— Сплошные, — согласился Йен. — Даже лень перечислять.
— Я не пойму, чем она удерживает Августа. — Мелви вздохнула. — У меня не хватает мозгов это понять. Вот думаю о шантаже, думаю… Нет. Во-первых, нечем его шантажировать, хоть тресните, нечем. Во-вторых, шантажом можно тянуть деньги или добиваться молчания, но не, простите, полноценной сексуальной жизни.
— Кстати, а доказательства этой самой жизни есть? Кроме слов? — спросил Йен. — Я серьезно.
— Ну, если судить по их подслушанному разговору… — протянула Мелви.
— Так, это незаконная слежка, — осадила ее Алиша.
Мелви ответила победоносной улыбкой:
— Простите, госпожа инквизитор, Анна подозревается в связях с иностранной разведкой.
— И?..
— А я еще два месяца буду числиться сотрудником контрразведки.
— С правом самостоятельной оперативной работы? — Алиша подняла брови. — Мелви, ну честное слово…
Мелви возвела глаза к потолку. Йен оживился:
— Секунду, я недопонял. Друзья, мне кажется, нам стоит знать…
— Короче говоря, — засмеялась Мелви, — когда Делла позвонила ночью и рассказала, сколько интересного нарыла на Анну, я пристала к Лайону. Он покряхтел-покряхтел — его на самом деле устраивает, что я не работаю, — и утром позвонил на самый верх. Конкретно Ашену. Ашен, естественно, промямлил, мол, это стрельба из пушки по воробьям, да, есть такая секта, да, корешки у нее в Эльдорадо, да, все это нехорошо, но… но… но… И я ездила ему по ушам с полчаса, наверное, но добилась персонального разрешения на оперативную работу. Рапорт я обязана подавать конкретно ему. Если за два месяца, которые я еще числюсь в системе, ничего не нарою — могу забыть о восстановлении на службе даже через десять лет.
Ха-ха. Джет Ашен, статс-секретарь по национальной безопасности в военном министерстве, был человеком на первый взгляд нерешительным и вялым. Мямлить, бурчать, тянуть резину и вообще прикидываться тюфяком он умел феноменально и, кажется, упивался этим. Но мы-то знали: почуяв настоящую добычу, Ашен превращался в акулу, у которой включен «самый полный вперед» и пасть разинута настежь. Если он потратил на Мелви даже не полчаса, а хотя бы минут десять, разрешил действовать и обещал суровую кару за невыполнение задачи — все понятно. Очень его интересует эта секта, очень.
— А делиться информацией ты имеешь право? — осведомился Йен.
— Не беспокойся. Все, что я делаю, я делаю по праву. Йен, ну за кого ты меня принимаешь?!
— Отлично, — сухо сказала Алиша. — Мне все это не нравится, но будем работать с тем, что есть. И что следует из данных прослушки?
— Признаки жизни следуют. Не скажу, что полноценной, не скажу, что регулярной — но признаки есть. Анна наедине с Августом требует для себя статуса именно жены. В Делле видит опасную соперницу, которая мешает ее личному счастью. Чисто бабские разговоры, шаблонные до отвращения. В общем, если Августа и шантажирует кто, это не Анна. Допускаю, что она сама о шантаже не догадывается.
— Стоп, — сказала Алиша. — Девушки, вы очень умные, но привычка жить в окружении принцев вас испортила. Вы заразились стереотипом, что если принц холост, то все бабы хотят одного. Намерения Анны для вас очевидны. А если допустить, что у нее другая цель?
— Вот-вот, — поддакнул Йен. — Уже минут десять об этом думаю. Алиша? Тогда все встает на свои места. Анна выходит за Августа, рожает от него, потом избавляется от мужа — наследует ее ребенок, а она его опекун, — затем снова выходит за бывшего. И секта получает, во-первых, убежище на Кларионе, во-вторых, финансирование. Про возможности диверсий внутри Федерации вообще лучше не думать.
— Мелви? — Алиша вопросительно посмотрела на нее.
— Чушь. Почему тогда Август? На филфаке учится Джоан Гамильтон, единственная дочь принцессы, владеющей тремя планетами, в числе которых — Таркс. Если секта растет из Эльдорадо, именно Таркс должен быть целью. Там богатейшие месторождения элементов, в которых нуждается оборонка Эльдорадо. Джоан легкомысленна, окрутить ее пара пустяков. Тим Клодан справился бы едва счета. И этот вариант куда надежней, чем подкладывать жену под Августа. Ну как он может гарантировать, что жена не переметнется? Станет герцогиней, подумает — да на фига мне с кем-то делиться, например. И что он с ней сделает? Даже шантажом? Ни-че-го.
