Затем случилось нечто поразительное. Ураган комбинированных ударов вдруг стих. Ривера один стоял на ринге. Дэнни, грозный Дэнни, лежал на спине! Он не пошатнулся, не опустился на пол медленно и постепенно, но грохнулся сразу. Короткий боковой удар правого кулака Риверы поразил его внезапно, как смерть. Рефери оттолкнул Риверу одной рукой и теперь отсчитывал секунды, стоя над павшим гладиатором.
Тело Дэнни затрепетало, когда сознание понемногу стало возвращаться к нему. В обычае завсегдатаев боксерских состязаний приветствовать удачный нокаут громкими изъявлениями восторга. Но теперь они молчали. Все произошло слишком неожиданно. В напряженном молчании прислушивался зал к счету секунд, как вдруг торжествующий голос Робертса прорезал тишину:
– Я же говорил вам, что он одинаково владеет обеими руками.
На пятой секунде Дэнни перевернулся лицом вниз; когда рефери сосчитал до семи, он уже отдыхал, стоя на одном колене, готовый подняться при счете девять, раньше чем будет произнесено десять. Если при счете десять колено Дэнни все еще будет касаться пола, его должны признать побежденным и выбывшим из строя. В момент, когда колено отрывается от пола, он считается «на ногах»; и в этот момент Ривера уже вправе снова положить его. Ривера не хотел рисковать. Он приготовился ударить в ту секунду, когда колено Дэнни отделится от пола. Он обошел противника, но рефери втиснулся между ними; и Ривера знал, что секунды тот считает слишком медленно. Все гринго были против него, даже рефери.
При счете «девять» рефери резко оттолкнул Риверу. Это было неправильно, но Дэнни успел подняться, и улыбка снова появилась на его губах. Согнувшись почти пополам, защищая руками лицо и живот, он ловко пошел в клинч. По всем правилам, рефери должен был его остановить, но он этого не сделал, и Дэнни буквально прилип к противнику, с каждой секундой восстанавливая свои силы. Последняя минута раунда была на исходе. Если он выдержит до конца, у него будет целая минута, чтобы прийти в себя. И он выдержал, продолжая улыбаться, несмотря на свое отчаянное положение.
– И все ведь улыбается! – крикнул кто-то, и публика облегченно засмеялась.
– Черт знает, какой удар у этого мексиканца! – шепнул Дэнни тренеру, покуда секунданты, не щадя сил, трудились над ним.
Второй и третий раунды прошли бледно. Дэнни, хитрый и многоопытный король ринга, только маневрировал, финтил, стремясь выиграть время и оправиться от страшного удара, полученного им в первом раунде. В четвертом раунде он уже совсем пришел в себя. Расстроенный и потрясенный, он все же благодаря силе своего тела и духа сумел войти в форму. Правда, свирепой тактики он уже больше не применял. Мексиканец оказывал потрясающее сопротивление. Теперь Дэнни мобилизовал всю свою опытность. Этот великий мастер, ловкий и умелый боец, приступил к методическому изматыванию противника, не будучи в силах нанести ему решительный удар. На каждый удар Риверы Дэнни отвечал тремя, но этим он скорее мстил противнику, чем приближал его к нокауту. Опасность заключалась в сумме ударов. Дэнни почтительно остерегался этого мальчишки, обладавшего удивительной способностью обоими кулаками наносить короткие боковые удары.
В защите Ривера прибег к смутившему противника отбиву левой рукой. Раз за разом пользовался он этим приемом, все более гибельным для носа и губ Дэнни. Но Дэнни был многообразен в приемах. Поэтому-то его и прочили в чемпионы. Он умел на ходу менять стиль боя. Теперь он перешел к инфайтингу, в котором был непревзойденным мастером, и это дало ему возможность спастись от страшного отбива противника. Несколько раз подряд вызывал он бурные овации великолепным апперкотом, поднимавшим мексиканца на воздух и затем валившим его с ног. Ривера отдыхал на одном колене, сколько дозволял счет, зная, что для него рефери отсчитывает очень короткие секунды.
В седьмом раунде Дэнни применил поистине дьявольский апперкот, но Ривера только пошатнулся. Зато тотчас же вслед за этим, не дав ему опомниться, Дэнни нанес противнику страшный удар, отбросивший его на канаты. Ривера шлепнулся на сидевших внизу репортеров, и они толкнули его обратно на край платформы. Он отдохнул на одном колене, покуда рефери отсчитывал секунды. По ту сторону каната его дожидался Дэнни. Рефери и не думал вмешиваться или отталкивать Дэнни. Публика была вне себя от восторга.
Вдруг раздался крик:
– Бей его, Дэнни, бей!
