Не веря глазам, она расшвыряла оставшиеся в шкатулке таблетки, вывалила бинты и пластыри, но конверта так и не обнаружила.
– Украли, – обреченно прошептала Леся. – Украли, черт возьми! – И выкрикнула после недолгой паузы: – Гады-ыыы!
Рев, вырвавшийся из Лесиной груди, заглушил даже бой настенных часов. Ни разу за сознательную жизнь ей не приходилось испытывать такого. Лесю никогда не грабили! Ни разочку. Сама, бывало, теряла кошельки, ключи или зонтики, но чтоб кто-то ей в сумку забрался, или того хуже – в квартиру…
Леся метнулась в прихожую и присмотрелась к замку – не сломан. И на гладкой поверхности ни одной царапины. Похоже, дверь открыли родным ключом.
И тут Лесю осенило! Пять дней назад у нее пропали ключи. Просто-таки испарились из сумки. Она решила, что посеяла их, и не сильно переживала, просто стала пользоваться запасными. И вот спустя несколько дней оказалось, что зря она так наплевательски отнеслась к пропаже ключей. Их выкрали! Причем с явным намерением экспроприировать заначку, ведь шубу и бытовую технику оставили на местах! Да и остальные вещи, например, сервиз из Гжели и несколько картин маслом, купленные давным-давно на Арбате, чего-то стоили…
Не переставая всхлипывать, Леся вернулась в комнату, схватила с полки бутылку и отправилась на кухню – открывать. Сделав это, она нацедила вина в не мытую с утра чашку и залпом выпила.
«Итак, будем размышлять! – сказала себе Леся, проглотив «Каберне». – Ключи у меня всегда лежали в сумке, в потайном кармашке. Знать об этом могли только те люди, которые видели, как я их достаю. Выходит…»
Леся надолго задумалась, налив себе еще вина. Видеть, как она достает из сумки ключи, могли только три человека. Нет, их, естественно, гораздо больше, если вспоминать давних друзей, сына и бывшего мужа, но этих людей она в расчет не брала, как и коллег по работе. Те хотя и бывали у Леси в гостях, но давно – на юбилей к ней приходили, и тогда она им изнутри дверь открывала.
Выходит, трое. Недавние знакомые. Мужчины, которых она принимала у себя. Каждого по разу, но всем трем Леся как дура о своем намерении купить сыну квартиру поведала. И вот получила! Теперь ни чаду жилплощади, ни ей спокойствия! И среденедельный релакс накрылся медным тазом. Не до купаний нынче и не до ужинов, милицию надо вызвать…
«А что толку от милиции? – вдруг подумалось Лесе. – Завтра Новый год. У них подведение годовых итогов и, как у всех, праздники. Не будут они искать воров! По крайней мере по горячим следам. Не до меня им сейчас…»
Ее размышления прервал стук в дверь, и Леся пошла открывать. В столь неурочный час явилась соседка, Катюша Одинокова. Она не только жила с Лесей на одной лестничной клетке, но и работала в одной фирме – обе женщины устроились туда по объявлению, напечатанному в бесплатной газете, разносимой по домам.
– Привет, Леся, – прочирикала Катя, помахав еловой веточкой. На сегодня она брала отгул, поэтому коллегу и соседку на работе не видела. – С наступающим!
Леся только кивнула. Настроения обмениваться поздравлениями у нее не было, наоборот, хотелось остаться одной.
– Смотри, что я купила! – воскликнула Одинокова. – Веточки! Прямо на углу нашего дома продают. Тебе не надо?
– Нет, у меня елка есть, – ответила Леся.
– Ой, а я и забыла… – Катюша втянула носом еловый запах и счастливо выдохнула: – Тогда пока!
И, дробно цокая каблучками, унеслась к себе.
Катя всегда ходила на шпильках – даже в самый страшный гололед. Так же неизменно она красила волосы в белый цвет, а губы в алый, носила колготки в сеточку, платья с декольте и короткие шубки либо леопардовой, либо «вырви глаз» расцветки. Одинокова еще в юности выбрала для себя стиль куклы Барби и строго ему следовала на протяжении полутора десятилетий.
Леся проводила ее до квартиры не очень добрым взглядом. Одинокова ей всегда была симпатична (при том что остальные представительницы слабого пола считали ее излишне вульгарной и чересчур заносчивой), но Леся в своей сегодняшней беде винила не только анонимного вора и себя, растяпу, но еще и ее…
Но обо всем по порядку!
