Cаша
ПИНГВИН И МЫ
Глава первая
ПИСЬМО
«Здравствуй, Ваня, дорогой мой друг!
Шлёт привет тебе из Антарктиды пингвин Михильсон. Пишу и мысленно лью слезы! В этот раз я не смогу приехать к тебе в гости на твои зимние каникулы. В этот раз у меня нет денег на билеты, потому что все свои деньги я потратил на приобретение бананов для моей племянницы. Ты еще не знаешь! У моей сестры Алёны родилась дочь! Она родилась и сразу сказала: „Хочу бананы!“ Откуда она узнала о бананах, нам неизвестно, но купить пришлось (не каждый же день рождаются племянницы).
И вот я совсем без денег! И рыдаю уже не мысленно, а взаправду! Ваня, ты должен меня понять и простить!
Погода у нас хорошая. Вот.
Твой Михильсон-Залётный»
Я дочитал письмо и чуть не расплакался. Мой друг, который уже несколько лет приезжает ко мне в гости каждую зиму, в этот раз не приедет!
Я пошёл к папе и дал ему письмо. Папа прочел и сказал:
— Да-а…
Понятно. Папе трудно говорить, ведь он, как и я, и моя мама, очень любит пингвина.
— Ну… кгхм, — папа прокашлялся. — Ну, ты не расстраивайся!.. Что-нибудь придумаем!
Не расстраивайся! Легко сказать! Я ждал друга с таким нетерпением!
Настроение мое, конечно, упало и с грохотом разбилось. Осколки разлетелись по всему дому. Ничего не оставалось делать, как лечь на диван и смотреть в потолок.
Так я пролежал целый день, пытаясь поднять настроение, но всех осколков было уже не собрать! Когда в комнате потемнело и в окно стали видны звёзды и луна, я всё-таки уснул… Папа что-нибудь придумает…
Глава вторая
ПАПА МЕНЯ РАДУЕТ. ВСТРЕЧА
Утром, во время завтрака, папа сказал:
— Вот что, Ваня, я всю ночь не спал. Думал. И решил, что мы можем отправить тебя на каникулы в Антарктиду. Не всё ж Михильсону сюда ездить, деньги тратить! Поговори с Кочерябовым, может, он составит тебе компанию.
Я так обрадовался, что и сказать-то ничего не смог, просто закричал, что есть силы. Папа зажал ладонями уши, а когда увидел, что я закрыл рот, произнёс:
— Звони Кочерябову.
Сашка Кочерябов — мой друг и одноклассник. Он хороший парень, он тоже любит пингвина. Вообще-то с большей радостью он бы поехал в Америку! Он всё время читает книжки про индейцев, но и в Антарктиду съездить наверняка не откажется.
Я позвонил ему и всё рассказал: и про письмо, и про то, что придумал папа. Сашка сказал, что согласен и сейчас же пойдет собираться. Я тоже пошёл собирать всё необходимое для поездки. Вечером мама принесла два детских билета до Антарктиды. Мама не хотела, чтобы я ехал один, но папа её убедил. Он сказал, что парень я уже большой, и еду я не один, а с Кочерябовым. А там мы попадем в хорошие руки, то есть в крылья, то есть к Михильсону!
Мама всё равно переживала. Чтобы скрыть свое волнение, она пошла на кухню и стала печь разные сладкие штучки нам с Кочерябовым в дорогу.
Когда я проснулся на следующий день, то увидел, что штучек у меня целых две сумки. А когда я встретился с Кочерябовым, то выяснилось, что и его мама так за него переживала, что напекла ему целый рюкзак разных пирожных и пирогов.
В аэропорту мы попрощались с родителями и, когда объявили посадку, сели в самолёт. Кроме нас в самолёте летела научная экспедиция из семи человек. Больше лететь в Антарктиду желающих не нашлось.
