Я оставил пикап на стоянке возле отеля, рядом с тем местом, где он был припаркован, когда мы поехали на прогулку. Потом подошел к номеру Люка и постучал. Я не надеялся, что кто-нибудь мне откроет, но полагал, что должен это сделать, прежде чем вломиться в номер.
Я постарался вскрыть замок, не испортив дверь, потому что мистер Бразда произвел на меня приятное впечатление. Это заняло некоторое время; к счастью, никого поблизости не было. Я осторожно заглянул внутрь, включил свет, проверил, не заметил ли меня кто, и только после этого проскользнул в номер. Постоял немного, прислушиваясь, не доносится ли из холла подозрительных звуков... Все было спокойно.
Маленькая, тесная комнатка. Пустой чемодан на полке. В шкафу развешана одежда, в карманах ничего нет, если не считать двух коробков спичек, ручки и карандаша. Нижнее белье и другие вещи. Бритвенные принадлежности аккуратно разложены под зеркалом. Ничего примечательного. Книга Лидделл-Гартаnote 23 «Стратегия» с закладкой примерно в четверти от конца на тумбочке у постели.
На стуле валялся армейский костюм, в котором Люк ходил в горы, рядом стояли пыльные ботинки с носками. В ботинках я нашел лишь шнурки. Я проверил карманы рубашки, которые поначалу показались мне пустыми, но потом в одном из них кончиками пальцев нащупал несколько маленьких бумажных катышков. Удивился, расправил пару штук. Таинственные послания? Нет... Зачем придумывать всякие бредни, когда маленькие коричневые частички все объясняют. Табак. Папиросная бумага. Очевидно, во время прогулок по горам Люк не выбрасывал даже окурки. По-моему, прежде он не был столь аккуратным.
Затем я старательно изучил брюки. Влажный платок и расческа в одном кармане, а в другом — патрон. Повинуясь импульсу, я засунул его себе в карман, а потом наклонился, чтобы заглянуть под матрас и за полки. Даже проверил туалет. Ничего. Никаких объяснений столь странного поведения.
Оставив ключи от машины на тумбочке, я отправился в свой номер. Меня не беспокоило, что Люк узнает о вторжении. На самом деле даже радовало. Мне совсем не понравилось, что он рылся в моих бумагах насчет Колеса-Призрака. А кроме того, Люк был обязан представить мне чертовски убедительные объяснения того, что произошло в горах.
Я разделся, принял душ, забрался в постель и выключил свет. Я бы написал ему записку, но не хотелось оставлять вещественные доказательства, не говоря уже о том, что у меня возникло предчувствие: Люк не вернется.
Глава 6
Это был невысокий, плотный человек с красным лицом; в волосах, редких на макушке, просматривалась седина. Я сидел в кабинете его полудеревенского дома в северной части штата Нью-Йорк, потягивал пиво и докладывал о своих неприятностях. Дул легкий ветерок, небо за окном было усыпано звездами.
— Так ты говоришь, что на следующий день Люк не объявился... И записки не прислал?
— Нет, не прислал.
— А можешь вспомнить обо всем, что ты тогда делал?
— Утром зашел к нему в номер — точно такой же, как накануне. Спросил у портье. Ничего. Позавтракал и снова спросил. И опять — ничего. Тогда я погулял по городу, около полудня перекусил, еще раз заглянул в номер. Там было по-прежнему пусто. Я взял ключи от машины и поехал на то место, где мы были прошлой ночью. При свете дня — самые заурядные окрестности. Я даже спустился вниз по склону и немного там полазил. И не нашел ни тела, ни улик. Я вернулся, отдал ключи, послонялся по отелю до обеда, что-то поел, а потом позвонил вам. Когда вы пригласили меня приехать, заказал билет и улегся спать пораньше. Утром отправился на маршрутке в Альбукерке, а оттуда — к вам.
— И сегодня еще раз проверил, не появился ли Люк?
— Угу. Ничего нового.
Он покачал головой и раскурил свою трубку.
Его звали Билл Рот, он был другом и адвокатом моего отца в те времена, когда тот здесь жил. Думаю, он был единственным на Земле человеком, которому отец доверял, поэтому я тоже ему верил. За эти восемь лет я иногда навещал его, в последний раз примерно полтора года тому назад по очень печальному поводу — умерла его жена Алиса. Я рассказал Биллу историю моего отца так, как слышал ее от него самого, у Двора Хаоса; отец хотел, чтобы Билл был в курсе происходящего, в благодарность за его помощь.
Думаю, Билл все понял и поверил. Впрочем, он знал отца намного лучше, чем я.
— Я уже говорил, что ты невероятно похож на отца?
Я кивнул.