Сотни голосов, точно стая волков, подхватили этот вопль.
Дэнни сделал все от него зависящее, но Ривера при счете восемь, а не девять неожиданно проскочил под канат и вошел в клинч. Рефери опять захлопотал, отводя Риверу так, чтобы Дэнни мог ударить его, и предоставляя любимцу все преимущества, какие только может предоставить пристрастный рефери.
Но Ривера держался по-прежнему, и туман в его мозгу рассеялся. Все было в порядке вещей. Эти ненавистные гринго бесчестны все до одного! Знакомые видения снова пронеслись перед ним: железнодорожные пути в пустыне; жандармы и американские полисмены; тюрьмы и карцеры; бродяги у водокачек – все страшные и грязные эпизоды его одиссеи после Рио-Бланко и забастовки. И в блеске и сиянии славы он увидел великую красную Революцию, шествующую по стране. Винтовки! Вот они здесь, перед ним! Каждое ненавистное лицо – винтовка. За винтовки он сейчас примет бой. Он сам винтовка! Он сам – Революция! Он бьется за всю Мексику!
Поведение Риверы стало явно раздражать публику. Почему он не принимает уготованной ему трепки? Ведь все равно он будет побит, зачем же так упрямо оттягивать исход? Очень немногие интересовались Риверой, хотя были и такие. Почти уверенные, что выиграет Дэнни, они все же поставили на мексиканца. Четыре против девяти и один против трех. Большинство из них, правда, ставило на то, сколько раундов выдержит Ривера. Бешеные суммы служили залогом, что он не продержится и до шестого или седьмого раунда. Уже выигравшие эти пари теперь, когда их рискованное предприятие окончилось так благополучно, на радостях тоже аплодировали фавориту.
Ривера не желал быть побитым. В восьмом раунде его противник тщетно пытался повторить апперкот. В девятом Ривера снова поверг публику в изумление. Во время клинча он легким, быстрым движением отодвинулся от противника, и правая рука его ударила в узкий промежуток, образовавшийся между их телами. Дэнни упал, надеясь уже только на спасительный счет. Толпа обомлела. Дэнни стал жертвой своего же собственного приема. Знаменитый апперкот правой теперь обрушился на него самого. Ривера не сделал попытки схватиться с ним, когда он поднялся при счете «девять». Рефери явно хотел застопорить схватку, хотя, когда ситуация была обратной и подняться должен был Ривера, он стоял, не вмешиваясь.
В девятом раунде Ривера дважды прибег к апперкоту, то есть нанес удар правой снизу, от пояса к подбородку противника. Отчаяние охватило Дэнни. Улыбка по-прежнему не сходила с его лица, но он вернулся к своим свирепым приемам. Несмотря на ураганный натиск, ему не удалось вывести Риверу из строя, тогда как последний умудрился среди этого вихря, этой бури ударов три раза кряду положить Дэнни. Теперь Дэнни оживал уже не так быстро, и к одиннадцатому раунду положение его стало очень серьезным. Но с этого момента и до четырнадцатого раунда он демонстрировал все свои боксерские навыки и качества, бережливо расходуя силы. Кроме того, он прибегал к таким подлым приемам, которые известны только опытному боксеру. Все трюки и подвохи были им использованы до отказа: он как бы случайно прижимал локтем к боку перчатку противника, затыкал ему рот, не давая дышать; входя в клинч, шептал своими рассеченными, но улыбающимися губами в ухо Ривере нестерпимые и грязные оскорбления. Все до единого, начиная от рефери и кончая публикой, держали сторону Дэнни, помогали ему, отлично зная, что у него на уме.
Нарвавшись на такую неожиданность, он все ставил теперь на один решительный удар. Он финтил, изворачивался во имя этой единственной оставшейся ему возможности: нанести удар, вложив в него всю свою силу, и тем самым повернуть колесо судьбы. Как это уже было сделано однажды до него неким еще более известным боксером, он должен нанести удар справа и слева, в солнечное сплетение и челюсть. И Дэнни мог это сделать, ибо, пока он держался на ногах, руки его сохраняли силу.
Секунданты Риверы не очень-то заботились о нем в промежутках между раундами. Они махали полотенцами лишь для виду, почти не подавая воздуха его задыхающимся легким. Спайдер Хагэрти усиленно шептал ему советы, но Ривера знал, что следовать им нельзя. Все были против него. Его окружало предательство. В четырнадцатом раунде он снова положил Дэнни, а сам, бессильно опустив руки, отдыхал, покуда рефери отсчитывал секунды. В противоположном углу послышалось подозрительное перешептывание. Ривера увидел, как Майкл Келли направился к Робертсу и, нагнувшись, что-то зашептал. Слух у Риверы был как у дикой кошки, и он уловил обрывки разговора. Но ему хотелось услышать больше, и, когда противник поднялся, он сманеврировал так, чтобы схватиться с ним над самыми канатами.
