметил мистер Боулен.
— Нет, сэр! Это пойдёт! Пойдёт обязательно!
Вне себя от волнения Адольф Найп быстро — за шесть минут — состряпал ещё шесть рассказов. И все они оказались вполне удовлетворительными, кроме одного — этот по каким-то причинам вышел довольно скабрёзным.
— Нет, сэр! Это пойдёт! Пойдёт обязательно!
Вне себя от волнения Адольф Найп быстро — за шесть минут — состряпал ещё шесть рассказов. И все они оказались вполне удовлетворительными, кроме одного — этот по каким-то причинам вышел довольно скабрёзным.
Теперь мистер Боулен совсем растаял. Он согласился открыть литературное агентство в центре города и поставить во главе Найпа. Через две недели дело было сделано. И Найп разослал по издательствам первую дюжину рассказов. Четыре из них он подписал своей фамилией, один — фамилией своего шефа, а подписи под другими попросту придумал.
Пять рассказов были приняты сразу. Рассказ за подписью мистера Боулена был возвращён с письмом редактора, в котором говорилось: «Работа профессиональная, но, на наш взгляд, не совсем удачная. Будем рады познакомиться с другими произведениями этого автора…» Адольф Найп взял такси, примчался к машине и мигом сварганил новый рассказ для этого журнала. Он снова поставил под ним фамилию мистера Боулена и немедленно отправил. На этот раз рассказ купили.
Стали поступать деньги. Найп медленно и осторожно принялся увеличивать производительность машины и через шесть месяцев рассылал уже по тридцать рассказов в неделю, из них продавалась почти половина.
Найп начал приобретать известность в литературных кругах, его считали плодовитым, пользующимся успехом писателем. Сделал себе имя и мистер Боулен, правда не столь известное, хотя сам он об этом не знал. Одновременно Найп создавал обойму из дюжины с лишним вымышленных писателей, выдавая их за молодых многообещающих авторов. Всё шло без сучка без задоринки.
Настал момент, когда возникла идея приспособить машину к изготовлению не только рассказов, но и романов. Мистер Боулен, алчущий теперь ещё большей славы в литературном мире, настоял на том, чтобы Найп взялся за грандиозное дело немедленно.
— Я хочу соорудить роман, — твердил мистер Боулен. — Роман, и ничего другого.
— И соорудите, сэр, не сомневайтесь. Только, пожалуйста, потерпите немного. Ведь придётся придумать очень сложные усовершенствования.
— Меня все убеждают, что пора писать роман! — воскликнул мистер Боулен. — Издатели всех мастей охотятся за мной днём и ночью и умоляют прекратить это баловство с рассказами и создать что-нибудь солидное, что-нибудь впечатляющее. Роман — единственное, что ценится, вот что они говорят.
— Мы и собираемся выпускать романы, — заверил его Найп. — И будем выпускать их столько, сколько пожелаем. Только, пожалуйста, потерпите.
— Но послушайте меня, Найп. Я ведь хочу написать по-настоящему серьёзный роман, такой, чтобы всех ошеломил и его заметили. Мне поднадоели эти рассказы, которые вы в последнее время подписываете моим именем. По правде говоря, мне кажется, что вы жульничаете.
— Как это, мистер Боулен?
— Очень просто. Все лучшие рассказы вы подписываете сами, вот что вы делаете.
— Да что вы, мистер Боулен! Ничего подобного!
— Так вот, на этот раз я должен быть уверен, что напишу умную книгу высшего сорта… Запомните это.
— Послушайте, мистер Боулен. С помощью нового щита управления, которым я сейчас занимаюсь, вы сможете написать любую книгу, какую только захотите.
Так всё и получилось, ибо через несколько месяцев гениальный Адольф Найп не только приспособил свою машину к изготовлению романов, но и сконструировал необыкновенную новую систему управления, которая позволяла автору выбрать любой сюжет и любой жанр какой захочется. Система была оснащена таким количеством рычагов и дисков, что напоминала приборную доску огромного лайнера.
Сначала, нажав одну из кнопок в первом ряду, писатель делал заявку, какой именно роман ему нужен: исторический, сатирический, философский, политический, мелодраматический, эротический, юмористический или просто реалистический. Затем с помощью кнопок во втором ряду автор выбирал тему: жизнь армии, пионеры в Новом Свете, гражданская война, мировая война, расовая проблема, Дикий Запад, сельская жизнь, воспоминания детства, мореплавание, приключения на морском дне и многое, многое другое. Третий ряд кнопок позволял выбрать литературный стиль: классический, эксцентричный, фривольный, стиль Хемингуэя, Фолкнера, Джойса, женский стиль и прочее. Четвёртый ряд служил для выбора персонажей, пятый задавал объём и так далее и так далее — десять длинных рядов кнопок давали возможность заказать всё, что угодно.
