Вот этого временного отрезка боялись Брилев и те, кто наделил его высокими полномочиями. «Эта колумбийская дрянь может разговориться! Наше беспокойство связано в первую очередь с нашим военным присутствием на Кубе». Но выше стояла личная тревога генерала Брилева: Эспарза мог обменять свои миллионы на неразменную Паулу. Кто знает, может быть, для этого критического момента Рафаэль выжидал восемнадцать лет. Это сильная карта, которой заинтересуются и колумбийские, и американские спецслужбы. При соединении Паулы Марии, генерала Брилева и Эспарзы одной доказательной нитью создавалась мощная база. На ней можно строить любые обвинения. Лепи что хочешь, все пройдет за чистую монету. «Тонны кокаина были переправлены в Майами на советских скоростных катерах. Руководил переброской наркотиков специалист в области диверсий полковник Брилев». Убедительно? – спрашивал себя Абрамов. Не то слово. Все схвачено. И внучку отдал в надежные, не чужие руки. А может быть, особняк на Арбате был выкуплен на деньги от контрабанды наркотиков? Чего еще надо?
«Кто вы, сеньор Рафаэль? – задавал вопросы Абрамов и отвечал на них: – Наркоторговец и убийца. Что может быть светлого в вашей черной душе? Лишь бледная зелень кокаиновых листьев и американских долларов. Вы богаты, все человеческие желания давным-давно закончились, наступила эра пресыщения, где нет места любви, лишь ее изнанка – извращение».
Да, вздохнул Абрамов, трудно найти правду в море лжи и дезинформации, в океане догадок и непроверенных фактов. Единственный вариант – решать проблемы по мере поступления.
И вопрос командира группы прозвучал в схожем ключе, словно он открыл им черепную коробку капитана:
– Что еще интересного тебе сказал генерал? – спросил Блинков, играя желваками. – Может быть, передал свой взгляд на устранение Паулы? Каким оружием, как долго она должна мучиться?
– Тебя это не касается! – тихо вспылил Абрамов.
Он поднял глаза на самого высокого члена команды. Владимир Веселовский встал из-за стола и отрезал, глядя в глаза капитану:
– А пошел бы ты на… вместе со своим генералом!
Вслед за Весельчаком встал Кокарев:
– Да, капитан, собирайся помолясь. Меня что-то плющит сидеть с тобой за одним столом.
– Сядь на место! – прикрикнул Абрамов. – Плющит тебя или не плющит, но выбор оружия за мной. Если я скажу тебе стрелять из пистолета, ты будешь стрелять из пистолета.
– Если у меня есть пистолет, это еще не значит, что я с первого выстрела попаду в нужное место. Да и противник не дурак, он увернуться может, и жить он хочет. Я понимаю, Эспарза – легенда, и она должна умереть. Но чем вам не угодила Паула Маша?
– Маша… Именно Маша. Ты прав, Коля. Я вас никогда не обманывал, парни, не имею такой привычки. Но за мной всегда оставался приоритет скрывать то, чего вам знать не положено по статусу. Я вам и так сказал много. Думайте в первую очередь о себе. Потому что через неделю максимум вас забросят в Колумбию. За это время я должен буду решить вопрос об эвакуации вашей группы. Это все, что я могу сказать. Хотя нет. Лично тебе, Коля, хочу напомнить твои же слова: «Виноват не тот, кто виноват, а в кого выстрелили».
Часть II
Reckoning[3]
Глава 9
Избиение младенцев
28Московская областьГенерала Брилева встречал начальник разведки воздушной армии Верховного главного командования полковник Шувалов. Визит в авиаполк матерого разведчика, превратившегося в солидного резидента, оказался для Шувалова неожиданным.
Полковник был одет в форму. Отдав честь, он дождался крепкого рукопожатия генерала и дежурного вопроса:
– Как вы тут поживаете?
– Неплохо, товарищ генерал-полковник.
– Летаете часто?
