Хорстен прижал к стене потрясенного майора и выглянул в окно.
– Я так и знал! – прорычал он. – Иначе и быть не могло. В мозг животному вживляются электроды, на которые потом поступают сигналы с пульта. Потому-то быки и бегут, никуда не сворачивая!
Дверь отворилась, и на пороге появились Гуэрро с Мартой. Ее лицо было серым.
– Мы опоздали! – проговорила она.
– Что ты хочешь сказать? – воскликнула Хелен.
– Хозеито, – угрюмо пояснил Гуэрро. – Он ранен. Серьезно. Он выбыл из состязаний.
– Значит… значит, все потеряно? В дверном проеме возник полковник Мигель Сегура с армейским револьвером в руке.
– Да, – подтвердил он. – Для вас, лоркистов и шпионов из Отдела G, все потеряно. Вы проиграли. Через пятнадцать минут последний бой решит, кто станет новым каудильо – Кар литое или Перико. А вас всех отдадут под суд по обвинению в антиправительственном заговоре.
Хелен смерила его взглядом.
– Это мы еще посмотрим. Дорн, Пьер, Марта, пошли! К судейской трибуне!
– Зачем? – голос Лорана выдавал всю глубину охватившего шеф-повара отчаяния.
– Я вспомнила одну фразу из Кодекса тавромахии[25], который нам читала Марта.
Хорстен раскидал полицейских и служителей, и вскоре агенты Отдела G очутились у входа на судейскую трибуну.
Доктору снова пришлось пустить в ход кулаки, чтобы разогнать охранников из Guardia Civil. Пока он сражался, Хелен проскользнула внутрь и предстала перед тремя пожилыми судьями.
Она сказала звонко:
– Я объявляю себя участницей соревнования и требую права сражаться!
На лицах всех троих фалангийцев отразилось сильнейшее изумление. В это время на трибуне появился полковник Сегура. Он наклонился к судьям и начал им что-то нашептывать.
Один из стариков заговорил:
– Извините, сеньорита, но дело крайне серьезное. Нам не до шуток. Хозеито выбыл из борьбы, но впереди еще два поединка.
– Я не шучу, – заявила Хелен. – Я требую права участвовать.
– Может, лучше мне? – предложил Хорстен.
– Не лезь, бугай, – прошептала Хелен. – У меня есть идея.
Она снова обратилась к судьям:
– Я действую согласно Кодексу. Марта, прочитай то место, где говорится о мошенничестве на Национальной Fiesta brava.
– Кодекс тавромахии, статья восьмая, раздел второй. Если участник приведет доказательства мошенничества на Национальной корриде, он может потребовать признания недействительным результатов того поединка, на который повлияло мошенничество.
– Вот так, – продолжала Хелен. – Я объявляю себя участницей. А что касается мошенничества, загляните в так называемый лазарет. Быками оттуда управляли по радио через электроды, вживленные им в черепа.
Судьи переглянулись. Полковник Сегура снова зашептал.
– Но вы женщина.
– Марта!
– Кодекс тавромахии не запрещает женщинам принимать участие в Национальной корриде. Можно указать несколько случаев, когда женщины выступали как матадоры. Например, вот что говорится в статье из журнала «El Toro»[26] за июнь 335 года по фалангийскому летоисчислению: «Сеньорита Октавиана Гонзалес участвовала в состязаниях в качестве рейонадора[27] и получила в награду два уха. Это знаменательное событие произошло на Plaza del Toro[28] города Нуэво-Мурсия». На стадионе между тем установилась глубокая тишина. Шестьдесят тысяч зрителей как будто старались совершить невозможное – услышать, о чем идет речь на судейской трибуне.
– Да, женщины иногда выступают на корридах, но обычно в своих собственных поместьях…
– На Фаланге нет закона, который не допускал бы женщин к участию в Национальной Fiesta brava, – продолжала упрямо твердить свое Марта.
– Вы иностранцы и преступники! – заявил вдруг один из судей, который до сих пор не вмешивался в разговор.
– В законах Фаланги ничего не сказано о запрещении преступникам выступать на корриде. А что до иностранцев, то мы как временно проживающие на вашей планете обладаем всеми правами граждан Фаланги.
– Но ведь она даже не женщина! – брюзгливо заметил старик.
Хелен побагровела от гнева.
– К вашему сведению, на моей родной планете Гэндхарвас все жители такого роста! С чего вы взяли, что я не женщина? – отрубила она. – Я требую допустить меня к участию в соревнованиях!
– Хорошо, сеньорита, хорошо. Однако, как вам, должно быть известно, к претендентам на участие в Fiesta brava предъявляются определенные требования. Наша коррида – соперничество не людей, а стилей. Какую школу ведения боя вы предпочитаете?
– Школу? – непонимающе переспросила Хелен.
Судья торжественно произнес:
– Мы не можем позволить, чтобы такое грандиозное зрелище превратилось в фарс. Итак, какой стиль вы предпочитаете? Мадридский? Севильский? Ла Ронда[29]? Должен вас предупредить: выбрав стиль, вы обязаны строго придерживаться его в ходе поединка.
Хелен с отчаянием огляделась. Пьер Лоран и Дорн Хорстен – оба сокрушенно покачали головами. Судья разрешил себе улыбнуться:
– Итак, ваш стиль сеньорита?
– Критский! – внезапно объявила Хелен. Все раскрыли рты.
– Вне всякого сомнения, таким образованным людям, как вы, должно быть известно, что искусство боя быков практиковалось на острове Крит две с лишним тысячи лет назад[30], когда в Испании никто ни о чем подобном не слыхивал, – победно закончила девушка.