Но это ещё не всё. Процесс создания книги (а на каждый роман уходило минут пятнадцать) можно было контролировать, для этого автору приходилось сидеть на операторском месте и манипулировать комплектом снабжённых надписями регистров (нажимать их или вытягивать), как при игре на органе. Таким образом, писатель получал возможность постоянно регулировать смягчать или усиливать — до пятидесяти разных характеристик, определяющих атмосферу романа, как-то: напряжённость, загадочность, юмор, пафос, таинственность. Бесчисленные шкалы и индикаторы на пульте управления показывали автору, насколько он продвинулся в своей работе.
Кроме всего прочего, надо было решить вопрос о «страсти». Досконально изучив книги, занимавшие первые места в списке бестселлеров за последний год, Адольф Найп понял, что страсть самый важный ингредиент при составлении романа, магический катализатор, тем или иным образом способный обеспечить скучнейшему сочинению сногсшибательный успех, во всяком случае финансовый. Но Найп понимал также, что страсть — средство мощное и коварное и расходовать его следует осторожно, строго дозируя и применяя в нужное время, в нужном месте; для этого он сконструировал специальную приставку, которая приводилась в действие двумя ножными педалями, напоминавшими педаль сцепления и тормозную педаль автомобиля. Одна из них регулировала процент вводимой страсти, другая — её интенсивность. К сожалению, при создании романа таким методом автору приходилось как бы одновременно управлять самолётом, вести машину и играть на органе. Однако это был единственный недостаток, и изобретателя он ничуть не смущал. Когда всё было готово, Найп с гордым видом препроводил мистера Боулена во флигель, где помещалась машина, и стал объяснять, как действует это новое чудо.
— Да Бог с вами, Найп! Мне в жизни этого не осилить. Чёрт побери, наверно, легче написать роман вручную!
— Вы скоро привыкнете, мистер Боулен, уверяю вас. Через недельку-другую будете нажимать все эти кнопки почём зря. Поверьте мне, это не трудней, чем научиться водить автомобиль.
Конечно, это оказалось трудней, но, отсидев за чудесной машиной не один час, мистер Боулен освоился и однажды поздним вечером объявил Найпу, что готов к изготовлению первого романа. Это был напряжённый момент. Маленький толстяк нервно скорчился на операторском месте, а длинный зубастый Найп взволнованно суетился вокруг.
— Я намерен написать выдающийся роман, Найп.
— И напишете, сэр. Не сомневаюсь.
Одним пальцем мистер Боулен осторожно нажимал нужные кнопки:
Жанр романа — сатирический.
Тема — расовая проблема.
Стиль — классический.
Персонажи — шесть мужчин, четыре женщины, один ребёнок.
Длина — пятнадцать глав.
Одновременно мистер Боулен всматривался в три органных регистра, на которых было написано: «мощь», «таинственность», «глубина».
— Вы готовы, сэр?
— Да, да, готов.
Найп включил машину. Загудел главный двигатель. Послышалось низкое ворчание пятидесяти тысяч смазанных маслом зубчатых колёс, стержней и рычагов, потом раздалась барабанная дробь быстродействующей пишущей машинки, и всё это слилось в пронзительный, почти невыносимый грохот. В корзину начали падать листы с напечатанным текстом — по одному через каждые две секунды. Но из-за сильного шума, от волнения, от необходимости манипулировать регистрами, следить за счётчиком глав, за регулятором страсти и индикатором скорости мистер Боулен запаниковал. Он повёл себя так же, как ученик в автомобиле: изо всех сил нажал обеими ногами на педали и не отпускал их, пока машина не кончила работу.
— Примите поздравления с первым романом, — сказал Найп, вынимая из корзины толстую пачку листов.
На лице мистера Боулена блестели мелкие бусинки пота.
— Нелёгкая была работёнка, скажу я вам.
— Но вы с ней справились. Поздравляю!
— Дайте-ка взглянуть, Найп! Интересно, что там получилось?
Мистер Боулен стал просматривать первую главу, передавая лист за листом молодому человеку.
— Господи, Найп! Да что же это такое?! — Тонкая лиловатая рыбья губа мистера Боулена слегка вздрагивала, щёки надулись. — Нет, вы только взгляните, Найп! Это чудовищно!
— Должен признать, довольно смачно, сэр!
— Смачно! Да просто тошнотворно! Я не могу поставить под этой писаниной своё имя.