– На земле самолеты сохраннее, – ответил за всю российскую авиацию Шувалов.
Воздушная армия Верховного главка всегда оставалась в тени. Но именно она создала в считаные часы воздушный мост, соединивший все российские силовые структуры с Чечней во вторую войну. Аэродромы Махачкалы, Моздока гремели от рева военно-транспортных самолетов. Они перебрасывали бригаду ВДВ на аэродром Тузла в Боснии. Ее тяжелые самолеты в январе этого года доставляли гуманитарную помощь в зону стихийного бедствия в Индонезии.
Брилев о вооружении армии в советское время знал лучше Шувалова. Она была вооружена четырьмя классами самолетов, включая «легкий», несущий на своих крыльях «вспомогательные» функции.
– Проводи меня к пассажирскому борту, – сказал Брилев. – Он в ангаре сейчас?
– Да, Юрий Васильевич.
– Что-то серьезное? Плановый ремонт?
– Нет, проходит обычное предполетное ТО.
В огромном ангаре, предусмотренном для самого массового транспортника Ил-76, способного перевозить вертолеты без снятия редуктора винта и тяжелую гусеничную технику, стоял реактивный магистральный лайнер. Он нес на своих бортах российскую символику – герб и флаг. Это был спецборт, который по заданиям командования совершал особые полеты.
– Кто будет пилотировать самолет? – спросил Брилев.
– Подполковник Лихачев.
«Да, – покивал Брилев, – слышал о нем».
– Летчика с более уравновешенной фамилией нет? – пошутил он.
Шувалов ответил улыбкой:
– Нет.
– Ты уже в курсе, чье ведомство зафрахтовало самолет?
– Да, на нем полетит в Эквадор спецпредставитель президента по вопросам борьбы с терроризмом и незаконным оборотом наркотиков. Андрей Федоров.
– Алексей, – поправил собеседника Брилев.
«Тьфу ты!» – выругался Шувалов, перепутав имя генерал-полковника. Тот окончил командный факультет Военной академии связи, Военную академию Генштаба. В Кремль ушел с должности замминистра иностранных дел. Он был наиболее подходящей кандидатурой для переговоров в Кито, в российском посольстве которого загодя начали готовиться к встрече с ним. Цель визита – 60-летие дипломатических отношений с Эквадором. Шувалов слышал, что на встрече будут обсуждаться способы противодействия терроризму, наркоторговле, грязным деньгам, трансграничной организованной преступности.
– Из Кито Федоров мотнет в Боготу, – продолжал Шувалов. – И уже потом вернется на базу. Тяжелый рейс.
– Миссия у Федорова тоже не из легких. В Боготе у него запланированы короткие встречи с министром обороны и главой колумбийского центра по борьбе с наркотиками. Терроризм в Латинской Америке проявляется в меньшей степени, однако есть сведения о том, что там собирались пожертвования для террористических группировок. Сегодня речь идет о слиянии криминальных и террористических сетей. У них возникает единая инфраструктура и база…
«Генерала понесло, – рассеянно заметил Шувалов, – как на трибуне во время доклада». Только Брилев не собирался ничего докладывать. Он плавно, в своей манере переходил к делу и уже начал представать перед начальником разведки армии как специалист по заброскам диверсионных групп.
Воздушная армия напрямую взаимодействовала с частями воздушно-десантных войск. Десантники по приказу командования готовы в минимально короткое время погрузиться с боевой техникой в самолеты военно-транспортной авиации и лететь в любую точку страны для отражения атак террористов или внешних врагов. В любую точку мира воздушные извозчики могли доставить как небольшие диверсионные группы, так и многочисленные.
– Отошли лишних людей и покажи мне на борту диверсионный отсек, – распорядился Брилев.
