Точно - дедов Перун!
Я подбежал к печке, схватил тайную ручку, просунул её в дырку от сучка на полу, отворил с натугой половицу, и слез вниз. Кумир в тайной комнате был все такой же - таращился суровыми глазами. Собственно, только вот эти глаза - два ярко-синих камушка под насупленными кустистыми бровями, и блестели отблесками на потемневшем серебряном лице. Даже золотые длинные, свисающие на грудь усы, казалось несколько потеряли блеск.
Я упер руки в бока, и по-хозяйски осмотрел хмурого кумира.
- Непорядок! - Критически покачал я головой. На фоне хрустящей и звеневшей чистоты всей остального дома, кумир выглядел явно запущенным.
Весь вид ты мне портишь, - посетовал я, и решительно перекинув тряпку на плечо, направился к Перуну. Чтобы снять с кумира автомат, пришлось подтащить два ящика с соседней полки. Хорошо хоть, оружие висело у кумира на трехточечном ремне, который не надо было перекидывать через голову, - просто расстегивался фастекс-карабинчик, у меня такой же на поясной сумочке был. Нжатие на карабинчик, - и автомат обвалился мне на руки, чуть не сковырнув меня своей тяжестью с ящиков. Я с кряхтением слез и на двух руках дотащил автомат на до полки. Уф, тяжелый...
Вот теперь можно было приниматься и за Кумира. Всякой новомодной химии дед в доме не держал, но все же я знал, где на кухне найти нужное. У деда был там гигантский запас советского еще зубного порошка в круглых белых баночках. Я сбегал наверх, вооружился такой вот баночкой вместе со старой зубной щеткой, которой дед чистил ложки, вернулся, и снова взгромоздился на табурет.
Щедро намазав порошка на щетку, я начал водить ей по усам кумира.
- Надо-надо умываться по утрам и вечерам... - бормотал я, двигая щетку круговыми движениями. Через минуту я прервался и посмотрел на дело рук своих - левый конец Перунового уса заблестел лучше нового! Воодушевлённый успехом я с новой силой начал наяривать зубной щеткой. Кумирово лицо, перемазанное порошком особого довольства не выражало.
- Терпи - пропыхтел я. - Чистота - залог здоровья. - Ишь... как себя запустил. Ты когда умывался-то в последний раз, дядя? Ничего... Я из тебя сделаю человека. Щас вот... и по глазам пройдусь...
С охоты дед вернулся в вечор. А посвежевшего кумира увидел через два дня, когда спустился вместе с Мишкой, чтоб подобрать взять патронов для моего пистолета. Дед подошел к Перуну, с намереньем отвесить тому поклон, охнул, застыл с разведенными руками. Постоял так, и с великим чувством сказал такое слово, какое мама мне всегда говорить запрещала.
***
- Бдзынь! - пуля ударяет в черную качающуюся мишень, и размазывается по ней серым пятном. Мишеней у деда на заднем дворе много. Эта - хитрая. Черная стальная тарелка укреплена на столбике с маятниковым противовесом. Качнешь её - начнет мотаться туда-сюда, как маятник в часах. В такую мишень попадать гораздо сложнее, чем в неподвижную. Сперва я мазал много, а дед ехидничал, мол, - в жизни никто не будет стоять столбом и ждать пока нацелишься. Все двигаются, всем жить охота. Учись стрелять по движке... Теперь я вот, наловчился.
