Его четырехнедельное пребывание на Марсе уже начало понемногу стираться из памяти, но он еще мысленно видел зияющие кратеры потухших вулканов, эрозию холмов, и чувствовал необычайную легкость движений и живость во всем теле. Там было царство пыли, и поэтому большую часть дня он должен был проверять и перепроверять свой портативный кислородный аппарат. Что касается живых форм, то на Марсе можно было найти небольшие серо-коричневые кактусы да червей.
Вообще-то он привез несколько видов марсианской фауны, протащил их контрабандой. В конце концов, они не представляли опасности: они не смогли бы жить на Земле в ее тяжелой атмосфере.
Он стал шарить в кармане пальто, чтобы найти коробку с марсианскими червями. Но вместо них вытащил конверт. К своему удивлению, он обнаружил в нем деньги, 570 поскредов мелкими купюрами.
— Откуда они у меня? — спросил он себя. — Разве я не потратил их во время путешествия?
Вместе с деньгами из конверта выскользнула записка: «Половина платы удержана Макклейном». И дата. Стояло сегодняшнее число.
— Вспомни, — сказал он громко.
— Вспомнить что, мадам или мистер? — вежливо спросил его робот-водитель такси.
— У тебя есть телефонная книга? — потребовал Куэйл.
— Конечно, мадам или мистер.
Открылось отверстие, и в нем появилась миниатюрная телефонная книга.
— Это как-то странно пишется, — сказал Куэйл, листая страницы ее желтого раздела. Он почувствовал страх. — Вот это, — сказал он. — Отвези меня во Вспом. Инкорпорейтед. Я раздумал и не хочу ехать домой.
— Да, мадам или мистер, все зависит от вашего желания, — сказал робот, и поставил перед ним новенький блестящий видеотелефон.
Он набрал номер своей квартиры. Через некоторое время на экране возник миниатюрный, но отрезвляюще реальный образ Кирстен.
— Я был на Марсе, — сказал он ей.
— Ты пьян, — ее губы презрительно скривились. — Или еще того хуже.
— Сущая правда.
— Когда? — спросила оно его.
— Я не знаю, — он растерялся. — Я думаю, это был имитированный полет. Посредством одного из тех методов наложения искусственной или сверхфактической памяти.
— Ты действительно пьян, — сказала Кирстен уничижающим тоном и выключила аппарат. Он почувствовал, как к его лицу приливает кровь.
— Всегда один и то же тон, — сказал он себе в бешенстве. — Как будто она знает все, а я ничего. Что за брак у нас?
Через минуту такси остановилось перед современным, очень привлекательным небольшим зданием розового цвета, над которым бежали многоцветные неоновые буквы: Вспом. Инкорпорейтед.
Секретарша, шикарная блондинка, голая по пояс, вскочила от удивления, затем сказала:
— О, здравствуйте, мистер Куэйл. Как поживаете? Вы что-то забыли?
— Остаток своих денег, — ответил он.
Совсем овладев собой, девушка спросила:
— Денег? Я боюсь, вы ошибаетесь, мистер Куэйл. Вы приходили сюда, чтобы обсудить возможность вашего сверхфактического путешествия, но… — она пожала гладкими белыми плечами. — Как я понимаю, путешествие не состоялось.
— Я все помню, мисс, — сказал он. — И свое письмо во Вспом. Инкорпорейтед, с которого все началось. Я помню, как я пришел сюда, мою встречу с мистером Макклейном. Затем два техника из лаборатории взяли меня и ввели мне какое-то снотворное.
Он почувствовал бешенство.
— Тебя помню, — грубо сказал он. — Например, что твоя грудь была покрашена тогда в синий цвет (это запало мне в голову). И я помню обещание мистера Макклейна, что, если визит во Вспом. Инкорпорейтед останется в моей памяти, я полностью получу свои деньги обратно. Где мистер Макклейн?
После некоторого ожидания (возможно, они старались, как могли, оттянуть эту встречу) он опять сидел в кабинете перед огромным письменным столом из орехового дерева, точно так, как это было час тому назад.
— Ну и методы у вас, — сказал ехидно Куэйл. Его разочарование и обида были теперь огромны. — Мое так называемое путешествие на Марс в качестве агента Интерплана представляется очень смутным и полным противоречий, но я ясно помню все свои переговоры с вами и вашими людьми. Вообще, мне бы лучше обратиться в Бюро по качеству.
Он вдруг разозлился, так как почувствовал, что его обманули, и его обычный страх перед публичными скандалами исчез.
Макклейн был мрачен и в то же время настороже.
— Мы сдаемся, Куэйл, — сказал он. — Мы отдадим все ваши деньги. Я полностью признаю тот факт, что мы ничего не смогли для вас сделать.
Его тон был сдержанным.
