Ханс уже успел меня пару раз обыграть, когда к нам присоединилась штурман. Таммили вообще зашла, как и обещала, навестить Экси. Узнав, что объект интереса спит, собралась уходить; но увидела, чем мы занимаемся, и не смогла устоять перед соблазном.
Я ворчал, рычал, ругался, но их это совершенно не трогало. Если у одного Ханса мне ещё удавалось иногда выигрывать, то у этих двоих сразу — увы. Я никогда не жаловался на отсутствие внимательности или ловкости, да и с логикой у меня всё в порядке, хотя я скорее тактик, чем стратег. Но всё познаётся в сравнении.
Что Ханс — отличный игрок, я знал; а вот умения штурмана оказались для меня сюрпризом. Впрочем, мог бы и сообразить: с её профессией она должна уметь просчитывать все варианты на несколько шагов вперёд, и делать это быстро.
Но один плюс во всём этом был. Увлечённая игрой, Тамми без раздумий согласилась на моё внезапное предложение выгулять завтра Экси на играх. Во всяком случае, так ни разу и не выиграв у этих двух умников, я утешал себя именно этим. Ну, ещё тем, что нельзя быть лучшим во всём, а у меня будет шанс потешить своё самолюбие завтра.
В предвкушении игр уснул почти счастливым.
Глава 12 Экси
Просыпаться не хотелось. Здесь, во сне, было уютно и спокойно, и я отчего-то интуитивно знала: снаружи мне не понравится. Но вечно продолжаться это, разумеется, не могло, поэтому я в конце концов всё-таки вернулась в реальность. Где обнаружила себя в кровати, под одеялом, нежно обнимающей грозное оружие и уткнувшейся носом прямо в дуло.
Вздрогнув, поспешно и очень аккуратно отодвинулась; за ночь оно не выстрелило, а ну как сейчас вдруг решит? Обезопасив себя таким нехитрым образом, крепко задумалась. До сих пор моя любовь к оружию не доходила до того, чтобы спать с тяжёлым штурмовым плазмомётом в одной постели, что же изменилось теперь?
Я вспомнила, что клала плазмомёт на кровать, и предположила, что просто забыла его оттуда убрать, когда отходила ко сну. И вот тут меня ждало открытие: я понятия не имела, как оказалась в своей кровати. А потом я окончательно проснулась, и вспомнила, что было перед сном.
Застонав, натянула одеяло до макушки и возмечтала провалиться сквозь землю. Это была катастрофа. Я представляла, что обо мне мог подумать капитан после вчерашнего, и жалела, что случайно не застрелилась ночью. Всё осложнялось тем, что я совершенно не помнила, что именно говорила. Всплывали какие-то неуверенные обрывки, и я малодушно радовалась этому: боюсь, если я вспомню, что именно несла, просто сгорю от стыда на месте. Капитан, конечно, тоже хорош — зачем заставил? Но перекладывать вину на него было верхом глупости.
Боги и демоны, капитан! Как я с ним вообще разговаривать буду после такого?!
Из состояния глубокой рефлексии меня вывел прозвучавший с порога комнаты голос.
— Экси? Ты ещё спишь?!
К счастью, голос был женский, то есть — по определению не мог принадлежать красноволосому. Потом я его опознала и рискнула высунуться из-под одеяла, чтобы проверить. Небеса чужого мира сегодня оказались ко мне благосклонны: на пороге стояла штурман.
— Я уже встаю, — вздохнула я и поспешила подтвердить свои слова на практике. — А ты здесь откуда?
— А меня капитан попросил составить тебе компанию и выгулять на играх, — улыбнулась она, подпирая плечом стенку и с любопытством за мной наблюдая.
— А он сам? — со смесью облегчения и досады уточнила я. Облегчения — оттого, что в ближайшем будущем не придётся смотреть ему в глаза, а досады — оттого, что и капитану, судя по всему, этого не хотелось. А, значит, сбываются худшие предположения, и вчерашнее моё поведение действительно вывело его из себя. Может, попроситься, пока не поздно, к кому-нибудь другому на воспитание?
М-да, можно подумать, от моего мнения что-то зависит.
— А он сам небось ещё на рассвете туда убежал. Игры же с рассвета до заката идут целых десять дней, а сегодня — последний день. Стой, стой, ты что, в форме собралась идти?! — опомнилась она, когда я уже нацепила рубашку и потянулась за кителем.
— А почему нет? — осторожно спросила я, предчувствуя очередные неприятности.
— Потому что это весенние игры! — она вытаращилась на меня почти испуганно. — Это неприлично!
— Почему?! — у меня от такого аргумента опустились руки.