Этот скрытый отсек находился в хвосте самолета. Его невозможно было обнаружить даже известным морским приемом замеров пустот. Он был оборудован всем необходимым: кондиционером, связью с пилотом, алюминиевыми утками для отправления естественных надобностей; его люк занимал не менее половины пола. В отсеке не было сидений, но его стены были отделаны мягким теплоизоляционным материалом. Изнутри он походил на батискаф; только в нем не было иллюминаторов.
Генерал был хорошо знаком с такой конструкцией, которая и раньше внедрялась в обычные пассажирские самолеты путем их частичной модификации на авиаремонтных заводах. Эти отсеки были хороши как для переброски мобильных групп до шести человек, так и для перевозки контрабанды.
Люк открывался вручную из самого отсека и автоматически – посредством сигнала из кабины пилотов. Он уползал вниз и вперед по ходу самолета. И в этом случае закрыть его изнутри уже было невозможно. На место его мог поставить лишь пилот, активируя из кабины гидравлику.
– Все системы работают надежно? – спросил Брилев, выбираясь из душного отсека по приставной лестнице.
– Да.
– Проверь лично.
– Хорошо, Юрий Васильевич.
– Пригласи Лихачева. Я хочу лично отдать ему инструкции.
Через десять минут Брилев познакомился с командиром экипажа – небольшого роста, широкоплечим подполковником.
Через десять минут Брилев познакомился с командиром экипажа – небольшого роста, широкоплечим подполковником.
– На тебя возложена ответственная миссия, – начал Брилев. – Первое: на борту твоего самолета будут находиться важные люди, совершающие рабочую поездку по странам Латинской Америки. Эта поездка сопряжена с побочной миссией: на борту будет находиться продукция военного назначения. В основном это запчасти для военных «КамАЗов».
Да, кивнул Лихачев. Он не раз совершал рейсы в страны Латинской Америки. Полеты были напрямую увязаны с партнерством России в сфере военно-технического сотрудничества в латиноамериканском регионе. Наибольшие поставки были выполнены в Колумбию в 2003 году, когда пост министра обороны занимала Марта Лусиа Рамирес, – 36 миллионов долларов, а в прошлом году, когда во главе военного ведомства встал бывший страховщик Хорхе Альберто Эчаварриа, – еще больше.
– Второе… – генерал заставил Лихачева смотреть на себя не мигая. – Второе. В скрытом отсеке багажного отделения расположатся несколько человек. За час до вылета ты познакомишься со старшим этой группы и получишь от него указания. Ты будешь строго следовать его инструкциям вплоть до того момента, когда его группа покинет борт и ты закроешь люк. В Боготе ты снова возьмешь их на борт. Как они проникнут на самолет, тебя не касается. И вот с этого момента ты выполняешь только мои приказы.
Собственно, распоряжение было одно. Но его генерал не собирался выкладывать именно сейчас.
Брилев еще раз решил уточнить очень важный момент.
– Механический рычаг и гидравлика выполняют одну функцию при открывании люка. Изнутри отсека можно заблокировать гидравлику?
– Нет. Замок смонтирован на храповике. Приоритет за гидравликой. Люк откроется, а рычаг останется на месте, – ответил Лихачев нахмурившись. Поначалу он подумал, что Брилев печется о безопасности диверсионной группы. Однако его догадку разрушила генеральская усмешка. Мимолетная, она не ускользнула от остроглазого летчика. Он представил, как открывает люк «где-нибудь над Атлантикой» и держит его в открытом положении несколько минут. Но даже нескольких секунд хватит на то, чтобы разгерметизированный отсек вытолкал наружу всех и вся. Пасть открытого люка сработает на манер чудовищного пылесоса.
Уже сейчас в пилоте взбунтовались протестные чувства: «Я не убийца». Только он не мог перевести их в слова. Он мог и ошибиться в своих ничем не подкрепленных подозрениях и бросить тень на генерала ГРУ. Тот походя мог подпортить карьеру военного летчика.