— Вы даже не снабдили меня различными предметами, которые, как вы говорили, должны служить «доказательствами», что я был на Марсе, — сказал Куэйл. — Все эти ваши прыжки и ужимки не дали ничего конкретного. Ни корешка от билета. Ни одной открытки. Ни справок о прививках. Ни…
— Послушайте, Куэйл, — сказал Макклейн. — Предположим я бы сказал вам… — Он вдруг замолчал. — Ну, пускай будет так. — Он нажал кнопку аппарата связи. — Ширли, снимите со счета еще 570 поскредов и напишите чек на имя Дугласа Куэйла. Спасибо.
Он отпустил кнопку, затем посмотрел на Куэйла.
Вскоре появился чек, секретарша положила его на стол перед Макклейном и немедленно скрылась, оставляя наедине мужчин, которые все еще пристально смотрели друг на друга через массивный стол.
— Позвольте дать вам совет, — сказал Макклейн, подписывая чек и передавая его Куэйлу. — Ни с кем не обсуждайте ваш недавний полет на Марс.
— Какой полет?
— Вот в том-то и дело, — продолжал Макклейн. — То путешествие, которое вы частично помните. Ведите себя так, как будто вы все забыли, притворитесь, что его вообще никогда не было. Не спрашивайте меня почему, просто воспользуйтесь моим советом, так будет лучше для всех нас. Ну, а теперь, мистер Куэйл, меня ждут дела и другие клиенты.
Он встал и проводил Куэйла до двери.
Открывая дверь, Куэйл сказал:
— Фирма, которая так плохо ведет дела, вообще не может иметь клиентов.
В машине по дороге домой Куэйл обдумывал свою жалобу в Бюро по качеству, отделение Земля. Как только он доберется до своей пишущей машинки, он сразу же примется за дело. Его долг предупредить других людей держаться подальше от Вспом. Инкорпорейтед.
Приехав домой, он сразу же сел за свою пишущую машинку. Открыв ящик стола в поисках копировальной бумаги, он заметил там маленькую знакомую коробочку. Ту самую, в которую тщательно собирал марсианскую фауну, а затем провозил контрабандой через таможню.
Открыв коробку, к своему изумлению, он увидел в ней шесть мертвых червей и несколько видов одноклеточных, которыми питались черви. Простейшие высохли и превратились в пыль, но он их узнал, потому что потратил целый день, собирая их среди огромных камней. Это было великолепное, полное открытий путешествие.
— Но я же не летал на Марс, — подумал он. — А с другой стороны…
В дверях комнаты показалась Кирстен, в ее руках была сумка с покупками.
— Почему ты днем дома?
В полной тишине ее голос звучал монотонно и обвиняюще.
— Я летал на Марс? — спросил он ее. — Ведь ты должна была бы знать.
— Нет, конечно, не летал и ты это тоже знаешь. Разве ты не ноешь все время о том, что хочешь туда попасть?
— Господи, но я думаю, что я уже был там. — Затем, помолчав, добавил: — И в то же время я думаю, что там не был.
— Разберись…
— Как я могу? — Он начал размахивать руками. — В моей голове два типа памяти: одна — настоящая, другая — фальшивая. Но я не понимаю, какая из них подлинная, а какая — нет. Почему я не могу с тобой посоветоваться? Ведь над тобой они не работали?
По крайней мере она могла бы сделать для него хотя бы это.
Ровным сдержанным голосом Кирстен сказала:
— Дуг, если ты не прекратишь, у нас все кончено. Я от тебя уйду.
— Я попал в беду, — его голос стал грубым и резким, начал дрожать. — Возможно, это как-то не так, но… все быть может. Как-то все это в конце концов объяснится.
Поставив сумку, Кирстен пошла к шкафу.
— Я не шучу, — сказала она спокойно. Вытащив из шкафа пальто, она надела его и пошла к входной двери. — Я позвоню тебе как-нибудь на днях, — сказала она безразлично. — А сейчас прощай, Дуг. Надеюсь, ты как-нибудь выкрутишься, желаю тебе этого. Ради тебя же самого.
— Подожди, — сказал он с отчаянием в голосе. — Только скажи мне, разъясни раз и навсегда: я был там или не был — скажи.
Но ведь они могли изменить и ее память, вдруг осознал он.
Дверь закрылась, его жена ушла. Наконец!
Голос за его спиной сказал:
— Ну вот так. А теперь: руки вверх, Куэйл. И пожалуйста, повернитесь и смотрите в эту сторону.
Он инстинктивно повернулся, не поднимая рук.
Человек, которого он увидел перед собой, был в форме полиции Интерплана. Почему-то Куэйлу показалось, что он знает его, что тот был ему знаком, но где и когда он его видел, вспомнить не мог. Память его была как-то искажена. Вздрогнув, он, наконец, поднял руки.