Лесе этой осенью исполнилось тридцать шесть лет. В ноябре, то есть она была Скорпионом. Сама она в гороскопы не очень верила, но остальные, узнав о ее знаке, почему-то многозначительно хмыкали – типа, понятно, откуда такой характер мерзкий. Но Леся себя дурным человеком не считала, как, впрочем, и проблемным. Она видела себя женщиной приятной во всех отношениях, покладистой и доброй, – и не верила, что пятнадцать лет педагогического стажа необратимо повлияли на ее личность. Да, когда она работала в школе, то была нервной и чересчур требовательной, но теперь все изменилось. Работа офисным менеджером сделала ее другим человеком. А тот, кто с этим не согласен, глубоко заблуждается. Да она даже свои привычные костюмы с юбкой годе сменила на брючные! И волосы стала укладывать по-иному! А еще отрастила ногти – в школьные годы чудесные они из-за мела ломались под самый корень.
За год до того, как сменить работу, Леся развелась. С мужем Алексеем они прожили пятнадцать лет, сочетавшись узами брака в восемнадцать, когда оба учились в институте. Причиной столь раннему узакониванию отношений стал зачатый в зимнюю сессию сын Мишка. После свадьбы молодого супруга забрали в армию (годовые экзамены он в отличие от беременной жены не сдал), а Леся продолжала учение.
Отслужив, муж и уже отец восстанавливаться в институте не пожелал и пошел работать на стройку. Руки у парня были золотые, поэтому Леся надеялась на безбедное существование, да вот беда – супруг, как оказалось, любил выпить. Нет, для нее, конечно, не было секретом, что студентом он не чурался алкоголя, но она наивно надеялась, что, став главой семьи, благоверный кардинально изменится. Однако зря! Ее Алексей не считал водку помехой семейным отношениям и работе, поэтому принимал на грудь часто и помногу. Из-за этого он то и дело не являлся на работу, за что его в конечном итоге попросили со стройки. Леша не отчаялся и вскоре нашел себе новое место.
Так продолжалось довольно долго. Алексей менял рабочие места как перчатки, тогда как Леся трудилась в одной и той же школе. Периодически она его выгоняла к маме, но неизменно принимала обратно, потому что не чужой и без жены пропадет. А Мишка рос, поражая всех любовью к знаниям и способностями к языкам. К девятому классу стало ясно, что ребенок почти гений и его надо готовить к поступлению в МГИМО. Для этого, естественно, нужны были средства – огромные, по меркам Леси, и фантастические, по мнению ее супруга. Пришлось ставить Алексею условие: или он кодируется и начинает нормально зарабатывать, или развод. Алексей, любивший сына и ценивший уют семейного гнездышка, согласился на «завязку».
С того дня у Леси началась новая жизнь. Алексей, злой и молчаливый, стал носить домой столько денег, что хватало буквально на все. Она даже начала откладывать, а он смог взять себе в кредит новую иномарку. Конечно, Лесе не очень нравилось то, что супруг стал угрюмым и поправился на пятнадцать кило, но пусть лучше так, думала она, чем разбитной, подтянутый, но вечно хмельной и безденежный. В общем, Леся была довольна своей новой жизнью, но тут в их дом пришла беда в лице сотрудницы банка, через который Алексей брал кредит на машину. Звали ее Эльвирой, и ей было двадцать пять. Что молодая и вполне привлекательная женщина нашла в вечно угрюмом, вспыльчивом и не шибко красивом Леше, можно было только гадать. Но не это главное. Важнее оказалось то, что Лесин супруг, отвыкший за долгие годы своего пьяно-безработного существования от внимания представительниц слабого пола («синеглазки» не в счет), так быстро отреагировал на заигрывания Эльвиры, что ушел из семьи через месяц после знакомства с ней. Но ладно бы ушел, объяснив жене причину, – так нет! Придирался к мелочам, высасывал из пальца проблемы, кричал, что его не понимают, а перед тем, как стащить в свою новую машину чемоданы, бросил Лесе: «Давай немного поживем отдельно!» Леся, решив, что у Леши кризис среднего возраста – рановато, конечно, но ведь все люди разные, – смирилась с мужниным решением и стала ждать, когда же он образумится.
Шли недели. Одна, две, три… Вот и месяц с того момента, как Леша выехал, миновал. Леся начала терять терпение. Сколько можно жить отдельно? Отдохнули друг от друга, и хватит…
Мишка все это время виделся с отцом, но не очень часто – раз в неделю вместе в тренажерный зал ходили, только и всего. Леся попросила сына узнать у папы, когда он вернется. И тут Мишку прорвало: он рассказал матери, что у Леши есть другая женщина, с которой он все это время живет. Леся, воспринимавшая мужа, как мультяшный Матроскин пса Шарика («Мы его, понимаешь, на помойке нашли, отмыли, отчистили…»), сначала не поверила своим ушам. Как это Лешка живет с другой? Да быть такого не может! Кому он нужен?..