— Ну, к Гамильтон еще приблизиться надо, — хмыкнул Йен. — Во-первых, таких девушек «пасут» службы безопасности, и все контакты проверяются. Во-вторых, мало ли что ты учишься на самом престижном факультете. Тебя просто не примут в компанию, если рылом — читай, статусом, — не вышел. — Договорил и с сомнением уставился на нас.
— Вот именно, — подтвердила я. — Они были вполне себе приняты в обществе. Особенно Клодан. Люди без прошлого. С точки зрения элитки разница между ними и официантами незаметна. А — приняты. И никакая служба безопасности не дернулась.
Алиша тихонько постукивала вилкой по столу.
— Хороший вопрос, действительно, почему Август? — сказала она. — Но я бы раздвинула рамки: почему в качестве объектов были выбраны именно Август Маккинби и Делла Берг?
— Думаешь, у Анны совсем не те цели? — спросила Мелви.
— Да. Мне кажется, что, несмотря на всю очевидную привлекательность идеи, Анна вовсе не мечтает сделаться герцогиней Кларийской. Август ей нужен, чтобы добраться до Деллы.
— Польщена, — заметила я. — И чем моя персона так важна?
— Мне тоже это интересно. Другой вопрос: а чем так важен Сайгон? Да-да, Сайгон. Да, пограничный порт. Но бороться за влияние на этой территории имело смысл при старом императоре. Новый откроет еще тридцать портов, один другого привлекательней. Это на Сайгоне должно быть ясно всем. Но почему-то именно теперь Клодан объявил войну Николсу.
— А точно Николса подставляет именно Клодан? — спросила я у Йена.
— Самая реальная версия.
— Остальные еще хуже?
— Да нет же, нормальная версия, очень правдоподобная…
— А Николс, как считает Август, нужен китайцам. И Клодан, и Анна подчиняются Тану — китайскому разведчику. Мэдлин тоже обвиняет Николса, играя на руку Клодану, но они враги, а не союзники. А Тан играет против Эльдорадо, при том, что секта, к которой хоть бочком, но присоседились Клодан с Анной, растет оттуда. У нас концы с концами не сходятся.
— Да, — вздохнула Алиша. — Паззл не сложился. Надо переключиться, — и потребовала счет за ужин.
— Переключаться будем каждый сам по себе или есть идеи? — спросил Йен.
— Идеи, конечно, есть, — согласилась Алиша. — Как насчет мужского стриптиза?
* * *Алиша призналась, что никогда не бывала в этом клубе, но за шоу ручается. Этого танцора она приметила давно, ходила на него с удовольствием. Парень и сам танцевал превосходно, и свой кордебалет вышколил.
Места для приличных людей вроде нас были в самом центре зала, на возвышении, в нескольких метрах от сцены. На сцене у пяти шестов извивались девчонки, у их ног клубились подвыпившие мужчины.
— Это пена, — сказала Алиша. — Не обращайте внимания. Когда я увлеклась мужским эротическим танцем, быстро поняла — таких, как я, очень много. Состоявшиеся женщины любят красивые зрелища. И когда начнется основное шоу, этих бездельников, — она показала на жидкую толпу у сцены, — отсюда погонят. Будет чистое пространство, потому что шоу — это не только и не столько раздевание. Это спектакль. Ему нужно место, и ему нужны зрители, а не потные ручонки, лезущие в трусы. Потом, после финала, танцоры расходятся по залу. За отдельную плату могут исполнить танец конкретно для тебя. Я не заказывала, потому что Хутер — солист — в зал никогда не спускается. Вот на него вблизи я бы поглядела. Он невероятно гибкий.
До начала шоу пришлось ждать полчаса. Но вот послышались восточные напевы, на сцену выплыл гвоздь программы, в зале раздались аплодисменты.
Я поняла, что именно так привлекало Алишу. В танце не было на первый взгляд ровным счетом никакой эротики. Но это оказалась заторможенная оргия. Хутер и шесть его подтанцовщиков были одинакового среднего роста, очень тонкие, но не таблеточные, с бритыми длинными черепами, с усредненно-правильными чертами застывших лиц, доведенных гримом до полной потери сходства с человеком. Гнулись ребята во все стороны, завязывались узлами, сплетались, как змеи. Честно говоря, меня довольно быстро начало подташнивать. Гибкость за гранью человечности — зрелище на любителя.
Они исполняли номер за номером. Лица-маски ни разу не дрогнули. Открывавшиеся части тел блестели, как намасленные. Алиша следила за ними неотрывно, отдавшись не столько зрелищу, сколько музыке. Музыка была хороша. А я пыталась понять, в чем дело. Ну, йоги, эка невидаль. Ну, гимнасты, тоже мне сенсация. Но было в них и нечто неестественное, я не могла уловить, что именно.
