Куда только подевались его наглая самоуверенность и барство.
– Верю, верю, только давайте по-быстрому двигать отсюда, а то не ровен час милиция приедет, загребет в отделение, там с нами отнюдь не ласково побеседуют.
– Вы же сама следователь, – возразил художник, вставая.
– Потом объясню, – отмахнулась я и поволокла его к выходу.
Но в прихожей притормозила.
– Что случилось? – прошептал Корчагин.
– Сейчас, секундочку, – так же шепотом ответила я.
Вернулась в ванную комнату, стараясь не смотреть на то, что недавно было Никитой, задернула занавеску, вымыла стакан, сунула в него щетки, потом намочила носовой платок, погасила свет и тщательно протерла выключатель и все дверные ручки.
Лифтом мы воспользоваться побоялись, пошли вниз пешком. Наискосок от подъезда стоял шикарный «Мерседес». Андрей щелкнул брелком сигнализации, машина моргнула фарами и коротко гуднула, приветствуя хозяина. Внутри пахло дорогим мужским одеколоном и чем – то непонятным, но очень ароматным. Андрей вставил ключ в зажигание, мотор заурчал, словно сытый кот. Плавно покачиваясь, «Мерседес» поплыл в потоке машин. Да, это не разваливающаяся «пятерка» Самоненко. В такой тачке ощущаешь себя как минимум английской королевой.
– Зачем вы пришли к Никите? – строго спросила я.
Андрей ответил:
– Дело у нас было, по поводу одной халтуры, он просил меня быть в одиннадцать.
– И вы опоздали?
– Ну, минут на пятнадцать всего, а что?
– То, что вы врете. В одиннадцать он собирался еще спать, а в полдень ждал меня. Хотите, чтобы вам верили, лгите меньше!
Корчагин свернул влево, на маленькую безлюдную улочку, припарковался возле серого дома сталинской постройки, заглушил мотор, вытащил пачку «Мальборо» и совершенно спокойно парировал:
– Ну, насчет вранья вы тоже мастер. Какого черта вы представлялись сотрудником милиции?
– Никогда я этого не говорила, вы сами решили, будто я следователь, хотя, к вашему сведению, работу по сбору сведений осуществляют оперативники!
– Ну и кто вы?
– Частный детектив. Теперь ваш черед отвечать. Что вы искали у Малышевых?
– Ничего, зашел, позвал Кита, потом прошел в гостиную, там все вверх дном, ну и обнаружил его в ванной…
– Врете!
– Да почему вы так уверены?
– Вошли в квартиру в одиннадцать пятнадцать, а уходили в полдень. Сорок пять минут любовались на покойника? И потом, занавеска в ванной была задернута. Вы что, сначала отодвинули ее, потом узрели труп хозяина, аккуратно задернули и ушли?
– Ну и что? Вы, между прочим, сами так и сделали.
– Я не потеряла сознание от страха, а господин Корчагин шлепнулся в обморок, лишь мы добрались до ванной.
– Не отодвигал я занавеску, – пояснил художник, – я ее только чуть-чуть приоткрыл. Думал, Кит моется, а входную дверь забыл закрыть.
– Что же вы не позвали его?
– Позвал, только никто не ответил.
Да, похоже, я имею дело с клиническим идиотом, только пусть он не думает, что у всех вокруг одинаковые с ним умственные способности.
– Я думаю, не так дело было!
– А как?
– Вы вошли в квартиру Малышева с преступной целью, имея при себе пистолет. Зная о привычке хозяина сразу после пробуждения в одиннадцать утра принимать ванну, вы специально явились в четверть двенадцатого. Аккуратно открыли дверь, прокрались в ванную комнату, вынули револьвер…
– Идиотизм! – завопил Андрей. – Дурь несусветная, ну зачем мне убивать Никиту? Зачем?
– А вот это выяснят надлежащие органы, заводите мотор, поехали!
Неожиданно он покорно повернул ключ и спросил:
– Куда?
– Петровка, 38.
«Мерседес» послушно тронулся, я слегка приуныла. Думала, парень перепугается и расскажет, где дневник, а он едет в уголовный розыск. Но тут художник затормозил с такой силой, что я пребольно ударилась о переднюю панель. Ага, до него дошло наконец, что сам себя в следственный изолятор везет.
– Какая Петровка? – зашипел Андрей. – Да вы что, не виноват я ни в чем, это просто совпадение…
– Докажите.
Если бы живописец был в менее взвинченном состоянии, он, наверное, вытолкал бы наглого «частного детектива» на улицу. Но у Корчагина явно сдали нервы.
– Хорошо, – пробормотал он, – смотрите!
