– Чего?
– Ты что, заснул? – Лион завертелся, заглядывая мне в глаза. – Глянь, как круто! Вон Солнце!
– Какое солнце?
– Земное, откуда все люди появились… вон, смотри!
Я посмотрел. Звезда как звезда, ничего особенного.
– Я хочу побывать на Земле, – сказал Лион. – Обязательно съездить в Австралию, в Житомир и в Лондон. А еще я хочу побывать на Эдеме… вон, гляди, это там… нет, не видно, за горизонтом… а где Авалон, видишь?
По-моему, он все-таки немного трусил и поэтому стал болтать без умолку. Но я не стал это говорить, и минут пять мы разглядывали созвездия, обсуждая, какие планеты наши, а какие принадлежат Чужим. А солнце Нового Кувейта поднималось все выше и выше, уже приходилось щуриться от ослепительного сияния, заливающего капсулу. Я подумал, что нам не помешали бы темные очки. Даже фаги не могут предусмотреть все.
– Видишь, мы развернулись? – возбужденно выпалил Лион. – Атмосфера тормозит… мы сейчас километрах в пятидесяти… нет, повыше…
– Мы точно успеем сесть?
– Успеем!
Теперь капсула летела, развернувшись донцем вперед. И лед на нижней стороне капсулы мутнел, оплавлялся. Нестерпимый солнечный свет ослаб, словно пропущенный сквозь матовое стекло.
Наверное, фаги на самом деле не ошибаются.
Невесомость исчезла – так же незаметно, как и появилась. Нас прижало к циновкам. Вначале слабо, потом – словно на нормальной планете.
– До четырех «g» будет, – сообщил Лион. Зачем – непонятно, я и сам это знал. Нас проверяли на перегрузку.
– Скорей бы…
– Перегрузка?
– Да сесть бы скорее!
Нас придавливало все сильнее и сильнее. Потом я почувствовал легкую вибрацию. И свет стал ярче, только уже не солнечный, а с каким-то режущим глаза красноватым оттенком.
– Все, вошли в атмосферу, – прошептал Лион.
Я повернул голову, посмотрел на донце капсулы. Оно совсем помутнело, но все равно было видно пламя – будто пышная огненная подушка, пляшущая перед нами. Пламя переливалось, обтекало капсулу, трепетало. За нами уходил вдаль короткий огненный сполох.
– Не… не засекут? – спросил я. Было страшновато. Всего полметра тающего льда отделяло нас от плазменного облака!
– Не должны, мы специально в зоне рассвета садимся, – ответил Лион. – Здесь активное солнце… помехи на радарах, и на глаз тоже трудно заметить…
Свет начал угасать, и снова вернулась невесомость. Это был первый рикошет – мы скользнули по атмосфере, гася скорость, отскочили, будто плоский камешек от поверхности воды, и начинали новый спуск.
– Страшно, – признался я, даже сам удивившись своим словам. – Лион, тебе что, совсем не страшно?
Он ответил не сразу, но все-таки неохотно буркнул:
– Есть немного…
Вокруг капсулы снова расцветало пламя. На этот раз тряска была куда сильнее, капсула вибрировала, будто старая машина на плохой дороге. И перегрузка была посильнее.
И снова на несколько минут капсула выскользнула из атмосферы, готовясь к последнему «нырку».
– Тиккирей… – Лион повернулся ко мне. – Знаешь, что я сейчас подумал? Вот найду я родителей… приду к ним… а они меня не узнают.
– Да с чего бы?
Он засмеялся. Но лицо у него осталось невеселое.
– Вот у меня сон прошел, и я понимаю, что это только сон… А как у них? Может быть, они верят, что этот сон – взаправду? Тогда они думают, что их сын Лион вырос давным-давно. А мне скажут: «Мальчик, ты, наверное, болен».
– Родители никогда так не скажут.
– Думаешь? – небрежно спросил Лион.
– Точно.
– Ну им же мозги промыли…
– Все равно. – Я постарался говорить увереннее. – Может быть, твой братишка тебя не узнает. Или сестренка. А родители узнают.
Кажется, Лион успокоился. Улегся поудобнее – вновь накатывала тяжесть. Сказал:
– А ведь малышам не могло то же самое сниться. Ну как бы они все поняли? Значит, для них был свой сон. Детский. Такой, чтобы всякие зверюшки, детские приключения… Наверное, в мультиках своя программа была.
– Найти бы того, кто все это сделал, – пробормотал я.
– И голову оторвать. Обязательно найдем, – кровожадно пообещал Лион. – Только бы сесть хорошо…
Он тоже боялся…
Третий вход в атмосферу был последним. Теперь перегрузка придавила нас по-серьезному, так что не пискнуть. Воздух вокруг капсулы превратился в сплошной огненный клубок. Капсула тряслась и трещала, лед шел какими-то разводами… это выплавлялись лишние участки, чтобы получились лопасти, я знал, но все равно было жутко.