— И дело не только во внешнем сходстве, — продолжал он. — Было время, когда он заявлялся, словно летчик, сбитый над вражеской территорией. Никогда не забуду ночь, когда он прискакал верхом, с мечом у пояса, и — только вообрази! — заставил меня заняться поисками пропавшей кучи компоста. — Билл фыркнул. — Теперь вот ты сидишь передо мной и рассказываешь такое, что сразу вспоминается ящик Пандоры. Почему бы тебе не придти ко мне, как подобает разумному молодому человеку, насчет развода? Или, скажем, завещания, а может быть, относительно кредита и делового партнерства... Так ведь нет, твоя история ужасно похожа на проблемы, с которыми сталкивался Карл! Даже то, что я делал для Амбера, выглядит совершенно безобидно по сравнению с задачкой, которую я должен решить для себя.
— Вы имеете в виду Соглашение — когда Рэндом послал к вам Фиону с копией Договора Падения Образа, заключенного со Свайвилом, королем Хаоса, чтобы она перевела его, а вы изучили на предмет скрытых ловушек?
— И это тоже, — согласился Билл, — хотя в конце концов мне пришлось выучить ваш язык, иначе я не смог бы довести работу до конца. Потом Флора захотела получить назад свою библиотеку — это оказалось совсем непросто, — а после ей вздумалось разыскать предмет своей старой любви — чтобы воссоединиться или отомстить, я так и не понял. Впрочем, она платила золотом. И я смог купить дом в Палм-Бич. А дальше... Черт побери, некоторое время я всерьез раздумывал, не приписать ли на своей визитке еще и: «Советник правящего Дома Амбера»!.. Однако в такой работе нет ничего особенного. Самое обычное дело, здесь я занимаюсь подобным сплошь и рядом. А вот от твоих неприятностей так и разит черной магией и внезапными смертями — очень похоже на твоего отца. Меня все это чертовски пугает, и я не имею ни малейшего представления, какой совет тебе дать.
— Ну, черная магия и внезапные смерти — моя забота, — заметил я. — Возможно, они даже слишком сильно влияют на мой образ мышления. Предполагается, что вы смотрите на вещи иначе, чем я, и способны обратить внимание на факты, мимо которых я прошел. Так чего же я не заметил?
Билл сделал глоток пива, снова зажег трубку.
— Ладно... Твой приятель Люк — откуда он?
— Средный Запад, по-моему. Небраска, Айова, Огайо... что-то вроде этого.
— Хм-м, а чем занимается его отец?
— Он ничего не рассказывал.
— У него есть братья или сестры?
— Не знаю. Он ничего о них не рассказывал.
— А тебе не кажется это несколько странным?.. Твой друг ни разу не упомянул свою семью и за все восемь лет, что вы знакомы, никогда не называл города, в котором родился?
— Нет. Ведь я тоже не распространялся о подобных вещах.
— Это неестественно, Мерль. Ты вырос в необычном месте, о котором просто не можешь говорить. У тебя есть серьезные основания избегать этих вопросов и переводить разговор на другое. Похоже, что и у него тоже. А кроме того, когда ты сюда прибыл, ты же не знал, как ведут себя здешние люди. Неужели тебя никогда не удивляла скрытность Люка?
— Конечно, удивляла. Но он с уважением относился к моему нежеланию обсуждать некоторые темы. Можно сказать, что мы заключили нечто вроде молчаливого соглашения.
— А как ты с ним познакомился?
— На первом курсе университета, у нас часто совпадали лекции.
— И вы оба оказались в чужом городе, где у вас никого не было. Вы подружились с самого начала...
— Нет. Мы почти не разговаривали друг с другом. Я считал его высокомерным ублюдком, возомнившим о себе невесть что. Иными словами, мне он страшно не нравился, да и я ему тоже.
— Почему?
— А он думал то же самое про меня.
— Значит, прошло некоторое время, прежде чем вы сообразили, что ошибаетесь?
— Нет. Мы оба были совершенно правы. Мы стали пытаться вывести один другого на чистую воду. Если мне удавалось сделать что-нибудь... особенное, он старался превзойти меня. И наоборот. Мы дошли до того, что занимались одними и теми же видами спорта, назначали свидания одним и тем же девушкам, изо всех сил бились за высшие оценки.
— А потом?
— Где-то в процессе нашего соперничества возникло уважение. Когда мы оба вышли в олимпийский финал, что-то произошло. Мы вдруг принялись хлопать друг друга по спине и смеяться, а потом отправились вместе обедать и проговорили ночь напролет, и тогда он заявил, что ему на Олимпиаду глубоко наплевать. Я сказал, что и мне тоже. Люк просто хотел доказать, что он лучше, но теперь ему все равно. Он понял, что мы оба молодцы и его это вполне устраивает. Я чувствовал абсолютно то же самое и немедленно сообщил ему об этом. Именно тогда мы и стали друзьями.