Из внутреннего кармана Андрей достал небольшую коробочку и высыпал мне на колени ее содержимое. В шикарной машине эти вещи выглядели весьма уместно – перстень и кулон с вензелем «Е.В». Но я уже видела эту пару в руках Никиты. Он тогда сообщил, что ее подарил Жанне Борис Львович. Впрочем, сейчас в коробочке лежал еще и браслет – тонкий золотой обруч с сапфирами и бриллиантами, изящная, аристократическая вещь.
– Ну и при чем тут это? Вы обокрали Малышева!
– Нет, – покачал головой Андрей, – смотрите, вот на этой странице.
В руках у меня оказалась книга «Сокровища художественной галереи Благовидова». Андрей показал мне фотографии – диадема, украшенная дождем камней, серьги и брошь, все с вензелем «Е.В.» и выполнены в одной манере. Текст гласил: «Великолепные украшения княгини Елены Вяземской, подаренные ей в день свадьбы мужем, бароном Эстерхази. Гарнитур, выполненный из золота, бриллиантов, жемчуга, сапфиров и других драгоценных камней, включал в себя диадему, серьги, брошь, перстень, колье и браслет. К сожалению, три последних предмета считаются утерянными».
Я уставилась на цацки.
– Ничего себе! Это же целое состояние!
Андрей хмыкнул:
– Точно, только они не настоящие.
– Да ну, а выглядят как! Очень похоже на золото!
– Это и есть золото.
– А вы говорите – подделка.
Андрей запнулся и пробормотал:
– Делать-то мне все равно нечего. Ладно, слушайте, у нас с Никитой и Жанной был бизнес, в нем ничего противозаконного, а денежки текли рекой.
Я слушала, не прерывая. Афера действительно была гениальной. Никита и Жанна были талантливыми ювелирами, но до знакомства с Корчагиным делали небольшие вещички только приятелям и особо свою работу не ценили, считали ее хобби, деньги-то они зарабатывали иным образом. Но Андрей придумал хитроумный план.
В библиотеках они разыскивали книги и брошюры с фотографиями уникальных драгоценностей. Впрочем, мошенники не зарывались, и вещи из Оружейной палаты их не интересовали. Самым идеальным вариантом являлись украшения какой-нибудь дворянки или купчихи, сгинувшей в пучине Октябрьской революции. Жанна и Никита изучали фото, потом ехали в провинциальный музей, показывали членские билеты Союза художников и получали доступ к экспозиции. Чаще всего они сообщали, что пишут книгу о ювелирах прошлого, и приветливые музейные работники разрешали фотографировать экспонаты и брать их в руки.
Потом начиналась кропотливая работа. Жанночка и Никита никогда не копировали то, что выставлялось в экспозиции. Нет, они создавали утерянные вещи или придумывали драгоценность. Допустим, в музее ожерелье, а у них кольцо, в фонде хранятся браслет и серьги – Малышевы делают брошь. Но точно соблюдая стиль. Подделки выглядели безукоризненно. Ювелиры брали купленные у старух малоценные вещи – крышки от часов, разорванные цепочки, погнутые брошки, и из старого золота получались «старинные» произведения искусства, хуже обстояло дело с камнями, чаще всего приходилось пользоваться современными. В результате они создавали добротные и дорогие вещи. Малышевы не выдавали куски бутылочного стекла за изумруды и горный хрусталь за бриллианты. Нет, все было честно. «Игрушки» делались из качественного золота и украшались настоящими камнями. Дальше в дело вступал Андрей.
Корчагин снискал себе отличное имя в среде богатых «новых русских». Стремясь побольше заработать, он писал портреты, потакая вкусам клиентов. Дамы, как одна, в бальных платьях, мехах и золоте, мужчины в кабинетах у книжных полок, в шикарных костюмах. У него была своя клиентура, многие заказывали изображения всех членов семьи, включая любимую собачку или кошку. Но Андрей не отказывался. А чего воротить нос, коли за изображение болонки хозяин платит столько, что бедный художник потом полгода живет припеваючи. Один раз ему даже пришлось изображать морскую свинку. Ну и ничего, перетоптался.
Создание портрета – дело длительное, клиент – это не профессиональный натурщик, его не заставишь сидеть в одной позе в кресле по пять часов. Приходится делать перерыв, развлекать мужика или бабу, угощать кофе. Так вот, попивая ароматный напиток, заказчик натыкался на раскрытую книгу. Андрей говорил, указывая на фото:
– Шикарные вещицы.
Клиент соглашался, и заходил разговор о ценности украшений и о том, что лучшее вложение капитала – это золото, потому что оно при всех режимах золото. В следующий визит сеанс неожиданно прерывался женщиной. Андрей уходил на кухню, откуда до клиента, терпеливо сидящего в кресле, долетал спор. Наконец Корчагин возвращался, швырял на стол коробочку, извинялся и пояснял:
– Приходила внучка Вяземских, – или Оболенских, или Волконских, называлась любая громкая фамилия, – бедствует совсем, фамильные драгоценности продает, как раз те, из книги. Надо же, а написано: «Утеряны»! Нет, у людей ничего не пропадает.
