– Я всегда мечтал с вами познакомиться госпожа Миланич, – сказал Альберт Аркадьевич, – у вас такой популярный журнал. Его читает вся Москва.
– Надеюсь, что не только Москва, – усмехнулась Ирина.
– И ваша дочь, которая у нас работает. Она такая умница, – восторженно продолжал Самойлов.
– Откуда вы знаете, что она моя дочь? – удивилась Ирина.
– У нас своя разведка, – усмехнулся Альберт Аркадьевич, – неужели вы думаете, что покойный Касаткин мне ничего не рассказывал. Ваша дочь вырастит в хорошего специалиста, она уже сейчас работает с нашими юристами.
– Поздравляю, – кивнул Давид, – а я полагал, что она только взбалмошная девица, которая больше думает о своих нарядах и прическах.
– Она не такая, – сразу ответила Ирина, – у нее много достоинств. Просто нужно уметь их разглядеть. А не нападать сразу на девушку, которая может комплексовать в силу разных причин.
– Комплексовать? – разозлился Чхеидзе. – Если бы ты слышала...
– Извините, – вставил Самойлов, – я лучше поеду. У меня еще много дел. До свидания. До свидания, госпожа Миланич, – он быстро попрощался и вышел.
Давид Георгиевич обернулся к Ирине.
– Твоя дочь дурно воспитана, – возбужденно произнес он.
– Наша дочь... – поправила его гостья.
– Твоя дочь, – упрямо повторил Чхеидзе, – она пришла сегодня сюда и вела себя так, словно задалась целью устроить здесь скандал и вывести меня из душевного равновесия. Нужно было слышать, каким тоном она разговаривала с Лианой, какие выражения она позволяла в разговоре со мной. Даже если я не ее отец, я старше этой девочки вдвое и мог потребовать элементарного уважения.
– Поэтому ты ее ударил?
– Я извинился. Она начала говорить гадости и я не выдержал... Потом извинился.
– Это было первое свидание дочери с отцом? Тебе не кажется, что она просто нервничала и ее слова были защитной реакцией?
– Какой защитной реакцией? – не выдержав, закричал Чхеидзе. – Ты знаешь, что она мне посоветовала? Найдите молодую девушку, которая не будет вашей дочерью и трахните ее от души. Вот это она мне сказала. Твоя воспитанная дочь. И я должен был молча это выслушать?
Ирина тяжело опустилась на стул.
– И ты действительно считаешь, что я должен был молча слушать ее выпады? Как она издевалась надо мной! Она меня ненавидит и в этом виновата только ты. Я не знаю, что ты ей рассказала, но она пришла сюда уже в таком состоянии, что готова была броситься на меня. Жаль, что ты не слышала весь наш разговор. Неужели ты не могла объяснить ей, что так нельзя себя вести? Или тебе обязательно нужно было передать ей свою ненависть ко мне. Такое привычное состояние любви и ненависти?
– Что я должна была ей объяснить? Что ты нас бросил много лет назад? Она не дурочка, а уже квалифицированный юрист. Все понимает без лишних объяснений.
– Я не знал, что у меня будет ребенок. Ты могла бы ей это рассказать. Я не виноват, что так получилось.
– А я так и сделала, – вздохнула Ирина, – я ей все рассказала. Все, как было на самом деле. Или ты забыл, почему мы с тобой расстались?
Он удивленно взглянул на нее.
– О чем ты говоришь?
– Неужели ты все забыл? О том, как мы с тобой поссорились у нас дома, как ты ушел от меня.
– Мы об этом говорили.
– Нет. Но ты так и не узнал, почему я не хотела тебя даже выслушать. Ты не хотел меня понимать.
– Каждый раз одно и то же. Почему я не хотел тебя понимать? Почему ты так решила?
– Я тогда поняла, что ты меня не любишь. И решила ничего тебе не говорить. Ни про ребенка, ни про мое отношение к тебе.
– Нужно было сказать...