Тем более, я наконец-то обратила внимание, что сама штурман одета отнюдь не по уставу. Мягкие синие тапочки, обтягивающие белые штанишки до колена, а поверх — не то длинная приталенная рубашка, не то короткое платье ярко-синего цвета с какими-то узорами по широкому подолу, подпоясанное плетёным ремешком. Короткие, до локтя, расклёшенные рукава открывали ряды плотно обхватывающих руки пёстрых браслетов. А уложенные вокруг головы волосы были перевиты белыми и синими лентами. Спору нет, ей всё это шло, если моё субъективное представление о красоте вообще можно принимать во внимание. Но неужели она имеет в виду, что и мне придётся идти в чём-то подобном?!
— Уф! — эмоционально взмахнув руками, выдохнула она. Пару секунд озадаченно разглядывала сидящую на краю кровати меня, потом села рядом. — Потому что это традиции, а свои традиции мы очень, очень, очень уважаем!
— Всё равно не поняла, — упрямо качнула головой я. Ладно, в конце концов, не заставит же она меня на эти игры идти!
— Ладно. Значит, подробно, — обречённо вздохнула Таммили, устраиваясь поудобнее. — Весна — это традиционное время для почти всего живого приступать к размножению. Мы уже давно отошли от чисто инстинктивного восприятия мира, но полностью отказаться от своей природы мы не хотим, да и не можем — мы всё равно чувствуем весну. Много-много веков назад весной начали проводиться традиционные игры, это символическое отображение нашей природы, когда мужчины сражались за внимание женщин, и женщины могли выбирать лучших. Мужчина, приходя на игры, обязан поучаствовать хоть в каком-то состязании, а женщина — восхищать и вдохновлять. А сегодня ещё заключительный день, самый важный.
— В таком случае, я просто не пойду, — я пожала плечами, не видя причин издеваться над собой.
Таммили посмотрела на меня очень задумчиво, потом вдруг сдулась и нахохлилась.
— Ну, ладно, — вздохнула она. — Капитан сказал развлекать тебя, так что я тоже не пойду, — девушка решительно закусила губу, но в глазах её стояли слёзы. — Не последний же год живём, — буркнула она себе под нос.
Я несколько секунд смотрела на неё и чувствовала себя чудовищем. То есть, не бездушной машиной, а настоящим сказочным чудовищем, которое издевается над беззащитной маленькой девочкой.
— Чем будем заниматься? — преувеличенно бодро спросила она, растягивая губы в улыбке. Я ещё пару секунд молчала. Я знала, как это называется: эмоциональный шантаж. Но, глядя на штурмана, я предчувствовала, что весь год, который мне предстоит провести на корабле, я буду сталкиваться с ней и вспоминать, какая же я плохая и гадкая, что из-за меня она пропустила самый большой праздник в году. Она мне ничего не скажет, но у меня-то память хорошая…
— Подбирать мне наряд, — устало вздохнула я, рывком расстёгивая рубашку. — А потом ты будешь доказывать мне, что я не зря согласилась на эту аферу, и что эти ваши игры действительно стоят внимания.
— Правда-правда? — недоверчиво посмотрела на меня Тамми, шмыгнув носом. Отнекиваться и играть в «кто кого вежливей» штурман благополучно не стала. Я только кивнула. Она радостно взвизгнула, обняла меня за шею, тараторя что-то про «ты не пожалеешь» и «ты самая лучшая».
Может, этот навык, добывать одежду мгновенно, передаётся у них женщинам на генетическом уровне? Не прошло и пяти минут, как на меня натянули аналогичный наряд. Красный, более того — ярко-алый. На вопрос, почему нельзя выбрать что-нибудь более неприметное и спокойное, окончательно освоившаяся в манипуляции мной штурман ответила коротким решительным «не положено!», сунула мне в руки белые штанишки и начала примериваться к моей голове с расчёской и лентами.
Я сначала попыталась протестовать, а потом решила, раз мне не дают быть собой, побуду кем-нибудь другим. Человеком. Местным человеком. Есть цель: внедриться в среду, мимикрировав под местность. Вот и попробую этой цели достичь.
Таммили болтала без умолку. У меня сложилось впечатление, что она до этого просто стеснялась присутствия мужчин. Теперь же я узнала о находящейся рядом девушке много нового и, по большей части, бессмысленного, в том числе — кучу совершенно разнообразных историй из жизни штурмана. Со мной доверительно поделились радостью, испытанной в тот момент, когда она узнала о своём назначении. Мне рассказали про то, какой замечательный у нас корабль, который мне непременно понравится.
