Дмитрий Распопов Ремесленники душ
Пролог
Дождь. Дождь лил с такой силой, что я с трудом различал ступеньки. Схватившись за поручень я сделал один осторожный шаг, стараясь не упасть на перрон.
— Осторожно сэр, позвольте взять ваш саквояж, — я сначала услышал голос служащего и только затем увидел его руку. Я смутился, пока я ехал в поезде меня везде называли «сэр» впервые в жизни, все из‑за того, что отец оплатил «люкс». Это было очень приятно и по — взрослому, ведь вагонов — люксов было всего три, а дальше по составу общие вагоны были битком набиты людьми, которые кричали, ругались и даже дрались за куски хлеба или другую еду, все это я видел вовремя не многочисленных остановок, когда поезд вез меня в неизвестность от моего родного города до нашей столицы.
Раскрывшийся надо мной зонт выдерживал град ударов воды с тем особым шумом, что бывает только в очень сильный дождь.
— Мистер Рэнджинальд? — человек, державший надо мной зонт склонил голову, — ваш отец поручил мне забрать вас.
— Хорошо, — я снова смутился и передав ему свой небольшой узелок с вещами и саквояж, сошел на перрон и оглянулся на поезд.
Спокойно стоявший железный «монстр» сейчас лишь попыхивал паром, изредка разражаясь тоненьким свистком выпуска пара из котла. Зализанная форма корпуса с огромной фарой — прожектором сильно контрастировала со всем остальным составом. Если три люкса, один из которых был мой, были еще схожи с ним по форме и общей ухоженности, то задние вагоны, сбитые из дерева, с облезшей краской бортов, казались мне настоящими уродцами, которых прилепили к этому чуду механики. Это была моя первая поездка на поезде, да и вообще первая поездка куда‑либо, так что я был благодарен отцу, который оплатив дорогой билет люкса позволил мне любоваться ей из окна собственного купе.
Раздавшийся резкий свисток полицейских вывел меня из задумчивости, заставив вздрогнуть. Видимо не дав сойти с поезда приезжим из провинции, они устроили облаву.
— Пройдемте, — встречающий забеспокоился, — здесь становится небезопасно.
Я согласно кивнул и поспешил за ним, стараясь чтобы мое пальто из хорошего сукна не сильно пачкалось. Денег, присылаемых отцом, хватало только на двух старших братьев, остальным, а уж тем более последнему мне, обычно доставались обноски. Поэтому получив впервые в жизни по — настоящему свой комплект одежды, я очень бережно к нему относился.
Похоже сегодня был день удивлений, когда мы сошли с перрона и вышли по ступенькам вниз к площадке, где под навесами столпилось еще большая толпа, чем та что прибыла на поезде. Они жались к друг другу, стараясь вжаться в стену вокзала, чтобы стена дождя не намочила их вещи. Моё же удивление вызвало то, к чему мы подошли — настоящий пароцикл! У моего встречающего было собственное средство передвижения! Трехколесная конструкция с маленькой кабиной и большим котлом позади, была по сути сильно уменьшенной копией парокара, но пусть он был не такой комфортабельный и удобный как свой больший собрат, но зато сидящие внутри полностью закрытой маленькой кабинки пароцикла могли не бояться дождя или снега в отличии от кэбов или повозок.
Вот только действительно из‑за большого котла сзади, места внутри было только на двоих, поэтому с трудом втиснув свои вещи и сев на жесткое сиденье, я замер и боялся шевельнуться, чтобы ненароком не задеть или не сломать что‑нибудь в дорогостоящем агрегате.
— «Неужели отец зарабатывает настолько много, что может позволить себе иметь собственный пароцикл? Да мальчишки всего города умерли бы от зависти, если бы увидели, что я еду в модном и безумно дорогом аппарате!».
Внутри меня удивляло все, тонкий запах выделанной кожи, перемежался с другими запахами дерева, лака и смазки, создавая внутри свой уникальный запах. Обо всем этом я читал с друзьями в рекламных брошюрах, когда, забираясь подальше от взрослых на железнодорожную насыпь мы мечтали там об собственном современном средстве передвижения.
— Вы совершенно промокли, — с сожалением констатировал человек открывая дверь со своей стороны и внося в кабину запахи улицы, я ждал его несколько минут, пока он возился с котлом, — сэр Грюнальд будет недоволен.
Я пожал плечами, но вспомнил, что молодым джентльменам нужно быть вежливыми.
— Простите сэр, что забыл представиться, — я скопировал взрослый жест, приложив два пальца к голове, — Рэджинальд ван Дир, восьмой сын сэра Грюнальда.