- Бдзынь,!- не отрывая приклад от плеча движением правой ладони вверх поднимаю стебель затвора, тут-же большим пальцем цепляю затвор за пуговку на конце и веду назад. Золотистой искоркой вылетает из поля зрения гильза. - Теперь толкнуть пуговицу затвора ладонью вперед, и сбросить пальцами стебель вниз, тут указательный сам и оказывается на спусковом крючке. Повел стволом - Бдзынь! - еще одна свинцовая клякса на мишени. - Бдзынь! - Дед говорит, так работать затвором, как он меня научил, работали еще советские снайперы-скорострельщики времен Великой Отечественной войны. Скорость огня из винтовки с ручной перезарядкой получалась не сильно ниже чем у самозарядок. Так всех немцев-захватчиков и перестреляли... У советских снайперов были мосинские винтовки, и у меня - малокалиберная "тозовка" с отъемным магазином, и затвором который дед зовет "шпингалет". Мне покамест и этой винтовочкой долго орудовать тяжеловато; если поставить винтовку рядом прикладом в землю, так она мне по грудь... Ствол при быстром переносе инерцией ведет, это в расчет брать надо... Да зато азартно. - Бдзынь! - Затвор вперед-назад, как волна - Бдзынь! Бдзныь! - Хлоп!, нет удара о тарелку, и очередной свинцовой кляксы на ней нет, зато дымок земляного праха взвился из насыпного вала у стены, - промазал!
- Пёс твою медь! - В досаде кричу я.
- Не ругайся, - бурчит сзади дед. - Дал бы я тебе подзатыльник, кабы бы не на огневом рубеже... - Ты откуда такое выучил?
- Сам так говорил! - обернулся я к деду головой, - когда полено себе на ногу уронил...
- Цыть, малец! Выискался ты на мою голову... Ты раз промазал, не ругайся. В бою после промаха времени соплями свистеть не будет. На то ты сейчас опыт и должен набрать, чтобы от промаха в панику не впасть, не начать частить неприцельной пальбой. Промазал - тут же учел почему, и поправился. Никакой песьей лаи, - мозги не тем должны быть заняты. Ну, чего застыл - давай работай!
Я снова обернулся к мишени.
Бдзынь!
Бдзынь!
Бдзынь! - Вышли патроны.
- Пустой!
- Контроль! - Ритуально напомнил дед.
Я вынул из винтовки маленький магазинчик, откатил затвор назад и показал пустой патронник деду.
- Добро, - кивнул старик. - На сегодня хватит. Пойдем чистить.
Я перехватил свой инструмент и понес к деревянному столу под навесом у задней стены дома. Там на расстеленной тряпице, можно счистить с винтовки нагар... Раскидали оружие на детали. У меня тех деталей в винтовке всего ничего, винтовка-то простая как валенок. В Марголине побольше. Дед рядом, по привычке левый ус в рот закусив, свой пистолет надраивает, - старую испанскую "Огненную Звезду". Пробовал я с неё стрелять, небольшая но тяжелая, потому и отдачи никакой... Так дед говорит, а я-то отдачу весьма почувствовал. Еще дед говорит, что он в этот пистолет "врос". Он из всего оружия хорошо лупит, но из своей звезды - виртуозно, Мне еще до него раком до Пекина... Ну ничего...
- Дед, - спрашиваю. - Я же уже хорошо стреляю?
- А-фту, - выплюнул дед кончик уса изо рта, - неплохо стреляешь. Но ты пока только с места палишь, чисто спортсмен-стендовик. Надо тебя в движении натаскивать стрелять, да по движущимся мишеням. Не таким как мой маятник, что по одной траектории елозит, а по таким, чтобы ты не знал куда она в следующий момент вильнет. Как подрастешь чуть, надо будет тебя к деде Феде везти.
- Кто такой?
- Наш. - Сказал старик, и я уже знал что это значит - Дядя Федя местных государевых людей обучает в тренировочном центре. У него-то возможностей тебя натаскать побольше чем у меня.
- А когда?
- Как придет время, - ответил дед в своей обычной манере. - Сегодня вечером к нам придут гости. Надо приготовиться.
- Гости - Удивленно переспросил я. - Что за гости?
Честно сказать, живя с дедом я немного одичал, и мысль о гостях наполнила душу некоторой тревогой.
- Да вот, зайдет к нам одна дама, из, как бы это сказать... - дед пошевелил пальцами, подыскивая подходящую формулировку, - из одной союзной организации. Надо мне тебя как-то подготовить, чтоб ты лишнего не сболтнул.
- Не понял я, - посмотрел я на деда.