А потом огонь угас, перегрузка отпустила, и мы увидели под собой планету. Уже совсем по-обычному, будто с самолета. Капсула скользила в воздухе, плавно снижаясь, но пока вовсе не собиралась вращаться.
– Мы еще высоко, – предположил Лион, угадав, о чем я думаю. – Или…
Уж не знаю, что за «или» могло быть. Нам повезло. Лион привстал, разглядывая поверхность через боковые стенки, а не через матовое днище, капсула качнулась – и плавно закружилась.
– Ура! – завопил Лион. – Заработало!
Сейчас наша капсула уже не была такой аккуратной линзой, как раньше. Сверху и снизу часть льда выплавилась, испарилась, так что по форме она стала словно семечко клена. И мы внутри ледяной крыльчатки вращались все быстрее и быстрее…
Вначале было весело. Мир кружился вокруг, кругами носилось по небу солнце, ровный гул рассекаемого воздуха перекрывал наши радостные крики.
Потом стало подташнивать. Нас растащило по разным концам кабины, прижало к стенкам.
– Закрой глаза! – закричал Лион.
Я закрыл. Но все равно было гадко. Центробежной силой нас придавило покруче, чем при посадке. А еще очень сильно мутило… я держался, сколько мог, но потом услышал, как тошнит Лиона, и не выдержал сам. Хорошо еще, что мы накануне полдня ничего не ели, только во рту стало гадко и кисло.
Как на взбесившемся аттракционе… однажды, года два назад, я с ребятами пошел в парк аттракционов. Наш класс тогда отличился в городском соревновании по математике, и всем выдали бесплатные билеты на любой аттракцион. В парке гуляющих было немного, и мы сразу пошли к самому интересному аттракциону, «Небесной лодке», где тебя крутят и вверх, и вниз, и вокруг оси, так что взлетаешь метров на двадцать вверх – а потом тебя со страшной скоростью несет к земле вниз головой, и кажется, что ты обязательно врежешься макушкой в бетонный пол. И кому-то, может даже мне, пришло в голову попросить смотрителя покатать нас подольше. Смотритель ухмыльнулся и велел всем пристегиваться…
Вместо трех минут он нас крутил целых десять. Я потом проверил по часам. Минут пять было весело, а потом все стали вопить и просить, чтобы нас остановили. А смотритель делал вид, будто не слышит, махал нам рукой и улыбался. Когда он наконец остановил «Небесную лодку», у двух ребят были мокрые штаны, а ходить никто не мог, нас пришлось отстегивать и вытаскивать наружу.
Кто-то даже плакал и грозился пожаловаться в мэрию. Но служитель сказал, что мы сами виноваты. Захотели получить больше общих ресурсов, чем имели право. Вот и получили полезный урок – никогда не требуй лишнего.
Жаловаться мы не стали.
А сейчас и жаловаться было не на кого. Нас крутило, мотало, трясло. Очень хотелось открыть глаза и посмотреть, далеко ли до земли и что под нами – лес, озеро или скалы. Но при открытых глазах становилось совсем плохо…
Но приближение земли я все-таки почувствовал. Будто что-то изменилось в движении капсулы, то ли тряска стала сильнее, то ли вращение медленнее.
Потом вокруг захрустело – крутящаяся капсула крушила ветви. Несколько мгновений мы неслись над лесом, подрезая верхушки деревьев будто нож гигантской газонокосилки. Потом капсула завалилась набок и, ломая стволы – каждый удар отдавался во всем теле болью, – колесом прошлась по лесу. Я все-таки открыл глаза – и увидел исполинские стволы, траву, густой кустарник, бездонное синее небо (неужели мы только что там были?), мечущихся над лесом птиц… Капсула прокатилась, срезав еще пару деревьев, замерла и медленно завалилась вверх дном.
Мы повисли на травяных жгутах. Перед глазами все плыло и кружилось, мельтешили яркие цветные точки.
– Ты… живой? – тихо спросил Лион.
– Угу… – ответил я, и меня снова стошнило.
Минут пять мы так и провисели, не в силах шевельнуться. Потом стали отвязывать жгуты. Получалось это с трудом, но мы все-таки справились. А вот люк отвинтить не удалось – он оплавился снаружи и слился заподлицо с корпусом капсулы.
– Я уж думал, что нас в порошок разотрет, – жаловался Лион. – А горы ты заметил? Километров десять не дотянули.
– Какие горы?
– Наверное, Хребет Харитонова, – рассудительно пояснил Лион. – Значит, мы сели на северной границе посадочной зоны. Ничего так, нормально… недолго выбираться.
Я постучал по ледяной скорлупе:
– Если только она растает.
– Надо подождать. – Лион с трудом уселся на корточки, поджимая голову, чтобы не удариться о люк. – Ух ты, как спина болит! Это я, уже когда приземлились, ударился!
– У меня вроде ничего…
Мы замолчали, сидя друг напротив друга. Голова все еще кружилась. И очень хотелось побыстрее выбраться наружу.
Минут через десять мне на шею упала первая капля. Лед начал таять.