Но оказалось, что нужен. И не только в качестве сожителя, но и законного супруга. Леша первым подал на развод, и Леся, естественно, не стала возражать. Когда брак был расторгнут, бывшие супруги начали новую жизнь. Леша женился на своей Эльвире и зачал ей ребенка, а Леся…
Но оказалось, что нужен. И не только в качестве сожителя, но и законного супруга. Леша первым подал на развод, и Леся, естественно, не стала возражать. Когда брак был расторгнут, бывшие супруги начали новую жизнь. Леша женился на своей Эльвире и зачал ей ребенка, а Леся…
Леся осталась в гордом одиночестве. Романов на стороне она себе за годы брака не позволяла, поэтому даже для души у нее никого не было. Про тело вообще речи не шло – кроме Леши, у нее мужчин не было, поэтому начинать с кем-то было страшно. Да и не с кем, если уж начистоту!
И уж коль в личной жизни ничего нового не ожидалось, Леся решила сменить хотя бы поле деятельности. Школа давно ей опротивела (особенно директриса), и новая работа была бы как нельзя кстати. Тем более сын поступил-таки в МГИМО и по осени собирался переезжать в столицу.
Работу Леся искала долго. Все лето моталась по собеседованиям, пока не наткнулась на то самое объявление в газете. Вернее, первой его обнаружила не она, а Катенька. Леся столкнулась с ней у почтовых ящиков, и Одинокова сунула соседке под нос объявление, сообщив, что сейчас же пойдет и позвонит по указанному телефону, потому что давно ищет новую работу. Леся решила последовать ее примеру. И в результате им обеим назначили встречу, а впоследствии приняли в штат.
В общем, новое место Леся нашла с подачи Одиноковой. Но это еще не все! К решительным действиям по устройству личной жизни ее подтолкнула та же Катерина.
Когда сын уехал, Леся почувствовала себя очень одинокой. Не спасало даже то, что работа отнимала почти все время и скучать особо было некогда. Но ведь это в будни! А что делать одинокой женщине в выходные, в праздники? На носу Новый год. Сын останется в столице, сестра уедет за границу на все рождественские каникулы – с кем же Лесе его отмечать? С замужними подружками, в кругу их семей? Или с незамужними, сбившимися в стайку? Не вдохновляло ни то, ни другое. Хотелось вдвоем с мужчиной. Как в «Иронии судьбы», только без появления в доме пьяного незнакомца. Она бы приготовила заливную рыбу (да не в пример Наде – замечательную), а приглашенный кавалер (внешне он может быть похож на Ипполита – ей нравились высокие интеллигентные брюнеты) подарил бы французские духи. Хотя лучше что-нибудь менее тривиальное, например, красивую фетровую шляпку…
В общем, Лесе ужасно захотелось обзавестись кавалером. И она решила действовать – по примеру Кати разместить на одном из сайтов знакомств анкету с самой удачной своей фотографией. Одинокова ухажеров именно там находила. Правда, все они оказывались женатыми, но для той самым важным критерием было не отсутствие супруги, а наличие хорошей машины, но тут, как говорится, каждому свое. Лесе, например, было без разницы, на чем мужчина приедет на свидание: на «Жигулях» или «Лексусе». Да хоть бы и пешком пришел, лишь бы человек хороший. И холостой! С женатиками она твердо решила не связываться, еще когда ее супруга увела из семьи та самая Эльвира.
В общем, Леся разместила анкету. В цели знакомства указала «любовь, отношения, брак, создание семьи», а к кандидату предъявила следующие требования: «Возраст от 35 до 50, не обремененный семейными узами, если пьющий, то в меру, умный, воспитанный, твердо стоящий на ногах». То есть ничего запредельного! Ни виллы на Канарах, ни «Майбаха», ни ученой степени, ни директорского кресла, ни мускулатуры Шварценеггера или лица Джорджа Клуни она от соискателя не ждала! Но, даже несмотря на вполне скромные требования к кавалерам, откликнулись на ее призыв немногие.
Первым, кто написал Лесе, стал гастарбайтер с трудно запоминающимся именем, ищущий женщину с квартирой, в которой он мог бы поселиться. Вторым – турок Ахмед, приглашающий на отдых в Анталию. Третьим – юноша, мечтающий расстаться с невинностью. Пятым, шестым и десятым оказались женатые мужчины, ищущие идеальных любовниц, а именно: одиноких, страстных, все понимающих женщин, согласных на редкие свидания в удобное время, с квартирой или хотя бы местом для встреч. Леся на эту роль плохо подходила, хоть и жила одна, поэтому всем сразу отвечала отказом.
Когда первая волна страждущих схлынула, начали одолевать «мозгоклюи» – виртуальщики, которым нечего делать в рабочее время. Их Леся тоже отмела, поскольку жалела время на пустую болтовню.