- Ну как бы тебе объяснить... - Дед опять замялся. - Понимаешь, когда речь заходит о древних богах, трудно сказать где проходит граница между истинным и ложным. Слишком много прошло времени. , Люди передавали память о событиях, хранили как могли, но все равно, с течением времени, с сотнями а то и тысячами лет пересказов, с изменением самого образа мыслей рассказчиков, - "испорченный телефон" берет свое. Понял чего?
- Нет, - честно признался я.
- Ладно, попробую по-другому. Вот как нашего варяжьего бога зовут?
- Перун, ясное дело, - тут же отбарабанил я.
- Верно, Перун. - Согласился дед. - Но ведь это прирок, то есть прозвище. Одно из многих... Перун на древнем наречии значит "Ударник", происходит от глагола "Перти", (сравни с русским словечком "пырять" - резко ударять, которое еще не так давно было в ходу). В разных славянских языках слово Перун со временем стало означать - у кого как: - "гром", или "молнию". То есть Перун тот кто бьет громами и молниями. Наш Перун-Ударник, покровитель тех кто умеет бить - воинов и кузнецов. Славянское племя пруссов, и литовцы называли его Перкун, Перкунас. А древние хетты говорили - Пируа. Были у нашего Отца и другие прозвища, например, - "Сварог", - хозяин солнечного царства Сварги. Само прозвище Сварог происходит от древнего слова "Суар", что значит "Красно-Солнце"... Но ведь наш отец Перун считается богом-громовиком, а для солнца у древних народов были другие боги. В этом есть противоречие. Начинаешь понимать?
- Нет, - опять помотал головой Мишка.
- Тогда слушай дальше. В древние времена наш Отец-Перун был известен под именем Индра Адитья-Васава (Адитья и Васава это его отчества по матери), проще говоря - Индра Адитьич. Это его имя помнили арийцы, что ушли в Индостан. Индру в индийских преданиях обычно сопровождает дружина крылатых воинов-ветров по имени "Маруты". Но ведь в других сказаниях тех же индийцев, ветры-Маруты сопровождают бога битв Рудру, чье имя значит "красный", "рыжий", "железный", - железная руда ведь бывает красна от ржи... Так кого же сопровождают воины-Маруты - Индру или Рудру? Или же Рудра еще одно из прозвищ нашего отца? У Рудры было еще одно прозвище - "Шивам", что значит благотворящий, со временем его стали использовать как имя Шива. Имена множатся...
- Нет, - опять помотал головой Мишка.
- Тогда слушай дальше. В древние времена наш Отец-Перун был известен под именем Индра Адитья-Васава (Адитья и Васава это его отчества по матери), проще говоря - Индра Адитьич. Это его имя помнили арийцы, что ушли в Индостан. Индру в индийских преданиях обычно сопровождает дружина крылатых воинов-ветров по имени "Маруты". Но ведь в других сказаниях тех же индийцев, ветры-Маруты сопровождают бога битв Рудру, чье имя значит "красный", "рыжий", "железный", - железная руда ведь бывает красна от ржи... Так кого же сопровождают воины-Маруты - Индру или Рудру? Или же Рудра еще одно из прозвищ нашего отца? У Рудры было еще одно прозвище - "Шивам", что значит благотворящий, со временем его стали использовать как имя Шива. Имена множатся...