Всю дорогу мы глядели в окошки и ели то, что нам напекли. А в Африке, на мысе Доброй Надежды, мы пересели на вертолёт, потому что самолёт не может приземлиться в стране вечных льдов: он будет скользить по льду, пока не проскользит всю Антарктиду и не свалится в океан. А вертолёт спокойненько себе сядет на какой-нибудь ледышке — и всё. Он ведь с вертикальным взлётом! И посадкой.
Так он и сделал. Когда мы вышли из вертолёта (Кочерябов тут же упал), нас встретил Михильсон. Он радовался до слёз. Я тоже всплакнул, а Кочерябов упал снова!
Глава третья
САШКИНА СУЩНОСТЬ
Михильсон жил в небольшой ледяной юрте — так у них там дома называются. Рядом с юртой находился парник, в котором трудолюбивый пингвин выращивал помидоры и хранил целую тонну бананов.
Внутри юрты было тесно, но уютно. Втроём жить можно. Как говорится, в тесноте, да не в обиде!
На столе уже стояли три порции мороженого и три больших помидора. Мороженое мы с Кочерябовым съели с удовольствием, а помидоры съели из вежливости.
— Да-а, — сказал Кочерябов, — вкусный обед! Да-а. А бананы где?
Меня аж перекосило от такой наглости — я ж ему давал письмо читать! А он такое говорит!
Михильсон смутился и тихо сказал:
— Ребята, вы меня извините, бананы я купил для племянницы. Но, если вы хотите…
— Да что ты, Михильсон! — как можно жизнерадостней сказал я. — Сашка шутит! Скажи, Сашка?!
— Да… я, это… ну, да, я пошутил!
— Вот видишь!
— Угу, — ответил пингвин, стараясь улыбнуться. Он не очень поверил, что это была шутка. Я ткнул Сашку кулаком в плечо.
После обеда мы решили поспать до утра — очень устали с дороги. Михильсон ушёл в парник, и мы с Сашкой остались вдвоем. Я сказал:
— Ну ты, Сашка, и дурак!
— Это почему?
— Потому что культуры у тебя — ноль! Сказать такое!
— Какое «такое»?
— Я бы тебя вообще кормить после этого перестал!
— Да в чём дело-то?
— А в том! С чего это пингвин должен тебя бананами кормить? Он на них все деньги потратил, чтобы родную племянницу порадовать, а тут приезжает какой-то Кочерябов и говорит: дай бананов!
— Ну и что?
— Ничего-то ты, Сашенька, не понимаешь! Видно, что-то твои родители упустили в твоём воспитании!
— Ничего они не упустили, — обиделся Сашка. — Уж и пошутить нельзя.
— За такими шутками, Саша, вся твоя сущность гнилая видна!
— Это почему же она гнилая?
— Потому что ты жмот! И нахал! И я это в тебе давно заметил! Вот!
Сашка ничего не ответил. Я понял, что он раскаивается. И тогда я сказал примирительно:
— Ладно, не дуйся. Вообще-то ты хороший парень, но иногда не очень.
— Я не хотел его обидеть, — выдавил Кочерябов.
— Я знаю, — ответил я и подумал, что не очень хорошо мы начали свои каникулы в Антарктиде.
Размышление к третьей главе
Очень плохо, что рассказывать про Сашкину сущность приходится в самом начале этой истории! Это так портит настроение! Он мог бы потерпеть и раскрыть её немного позднее, хотя бы в главе седьмой!
Глава четвертая
ЖИГИ-ЖИГИ
Утром, когда мы проснулись, Сашка сразу пошёл открывать дверь, чтобы немного проветрить юрту. Свежий воздух — это очень полезно!
Открыв дверь, Сашка увидел маленького пингвина, который тут же крикнул:
— Давай бананы!
От неожиданности мой друг негостеприимно закрыл дверь перед самым клювом пингвина.
Вы бы видели Сашкино лицо в этот момент! Я чуть не умер со смеху! Но он скоро опомнился и снова открыл дверь. Пингвин зашёл в юрту как хозяин.
— А, это… ты кто? — спросил Сашка.