До начала шоу пришлось ждать полчаса. Но вот послышались восточные напевы, на сцену выплыл гвоздь программы, в зале раздались аплодисменты.
Я поняла, что именно так привлекало Алишу. В танце не было на первый взгляд ровным счетом никакой эротики. Но это оказалась заторможенная оргия. Хутер и шесть его подтанцовщиков были одинакового среднего роста, очень тонкие, но не таблеточные, с бритыми длинными черепами, с усредненно-правильными чертами застывших лиц, доведенных гримом до полной потери сходства с человеком. Гнулись ребята во все стороны, завязывались узлами, сплетались, как змеи. Честно говоря, меня довольно быстро начало подташнивать. Гибкость за гранью человечности — зрелище на любителя.
Они исполняли номер за номером. Лица-маски ни разу не дрогнули. Открывавшиеся части тел блестели, как намасленные. Алиша следила за ними неотрывно, отдавшись не столько зрелищу, сколько музыке. Музыка была хороша. А я пыталась понять, в чем дело. Ну, йоги, эка невидаль. Ну, гимнасты, тоже мне сенсация. Но было в них и нечто неестественное, я не могла уловить, что именно.
А вот финал ничего, кроме недоумения, не вызвал. Танцоры сбросили последние фиговые листки, и на сцене полыхнул ослепительный свет, в котором их блестящие тела лишились тени. Семь точеных фигур, плоских, узкоплечих и с выраженной талией, но притом — с отличной грудной мускулатурой. И да. С гениталиями. Гениталии меня потрясли. Я не думала, что мужские органы могут выглядеть так отталкивающе.
Они были несоразмерно крупными. Яички едва не с кулак каждое, член в состоянии трехчетвертной эрекции. Я бы с таким мужиком не то что спать не стала — да я б обет безбрачия дала, скажи мне кто: либо он, либо умрешь девственницей.
С края сцены выдвинулись трапы, семь обнаженных фигур всколыхнулись и двинулись в зал. Все семь. Включая Хутера.
— Ну, Алиша, ты дождалась своего счастья, — буркнул Йен.
Алиша следила за Хутером с легким недоверием.
— Знаете, вблизи он мне уже не так нравится…
Но было поздно. Мы не заказывали танцев, а нас никто не спросил. Наш столик был в самом центре трибуны для приличных зрителей, и Хутер направился прямо к нам.
Он не шел, а перетекал. Блестящее, словно лакированное тело струилось в ярком свете. Тут же свет мигнул, переключился на яростную пляску разноцветных лучей, музыка сменилась грохотом современных ритмов, в котором тонули любые шумы.
Хутер кружил у нашего стола. Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы не отшатнуться рефлекторно, когда он качнулся всем торсом в мою сторону, как качнулась бы змея при атаке. На миг мы встретились глазами.
— Алиша, гони его, он наркоман! — крикнула я, но Алиша меня не услышала.
Хутер прянул от меня, почти подполз к Йену. Тот оглядел танцора с насмешливой снисходительностью мужчины, которому нет нужды бегать голым, чтобы привлечь внимание женщин. Мелви просто отвернулась, сделав вид, что именно сейчас ей хочется бокал чего-нибудь освежающего.
Хутер прилип к Алише. Он скользил вокруг нее, как сквозняк. Нет, ну по части профессионализма ему мало равных, конечно, и наркотики тут ни при чем — они дадут энергию и отключат тормоза, но не выработают пластику. Хотя, конечно, этот черно-стеклянный взгляд просто вымораживал.
Алиша не проявляла особой заинтересованности, а Хутер буквально наизнанку выворачивался, как будто добиться от нее заказа персонального танца было целью его жизни. В конце концов он широко расставил ноги и стал отклоняться назад, назад, все тело пульсировало в такт музыке… Руки уже коснулись пола, но движение не прекратилось, Хутер сворачивался в кольцо.
Не должна мужская промежность выглядеть так, думала я. Что-то тут не в порядке. А Хутер, словно подслушал мысли, оргастически содрогнулся и развел бедра еще шире. Под яичками у него была прекрасно развитая… вагина.
Я переглянулась с Мелви. Та приподняла брови. Йен прищурился.
Хутер просунул голову снизу между ног. Тонкие губы разошлись в улыбке. Показались зубы. Ряд острых треугольных зубов, заточенных, как иглы. Секунда — и он перекатился, поднялся на ноги, метнулся за спину Алише и вырос над ней, как птица войны. Широко и плавно развел руки-крылья… Ща сцапает.
В его руке что-то блеснуло.