– Придется! – услышал он голос Майкла Келли. И Робертс одобрительно кивнул. – Дэнни должен победить… не то я теряю огромную сумму… я всадил в это дело целую кучу денег. Если он выдержит пятнадцатый – я пропал… Вас мальчишка послушает. Необходимо что-то предпринять.
С этой минуты никакие видения уже не отвлекали Риверу. Они пытаются надуть его! Он снова положил Дэнни и отдыхал, уронив руки. Робертс встал.
– Ну, готов, – сказал он. – Ступай в свой угол.
Он произнес это весьма авторитетным тоном, каким не раз говорил с Риверой на тренировочных занятиях. Но Ривера только с ненавистью взглянул на него, продолжая ждать, когда Дэнни поднимется. В последовавший затем минутный интервал Келли пробрался в угол Риверы и заговорил с ним.
– Брось эти шутки, черт тебя побери! – прошептал он. – Ложись, Ривера. Послушай меня, и я устрою твое будущее. В следующий раз я дам тебе побить Дэнни. Но сегодня ты должен лечь.
Ривера показал глазами, что расслышал, но не подал ни знака согласия, ни отказа.
– Что же ты молчишь? – злобно спросил Келли.
– Так или иначе – ты проиграешь, – поддал жару Спайдер Хагэрти. – Дэнни не отдаст тебе победы. Послушайся Келли и ложись.
– Ложись, мальчик, – настаивал Келли, – и я сделаю из тебя чемпиона.
Ривера не отвечал.
– Честное слово, сделаю! А сейчас помоги мне.
Удар гонга зловеще прозвучал для Риверы. Публика ничего не замечала. Он и сам еще не знал, в чем опасность, знал только, что она приближается к нему. Былая уверенность, казалось, вернулась к Дэнни. Это и испугало Риверу. Ему готовили какой-то подвох. Дэнни ринулся на него, но Ривера ловко отступил в сторону, в безопасное место. Его противник ждал клинча. Видимо, это было необходимо ему для задуманного подвоха. Ривера отступал, увертывался, но знал, что рано или поздно ему не избежать ни клинча, ни подвоха. В отчаянии он решил броситься навстречу судьбе. Он сделал вид, что готов схватиться с Дэнни при первом же его натиске. Вместо этого, когда их тела вот-вот должны были соприкоснуться, Ривера отпрянул назад. В это мгновение в углу Дэнни завопили: «Нечестно!» Ривера одурачил их. Рефери в нерешительности остановился. Слова, уже готовые сорваться с его губ, так и не были произнесены, потому что пронзительный мальчишеский голос крикнул с галерки:
– Грубая работа!
Дэнни вслух обругал Риверу и двинулся на него. Ривера стал пятиться. Мысленно он решил больше не наносить ударов в корпус. Правда, таким образом терялась половина шансов на победу, но он знал, что если ему вообще суждено победить, то только с дальней дистанции. Все равно теперь по малейшему поводу его станут обвинять в нечестной борьбе. Дэнни уже послал к черту всякую осторожность. Два раунда кряду он беспощадно дубасил этого мальчишку, не смевшего схватиться с ним вплотную.
Ривера принимал удар за ударом, он принимал их десятками, лишь бы избегнуть гибельного клинча. Во время этого великолепного натиска Дэнни публика вскочила на ноги. Казалось, все сошли с ума. Никто ничего не понимал. Они видели только одно: их любимец побеждает!
– Не уклоняйся от боя! – в бешенстве орали Ривере. – Трус! Раскройся, щенок! Раскройся! Бей его, Дэнни! Бей его! Твое дело верное!
Во всем зале один Ривера сохранял спокойствие. По темпераменту, по крови он был самым горячим, самым страстным из всех; но он закалился в волнениях, настолько больших, что эта бурная страсть толпы, нараставшая, как морские волны, для него была не чувствительнее легкого дуновения вечерней прохлады.
На семнадцатом раунде Дэнни привел в исполнение свой замысел. Ривера согнулся под тяжестью его удара. Руки его бессильно опустились. Дэнни решил, что счастливый миг настал. Мальчишка был в его власти. Но Ривера этим маневром усыпил его бдительность и сам нанес ему сокрушительный удар в челюсть. Дэнни упал. Ривера три раза повторил этот удар, и никакой рефери не посмел бы назвать его неправильным.
– Билл! Билл! – жалобно завопил Келли, обращаясь к рефери.
– Что я могу сделать? – в тон ему отвечал тот. – Мне не к чему придраться.