— Очень приятно, — человек непонятно чему усмехнулся и протянул мне ладонь, которую я постарался пожать, но из‑за её необъятных размеров, я смог обхватить только пару пальцев, — Дик Ваерс, управляющий вашего отца. Только я не сэр.
— Можно мне называть вас Дик? — попросил я, страшно смущаясь, я не знал, разозлит ли его моя просьба, поэтому быстро добавил, — можете звать меня Рэдж в ответ.
— Даже удивительно, что у такого …, — Дик снова странно хмыкнул и сделал паузу, — отца, такой вежливый сын.
Затем он помотал головой и спокойно поинтересовался.
— Надеюсь мои слова только для нас двоих приятель?
Я усиленно закивал головой, не хотелось бы начинать знакомство с человеком, который вез меня на чуде техники, ссорой. Кто знает, я даже сощурился от открывающихся возможностей, может быть однажды он даст мне потрогать что‑то из рычагов. Пока он возился с управлением, я скосил глаз на него, поскольку из‑за дождя не смог разобрать при встрече, как он выглядит. Старше меня лет на десять, коротко подстрижен, волевой подбородок, и чисто выбрит, вот и все что я мог определить сейчас, поскольку видел его профиль с боку. Одежда его не была такой хорошей как у меня, грубый сюртук и маленький котелок.
Мы ехали молча, я вертел головой, хотелось увидеть все сразу. Даже тусклое освещение газовых фонарей и монотонный дождь, заставляющий водителя вести одной рукой, а второй крутить ручку, двигающую щетки на переднем стекле, чтобы хоть что‑то видеть в непроглядной стене воды.
— Дешевая модель, — пожаловался внезапно он, но быстро поправился, — но я рад и за неё, настолько привык уже, что и не мыслю, как передвигался раньше. Раз и ты в Тауэр Хилле, два и уже возле Гринвич роад.
Я промолчал, поскольку за окном зрелище было гораздо интереснее. Мы проехали бедные кварталы, которые из‑за дождя было трудно различить между собой. Они не освещались и не отапливались, поэтому тем более удивительнее был контраст, когда мы выехали на первую из залитых огнями дорогу. Нам стали попадаться на встречу пароциклы и даже парочка парокаров, которые сверкая своими хромированными боками и издавая басовитый гудок, приветствовали на дороге младших собратьев. Я практически прилип к окну, стараясь впитать в себя все новое: и эти высокие шпили резных зданий, что возносились ввысь на немыслимую для провинции высоту и огромные часы на городской ратуше, что с помощью больших шестеренок двигали стрелки и их стрекот был наверно слышен далеко вокруг в хорошую погоду. Я сделал себе пометку в голове, обязательно побывать рядом и послушать их ход, таких больших часовых механизмов я еще не видел!
— Почти прибыли, — Дик не мешал мне крутить головой по сторонам, посмеиваясь над моей провинциальностью. Он оказался прав, мы вскоре подъехали к огромным кованым воротам, которые закрывали собой гигантскую, огороженную сплошным железным забором территорию. Я не видел где заканчивается забор, настолько далеко он протянулся в обе стороны от ворот.
— Квартал Ремесленников, — с особым эпитетом произнес мой провожатый, — самая лучшая для проживания территория города, уж поверь мне Редж. У нас есть все свое. Лавки, рынки, театры — все, что нужно для нормальной жизни, к тому же это самая охраняемая часть города у нас мало преступлений и пьяных дебошей, а поскольку для виновных обычно всего одно наказание — изгнание, то все дорожат своим местом.
Я с любопытством смотрел, как двое дюжих полицейских, кутавшихся в огромные дождевики, открыли ворота и проверили пропуск Дика. Они также посветили мне в лицо фонарем, словно запоминая мое лицо на будущее. Проезжая мимо их сторожки, я заметил, что еще четверо дежурят под крытым навесом, готовые в любой момент прийти на помощь коллегам. Поскольку плащей на них не было я разглядел их красивую темно — синюю форму.
— Охрана, — гордо произнес Дик, видя мою заинтересованность, — такие патрули раз в час обходят кварталы, уж с ними не забалуешь сэр, многие знают их фунтовые кулаки. Пытался я прежде попасть сюда, прежде чем меня заметил ваш отец, да куда там, очередь длиной в милю.
— А где живет отец? — полюбопытствовал я, отрываясь от окна. Кроме куцего освещения квартала, сильно гармонирующего с залитыми огнями городской его части, не было видно ничего, так что я решил отложить на потом исследования своего места обитания, а лучше поспрашивать своего провожатого.