Я нырнула под стол вперед ногами, выбила стул из-под Алиши. Она грохнулась на пол, Хутер, чтобы удержать равновесие, качнулся, на миг оперся о стол. Алиша ловко перекатилась, вскочила и, не раздумывая, приняла вполне недвусмысленную боевую стойку. И тогда Хутер бросился к сцене. Длинными плавными прыжками.
Музыка внезапно стихла. И в этой тишине под потолком сухо щелкнул выстрел.
Хутер упал лицом вперед, не добежав до сцены полуметра.
Сначала неуверенно, а затем истерично завизжали женщины в зале.
* * *Мы сидели в гостиной на первом этаже Детского Дома. Втроем — Йен еще не вернулся из эдинбургского бюро, помогая коллегам.
Мелви меланхолично раскладывала карты на маленьком столике. Бокал бренди в руке Алиши был единственным признаком испорченного вечера. Впрочем, она не отпила из него ни глотка. А меня куда больше занимал доклад Санты.
Удивительно, но мы ни капельки не волновались.
Собственно, чему удивляться? Можно подумать, мы труп впервые в жизни увидели. Да и умышленное убийство для нас не в новинку, хотя лучше бы их было поменьше. Когда в зале поднялся ор и визг, Йен вскочил и понесся — то ли ловить стрелка, то ли еще куда. Мы же только переместились под разные столы, на случай, если убийца — не киллер-профи, а террорист, которому надо бить по площадям. Через пять минут Йен вернулся, уже вместе с менеджером и парой ребят из службы безопасности. Приехала полиция, но Йен успел звякнуть коллегам, и полицию быстро потеснили федералы. Нас отвезли в бюро.
— Агент Вера Харрис, — представилась немолодая суровая женщина, когда мы вошли в ее кабинет. — Вызов адвоката, кофе? Сожалею, что не имею права предложить ничего крепче. Понимаю, что вам пришлось нелегко. Когда вы ответите на мои вопросы, вам будет оказана психологическая помощь.
— Агент Харрис, — Алиша села и огляделась, — нам помощь не нужна, а вот остальным свидетелям придется весьма кстати. Без адвокатов тоже обойдемся, это всего лишь первичный опрос, если у вас возникнут дополнительные вопросы, тогда, возможно, условимся и об адвокате. Но мы были бы признательны, если бы вы… — Алиша сделала паузу. — У одной из нас маленький ребенок, вторая на третьем месяце беременности.
— Уверены, что помощь не нужна? — уточнила Харрис и перевела взгляд на свой рабочий монитор, где уже открылись наши досье. — A-а, ну ясно. Действительно не нужна.
Вообще-то каждый имеет право давать в публичном досье ту инфу о себе, какую считает нужным. Вы там можете представиться хоть Винни-Пухом, поэтом с опилками в голове, или Железным Джоном, странствующим дровосеком — некоторые так и делают. В моем досье информации было мало: Делла Берг, ассистент инквизитора, год и место рождения, номер медицинской страховки, водительского удостоверения и пилотских прав. Ровно столько инфы, чтобы не выглядеть подозрительно. Никаких данных о семейном положении, образовании и службе в армии, — ни о чем, что могло бы охарактеризовать меня как личность. Но в полном досье, разумеется, было все. И федералы имели доступ именно к нему.
Вера Харрис критически изучила сначала наши досье, потом наши лица. Две разведчицы и инквизитор второго класса со «всемирной» лицензией молча ждали, пока агент соберется с мыслями и выстроит новую схему допроса свидетелей. Это к простым людям надо подходить осторожно, особенно если они в шоке. А с нами можно не церемониться.
— Что вы делали в том клубе?
— Смотрели стриптиз-шоу Хутера, — ответила Алиша. — Инициатором была я.
— Не совсем обычный способ провести вечер с друзьями. Почему именно это шоу?
— Я в некотором смысле поклонник Хутера. Была. Даже если бы не сегодняшнее несчастье, вряд ли бы мне захотелось видеть это… существо еще раз.
— То есть вы бывали раньше на его представлении?
— Да, на многих.
— Хутер никогда не спускался в зрительный зал. За исключением сегодняшнего вечера. И подошел он именно к вашему столику. Почему?
— Агент Харрис, полагаю, вы это выясните быстрей нас, — ответила Алиша. — Мы не заказывали персональный танец. Если вам это поможет, могу сообщить, что столик мы тоже не заказывали. Мы приехали в клуб буквально перед самым началом шоу, в надежде, что менеджер правильно нас классифицирует и отыщет достаточно приличные места. Нас проводили именно к этому столу. Я немного удивилась, потому что это лучшее место в зале. Обычно его заказывают первым, за сутки или двое. Но стол был свободен.
— То есть вы утверждаете, что никто в клубе — и тем более в труппе Хутера — не мог знать, что вы посетите именно это шоу.