Потом она с восторгом рассказала о своей большой дружной семье, в которой числилось трое разных братьев: мирный, нейтральный боевой и горячий, и две мирных сестры, включая Тамми. Я узнала, что, оказывается, была не столь уж неправа в отношении интернатов строгого режима: нормой были случаи, когда мирные родители отказывались от детей «радикальных» боевых направлений. И нельзя сказать, что это был столь уж плохой поступок; мирные родители просто не могли справиться, и зачастую очень страдали из-за таких детей. От агрессивно-буйных выходок горячих и бесстрастно-жестокой безэмоциональности холодных. И дети тоже страдали, не получая правильного воспитания.
Потом она с восторгом рассказала о своей большой дружной семье, в которой числилось трое разных братьев: мирный, нейтральный боевой и горячий, и две мирных сестры, включая Тамми. Я узнала, что, оказывается, была не столь уж неправа в отношении интернатов строгого режима: нормой были случаи, когда мирные родители отказывались от детей «радикальных» боевых направлений. И нельзя сказать, что это был столь уж плохой поступок; мирные родители просто не могли справиться, и зачастую очень страдали из-за таких детей. От агрессивно-буйных выходок горячих и бесстрастно-жестокой безэмоциональности холодных. И дети тоже страдали, не получая правильного воспитания.
Я узнала об умениях местных управлять психополем, и почти не удивилась, выяснив, что, оказывается, капитан и тут круче всех. Узнала о способе сосуществования участников Совета Старших, и задним числом ужаснулась, насколькотам всё не зависело от меня. Да и представить себя на месте одного из Старших было страшно до дрожи; это же значило, что почти две сотни человек знают всетвои мысли и чувства. Я с одним-то не знала, как теперь общаться…
Впрочем, Тамми очень быстро переключилась обратно на бессодержательную болтовню, и расстроиться я не успела. А потом мы добрались до места, и разговаривать стало проблематично.
Зря я не доверяла штурману, и очень правильно послушалась её наставлений в плане одежды. Я бы тут скорее выделялась в форме, чем в том, что было на мне сейчас. И точно также напрасно боялась, что цвет наряда имеет какое-то значение.
Здесь было шумно, пёстро, людно. Огромное пространство было застроено древнего вида каменными конструкциями, впрочем, любовно отреставрированными. На их территории и проводились соревнования, и в чём только эти странные люди не соревновались! От стрельбы из винтовки (древней, пулевой!) и приготовления пищи до боёв на выживание и поэзии. По словам Тамми, игры проводились во многих местах одновременно, но этот комплекс был самым старым, центральным.
По громадной площади Игр — они точно с большой буквы, я была в этом уверена! — предполагалось перемещаться либо пешком, если не лень, либо на специальных антигравитационных платформах. Эти транспортные средства представляли собой небольшие плоские диски с торчащими из них Т-образными стойками. Управлялись они традиционным для местных мысленным способом, хотя понимали только примитивные команды — вперёд, направо, быстрее, стоп.
Мы на таких добрались от стоянки, и оставили их в одном из множества отведённых специально для этой цели загончиков, после чего пошли гулять пешком. Я вдруг на практике ощутила всю правильность теоретически известного мне правила, что спрятаться проще всего в толпе. На нас совершенно не обращали внимания. И я, мысленно снова поблагодарив Тамми, успокоилась, выбросив из головы все переживания.
Мы догуляли до какого-то воистину эпического круглого здания, и штурман с подозрительной целеустремлённостью двинулась вокруг него. Здесь было ещё оживлённей, чем в остальных местах, поэтому передвижение здорово затруднялось. Потом Тамми вдруг радостно запрыгала на месте, размахивая руками, и, схватив меня за запястье, поволокла куда-то с утроенной энергией.
— Тамраш! — взвизгнув, девушка с разбега кинулась на незнакомого мне мужчину горячей крови. А я остановилась поблизости, с интересом разглядывая старшего брата, высоко вскинувшего нашу штурмана на вытянутых руках. Он полностью отвечал сформировавшемуся у меня представлению о носителях горячей крови: светло-красные, будто выгоревшие на солнце волосы, смуглая с красным отливом кожа, острые когти и зубы, которые он сейчас демонстрировал в радостной улыбке. Одет горячий был в лёгкие просторные штаны серого цвета с коричневыми и тёмно-бурыми разводами, и всё. Точнее, приглядевшись, я поняла, что это не разводы, а пятна. Хм, кажется, я догадываюсь о происхождении тех, которые бурые.
— Да ты, наконец, веса поднабрала! — рассмеявшись, сделал он вывод. Потом обнял, крепко прижав, и поставил сестру на ноги.
— Ну, я старалась, — улыбнулась она. — А ты сегодня уже выступал? — и она ткнула его кулачком в живот.