Дэнни, побитый, но решительный, всякий раз поднимался снова. Келли и другие сидевшие возле самого ринга начали звать полицию, чтобы прекратить это избиение, хотя секунданты Дэнни по-прежнему стояли с полотенцами. Ривера видел, как толстый полисмен неуклюже полез под канаты. Что это может значить? Сколько разных надувательств у этих гринго! Дэнни, поднявшись на ноги, как пьяный, бессмысленно топтался перед ним. Рефери и полисмен одновременно добежали до Риверы в тот миг, когда он наносил последний удар. Нужды прекращать борьбу уже не было, так как Дэнни больше не поднялся.
– Считай! – хрипло закричал Ривера.
Когда рефери кончил считать, секунданты подняли Дэнни и оттащили его в угол.
– За кем победа? – спросил Ривера.
Рефери неохотно взял его руку в перчатке и высоко поднял ее.
Никто не поздравил Риверу. Он один прошел в свой угол, где секунданты даже не поставили для него стула. Он прислонился спиной к канатам и с ненавистью посмотрел на секундантов, затем перевел взгляд дальше, и еще дальше, пока не охватил все десять тысяч гринго. Колени у него дрожали, он всхлипывал в изнеможении. Ненавистные лица плыли и качались перед ним. Но вдруг он вспомнил, что это – винтовки! Винтовки принадлежат ему! Революция будет продолжаться!
Вопросы и задания1. Составьте устный портрет Риверы.
2. Почему в Хунте «не любили» Мексиканца?
3. Назовите основные обстоятельства, сформировавшие характер Риверы.
4. Как в новелле мотивируется ненависть Риверы к гринго?
5. Почему Мексиканец ненавидит бокс?
6. Сравните внешний облик и внутреннюю сущность Дэнни Уорда и Фелипе Риверы и сопоставьте эти два характера.
7. Как в новелле создается образ США, каково авторское отношение к создаваемому образу?
8. Назовите основные проявления героизма и героические характеры, упоминаемые в новелле.
Роберт Шекли
Современный американский писатель Р. Шекли считается одним из классиков научной фантастики. Однако широкая известность этого автора вызвана тем, что его интересует не столько развитие науки и техники, сколько их влияние на людей, на их человеческие качества.
Вы уже хорошо знакомы с понятием фантастики как формы художественной условности. Чем отличается научная фантастика? Это произведения, в которых писатели, опираясь на современные им научные знания, пытаются спрогнозировать возможные последствия научного прогресса для судеб человечества. Научная фантастика зародилась в начале XIX века. У ее истоков стоят «Франкенштейн, или Современный Прометей» М. Шелли, романы Жюля Верна. Если в XIX веке писателей интересовали в первую очередь технические открытия и изменения материального мира, то в XX веке на передний план выступают нравственные последствия прогресса, его воздействие на психику человека, на его характер.
Один из классиков научной фантастики, С. Лем, говорил о своем романе «Солярис», что в нем он хотел предупредить людей о возможности «встречи с неизведанным», для понимания которого человеческого опыта недостаточно. Роберт Шекли тоже стремится понять, какие скрытые возможности способна пробудить в человеке «встреча с неизведанным».
Новелла «Запах мысли» очень типична для творчества американского фантаста. Ее герой, Лерой Кливи, оказавшись в необычайной и опасной ситуации, неожиданно обнаруживает в себе совершенно неведомые ему доселе силы.
Постарайтесь объяснить значение названия этой новеллы и поразмыслите над ее концовкой.
У Р. Шекли есть и еще одна привлекательная особенность. Все его произведения проникнуты очень тонким чувством юмора.
Как юмор помогает понять характер главного героя?
Запах мысли
Перевод Н. Евдокимовой
По-настоящему неполадки у Лероя Кливи начались, когда он вел почтолет-243 по неосвоенному звездному скоплению Пророкоугольника. Лероя и прежде-то удручали обычные трудности межзвездного почтальона: старый корабль, изъязвленные трубы, невыверенные астронавигационные приборы. Но теперь, считывая показания курса, он заметил, что в корабле становится невыносимо жарко.
Он подавленно вздохнул, включил систему охлаждения и связался с Почтмейстером Базы. Разговор велся на критической дальности радиосвязи, и голос Почтмейстера еле доносился сквозь океан статических разрядов.
– Опять неполадки, Кливи? – спросил Почтмейстер зловещим голосом человека, который сам составляет графики и свято в них верует.
– Да как вам сказать, – иронически ответил Кливи. – Если не считать труб, приборов и проводки, все прекрасно, вот разве изоляция и охлаждение подкачали.
– Действительно, позор, – сказал Почтмейстер, внезапно преисполняясь сочувствия. – Представляю, каково тебе там.