— Вы помните свое путешествие на Марс? — спросил полицейский. — Мы знаем все ваши действия сегодня и все ваши мысли. Особенно очень важные мысли по дороге домой из Вспом. Инкорпорейтед. В ваш череп, — объяснил он, — врастили телепатопередатчик: он постоянно нас информирует.
Телепатический передатчик, созданный из живой памяти, открытой когда-то на Луне. Он содрогнулся от омерзения. Эта тварь живет внутри него, в его собственных мозгах, снабжая их информацией, подслушивая и донося на него. Интерплан использовал их для своих нужд, это была сущая правда.
— Почему именно я? — спросил Куэйл сиплым голосом. Что он сделал или о чем подумал? И какая связь со Вспом. Инкорпорейтед?
— В принципе, — сказал полицейский из Интерплана, — между Вспом. и вами нет никакой связи, но она есть между вами и нами. — Он постучал себя по правому уху. — Я все еще слежу за вашей мыслью через мозговой передатчик.
У него в ухе Куэйл увидел маленькую пластиковую пробку.
— Итак, я должен вас предупредить: все, о чем вы думаете, может обернуться против вас. — Он улыбнулся. — Но не это сейчас важно: вы уже об этом думали и говорили в забытьи. Нас, главным образом, волнует тот факт, что под воздействем наркидрина во Вспом. Инкорпорейтед вы рассказали техникам и владельцу, мистеру Макклейну, о вашем путешествии — куда вы ездили, для кого, кое-что о том, что вы делали. Они очень напуганы. Они жалеют, что познакомились с вами. — Затем он задумчиво добавил: — И они правы.
— Я никогда никуда не ездил, — сказал Куэйл. — Это всего лишь цепь фальшивой памяти, неправильно заложенной в меня техниками Макклейна.
Но затем он вспомнил о коробке с марсианскими живыми организмами. И с каким трудом он собирал их. Память об этом была реальной. Да и сама коробка, ведь она реальная. Разве что Макклейн мог подбросить ее? Возможно, это было одно из «доказательств», о котором он болтал.
«Память о моем путешествии на Марс, — подумал он, — меня не убеждает. Но к сожалению, она убедила полицейское агентство Интерплана. Оки думают, что я действительно был на Марсе, и считают, что я частично осознаю это».
— Мы не только знаем, что вы были на Марсе, — сказал полицейский, отвечая на его мысли, — но и то, что теперь вы достаточно вспомнили, чтобы быть опасным для нас. Бесполезно стирать все это из вашей памяти, потому что вы опять явитесь во Вспом. Инкорпорейтед, и все начнется сначала. Мы ничего не можем сделать с Макклейном и его операцией, потому что обладаем юрисдикцией только над нашими людьми. Во всяком случае, Макклейн не совершил преступления. — Он пристально разглядывал Куэйла. — Вы ведь шли во Вспом. Инкорпорейтед не для того, чтобы восстановить вашу память. Как и другие простые люди, вы искали приключений. Но, к сожалению, вы не простой, у вас и так было слишком много приключений, чтобы идти во Вспом. Инкорпорейтед. Вы не могли сделать ничего более убийственного для вас и для нас. Да в этом случае — и для Макклейна.
— Почему это «опасно» для вас, если я буду помнить о моем путешествии — якобы путешествии? — спросил Куэйл.
— Потому что то, что вы там делали, не соответствует облику Большого белого отца, который всех защищает, — ответил полицейский Интерплана. — Вы сделали для нас то, что мы сами никогда не смогли бы сделать, о чем вы в настоящее время и вспомнили, благодаря наркидрину. Эта коробка с мертвыми червями и водорослями лежала у вас в столе шесть месяцев, с тех пор как вы вернулись на Землю. И вы ни разу не подумали о ней. Мы даже не знали, что она у вас есть, пока вы не вспомнили о ней по дороге из Вспом. Инкорп. Тогда мы поспешили сюда, чтобы взглянуть на нее. Но, к сожалению, не успели.
К нему присоединился другой полицейский Интерплана. Они стали о чем-то совещаться. А тем временем Куэйл задумался. Теперь он стал вспоминать другие эпизоды: полицейский был прав относительно наркидрина. Они в Интерплане, возможно, сами использовали его. Возможно? Он был уверен, что это так; он видел как его вводили заключенному. Где же это было? Где-то на Земле? Скорее на Луне, решил он. И из глубин его ущербной памяти стал возникать образ.
Он вспомнил еще кое-что. Причину его посылки на Марс и ту работу, которую он там делал. Неудивительно, что они стерли его память.
— О господи, — сказал первый полицейский, прерывая свой разговор с другим. Очевидно, он поймал мысль Куэйла. — Ну, теперь дело совсем осложняется, хуже некуда.