Заинтригованный клиент рассматривал кольца, а Корчагин как ни в чем не бывало становился к мольберту. В девяноста случаях из ста заказчик просил продать вещи ему. Андрей начинал ломаться. Конечно, драгоценности очень похожи, но следует отвезти их на экспертизу. Ехали сначала в пробирную палату, где служащие спокойно подтверждали – да, золото подлинное и камни без обмана. Клиент окончательно попадал на крючок. Но Корчагин на этом не успокаивался и волок клиента к искусствоведу, специалисту по ювелирному делу. Женщина вертела в руках вещицы и колебалась: очень похожи, стиль один, но вещи считаются утерянными, хотя золото старое… Словом, ни да ни нет она не говорила, но у заказчика от вожделения температура подскакивала до сорока. Кульминация наступала при расчете. Получив звонкую монету, Андрюша просил:
– Подпишите расписку.
Текст бумаги выглядел так – «Я, имярек, купил у Андрея Корчагина кольцо (или браслет, серьги, ожерелье). Хозяин предупредил меня, что вещи могут оказаться подделкой, претензий к нему не имею».
Покупатель, ухмыляясь, подмахивал бумагу, он уже успевал навести по своим каналам справки, сколько может стоить подобная штучка на аукционе, и считал, что здорово наколол дурака-хозяина. В результате довольны оказывались все: нувориши и ювелиры.
Мошенники не зарывались, проворачивали аферу раз или два в год, им хватало. Да и создание «старинных» вещей – дело кропотливое. Лучше всего оно получалось у Жанны. Никита не обладал столь умелыми руками, но тоже на что-то годился.
Вчера вечером Никита должен был принести Андрюше гарнитур с вензелем «Е.В.» – последнюю работу, выполненную Жанной, – намечался денежный покупатель. Но Кит не явился на встречу. Андрей позвонил приятелю, тот извинился и попросил Корчагина подъехать к нему к одиннадцати утра, объяснил, что в полдень у него одна встреча, в два часа другая и времени на разъезды по городу нет.
Корчагин прибыл на место в одиннадцать пятнадцать, сначала звонил, потом дернул дверь, она у Никиты не захлопывается. Вошел в квартиру, увидел дикий бардак в гостиной, отправился искать хозяина и наткнулся на труп в ванной. В полном ужасе он кинулся к тайнику. Никита и Жанна держали готовые изделия внутри старинных часов с боем, они не особо прятали драгоценности, просто клали внутрь деревянного ящика. Андрей был уверен, что гарнитур украли, но коробочка преспокойненько лежала на месте. Художник сунул ее в карман и пошел к выходу, и тут явилась я.
Андрей замолчал, я захлопнула бархатную шкатулку и сказала:
– Что-то не вяжется. Зачем тогда вы вступили в любовную связь с Жанной, платили Никите десять тысяч…
– Мы никогда не были любовниками, – пробормотал Корчагин.
Я всплеснула руками.
– Ну не врите! Сами же рассказывали, кстати, и Никита то же самое сообщил!
– Кит – кретин! – в сердцах воскликнул Андрей. – Без Жанки он пустое место! Когда вы заявились к нему с допросом, он жутко перепугался. Никита – трус, решил, что вы откуда-то про ювелирку знаете, вот и придумал меня Жанниным хахалем выставить, чтобы вы дальше копать не стали. А так вроде ясно – решили меня обобрать. Знаете ведь, чем они зарабатывали, дураки, бог мой, какие дураки!
Он схватился за голову и, раскачиваясь из стороны в сторону, запричитал:
– Идиоты, уроды! Сколько раз говорил им: бросьте, ребята, постельный бизнес, не ровен час нарветесь. Нет, адреналина не хватало! Ну сделайте еще колечко, так им неохота, нравилась игра в проститутку! А результат – оба в могиле. И ведь каждый раз они клялись – все, вот только с этим и завязываем. Чуяло мое сердце, когда Жанку под Борьку подкладывали, – это плохо кончится, ой плохо. И пожалуйста, Анна и отравила!
– Почему вы решили, что Аня убийца?
Андрей удивленно взглянул на меня.
– А кто? Знаю, вы думали на меня, только поймите, с Жанкиной смертью такой бизнес лопнул! Ну где теперь ювелиров искать?!
– Может, ваша Лера постаралась, – резко сказала я, – между прочим, она собирается завтра к Никите, хочет выкупить дневник Жанны, в нем написано про какую-то ее тайну.