– Нет. Я не могла ничего тебе сказать.
– Почему?
– Я узнала, что за несколько дней до этого ты встречался с Викой? Помнишь такую симпатичную блондинку из окружения Владика? Ты ведь знал, что я ее несколько раз видела. И как я к ней относилась. Она ведь никому из вас не отказывала. Но это не помешало тебе с ней встретиться.
– Кто тебе об этом рассказал? – спросил изумленный Давид.
– Не важно. Я точно знала, что ты с ней встречался. И после этого ты спрашиваешь, почему я тебе ничего не сказала? Может, это я должна была тебя спрашивать, почему ты позволил себе такое поведение? Как ты мог с ней встречаться, зная, что я об этом могу узнать. Как ты вообще мог такое сделать?
– Это Викентий, – ошеломленно произнес Чхеидзе, – он мог узнать у Владика и рассказать тебе. Какая сволочь. Так вот почему ты вышла за него замуж и ничего мне не сказала?
– Не важно. Я спросила у самого Владика и он со смехом мне подтвердил, что вы просто «забавлялись». Он сказал именно это слово. В тот момент я хотела умереть.
– У нас ничего не было! – закричал Давид. – Какая ты дура. Нашла кому верить.
– И они все придумали?
– Да. Нет. Не совсем, – он прошелся по комнате, собираясь с мыслями. – Черт возьми, почему ты не сказала мне тогда?
– Значит, ты с ней спал?
– Ничего я не спал, – он раздраженно махнул рукой, – я бы убил этого Владика своими руками. Сукин сын, как он мог тебе такое рассказать. Ведь он точно знал, что ничего особенного не было.
– Что значит «ничего особенного»?
Чхеидзе остановился. Взглянул на Ирину.
– У тебя тоже был нелегкий характер, – вдруг вырвалось у него, – нужно было хотя бы спросить у меня.
Он шумно выдохнул воздух.
– Мы поехали за город отмечать какую-то покупку. Вместе с Владиком. Нас было четверо парней. И мы сильно напились. Я никогда себе такого не позволял. Потом мы поехали обратно в город. Я был в таком состоянии, что ничего не помнил. Мы приехали к нему домой и там оказались девочки, которые его ждали. Он им обещал достать какие-то заграничные колготки. Не помню точно, что он обещал, но девицы его ждали. Я даже не различал, кто там был. Одна была Вика, а другая ее подружка. С ними мы опять выпили. Потом двое ребят ушли и мы остались с девочками и Владиком. Остальное я смутно помнил. Сначала мы отправились вместе принимать душ. Там кто-то упал и мы все не помещались в маленькой ванной. В общем дурачились, как дети. Но все были в купальных костюмах. А потом Владик предложил раздеться. Я не хотел, но они меня раздели...
– Насильно, – ядовито вставила Ирина.
– Нет, не насильно. Мне было смешно. Что потом было, я плохо помню. Но, кажется, мы с Викой действительно занимались чем-то таким... в общем я не очень помню. Мы обливались водой, бегали по квартире, смеялись. Но я не считал, что изменяю тебе. Они все знали, что я любил только тебя. Это была такая... такая шутка.
– Представляю, что с тобой могло случилось, если бы ты узнал, что я «пошутила» подобным образом.
– Не говори так, – нахмурился Давид, – я тогда об этом совсем не думал. И утром даже забыл обо всем. Ты же знала Вику, она встречалась и с Владиком, и с остальными. Разве можно было к ней ревновать?
– Если ты спал с проституткой, то мне от этого не легче, – разозлилась в свою очередь Ирина, – нашел как оправдываться. Поэтому я тебе тогда ничего и не сказала.
– А дочери все рассказала? – спросил Чхеидзе. – Не могла промолчать? Нашла время. Столько лет молчала и решила ей все высказать. Взяла «реванш» за мою случайную слабость?