«Зараза!» – ругнулся Лихачев и скрыл чувства за вопросом:
– Каким образом диверсионная группа попадет на борт? – Он точно знал, что самолет по нормам международного права пользуется неприкосновенностью и попадает под принцип экстерриториальности. По прилете и после разгрузки борт закрывают и приставляют к нему круглосуточную охрану из представителей посольства, офицеров ФСО и местных служб безопасности.
– Это их работа – проникать незамеченными на любой объект. Примерно за час до прибытия дипмиссии на борт ты сообщишь в инспекцию по безопасности полетов «Эльдорадо», что в одном из двигателей обнаружены птичьи перья.
– Что?
– Советую обзавестись каким-нибудь пухом заранее. Еще вопросы есть?
– Да. Пассажиры рейса в курсе «вспомогательной» миссии?
– Я понимаю, почему ты спросил: во главе делегации – военный, представляющий главу государства по вопросам терроризма. Нет. Ни пассажиры, ни офицеры ФСО ничего не знают об этом. Если информация уйдет от тебя, ответишь головой. Повтори задание.
– Я получаю инструкции старшего группы по пути в Эквадор. По вылете из Боготы выполняю ваши распоряжения. За час до прибытия Федорова на борт я извещаю инспекцию по безопасности полетов об обнаружении в одном из моторов птичьих перьев.
– Выполняй. Желаю удачи.
29Колумбия, 30 июля, суббота«Команда собирается по одному…» – вслед за Мартинесом де Хойя повторил Рафаэль. Он разгадал авантюрные шаги своего давнего знакомого и своего ровесника, генерала теперь уже российской разведки. Эспарза при всем желании не мог отследить карьерный путь Юрия Брилева. На Острове свободы он знал его как одного из руководителей Центра радиоперехвата и специалиста по заброскам диверсионных групп. Навсегда улетая из Кубы, полковник взлетал и над прежними регалиями. Однако при этом он становился послушной собакой при злом хозяине. Если он встанет в стойку, ему тут же укажут на место, стеганув его нагайкой прошлого.
Да, он многому научился за эти восемнадцать лет, продолжал рассуждать Эспарза; в отличие от его заторможенного говора, мысли Рафаэля бежали быстрой горной речушкой; порой они закипали на порогах. «Тонко, – одобрил он план генерала Брилева. – Ловко он заманил Паулу в свои сети». Рафаэль не знал, как называются группы, подобные той, что обосновалась в испанской «Мечте». Однако человек, едва не снесший одним-единственным ударом голову Энрике, – профессионал широкого профиля.
Брилеву Паула и даром не нужна. Он боится ее пуще смерти. Она инструмент в его руках. На нем поиграли руки агента «с обложки журнала». На Пауле отыграли в четыре руки.
«Твари! Им неведомы человеческие чувства».
«Команда собирается в Боготе по одному».
– Энрике не мог ошибиться? – спросил хозяин. Он уже решил участь своего ближайшего помощника, дело оставалось за временем; а пока что он, можно сказать, незаменим в опознании русских боевиков.
Энрике Суарес поднялся на вершину своего положения с простого уличного торговца наркотиками. Он стал сиротой в четырнадцать лет. Поначалу он входил в ячейку, потом стал «колено». Дальше его пригрел сам Рафаэль, избавившись «традиционным» способом от прежних помощников и их семей. Когда их убивали, Энрике подражал хозяину – равнодушно посасывал сигарету. Когда мужчин, женщин и детей облили бензином, он щелкнул зажигалкой и бросил ее в груду мертвых тел. Семья обновилась.
– Нет, Рафаэль, – покачал головой де Хойя. Он сидел напротив Эспарзы, их разделяло не меньше пяти метров каменного пола на старой террасе. Хозяин расположился у окна на диване, Мартинес устроился у стены на стуле. Солнце катилось к закату и косилось на собеседников пунцовыми лучами. – У Энрике фотографическая память на лица.
– Он ляпнул такое, или тебе это пришло в голову?