— Куда уж мне, — недовольно фыркнул он. — Сегодня только самые матёрые; я, может, лет через десять только до такого уровня доберусь, — рассмеялся Тамраш. — К тому же, как раз обычные бои закончились, сейчас уже хищники. Ты бы ещё попозже приехала!
— Ну, извини, — Тамми с улыбкой пожала плечами. — Это тебя кроме боёв ничего не интересует, а мы с удовольствием погуляли. К тому же, все самые-самые лучшие и всё самое-самое увлекательное здесь как раз сейчас. Кстати, знакомься! Это Экси, она из нашей команды; Экси, а это мой бестолковый братец, Тамраш.
— Какая у вас команда интересная, — весело оскалился горячий. Впрочем, никак больше не отреагировал, что меня несказанно обрадовало. — Пойдём, хватит болтать, мне там места заняли! — и он ухватил Тамми за руку. Та, в свою очередь, уцепилась за меня, и такой вереницей мы куда-то понеслись.
Огромное здание оказалось ареной на чудовищное количество мест. И атмосфера на ней показалась мне более чем странной.
Здесь пахло потом, кровью и чем-то ещё. Пока мы пробирались по узкому проходу к своим местам, я пыталась определить, что же это такое, но так и не поняла. Может, густая смесь эмоций, которые воспринимались как нечто почти материальное? Впрочем, если вспомнить слова Тамми об уровне восприятия местными психополя и влияния на него, это предположение может быть весьма недалеким от истины.
Эмоции толпы были настолько слитные и плотные, что я чувствовала себя оглушённой. Ярость, наслаждение, безудержный восторг, странное единство и жажда. Сокрушительная, превосходящее всё остальное жажда — жизни, крови и продолжения себя. И всё это первобытно-примитивное, какое-то совершенно звериное; я с трудом верила, что меня сейчас окружают высокоразвитые существа, путешествующие между звёзд и галактик.
Тем удивительней было наблюдать подобное единодушие, что среди зрителей хватало представителей всех без исключения рас — и холодной, и даже мирной ветви. Причём к моему вящему недоумению присутствующих мирных нельзя было назвать исключениями, их было для этого слишком много, около трети всех зрителей.
А ещё ужасно раздражал аналитический аппарат; из-за зашкалившего уровня агрессии он впал в натуральную истерику. Пришлось изыскать способ срочно заставить его замолчать, чего раньше никогда не приходилось делать.
Когда я, наконец, справилась с биоимплантом и огляделась вокруг более вменяемым взглядом, продолжать убеждать себя в высоком уровне развития окружающих стало почти невозможно.
Мы оказались в первом ряду, отделённом от основного места действия едва заметно мерцающим силовым полем. На арене какой-то из носителей горячей крови, одетый в подобие набедренной повязки, голыми руками сражался со странным тёмно-красным зверем, в целом похожим на льва, только превосходящим его по размерам. Помимо того, всё тело, кроме лохматой гривы, покрывала чешуя; даже длинный гибкий хвост, оканчивающийся венчиком шипов. Причём их внешний вид заставлял подозревать тварь в ядовитости. А ещё у хищника имелись недоразвитые крылья, служащие дополнительной конечностью.
Публика отзывалась рёвом на каждый удачный бросок человека, и воем — на удар хищника. Вокруг визжали, кричали, даже рычали. А неподалёку сидела влюблённая пара представителей мирной ветви. Оченьоткровенновлюблённая пара; девушка сидела у своего спутника на коленях верхом, и они целовались с таким увлечением и самоотдачей, как будто были совсем одни. Руки мужчины уверенно блуждали под платьем, да и девушка не отставала.
— Молодожёны, — с непонятной нежностью и с лёгкой завистью прокомментировала Тамми, мельком обернувшись посмотреть, что привлекло моё внимание. — Лучше на арену смотри, это же мантикора!
Название было знакомым, и происходило из того же источника, что и «знания» об оборотнях. Приняв волевое решение ничему не удивляться и подумать обо всём потом, в тишине, я действительно переключилась на происходящее на арене.
— Подожди… это что, капитан?! — сообразила я.
— Ага, — жадно наблюдая за боем, кивнула Таммили. — Он же шер-лорд, а титул этот определяется именно на весенних играх. Капитан несколько лет уже не участвовал, но звание сохранял, а это неправильно. Но, учитывая, что не участвовал он по указанию Совета, титул никто не отнимал, так что сегодня всё как раз решается, — быстро протараторила она.
А я, решив больше не отвлекать штурмана, тоже попыталась расслабиться и получить удовольствие, чем явно занимались все остальные на территории этого огромного цирка.
И, странно, у меня получилось. За боем двух опасных хищников было действительно интересно наблюдать, тем более, что бой был настолько честный, насколько это вообще возможно — без оружия, без дополнительной защиты, один на один.