– Я так не думала. Это не случайная слабость. Тебе было все равно, с кем и где встречаться. Тебе было неинтересно меня слушать. Ты не вспомнил обо мне, когда снова вернулся в Москву. И я ей все рассказала. И о наших отношениях, и о том, как ты позволил себе встретиться с этой Викой, и о том, как ты меня бросил. Потом я вышла замуж за Викентия и развелась с ним через два года. Я все рассказала дочери. Она в таком возрасте, что должна была уже знать правду. К тому же она далеко не дурочка и все прекрасно понимает сама.
– Тогда все понятно, – он еще раз тяжело вздохнул, – ты просто молодец. Решила отомстить мне таким необычным способом. Настроила против меня собственную дочь?
– Я только рассказала ей правду.
– Поэтому она и пришла ко мне в таком состоянии. Начала надо мной смеяться, издеваться. Предложила найти другую девушку, чтобы с ней встречаться. Как ты могла? Это нечестно с твоей стороны. Ты настроила против меня нашу дочь. Наплела ей кучу гадостей обо мне. И она приехала сюда уже в таком настроении. Ты все никак не можешь успокоиться. Тебе хочется свести со мной счеты. Ты поэтому рассказала мне о дочери, уже зная, как она себя поведет. А потом настроила ее против меня и прислала сюда, чтобы я получил по полной программе. И мы, конечно, поругались. Теперь ты удовлетворена? Или нужно еще что-то сделать, чтобы ты успокоилась?
– Не говори глупостей, – вздохнула Ирина, – я не стала бы отыгрываться таким образом. Подставляя тебя и нашу дочь. Это слишком серьезно, Давид, чтобы я могла так действовать. Неужели ты до сих пор ничего не понимаешь?
– И уже ничего не пойму, – ответил Чхеидзе, – если цыганка права, то жить мне осталось не так много. Кто-то завтра придет в этот номер и меня убьет. И ты наконец успокоишься. И наша дочь тоже успокоится. Всем будет хорошо, кроме меня.
– Не нужно так говорить, – попросила его Ирина, – мне обещали завтра найти номер телефона этого эксперта. Он лучший специалист. Возможно, он тебе сможет помочь.
– В чем? – спросил Давид. – Он поможет мне наладить отношения с Тамарой? Или исправить мои глупые ошибки молодости? Чем он мне сможет помочь?
– Остаться в живых. Если ты веришь в это глупое предсказание.
– Он мне не поможет, – задумчиво произнес Чхеидзе, – но если сможешь, постарайся его найти. И еще одна просьба. Я бы хотел встретиться с нашей дочерью еще раз. Вы сможете завтра ко мне приехать?
– Я постараюсь ее уговорить. Хотя это будет достаточно трудно.
– Постарайся. Может, завтра мой последний день, – напомнил Давид.
– Не нужно об этом все время думать, – посоветовала Ирина, – а завтра я найду тебе этого специалиста.
– Действуй, – согласился Чхеидзе, – и прости меня, если я тогда был неправ. – Ты меня простила?
– Нет. Конечно, нет. Я не могу тебя простить. И никогда не прощу. Но возможно, я стала лучше понимать мотивы твоих поступков. И тогда. И сейчас. До свидания. Я поеду.
– Ты опять со своим молодым водителем? – чуть ревниво осведомился Чхеидзе. – Кто он такой? Почему он уступает тебе место? Почему спит в твоей машине?
– Неужели ты ревнуешь? – улыбнулась она, поднимаясь со стула. – Ему только двадцать пять. Ты помнишь, сколько нам лет?
– Это не ответ.
– Другого не будет. Ты не мой муж и никогда им не был. А моя личная жизнь, это моя жизнь, к счастью, не зависящая от тебя. До свидания. Я поговорю с Тамарой.
– Ты дала ей имя моей бабушки.