— Сэр Грюнальд, глава Цеха ремесленников, — за словами Дика я услышал нескрываемое уважение, — живет в лучшей части квартала, да мы уже практически подъезжаем к ней, смотрите.
Первое, что я увидел, повернувшись к окну, была большая площадь с неработающим фонтаном, а также статую, возвышающуюся наверно на полсотни футов ввысь.
— Первый ремесленник, — заметил Дик, — обязательно сходи посмотреть, тот фонарь, что он держит в руках — часы, работающие вечно.
— В каком смысле вечно? — удивился я, — даже самые не энергоемкие вещи нужно изредка подзаряжать. Это знает любой.
Дик хмыкнул.
— Никто не знает этого секрета, но часы никто не заряжал вот уже пару сотен лет, с тех пор как статую из центра города переместили к нам в квартал.
Я конечно же ему не поверил, насколько хватало моих куцых знаний, почерпнутых в разговорах с ребятами и торговцами, все механизмы работающие на эссенции душ, требовали рано или поздно подзарядку, а уж энергозатратные механизмы вроде тех же пароциклов требовали зарядку минимум раз в месяц и это не говоря уже про паровозы и корабли.
— Приехали, — Дик прервал мои размышления и остановил пароцикл, противно и громко скрипнув тормозами возле дома, не сильно выделявшегося из общей застройки квартала, может быть только он был выше на этаж, а в остальном он был точной копией землисто — серых зданий вокруг.
— Прошу вас, — дверь с моей стороны открылась, снова надо мной открыли зонтик, только в этот раз это был старик, одетый в темный костюм с белоснежной сорочкой, которая стала сразу темнеть от влаги. Дождь залетал внутрь не смотря на зонт гигантского размера, что он держал в руках.
— Спасибо, — я постарался быстрее перейти в дом, чтобы не подставлять под ливень старика в его безупречной одежде и Дика, который нес мои куцые пожитки.
Я почему‑то думал, что отец встретит меня после долгой разлуки, последний раз мы его видели семь лет назад, когда он приезжал проверять нас на способности ремесленника. Меня поджидало разочарование, Дик передал старику мои вещи и тот повел меня дальше внутрь, а сам заторопился по другим своим делам. Я тепло попрощался со своим провожатым и под ворчание старика припустил за ним следом, честно говоря я его немного побаивался, поэтому решал заговаривать с ним первым.
Коридор, по которому мы двигались освещался тусклым светом газовых светильников, пламя внутри плафонов едва тлело.
— Донна, Ирма, — внезапно голос старика вернул меня от размышлений в реальность. Мы вышли в ослепительно светлый холл, в котором к тому же было так жарко, что я сразу почувствовал, как капельки пота выступили у меня по всей спине. Я ускорил шаг и увидел, к кому он обращался. Стоявшие справа от входа две девушки были чуть старше меня и такие красивые, что у меня сперва захватило дух. Черная форма с белыми передниками и белыми же чепчиками, притягивала к себе мой восхищенный взгляд, а ножки, затянутые в белые чулки, похоже теперь надолго останутся в моей памяти.
— Приготовьте ванну и переоденьте молодого господина в чистое, — приказал старик не терпящим выражением тоном, — хозяин хочет его видеть через два часа, когда уйдет мастер Грюм.
— Слушаемся мистер Паркинс, — прощебетали они и стреляя в меня заинтересованными взглядами, повели на второй этаж.
Ванна поразила меня, гигантское чугунное корыто в которое я поместился целиком и даже вытянулся во всю длину уйдя под воду по самый нос чтобы согреется, была произведением искусства. Более чем её размеры поражало наличие двух массивных кранов с горячей и холодной водой, которые девушки показали мне как открывать и закрывать. Такую роскошь в нашем захолустье мог себе позволить наверно только сэр Откинс, управляющий императора. Я слышал разговоры о подобных вещах, но как и все мальчишки считал что это просто сказки, кто будет тратить столько энергии, чтобы подогреть воду.
Но вот тут, сидя и греясь в горячей воде, я начинал понимать, что к этому можно быстро привыкнуть. Я не знал толком зачем отец вызвал меня к себе, мама сказала, что каждые семь лет отец приезжает чтобы выбрать сына, который поедет к нему на обучение. Кстати говоря, один из братьев вернулся назад, открыв свой пункт обмена, второй жил где‑то в столице, судьба же остальных которые оказались не способны к ремеслу и устроились кто как в нашем городе, так и не тронувшись с места, была незавидна, отец лишил их всяческих способов поддержки, заботясь последние три года только о матери и обо мне. Поэтому, когда у меня обнаружили талант, я был на седьмом небе от счастья. Я был младшим в семье, да и мама была не в том возрасте, чтобы рожать еще и я боялся, что вскоре отец забудет и про неё, а вот если я стану ремесленником, смогу ей помогать сам. Ведь как говорили все вокруг — если стал ремесленником — то обеспечил себя и свою семью на всю оставшуюся жизнь.