— Бывает, — произнес Билл. — Такая немного странная дружба. Только в определенных областях.
Я рассмеялся и сделал глоток пива.
— А разве у других иначе?
— Поначалу, да. Впрочем, порой так остается навсегда. Ничего ужасного в этом нет. Просто ваша дружба кажется куда более узкоспециализированной.
— Может быть, — медленно проговорил я.
— И все равно бессмыслица какая-то получается. Два парня становятся лучшими друзьями — и при этом не рассказывают друг другу о своем прошлом.
— Наверное, вы правы. И что же это означает?
— Ты ведь не обычный человек.
— Нет.
— Я думаю, Люк тоже.
— Ну и кто он в таком случае?
— А это уже твоя область.
Я кивнул.
— И еще, — продолжал Билл, — меня кое-что беспокоит.
— Что?
— Этот парень, Мартинес. Он последовал за вами, остановился, когда остановились вы, подкрался и открыл огонь. За кем он охотился? За обоими? Его интересовал Люк? Или, может быть, ты?
— Не знаю. Не могу сказать, в кого был сделан первый выстрел. А потом он стрелял в Люка — потому что Люк перешел в наступление, и Мартинесу пришлось защищаться.
— Точно. Если бы он был «Т» — или агентом «Т», — зачем бы ему тратить время на тот разговор с тобой в баре?
— У меня возникло ощущение, что он затеял его лишь ради своего последнего вопроса — знает ли Люк что-нибудь про Амбер.
— И твоя реакция навела его на мысль, что Люку что-то известно.
— Ну, похоже, кое-что он действительно слышал... судя по тому, что он сказал мне в самом конце. Думаете, он охотился на амберита?
— Возможно. Но ведь Люк не из Амбера, верно?
— Ни разу о нем не слышал, когда жил там после войны. А уж лекций по генеалогии мне прочитали целую кучу. Мои родственники сильно напоминают кружок по рукоделию, когда дело доходит до наведения порядка в этих вопросах — они гораздо менее аккуратны, чем жители Двора Хаоса, не могут даже решить, кто из них самый старший, поскольку некоторые родились в соседних временных потоках. Но по крайней мере количество подсчитано четко.
— Хаос! Точно! У тебя ведь не очень нежные отношения с родственниками по той линии! А не может быть?..
Я покачал головой:
— Исключено. О тамошних семьях я знаю все до мельчайших подробностей. Думаю, я знаком практически со всеми, кто умеет манипулировать Тенями и путешествовать в них. Люк к их числу не относится и...
— Подожди минутку! Во Дворе Хаоса тоже есть люди, которые обладают способностью передвигаться в Тенях?
— Да. Или, оставаясь на месте, получать из них самые разные вещи. Ну, это как бы наоборот...
— Мне казалось, что только тот, кто прошел Образ, обладает этим даром?
— У них есть некий его аналог, называется Логрус. Это такой хаотический лабиринт. Постоянно меняющийся. Очень опасный. На какое-то время изменяет твое сознание. То еще удовольствие.
— И ты с ним справился?
— Да.
— И Образ тоже прошел?
Я вспомнил, как это было, облизнул губы.
— Да. Он чуть меня не прикончил. Сухай думал, что я там погибну, а Фиона считала, что с ее помощью я смогу пройти. Я был...
— Кто такой Сухай?
— Хранитель Логруса. А еще мой дядя. Ему представлялось, что Образ Амбера и Логрус Хаоса — вещи несовместимые, и я не смогу нести в себе отпечатки того и другого. Рэндом, Фиона и Джерард показали мне Образ. Тогда я связался с Сухаем и дал ему посмотреть на него. Он сказал, что складывается впечатление, будто это две противоположные друг другу вещи, и я либо буду уничтожен, либо Образ постарается вытравить из меня знак Логруса — вероятнее всего первое. А Фиона заявила: Образ в состоянии объять все что угодно, даже Логрус, а если она правильно понимает суть Логруса, он проложит себе путь куда угодно, даже в Образ. Поэтому право решать оставили за мной, но я знал, что должен туда отправиться. Так я и сделал. И прошел через него. С тех пор во мне живут как узор Образа, так и знак Логруса. Сухай признал, что Фи была права и что, видимо, дело в моем смешанном происхождении. Впрочем, она не согласилась...
Билл протестующе поднял руку:
— Минутку. Я не понимаю, как тебе удалось доставить дядюшку Сухая в Замок Амбера в тот момент, когда он тебе понадобился?
— Ах, это! У меня есть колода Козырей для Хаоса, такая же, как колода Козырей Амбера. Для родичей из Двора.