– Нет. Я дала ей имя грузинской царицы. Чтобы однажды рассказать девочке, кем был ее отец на самом деле. Но того мальчика уже давно нет, Давид. Ты изменился и не в лучшую сторону. Стал таким нетерпимым, своевольным, подозрительным, мнительным. Может, тебе и правда не нужно было сюда приезжать. Даже через двенадцать лет. Мы редко меняемся в лучшую сторону. Обычно все дурные черты нашего характера проявляются уже в зрелом возрасте. Сказываясь и на нашем характере, и на нашей судьбе.
– Может, ты останешься у меня? – неожиданно предложил он. – Хотя бы сегодня.
– Ты опять ничего не понял, – она поцеловала его в щеку и вышла из апартаментов.
На следующее утро он выпил стакан виски и, почувствовав себя плохо, с трудом добрался до ванной. Через час он позвонил Ирине и попросил срочно найти ему этого эксперта. А еще через некоторое время он снова перезвонил и предложил им приехать к нему на следующей день в двенадцать часов дня. Ирина поняла, что его маниакальная подозрительность достигла некоего предела и этот день, указанный цыганкой, он хотел провести один, не подпуская к себе никого, чтобы гарантировать свою безопасность. Она согласилась.
ДЕНЬ ТРЕТИЙ. РЕАЛЬНОСТЬ
Часы показывали половину четвертого, когда Дронго поднялся, чтобы приготовить своей гостье чашечку кофе. Он принес ей кофе и налил себе чай. Она взглянула на него несколько удивленно.
– Ты чем-то болеешь? – спросила Ирина.
– Нет.
– А почему ты не пьешь кофе?
– Не знаю, – улыбнулся Дронго, – я больше люблю чай.
Она взяла свою чашечку кофе.
– Я была у него вчера вечером, – повторила Ирина, – и мы договорились с ним встретиться сегодня днем. Тамару я уговорила поехать со мной. Но сегодня он мне перезвонил и предложил перенести нашу совместную встречу на завтра. Я очень удивилась. Но он попросил побыстрее тебя разыскать, и я поняла, что с ним опять что-то происходит. Он превращается к подозрительного маньяка, который уже никому не доверяет. Миллионы окончательно доконали Давида, он теряет чувство реальности. Я сообщила Тамаре, что он будет ждать нас завтра днем у себя в отеле. К счастью, завтра суббота и мы сможем нормально побеседовать.
– Он достал пистолет, – сообщил Дронго, – очевидно, взял оружие у кого-то из охранников. Представляю, сколько денег он заплатил. Но теперь он сидит один в своих апартаментах, отказывается от еды и воды и никого не пускает к себе. Даже Лиану и своего телохранителя. Это уже паранойя. Ты помнишь фильм «Авиатор»? Он как раз о Говарде Хьюзе, которого доконали его огромные деньги. Под конец своей жизни он не выходил из отеля и ему повсюду мерещились микробы.
– Давид еще пока не такой, – возразила Ирина.
– Пока, – сказал Дронго, – только пока. Но с годами эти дурные черты будут прогрессировать и развиваться.
– Убедил, – кивнула она, – я не выйду за него замуж. Честно говоря, в третий раз мне совсем не хочется замуж.
– Меня беспокоит твой водитель. Может, мы предложим ему подняться к нам? Он живет в твоей квартире? Это твой друг?
– Давид задавал такие же вопросы. Только он ревновал, уже увидев его, а ты, еще не видя парня, готов пригласить его к себе, – задумчиво произнесла Ирина. – Не беспокойся. Он будет спать в машине. Мы въехали к вам во двор, а у вас есть охрана и поэтому ему ничто не грозит. К тому же он спортсмен.
– Сколько ему лет?
– Двадцать пять. И я не занимаюсь совращением малолетних, если ты об этом подумал. Он мой племянник, сын моей старшей сестры. Очень хороший мальчик. Сейчас он подрабатывает у меня, а с Нового года уезжает в Америку.
– Удобно, – согласился Дронго, – представляю, как нервничал Давид, увидев этого парня. Ты сказала ему, что он твой племянник?