— Да, — подтвердил я законный Сашкин вопрос.
— Я Жиги-Жиги! — сказал пингвин так, будто все знают, кто это.
— А-а-а, — протянул Сашка.
— Да, — добавил я, потому что не знал, что сказать.
— Давайте бананы!
И тут до меня дошло! Меня словно ошпарило — ведь это никакой не пингвин! Это же пингвиниха! Та самая племянница Михильсона, о которой он писал в своём письме и на которую потратил все свои деньги!
Я сказал:
— Ты, значит, племянница Михильсона.
— Ага.
— И хочешь бананов.
— Ага.
— Мда, — сказал Кочерябов. Не всякий на его месте и «мда» сказать сумел бы!
— Михильсона пока что-то не видно, а без его разрешения мы тебе дать бананы не можем.
— Мда, — сказала теперь Жиги-Жиги. — Что же делать?
— Съешь пока мороженого. Кочерябов дарит тебе свою порцию. Он настоящий друг!
— Спасибо!
— Минуточку, — взволнованно сказал Сашка, — Ваня ошибается! Он хотел предложить свою порцию!
— Чего это? — поинтересовался я.
— А того это! Это ты настоящий друг!
— А ты, значит, не настоящий, да?
— Я тоже настоящий, но не так!
— А как?
— Да не так — и всё тут!..
— Спасибо, ребята! Мороженое было очень вкусным!
Мы посмотрели на Жиги-Жиги. Она стояла у стола и вытирала губы, то есть клюв. Мороженого на столе не было.
— Что же ещё?
— В каком смысле? — не поняли мы с Сашкой.
— Ну, пока дяди Михильсона не будет, что вы ещё мне предложите?
— Хочешь, в шахматы сыграем? — нашёлся Кочерябов.
— А это кушать можно? — спросила племянница Михильсона. А я подумал, что у Кочерябова появился достойный соперник по поеданию пищи. Сашка страшный любитель всяческой еды, ну, а Жиги-Жиги, видно, любитель пострашнее!
А ещё я подумал, что нужно срочно найти Михильсона, пока его племянница не съела нас вместе с шахматами. И я выскочил из юрты и отправился на его поиски.
Глава пятая
МОИ ПОИСКИ УВЕНЧАЛИСЬ УСПЕХОМ
Я и десяти шагов не успел сделать, как повстречал пингвина. Он нёс три банана.
— А мы тебя уж заждались, — язвительно сказал я.
— Что — ОНА уже в юрте? — ужаснулся Михильсон.
— В юрте, в юрте, — ответил я и кинулся вслед за ним в юрту.
Глава шестая
«ОБЪЕКТ»
Прошло несколько дней. В юрте тепло и уютно. За юртой — лед. Кочерябов так сдружился с Жиги-Жиги, что их теперь водой не разлить и огнем не расплавить. Они, конечно, бойцы! Они кушают за десятерых! Вы не поверите, но я стал прятать от них свои порции мороженого, потому что глазом моргнуть не успеешь, а эти двое уже облизываются и животы свои упругие поглаживают.
Казалось бы, мороженое — тьфу! Чего его жалеть? Но. Но, во-первых, другого из пищи (кроме помидоров) здесь ничего нет, а во-вторых, мороженое-то здесь НАСТОЯЩЕЕ! Вкуснющее! Да что там говорить!
Одно хорошо — не ссоримся мы из-за мороженого! Мороженое — хорошо, дружба — лучше! Вчетвером (я, Михильсон, Кочерябов и Жиги-Жиги) мы весело проводим время.
И вот идем мы проводить время к самим берегам Антарктиды. Посмотреть на океан, задуматься о чём-либо высоком, ну и ещё чего.
Подошли к берегу. Глядим. Но не успел я задуматься, как:
— Айсберг!
— Айсберг мороженого!
Недалеко от берега (видно только что отломился) плывёт айсберг. Весь он покрыт и утыкан различным мороженым. Я вам скажу: это — зрелище!