Корчагин достал безукоризненно выглаженный платок, вытер лоб, аккуратно сложил его и твердо заявил:
– Лера не способна даже муху прихлопнуть, не то что человека. К тому же Жанка была ее единственной, лучшей подругой, они постоянно шептались, перезванивались, ходили вместе по магазинам. Валерия слабый человек, больной, ей, как дикому винограду, нужна подпорка, и Жанна выполняла эту роль, да они последние годы существовали как сиамские близнецы. У нас дома сейчас целыми днями плач стоит, Лера собирается устраивать шикарные похороны, скульптуру в Италии для могилы заказала – «Рыдающая нимфа». И вообще мы с ней хотели провернуть еще парочку дел, купить маленький домик на побережье Эгейского моря в Греции и жить там тихонько.
– С кем?
– С Лерой, конечно, – ответил Андрей.
– Жена была в курсе вашего ювелирного бизнеса?
– Конечно, более того, она – тот самый искусствовед, который оценивал изделия.
Да, здорово у них получилось, никого посторонних, все свои.
– Жанна вела дневник?
Андрей пожал плечами:
– Откуда мне знать.
– Ну а кто в курсе?
– Лера, наверное.
Я замолчала.
– Понимаете теперь, – тихо сказал Андрей, – что мы с женой ни при чем? Смерть Жанны такая подножка бизнесу, а кончина Никиты поставила крест на всем.
– Мне надо еще раз поговорить с Лерой.
– Пожалуйста, звоните нам, но мы, ей-богу, не виноваты.
– Успокойтесь, ни на минуту я не подозревала вас в смерти Жанны и Никиты.
Корчагин удивленно спросил:
– Да? Почему?
Я снисходительно глянула на него.
– Ну, сейчас понятно, что их кончина вам крайне невыгодна. А потом, Никиту застрелили, на полу в ванной револьвера нет, у вас его тоже нет, значит, убийца – другой человек.
Корчагин завел машину, довез меня до метро и попросил:
– Дайте свой телефон.
– Зачем?
– Если начнут меня подозревать, я найму вас в качестве детектива.
Я улыбнулась.
– У меня уже есть клиент.
Но номер дала, предупредив, что он домашний.
Глава 13
Дома было жутко холодно. Я давно заметила: ранней весной, когда отключают отопление, в квартире просто Арктика, даже осенью теплей. Закутавшись в большой платок и взяв к себе для тепла на колени Мулю, я начала записывать на лист бумаги свои соображения. Значит, список подозреваемых – Андрей, Валерия, Никита, Зюка, Борис Львович, Анна, Ирина, словом те, кто был в гостиной на дне рождения. Под подозрением все, кроме меня, я абсолютно точно ничего не подсыпала в ликер. Хотя… Ручка выпала на стол.
А с чего я решила, будто к ликеру имели доступ только эти семь человек? Может, кто-то еще раньше начинил «Айриш Крим» цианидом. В задумчивости я принялась гонять ручку по полированной столешнице. Нет, Аня прибежала буквально за секунду до появления первых гостей и сунула мне в руки пакет с надписью «Рамстор». Внутри лежала бутылка, блок сигарет и чек. Я еще удивилась, ликер стоил почти две тысячи. Нет, она явно приобрела его только что, касса, кроме суммы, пробила еще число и время, кажется, 18.40, а гости явились в семь.
Чек! Я так и подскочила на стуле. Куда я его дела? Скорее всего вложила в тетрадь с расходами. Дело в том, что Аня выдавала мне деньги на покупки. Пару раз я ходила в магазин, а поскольку в каждом супермаркете на одни и те же продукты своя цена, то чеки аккуратно складывала, чтобы вздорная хозяйка не придралась к тратам. Может, машинально прибрала и чек от «Айриш Крим»? Хорошо бы, потому что, на мой взгляд, эта покупка, сделанная второпях, снимает с Ани подозрения. Ну не готовятся так к убийству, впопыхах, между прочим приобретая предназначенный для отравы ликер. Уж, наверное, она бы позаботилась заранее, приготовила бы «раствор». Шаткое, но все же косвенное подтверждение невиновности Ремешковой. Но как проверить, сохранился ли чек?
– Ира! – заорала я. – Поди сюда!
За спиной послышались осторожные шаги.
– Ириша, – сказала я, не оборачиваясь, – у тебя ведь остались ключи от маминой квартиры, мне срочно нужно туда попасть.
– Зачем? – раздался мужской голос, и на мое плечо опустилась крепкая рука.
– Володя! Ты пришел?
– Пришел, – спокойно подтвердил Костин. – А что это ты тут чертишь?
Он моментально схватил листок и стал читать:
– Андрей, Валерия, Никита… так!
– Отдай, – я попробовала отнять бумагу.
– Еще скажи, почему у вас живет Ирина?
– Ну, девочка осталась без матери, а Борис Львович повел себя по отношению к ней не лучшим образом, я просто пожалела ребенка.