– В отличие от тебя, он не думал о моем водителе и не предлагал пригласить его к себе в номер. Он уже привык не думать об обслуживающих его людях. По-моему, он спит с Лианой, но делает это настолько бездушно и отстраненно, что это нельзя назвать даже обычными интимными отношениями. Просто оба выполняют какой-то особенный ритуал.
– У него много работы, – напомнил Дронго, – он крупный бизнесмен и холостой человек. Ему трудно приходится одному. И тем более искать себе женщину в поездках. С этой точки зрения Лиана идеальный вариант для Чхеидзе.
– Ты еще пытаешься его оправдать. Как странно. Вы тогда оба были очень похожи. А сейчас совсем разные. Он пытается обвинить всех, выгораживая себя. А ты пытаешься всех понять. Это сказывается разный жизненный опыт?
– Не знаю. Вполне вероятно. Ты пришла ко мне через столько лет и я сразу подумал: как здорово ты изменилась. Ты тоже стала совсем другой.
Она поставила чашечку на столик.
– Я скоро уйду, – сообщила Ирина, – и завтра мы с тобой встретимся. Ты больше ничего не хочешь мне сказать? Может, Давид придумал очередную пакость и собирается устроить нам какую-то проверку?
– Даже если так, то я тебе ничего не скажу. Ты сама нашла меня и рекомендовала как эксперта. С той минуты, как я с ним переговорил, я уже не могу раскрывать его секретов. Считай, что это профессиональная тайна.
– Ясно. У меня к тебе только один вопрос. Если хочешь, можешь не отвечать. Но если будешь отвечать, постарайся ответить предельно честно. Договорились?
– Постараюсь. Но это зависит от вопроса.
– Я тебе нравлюсь?
– Смешной вопрос. Конечно нравишься. И тогда нравилась. Ужасно нравилась. У тебя были умные глаза. У многих женщин глаза бывают пустые.
– Курица не птица, Болгария не заграница, а женщина не человек, – вспомнила она.
– Сейчас выяснилось, что курица самая настоящая птица и у нее даже нашли птичий грипп, – напомнил Дронго, – Болгария уже не просто заграница, она полноправый член Евросоюза. И наконец насчет женщин. Сегодня в мире такое количество президентов и кандидатов в президенты женщин, что уже пора спасать мужчин. А пустые глаза встречаются у мужчин сегодня чаще, чем у женщин.
– Ты ловко ушел от ответа.
– Ничего не ушел. Ты мне ужасно нравишься. И сейчас тоже. Твои очки придают тебе какой-то особый шарм. Ты хорошо выглядишь, сохранила хорошую фигуру, красиво одета. Ты хочешь, чтобы я говорил тебе комплименты?
Она поправила волосы.
– Ты знаешь, как интересно сложилось, – неожиданно произнесла она, – я два раза с ним встречалась и он оба раза предложил мне у него остаться. Оба раза. А ты делаешь все, чтобы поскорее меня выпроводить. Может, ему я нравилась больше, чем тебе? Или действительно другой опыт восприятия?
– Хочешь, чтобы я честно ответил? – спросил Дронго. – Я могу тебе ответить. У меня нет никаких комплексов. Во всяком случае я так полагаю. Я и тогда считал, что жизнь бесценный дар, который дарят нам бог, родители или природа. И жить нужно так, чтобы не доставлять неприятностей другим людям. Я за всю свою жизнь ни разу никого не насиловал. Я не имею в виду физическое насилие, ты меня понимаешь. Я старался не навязывать свою волю другим людям, старался понимать их проблемы, чувствовать их состояние. Ты мне тогда очень понравилась. Но за два дня до того, как я тебя увидел, у меня была другая женщина, тоже случайная и очень красивая. А потом я увидел тебя. И все три наши встречи я запомнил. Особенно последнюю, когда мы говорили до утра. Я не мог ничего от тебя требовать. Ты была замужем и я не хотел склонять тебе к разводу. Поэтому не спрашивал про твои планы и ничего не говорил о своих. Я считал, что не имею права вмешиваться в твою жизнь.