Та часть наших предков, что ушла в Средиземноморье звали нашего отца "Дьяус Питар", от древних слов "Дьяус", или еще более древнего "Дейюо" - что значит "дневное, светлое небо", и Питар - что значит отец. Небесный Светлый Отец... От слова Дьяус образовалось и индийское Дэва, и греко-римское слово Деус, что на их языках и значило - "Бог". От Питара у нашего Отца появилось еще одно имя, которым его звали гордые римляне - Юпитер. Греки же от слова Дьяус образовали свои имена для Отца - в существительном падеже Зевс и в родительном - Диос. Зевс Патиир. Тем же словом Дий - Бог, означали Отца кельты и частью скандинавы. И греки и римляне и кельты помнили, что наш отец был хозяином неба, грома и молний, все народы чтили его - Громовержцем. Если мы пойдем на север, к людям Северного Пути, то увидим что "Зевса" там знали как "Зиу". После имя Зиу сменило имя Тор, от прагерманского слова "Тунараз", что значит "Гром". Римлянам не сложно было узнать Отца и под этим именем - сравни германское Тунараз кельтское "Таранис" и римское "Тонитрум", - все эти слова значат одно и то же. Одним из эпитетов Юпитера было - Юпитер Тонанс - Гремящий. Сравни также кельтское имя "Таранис" со старым русским словом "Таран", - бревно которым осаждающие крепость били в стены и в ворота, - Таран - "Ударник". Вспомни кстати, что метательная осадная машина у нас на Руси так же звались "Порок", от древнего слова "Порк", - метать, которое в свою очередь произошло от того же "Перти" - видишь, мы снова вернулись к глаголу от которого произошло имя "Перун". Перун везде, где русский человек бьет, мечет стрелы или пули, ведет бой. Перун везде где русский побеждает и поПирает (опять Перти), вражьего змия, наступая на него тяжелой ногой. Перун - это война.
Итак, вернемся к волосатым норманам. Тор - бог-владетель молота под названием мьельнирр, в котором трудно не услышать наше слово "молния". Бог громовержец. Позже Тора на посту верховного божества, в верованиях скандинавов сменил Один, или Вотан, глубже в реку истории - Воданаз, Воде - Громовой Великан, чье имя означало "неистовый", "бушующий", так же как бушует в громовом небе наш Перун... Тор есть Тор. Один есть Один. Спроси любого современного скандинава, - он скажет, что это два разных бога. Один есть одноглазый Всеотец, покровитель воинов, которому обо всем докладывали вороны... Запомним это, и вернемся в Индостан, и вспомним, одно из прозвищ Перуна-Индры - "Вритрахан", - то есть "Победитель Вритры". Арийцы ушедшие в Иран от слова Вритрахан образовали имя Вертрагна, называя так своего бога победы. Одним из десяти воплощений иранского Вертрагны была чудесная птица Варагн, в котором трудно не услышать наши слова Вран и Ворон, - то есть птицы посвященной Одину. Так опять замыкается мировой круг. Тор и Один есть - разные боги. Но выходит что и в том и в другом персонаже есть память о нашем Отце. Теперь понял к чему я веду?
- Ну... - пробубнил я - Не совсем... Совсем не.
- Я говорю это все к тому, Мишка, что невозможно отследить конкретного бога в пространстве и времени. Боги подобны многим чернильным пятнам растворяющимся в воде. Границы их расплываются, накладываются друг на друга, и ты уже не можешь понять, где кончается один бог, и начинается другой... . Тебе кажется, что ты отслеживаешь одного бога, но вдруг в какой-то момент его имена, прозвища, черты, функции, атрибуты, разделяются и множатся на разных персонажей, потом снова сходятся но уже в причудливом, подчас неузнаваемом виде. Слишком много лет работал "испорченный телефон".
- Ага, понял. - Кивнул я. - А наша-то гостя тут причем?
- Да я как раз к этому веду. - Дед провел рукой по усам и внимательно на меня. - Дело в том, что наша сегодняшняя гостья глава очень древнего ордена, чье основание теряется в глубине веков. У них есть свои обряды, и свои свято чтимые традиции. Так же как мы, они верят в нашего отца Перуна. За одним, хм, небольшим исключением...
- Каким?
- Ну... видишь ли... - Дед странно мялся, потом собрался с духом и отрубил - короче говоря, клан, старейшая которых сегодня придет ко мне в гости, считает... Короче они считают, что наш Перун - это баба.
- Чего-о?! - Вытаращился на деда я.