Вдруг: плюх! Жиги-Жиги плывёт к айсбергу. Плюх! Михильсон нырнул спасать Жиги-Жиги. Я аж рот открыл, переживаю! А Кочерябов орёт не своим голосом:
— Давай, Жиги! Еще чуть-чуть!.. Давай!..
Жиги-Жиги толкает перед собой айсберг, Михильсон поддерживает Жиги-Жиги и толкает айсберг одновременно. Глыба с мороженым стремительно приближается к берегу. Кочерябов стал синим от напряжения и счастья.
И вот! Стыковка! Ура! Айсберг крепко примёрз к Антарктиде, и Кочерябов первым делом отхватил порцию мороженого. Жиги-Жиги шла к нам тоже с мороженым, даже Михильсон не удержался и взял порцию. Ну, а я не суперчеловек, да, я тоже отломил себе сто грамм.
Мы улыбались друг другу и поедали мороженое с большим удовольствием, а вокруг нас был вековой лед Антарктиды да этот холодный океан. Вот это каникулы!
Мы кушали мороженое и не заметили, что нас стало на семь человек больше! Рядом с нами оказались учёные из экспедиции, с которыми мы летели из Киева. На их лицах были такие же счастливые улыбки, как и на наших. И учёные ели мороженое с не меньшим удовольствием, чем мы. Но…
— Минуточку! — сказал Кочерябов. — Вы это чего? По какому праву? Это мы, рискуя жизнью, выловили айсберг!
— Спасибо вам! — продолжали улыбаться ученые.
— Что значит «спасибо»?
— А то, что мы вам очень благодарны за ваш героический поступок! Мы уж, было, подумали, что упустили объект, а тут вы.
— Да уж, мы такое не упустим! Ну и что?
— А то, что мы ж, так сказать, не успели посадить в него, — учёный без бороды (остальные были бородатые) показал на айсберг, — сопровождающего. А без сопровождающего куда? В неизвестность! Да-да, в неизвестность! А у нас опыты!
— Что-то я ничего не пойму, — сказал я.
— А переживать не надо! Мы вас в награду, так сказать, приглашаем к нам на экскурсию! На огонек, так сказать. А айсберг, а-а-а, забирайте на здоровье!
— Спасибо, — сказали мы в четыре голоса.
— Значит, договорились? Завтра утром мы вас ждём у сигнального флажка. До встречи!
— Ага, — опять в четыре голоса сказали мы, отломили ещё по триста грамм мороженого и пошли в юрту дожидаться утра.
Глава седьмая
ЭКСКУРСИЯ
Антарктида — это такое здоровенное поле (ну и холмы, конечно, разные есть). Здо-ро-вен-ное поле! Белое. Такой большой кусок сала без прожилок. Ну, а если на этом куске что-нибудь чернеет, то это наверняка какой-нибудь пингвин, слоняющийся без дела. Или по делу. А если что-нибудь краснеет, то это — сигнальный флажок учёных из экспедиции, которые пообещали нам экскурсию.
У флажка ещё чернел вчерашний безбородый учёный. Когда мы подошли ближе, то увидели на его лице улыбку до ушей.
— Приветствую вас, дорогие друзья! — выкрикнул он. — Кстати, мы вчера не представились друг другу. Меня зовут Ираклий Савельевич Дашковский.
Мы по очереди назвали свои имена.
— Вообще-то обычно я с бородой, но у нас здесь все бородатые, а я, так сказать, как начальник сбрил всё богатство. Чтоб немного отличаться.
— А без бороды холоднее? — спросил Кочерябов.
— Да. Но я уже привык… Но что же мы стоим? Спускайтесь, дорогие гости, спускайтесь!
Сперва я и не понял, куда спускаться-то? Кругом лед. Но когда Ираклий Савельевич подтолкнул Михильсона и Жиги-Жиги, и они стали исчезать, я догадался, что лестница тоже изо льда и поэтому сливается с остальными глыбами.