Он подошел к Куэйлу, приставив к его груди оружие.
— Мы должны вас убить, — сказал он. — Прямо здесь и сейчас.
— Зачем же здесь? — взволнованно спросил другой. — Разве мы не можем отвезти его в Интерплан в Нью-Йорке и передать им?
— Он знает, почему именно сейчас, — ответил первый.
Он тоже был взволнован, понял Куэйл, но совсем до другим причинам. Его память теперь почти полностью восстановилась. И он прекрасно понимал напряжение офицера.
— На Марсе, — сказал хриплым голосом Куэйл, — я убил человека, обойдя пятнадцать его телохранителей. Некоторые из них были вооружены тем же оружием, что и вы.
В течение пяти лет его тренировали в Интерплане, делая из него профессионального убийцу. Он знал способы устранения вооруженных противников, подобных этим двум полицейским. И тот, у которого был подслушивающий аппарат, тоже знал это.
Что если он быстро отскочит?
Пистолет выстрелил. Но он уже отскочил, одновременно сбивая с ног полицейского с пистолетом. Через мгновение он овладел оружием и приставил его к груди другого.
— Он подслушал мои мысли, — сказал Куэйл, задыхаясь. — Он знал, что я собираюсь делать, но я все-таки одолел его.
Приподнимаясь с полу, полицейский простонал:
— Он не сможет использовать это оружие против тебя, Сэм, я его прослушиваю. Он знает, что с ним все кончено, и он знает, что мы это знаем тоже. Будет вам, Куэйл!
Простонав от боли, он медленно поднялся и протянул руку.
— Оружие, — сказал он Куэйлу. — Вы не выстрелите. Если вы вернете оружие, гарантирую, что не буду вас убивать. Вас выслушают, и кто-нибудь важнее Интерплана будет решать вашу дальнейшую судьбу, а не я. Быть может, это еще сильнее сотрет вашу память, я не знаю. Но вы знаете, за что я собирался вас убить. Я не мог удержать вас от ваших воспоминаний. Причина, по которой я хотел вас уничтожить, в каком-то смысле осталась уже в прошлом.
Сжимая оружие, Куэйл бросился из квартиры, направляясь к лифту. («Если вы пойдете за мной, — подумал он, — я вас убью. Лучше оставайтесь на местах».)
Он нажал кнопку лифта и через минуту уже ехал вниз.
Полицейские не последовали за ним. Очевидно, они услышали его краткие напряженные мысли и решили не рисковать. Но что делать дальше? Куда идти?
Выйдя из лифта, он сразу же очутился на улице, смешавшись с толпой пешеходов. Его подташнивало, и болела голова. Но, по крайней мере, он избежал смерти, они собирались его убить прямо на месте, в собственной квартире.
И, возможно, они опять будут пытаться это сделать, решил он, когда меня найдут. А с передатчиком в башке это скоро случится.
Как ни смешно, но он получил именно то, о чем просил Вспом. Инкорпорейтел. Приключения, гибель, преследование полицией Интерплана, тайный, полный опасностей полет на Марс, где его жизнь была поставлена на карту — все это он хотел приобрести благодаря фальшивой памяти. Только теперь он оценил ее преимущества, ведь это была бы просто память, и ничего больше.
Сидя на скамейке в парке, он тупо наблюдал за стаей птиц. Это были полуптицы, завезенные сюда с марсианских лун. Они были способны на космический полет и могли преодолевать даже огромное земное притяжение.
— Может быть, я смогу вернуться на Марс, — подумал он. — А что потом? На Марсе может оказаться еще хуже: политическая организация, лидера которой я убил, обнаружит меня, как только я выйду из межпланетного корабля. Тогда за мной будут охотиться и Интерплан, и они.
«Вы слышите, о чем я думаю?» — поинтересовался Дуглас.
Так можно было сойти с ума. Сидя в одиночестве, он чувствовал, как они настраивались на него, проверяли, записывали и обсуждали… Он содрогнулся, встал и бесцельно побрел. «Не важно куда я иду, вы всегда будете со мной. Пока в моих мозгах сидит это устройство».
«Я разделаюсь с вами, — подумал он для того, чтобы его услышали. — Сможете ли вы опять вложить в меня фальшивую память, как вы делали до этого, чтобы я снова стал средним обывателем и прозябал в этой жизни, и никогда бы не летал на Марс, и никогда не носил формы Интерплана, и не держал в руках оружия?»
Голос в его голове ответил: «Вам уже объяснили: теперь этого было бы недостаточно».
Он остановился от удивления.
— Мы так связывались с вами и раньше, — продолжал голос. — Когда вы работали на Интерплан на Марсе. Прошли месяцы с того времени, как мы выходили на связь в последний раз. Вообще-то мы думали, что нам это больше никогда не понадобится. Где вы находитесь?