Стадион бурлил в ожидании. Слухи еще об одной участнице состязания разнеслись быстро, и зрители теперь возбужденно обсуждали эту новость. А Бартоломе Гуэрро со своими друзьями подогревал их интерес.
Марта с Хелен торопливо доканчивали сооружение импровизированной критской юбки.
Дорну Хорстену выпала честь быть sobresaliente[31]. Придумывать костюм и для него было некогда. Он снял пиджак с ботинками и остался в брюках и рубашке с расстегнутым воротом.
Сопровождаемая доктором, Хелен вышла на арену в тот самый миг, когда на противоположном конце поля появился bos taurus ibericus.
И тут все увидели, что маленькая Хелен, которая рядом с быком казалась совсем крошечной, отнюдь не ребенок, а взрослая девушка.
Она устремилась навстречу быку. Он заметил ее, развернулся и ринулся вперед со скоростью локомотива.
Среди зрителей раздались крики ужаса.
Животное и маленькая женщина неумолимо сближались. Бык нагнул голову для удара. На какой-то миг их тела словно сплелись.
Пухлые ручки ухватились за рога. Бык боднул. Сальто – и Хелен стоит на спине животного лицом к его хвосту. Снова сальто – и она уже на песке арены. Дорн Хорстен заботливо поддержал ее.
Недоумение, удивление, аплодисменты!
Бык возобновил атаку. Номер повторился еще раз.
Наконец смятенное, изнемогающее животное остановилось. Весь его вид – опущенная голова, вывалившийся язык, бурное, прерывистое дыхание – говорил о том, что он сдался.
Трибуны неистовствовали. Трибуны вопили. Трибуны сходили с ума.
Видя, что все признают ее победу, Хелен двинулась в обход поля – как до нее другие матадоры, награжденные ушами, хвостами и копытами своих павших противников.
Но ее круг почета был особенным. Она продемонстрировала столько акробатических трюков, сколько главная арена города Нуэво-Мадрид, столицы планеты Фаланга, не видела за все время своего существования.
Следом за Хелен – как часом ранее слуги матадора за своими хозяевами – бежал доктор Дорн Хорстен.
Но в отличие от помощников Карлитоса и Перико он не хвастал перед восхищенными зрителями трофеями своих принципалов – ушами, хвостами и копытами.
Вовсе нет. Он тащил на закорках недоумевающего быка.
Трибуны задыхались от смеха.
Эпилог
В номере Лоранов в отеле «Посада Сан-Франциско» шел деловой разговор. Присутствовали оперативники Отдела G, Бартоломе Гуэрро, весь перевязанный Хозе Ойос и руководители вышедшей из подполья партии Лорки.
Дорн Хорстен подводил итоги:
– Если над правительством смеются – ему не устоять. Таков опыт истории. Даже император Нерон, продолжатель линии божественных римских цезарей, не удержался у власти после того, как позволил себе ряд выходок, достойных разве что какого-нибудь шута.
Гуэрро согласно кивнул.
– Как быстро превратился в посмешище режим каудильо, а все благодаря маленькой девочке, которая сначала обнаружила, что публику надувают, а потом устроила из национального зрелища потеху!
Хелен появилась на пороге. Одета она была уже не в прежнее детское платьице, а выглядела по последней фалангийской моде – высокие каблуки и накрашенные губы.
Хорстен изумленно воззрился на нее:
– Куда это ты собралась?
– Не твое дело, господин увалень! Но раз уж тебе хочется знать, то у меня свидание с Фердом Зогбаумом. Сначала я устрою ему хорошенькую взбучку. А потом – потом сменю гнев на милость. В конце концов, он ближе всех мне по росту на пару сотен световых лет вокруг.
– Не твое дело, господин увалень! Но раз уж тебе хочется знать, то у меня свидание с Фердом Зогбаумом. Сначала я устрою ему хорошенькую взбучку. А потом – потом сменю гнев на милость. В конце концов, он ближе всех мне по росту на пару сотен световых лет вокруг.
И добавила – с озорной улыбкой:
– Мне кажется, он переменит свое мнение о маленькой Хелен, поглядев на нее в этом критском костюме!
Примечания
1
Тайная полиция (исп.).
2
Маколей Томас Б., лорд (1800—1859) – английский писатель и государственный деятель, известный своей выдающейся памятью.
3
Гражданская гвардия (исп.).
4
Иберийский бык (исп.).
5
Поместье, усадьба (исп.).
6
Болельщик, поклонник (исп.).
7
А. Линкольн (1809—1865) – 16-й президент США, обладавший очень некрасивым, но обаятельным лицом.
8
Повозка, экипаж (исп.).
9
Треска по-бискайски (исп.).
10
Угри но-бильбаоски (исп.).
11
Астурийское блюдо из фасоли или бобов с кровяной колбасой (исп.).
12
Отель (исп.).
13
Суп, похожий на окрошку (исп.).
14
Флан – сладкое блюдо из взбитых яиц и молока (исп.).
15
Лейтенант (исп.).
16
До свидания, всего доброго (исп.).
17
Матерь Божия! (исп.).
18
Новичок (исп.).
19
Батрак (исп.).
20
Дворянин (исп.).
21
Пробный бой быков (исп.).
22
Номер первый (исп.).
23
Номер второй (исп.).
24
Один из приемов матадорского искусства (исп.).
25
Тавромахия – искусство боя быков.
26
«Бык» (исп.).
27
Тореро, вооруженный копьем (исп.).
28
Площадь быков (исп.).
29
Хоровод (исп.).
30
По-видимому, речь идет об известном древнегреческом мифе о Тезее и Минотавре.
31
Буквально – выдающийся, здесь – единственный помощник (исп.).