Билл покачал головой:
— Все это просто потрясающе интересно, но мы отвлеклись от темы нашего разговора. Кто-нибудь еще может ходить сквозь Тени? Или есть иные способы это проделать?
— Да, есть несколько способов. Например, некоторые волшебные существа вроде Единорога обладают способностью бродить везде, где только пожелают. Можно следовать за тем, кто пересекает Тень, или за волшебным существом, если ты в состоянии не потерять его из виду, — вне зависимости от того, кем ты сам являешься. Вроде Томаса-Рифмачаnote 24. Один такой проводник может вести за собой целую армию. Ну, еще не нужно забывать о жителях различных Теней, расположенных неподалеку от Амбера и Хаоса Там нередко рождаются сильные колдуны — благодаря тому, что они находятся рядом с этими средоточиями могущества. Некоторые из лучших становятся настоящими специалистами, однако их знаки Логруса и узоры Образа несовершенны, и равными оригиналу никогда не будут. Но им в любом случае не нужно посвящения, чтобы проникнуть в соседнюю Тень. Границы там очень зыбкие. Мы даже торгуем с ними. А по наезженным маршрутам с каждым разом все легче и легче путешествовать. Обратная дорога труднее, но известны случаи, когда сквозь Тени проходили большие армии. Потому мы выставляем дозоры. Джулиан в Ардене, Джерард у моря, и так далее.
— Что-нибудь еще?
— Ну, иногда случаются Теневые бури.
— А это что такое?
— Естественный, но не совсем понятный феномен. Пожалуй, похоже на тропический шторм — лучшего сравнения я придумать не могу. Согласно одной из теорий, буря возникает вследствие определенной частоты колебаний волн, исходящих из Амбера и Двора и влияющих на природу Теней. Как бы там ни было, когда такая буря начинается, она может пронестись через огромное количество Теней, прежде чем ее сила иссякнет. Иногда они являются причиной серьезных разрушений, иногда проходят почти бесследно. И довольно часто переносят разные предметы из одной Тени в другую.
— Включая людей?
— Бывает.
Билл допил свое пиво, и я последовал его примеру.
— А Козыри? — спросил он. — Можно научиться ими пользоваться?
— Да.
— Ну и сколько ходит по свету колод?
— Понятия не имею.
— Кто их делает?
— Во Дворе есть несколько специалистов. Там учился я. В Амбере — Фиона и Блейз, и кажется, они учили Рэндома...
— Колдуны, о которых ты говорил, — те, что живут в соседних королевствах... в состоянии кто-нибудь из них нарисовать такую колоду?
— Да, но карты получатся несовершенными. Насколько я понимаю, нужно быть посвященным Образа или Логруса, чтобы все получилось как полагается. Кое-кто из них может сотворить полу-Козырь, пользуясь которым, рискуешь оказаться где-нибудь в лимбоnote 25 или вообще погибнуть. Впрочем, порой попадаешь именно туда, куда тебе нужно.
— А карты, которые ты нашел в квартире Джулии?
— Настоящие.
— Как ты объясняешь их происхождение?
— Тот, кто умел их делать, обучил кого-то другого, и тот оказался хорошим учеником. А я про это ничего не слышал. И все.
— Понятно.
— Боюсь, не очень-то много пользы от моих ответов.
— Нет, они мне необходимы, чтобы обдумать ситуацию, в которую ты попал, — ответил Билл. — Я должен задавать вопросы. Хочешь еще пива?
— Подождите.
Я закрыл глаза и представил себе Логрус — вечно меняющийся, никогда не остающийся прежним. Я сформулировал свое желание, и две извивающиеся линии внутри образа стали ярче и плотнее. Тогда я осторожно пошевелил руками, повторяя их волнообразные движения. Постепенно линии и мои руки будто слились в единое целое; я раскрыл ладони и толкнул линии вперед — вперед сквозь Тени.
Билл негромко откашлялся.
— Э-э... что это ты такое делаешь, Мерль?
— Кое-что ищу, — ответил я. — Минутку.
Линии протянутся сквозь бесконечность Теней, пока не встретят предмет моего желания — или пока у меня не кончится терпение, или я устану и не смогу больше концентрироваться... В конце концов я почувствовал толчок, словно рыба клюнула на заброшенного в речку червяка.
— А вот и они, — сказал я и быстро схватил свою добычу.
В руках у меня появились две бутылки ледяного пива, и я передал одну из них Биллу.
— Вот что я имел в виду, когда говорил о путешествии сквозь Тени наоборот. — Сделав несколько глубоких вдохов, я продолжал: — Я послал в Тени за парочкой бутылок пива. Чтобы не нужно было идти на кухню.