Я не думал о дальнейших планах, но одно знал точно, моей самой заветной мечтой было заработать столько денег, чтобы мама и дедушка никогда больше не считали их, распределяя на расходы до пенни на месяц вперёд. Не смотря на получаемые от отца ежемесячные переводы, жили мы более чем скромно, хотя и лучше, чем большинство наших соседей, поэтому если отец решит лишить нас довольствия, у мамы и дедушки будут большие проблемы.
— Молодой господин, — дверь чуть приоткрылась, заставив меня от испуга уйти ниже под воду. Девушка, увидев мой трюк тихо прыснула в кулачок, и стараясь быть взрослой продолжила серьезным тоном.
— Ваша одежда на стуле рядом с выходом, полотенце около ванной, поторопитесь пожалуйста, ваш отец очень не любит опозданий.
От её слов я едва не выпрыгнул как ошпаренный, но вовремя опомнился, еще не хватало оказаться перед ней голым. Поэтому я поблагодарил её и дождавшись, когда она закроет за собой дверь с сожалением выбрался из еще теплой ванны и закутался в толстое и очень большое полотенце. В отличие от нашего холодного и продуваемого ветрами дома тут было тепло, я даже мог позволить ходить себе голым, окутанным лишь одним полотенцем.
Торопясь, я надевал сухое белье и немного большой костюм на еще мокрое тело, но девушка была права, отец никогда не отличался терпением. Служанка ждала меня и торопливо кинув взгляд на висящие на стене круглые часы, устремилась вглубь дома. Я поспешил за ней стараясь не отстать, хорошо, что газовые фонари хоть частично, но освещали путь. Тонкие медные трубки были проведены по всему дому, я видел, как они извиваясь словно змеи, пронизывали его вдоль и поперек.
Вскоре мы подошли к большим деревянным дверям, таким массивным и тяжелым на вид, что я удивился, как их открывают вообще. Девушка потянула за ручку, и я тут же получил ответ на свой незаданный вопрос. Внутри стены зашелестели шестеренки, а противовесы, мастерски замаскированные под косяки поползли вверх, мелодичный звон раздался, когда противовесы коснулись ограничителей.
— Проходите господин Рэджинальд, — пискнула девушка и едва я вошел, как за мной плавно закрылись двери, отрезая мне выход в коридор.
Я огляделся, кабинет был огромен и больше всего походил на совмещенную с библиотекой мастерскую. Книжные стеллажи занимали целиком всю стену, начинаясь от пола и заканчиваясь под потолком. Передвижная лестница с отцом на ней, стояла сейчас напротив стола. Я не успел осмотреть ремесленные столы с колбами и ретортами, как он оглянулся и посмотрел на меня. Сухой и резкий голос был именно таким, каким я его помнил последний раз, когда он был у нас.
— Сядь на стул и ничего не трогай, я сейчас спущусь.
Я послушно подошел к столу и опустился на краешек стула. Я прекрасно помнил напутствия мамы, которая говорила ни в коем случае с ним не спорить. Те разы, что отец приезжал к нам, чтобы забрать кого‑то из братьев, всегда сопровождались некрасивыми скандалами и сценами. В этот раз правда было исключение, он как обычно взял кровь на анализ и удивленно хмыкнул, когда шесть колб, в которые он поочередно капал мою кровь становились зелеными. Насколько я помнил у Стивана подкрасились только три из них.
Может быть поэтому, а может быть из‑за своего отца, который недавно переехал к нам, в этот раз он вел себя относительно тихо и напиваясь вечерами не выходил выяснять отношения с мамой. Да и денег оставил в три раза больше, договорившись с мамой и дедушкой, что я выеду к нему на год раньше, чем обычно это положено. Меня эти неясности только запутывали и рожали в голове множество вопросов, но все они упирались в твердую и высокую стену не ответов, дедушка объяснил, что я не должен знать того, что ждет меня дальше. Главный и единственный экзамен, который сдают при поступлении в цех ремесленников, абсолютное и полное незнание предмета, чтобы оценить силу принимаемого студиозуса.
— Рэджинальд! — окрик отца вывел меня из воспоминаний, заставив собраться.