Так в бесцельном поиске прошло две недели. Леся уже отчаялась найти на сайте хоть кого-то, заслуживающего внимания, когда ей написали сразу трое интересных мужчин. Пообщавшись с ними в Сети, Леся решилась на встречу в реале.
Первое свидание состоялось с самим Джеймсом Бондом. Мужчина, имеющий сей ник, судя по анкете, был холост, хорошо обеспечен, спортивен и лишен вредных привычек. «Но в обществе такой прекрасной женщины, как вы, я могу выпить бокал мартини с кубиком льда и двумя оливками», – писал он Лесе, и она млела от его галантности и грамотного построения фраз. Вот только отсутствие в анкете Бонда реального фото ее напрягало. Лицо Шона Коннери она и так прекрасно знала, а вот физиономию своего интернет-знакомца увидеть бы не отказалась. Но Бонд категорически отказался прислать фотографию на электронный адрес, зато очень хорошо себя описал: «Двухметровый брюнет с голубыми глазами и мужественной ямкой на подбородке». К ямкам Леся относилась равнодушно, а вот высокие темноволосые мужчины ее всегда привлекали. Поэтому она решилась на свидание!
В назначенный час она стояла на главной площади города возле памятника Пушкину (не думала она, что возле него до сих пор назначают свидания), замерзая в легких сапожках и кожаном плащике, – привычный пуховик и замшевые ботинки были отвергнуты по причине их полной асексуальности, а норковую шубу было жалко мочить под мокрым снегом. Именно он, этот мерзкий жидкопад, напрягал Лесю больше, чем холод. Из-за него ее тщательно нанесенный макияж расплывался, а легкомысленные кудряшки сбивались в пук, который мама-покойница называла «вшивым домиком». Леся пряталась за постамент и все смотрела на тормозящие неподалеку машины, в надежде, что из одной из них наконец появится Бонд.
– Здравствуйте, сударыня! – услышала Леся за своей спиной и обернулась. – Простите, что опоздал, я не рассчитал время.
– Вы кто? – удивленно спросила Леся, смерив незнакомца взглядом.
– Бонд. Джеймс Бонд, – ответил он и чуть склонил голову, точно так же, как Шон Конери в известных фильмах об агенте 007. Жест получился похожим, да вот только во всем остальном мужчина был прямой противоположностью Джеймсу Бонду в любом, даже самом неудачном исполнении. И причиной тому послужило не то, что брюнетом новый знакомец был только над ушами и чуть выше шеи (Леся подумала, что уместнее было бы сбрить эти жалкие остатки растительности и наречь себя Вином Дизелем), и не субтильная, далеко не спортивная фигура… Дело в том, что перед ней стоял совершенно невзрачный, зажатый, аккуратно, но очень скучно одетый мужчинка, единственным достоинством которого был его высокий рост.
– Но если желаете, можете называть меня Васей, – сказал «Бонд», заполнив своей репликой затянувшуюся паузу. – Это мое реальное имя. А каково ваше? Не Леся ведь?
– Леся, – ответила она. – В смысле, Олеся.
– Очень приятно, Олесенька, – прожурчал Вася. – А теперь, когда мы познакомились, а главное – произвели друг на друга приятное впечатление, предлагаю прогуляться.
– Прогуляться? – переспросила Леся, решив, что ослышалась.
– Совершенно верно. Побродить по старым улочкам, поговорить.
– В такую погоду? – ужаснулась Леся, продрогшая до такой степени, что уши стало ломить. – Может, лучше посидим в каком-нибудь кафе?
– Лесенька, о чем вы, какое кафе? Там вас отравят! Я никогда не хожу в такие заведения. Опасаюсь за свое пищеварение.
– Ну, хорошо, тогда давайте просто посидим в вашей машине.
– У меня нет машины. Я пришел сюда пешком.
Леся припомнила анкету Бонда. Кажется, в графе «Автомобиль» она видела «Мустанг».
– Издалека? – полюбопытствовала Леся.
– Да нет, я рядом живу, всего в трех кварталах.
«Ничего себе рядом! – присвистнула она мысленно. – Да он топал не меньше сорока пяти минут!»
– А почему вы не поехали на автобусе? – задала резонный вопрос Леся.
– Я стараюсь не пользоваться общественным транспортом без острой необходимости.
– Что, это тоже вредно?
– Это неэкономно, – назидательно проговорил он, а Леся окончательно уверилась в том, что относительно «хорошо зарабатываю, обеспечен» ее жестоко обманули.
Но гулять с Бондом она все же пошла. Неудобно было отказывать.
Василий оказался довольно приятным собеседником. Несколько занудным, но интересным. Было ясно, что он очень много читает, поэтому может поддержать разговор практически на любую тему. Единственное, в чем он оказался абсолютно несведущим, так это в отношениях полов. Иначе говоря, то, что другие знали о женщинах из личного опыта, он почерпнул только из литературы.