Спускались мы около семи с половиной минут (я засёк время). В это время безбородый Дашковский объяснял нам, что к чему.
— Мы трудимся над очень серьёзным и полезным проектом. Работа наша секретная, поэтому мы работаем под толстым слоем льда! Но вам, в виде исключения и за особые заслуги, так сказать, за спасение утопающего, мы решили показать наш труд. А суть проекта заключается в том, что мы готовим грузовой айсберг, наполняем НАСТОЯЩИМ мороженым и с одним сопровождающим отправляем в северные страны. По океану, разумеется. Антарктида — это большой кусок мороженого! И наша задача — поделиться этим мороженым с детьми всех континентов! Когда айсберг попадает на место, у детей появляется возможность попробовать истинное мороженое, а не слабые подделки, которыми вас пичкают в Киеве.
— Что-то я ни разу не ел «истинное» мороженое ни в Киеве, ни в Одессе, ни в Жмеринке, — возмутился Кочерябов.
— А это потому, — с грустью ответил наш экскурсовод, — что пока ещё ни один айсберг не уплыл дальше экватора. В основном все айсберги тают в его границах…
Тем временем мы спустились в помещение, где люди в белых шубах занимались разными делами: кто таскал мороженое, кто крутил разные штучки на всяких приборах. Многие просто бегали по залу, но на самом деле у них, наверное, были какие-то поручения.
Мы ходили от аппарата к аппарату, от агрегата к агрегату.
— Ни один айсберг, — говорил учёный, — не плавает по океану просто так! Айсберг как природное явление не существует! Все эти глыбы — это наши посылки. Когда-нибудь мы сделаем такие айсберги, которые будут не только везти мороженое на материки, но и возвращаться назад с другим грузом! Скажем, с бананами!
При слове «бананы» Жиги-Жиги оживилась, и глаза её заблестели.
— А там, наверху, видите? Отопительная батарея вместо люстры, видите?
— Да, — ответили мы. К потолку была прикреплена огромная зелёная батарея.
— Эта батарея находится прямо под парником уважаемого Михильсона! Мы её туда специально, так сказать, присобачили, чтобы ваши помидоры, — безбородый обернулся к Михильсону, — росли с большей уверенностью в своём будущем!
— Спасибо вам! — растроганно проговорил Михильсон и достал из кармана большой помидор. — Это вам!
— Благодарю!.. Вообще работа у нас интересная, дел, так сказать, по самое горло. Но вы не стесняйтесь, заходите к нам. Мы вам всегда рады!
Мы и не заметили, как снова поднялись на поверхность!
— Одно плохо! Из-за нашей секретности к нам никогда не приезжают эстрадные исполнители и рок-группы. Вы же знаете: по телевизору совсем не тот эффект.
Уж я-то знал точно! Ведь мой папа — музыкант. Я сказал:
— Ну, не переживайте, пожалуйста! Мы что-нибудь придумаем!
— Будем только рады! До свидания!
Мы тоже сказали «до свидания» и пошли в юрту делиться впечатлениями.
Глава восьмая
СЕМЕЙНОЕ КАЧЕСТВО
Мы сидели у негреющего электрического камина (чтоб не растопить Антарктиду!) и обсуждали экскурсию.
И вот поднимается со своего места Жиги-Жиги и говорит:
— А сейчас я прочту вам стихотворение собственного сочинения! Оно называется «Про льдинку»!
И стала читать:
Мы смотрели через льдинку.
Через льдинку на Луну.
Льдинка выпала из крыльев,
Как теперь её найти?
С фонарем её искали –
Не нашли.
Вот и всё стихотворение
Моё!
Кочерябов встал, обнял Жиги-Жиги и сказал:
— Это у вас семейное качество.
Кочерябов имел в виду поэзию. Михильсон уже давно сочиняет стихи, у него очень хорошо получается. Три месяца назад у него даже вышла книжка стихов под названием «Он любит».
А теперь и его племянница выдала нам такое!