- Да вот того. - хмыкнул дед. - Истоки основания их ордена теряются в глубине времен. Возможно он не менее древний чем наш. В нем состоят только женщины. Сами себя они называют Вальркьёсы* - Избирательницы Мертвых. И уж я тебе скажу, мало кто как они умеют переводить людей в навоз... Мы называем отца Перуном, а они зовут его Перунницей и Фьоргун. Мы зовем отца Черным, а они зовут его по-женски на индостанский манер - Кали. Зовут Махамой - Великой Матерью. Зовут Ди-метиир (Деметра) - Землей-Матерью. Зовут Макошью - плетущей, и Варуной - окружающей. На плетении они вообще надо сказать малость повернуты, это их пунктик, сплести интригу, обмануть, поймать в ловушку в сеть, обвить хлыстом. Очень специфическая у них манера боя, мда...
{прим. Нам это слово чаще известно в более новой форме, - "валькирии".}*
- Так, деда, деда! - Заволновался я. - А кто прав-то? Мы или они? Перун-то, неужто?..
- Каждый считает что он прав, - развел руками дед. - Немало я тебе скажу, Варягов и Вальркёсс, в старину друг-друга порубили, свою правоту выясняя. Ведь бывало до ножей доходило. Услышат наши варяги как эти боевые девки свою Великую Мать славят - святотатство, и пошли друг-друга шинковать. И наоборот. Сейчас такого уже нет, но отношения все равно сложные. Недолюбливают наши ордена друг-друга, на так сказать, идеологической почве, хоть и бывает сотрудничают. Это я, вишь, такой широких взглядов либерал. Потому наверно в этой глуши и оказался... - Дед вздохнул о чем-то своем. - Если бы какие наши варяги узнали кого принимаю, - горлопанства бы было...
- Да вот, еще - Дед быстро глянул на меня. - Я ж тебе сказал что эти вальркьёссы на плетении и путах помешаны?
- Ага. А чё?
- Ну так у них и имена соответственные. Ту которая к нам придет, у неё родовое имя от слова "путать" - Путана. Так ты не вздумай ржать.
- А чего ржать-то? - Удивился я.
- Хм... Вот и хорошо что не знаешь. Вырастешь - поймешь. Но и тогда - ржать не вздумай. Понял?
- Нет.
- Ну неважно, ты главное обещай не ржать и не шутить на эту тему. А то ж она отрубит тебе бошку сгоряча, и я ничего не успею сделать. Обещаешь?
- Обещаю.
- Вот и ладненько.
***
- "Полтора землекопа". - Именно эта мысль первая мне пришла в голову, когда я впервые увидел двух дедовых гостий. Их было двое, и приехали они засветло. Дед открыл калитку и во двор вошли...
Первой вошла высокая стройная женщина в сером приталенном плаще. Её седые волосы были зачесаны назад, и собраны в хвост стянутый так сильно, что наверно женщине должно было быть больно. В лице гостьи не было возраста. А рядом с ней, чуть позади, как раз и шла та самая "половинка землекопа", ростом дай бог чуть выше пояса взрослой, девчонка в фиолетовой куртке и вязаной шапке, из под которой буйно произрастал вихор непокорных русых волос. Женщина как вошла сразу взяла весь двор одним спокойным взглядом, а девчонка быстро расстреляла глазами, - щелк-щелк-щелк, чисто фотопулемет.
Я не очень понимал, как себя вести, поэтому решил, что лучше будет добрать солидности. Встал, пошире расставил ноги, а большими пальцами рук зацепился спереди за ремень, и преисполнился спокойного достоинства. К сожалению, поскольку я стоял слева от калитки, а дед справа, то гости повернулись именно к нему, а к моему величавому достоинству оказались спиной, от чего оно вышло маленько невостребованным.
- Здравствуй Глеб, - Сказала высокая женщина, и я глядя со стороны на лицо деда вдруг с удивлением увидел, как тот расплылся в совершенно несвойственной для него широкой улыбке, на мой взгляд даже несколько глуповатой.
- Здравствуй, Альда. - Дед взял протянутую ему руку, и пожал её, но не по мужски равным рукопожатием, а держа свою ладонь снизу, а поскольку дед при это еще и поклонился, то мне показалось, что еще чуть-чуть и он клюнет ладонь женщины сверху как заправский жентельмен из какого-то смутно воспомянутого мной старого черно-белого кино. Но без этого, впрочем, обошлось.