– Он. Мы дежурили напротив паспортного контроля в «Эльдорадо». Из девяноста восьми человек, прибывших из России, он сразу выделил одного: инструктора из «Мечты». Потом мы наведались в Седьмую Карреру[4] и точно выяснили его имя – Владимир Веселовский. Сегодня прилетел его товарищ – Сергей Клюев.
– Чем был занят Веселовский эти три дня?
– Развлекался в «Хотерья де ла Канделариа».
Эспарза кивнул. Он хорошо знал этот столичный отель, перестроенный из колониального особняка и обставленный старинной мебелью. Ровно полгода назад он несколько часов провел в этой гостинице.
– Как именно он развлекался?
– В первый же вечер он подцепил двух шлюх и увел их к себе в номер. До утра оттуда доносились аргентинские танго, никто из троицы из комнаты не показывался. Про Клюева ничего не известно. Лет двадцати пяти. По виду профи. Похож на сжатую пружину. Он спокоен, не нервничает.
– А тот, что постарше?
– Его фамилия Абрамов. В отличие от остальных, он прилетел в Боготу из Испании. Энрике сказал: «Давай проверим барселонский борт». И не ошибся. Думаю, этот Абрамов командир группы.
– Он тоже развлекался с проститутками?
– Нет, Рафаэль. Он наведался к Карлосу Хилю, владельцу части цветочных теплиц в «Эльдорадо». Карлос потом сказал мне, что Абрамов интересовался крупной партией орхидей, закинул удочку насчет левого товара, намекая на контрабанду. Карлос ответил ему: «Плати, все сделаю». У него прочные связи в столичном аэропорту. Может загрузить не один самолет «левыми» орхидеями.
Итого, трое – подсчитал Рафаэль, расшифровывая «цветочный» ход Абрамова как отвлекающий маневр. Похоже, Брилев совершил ошибку. Он в спешном отъезде Паулы и ее опекуна разглядел инициативу Энрике, над которым поработал его «дровосек». «Он торопится, он слишком торопится убрать меня».
На гасиенде дона Эспарзы не было спутникового телевидения. Спутник – вещь нехорошая, он связан невидимым лучом с конвертором, облучателем и цифровым тюнером антенны. Это путеводная нить для ракеты с телевизионным наведением. Спутник – вещь нехорошая. Он давным-давно заснял каждую горную трещину, каждый выступ вокруг Сан-Тельмо, каждую деталь на самом ранчо. И продолжает свою шпионскую фотомиссию. Пожалуй, то, о чем сейчас вспомнил Рафаэль Эспарза, можно было назвать «Однажды в Боготе…»
Шесть месяцев назад Рафаэль приезжал в столицу уладить дела с поставкой сырья из Боливии. Сырье – это кокаиновые листья, измельченные в химических лабораториях Верхнего Перу, клейкая паста отвратительного цвета недельного нарыва. Она после очистки и превращения в порошок самолетами перебрасывалась в Штаты и Европу. Встреча боссов наркокартелей и наиболее влиятельных «цеховиков» вершилась в лучших традициях мафиозных кланов. Они собрались в ресторане столичной гостиницы «Хотерья де ла Канделариа». Лишь два с половиной часа Рафаэль провел в своем номере, охраняемом десятком боевиков Мартинеса, ожидая означенного часа. Там он смотрел новостные каналы… Вещание было не только колумбийским. Переключая каналы, Эспарза слушал последние новости из испаноговорящих стран – Венесуэлы, Эквадора, Перу, Парагвая. Именно Венесуэла, эта федеративная республика, в состав которой входят двадцать два штата, федеральные территории и владения по числу венесуэльских островов в Карибском море, и преподнесла ему сюрприз. В Каракасе встречались два министра – российский и венесуэльский. После переговоров (они были посвящены международной политике в области информационно-коммуникационных технологий) корреспондентам Daily Journal и El Universal разрешили задать чиновникам по два вопроса. Первой на вопросы отвечала российский министр – на хорошем испанском наречии.