– Ага, замерзнем! – весело сказал Лион.
Но мы, конечно, не замерзли.
Капель превратилась в ливень, потом – в поток. Сверхпрочный лед таял будто рыхлый снежок в жаркой комнате. За две минуты воды натекло по колено – но тут капсула треснула и развалилась на две части. С радостным воплем мы рванулись на волю.
Льдинки хрустели под ногами. Орали в небе птицы. Вода растекалась, впитываясь в мягкий дерн. Длинная колея тянулась между деревьями, будто по лесу прошлись плугом. И все вокруг пахло густым смолистым лесным запахом, от которого на душе становилось легко и весело. Мы прыгали вокруг обращающейся в лужу капсулы, махали руками и галдели громче птиц.
Мы приземлились!
– Лето! – радостно вопил Лион. – Лето, лето, лето!
Все нормально, мы приземлились, и пусть еще кружилась голова, пусть мы были грязные и мокрые, пусть ноги ныли от ледяной воды, но самое страшное уже осталось позади. И пусть даже Новый Кувейт был захвачен страшным врагом – сейчас нам было не до него. Мы были в настоящем заповедном лесу, далеко от городов, и впереди у нас было несколько дней настоящих лесных приключений: с ночевками у костра, рыбалкой, а если повезет – то даже с ливнями, ураганами и дикими зверями. Что по сравнению с этим лесные пикники на Авалоне?
– Гляди, там озеро! – Лион указал сквозь деревья. – Повезло, могли бы в него шлепнуться…
Сквозь ветки и впрямь голубела вода. И не только там, куда указывал Лион, но и в другой стороне. Я вспомнил карту, которую нам показывали, – мы оказались в «озерном краю» на северном склоне Хребта Харитонова. Здесь было очень много крошечных озерков, где-то здесь начиналась речка Семеновка, в дельте которой и стоит Аграбад. До столицы километров сто пятьдесят… ну и здорово. Может, мы целую неделю будем идти по лесу!
– Пошли купаться? – предложил я. Лион, на миг замешкавшись, кивнул.
И мы побежали к озеру, оставив капсулу таять.
Лес кончался прямо у воды, никакого пляжа тут не было, ну и ничего. Озерцо было маленьким, круглым, метров тридцать в диаметре, а вода в нем оказалась такая синяя, словно ее подкрасили. Мы торопливо разделись и попрыгали в воду – холодную, но после ледяного душа показавшуюся даже горячей. Лион плескался у самого берега, не заходя глубже чем по шейку, а я доплыл до середины и обратно. Но смеяться над Лионом не стал.
Потом, выбравшись на берег, мы попытались было обсохнуть на солнышке, но его, как назло, закрыло облачком. Сразу стало холодно.
– Давай костер разведем? – клацая зубами, больше понарошку, чем озябнув на самом деле, предложил Лион.
– Давай, – согласился я и стал обтираться футболкой.
– А еще надо сделать шалаш, – предложил Лион. – Точно?
Мы переглянулись.
– Никуда сегодня не пойдем, – сказал я. – И завтра. У нас выходной.
– Ага. Только есть хочется.
Но едой мы решили заняться чуть позже. Вначале набрали сухих веток – очень пригодились поваленные капсулой деревья. Развели костер недалеко от берега – у меня было полкоробка спичек, у Лиона – зажигалка. Костер разгорелся на славу, но долго сидеть у огня было скучно.
– Я пойду ловить рыбу, – предложил Лион. – А ты нарезай большие ветки на шалаш.
– А почему ты будешь рыбачить, а я ветки резать? – обиделся я. – Ты рыбачить-то умеешь?
– Только теоретически, – не стал врать Лион. – Вначале следует вырыть небольшую ямку в мягкой и влажной земле и тщательно размельчить комки земли в поисках червей и мокриц. Пойманных насекомых следует насадить на острие рыболовного крючка, стараясь не прервать их жизнедеятельность, поплевать и забросить в воду на расстояние три—пять метров от берега…
Я представил себе возню с червями и торопливо сказал:
– Лады, пойду ветви резать.
Приготовить ветки для шалаша оказалось нетрудно. Опять-таки помог посадочный след капсулы, давно уже превратившейся в мокрое пятно. Я натаскал кучу веток и стал сооружать шалаш рядом с костром. Получалось неплохо. Лиона я решил пока не звать, пусть убедится сам, что рыбалка – вовсе не такое простое занятие. Почему-то мне казалось, что у меня гораздо лучше получится ловить рыбу.
Но Лион появился через полчаса. С двумя рыбинами в руках – здоровыми, килограмма на полтора каждая.
– Ничего себе! – только и сказал я.
Рыбы дергались, били хвостами. Лион поглядывал на свои трофеи с подозрением, но сжимал их крепко.
– Хватит пока?
– Наверное, – согласился я. – На червяка поймал?
– Да нет, я решил вначале на ультразвук половить. Получилось.
– Ну и жук ты… – сказал я, глядя на его довольную ухмылку. – Давай готовь.
– Как?
– Надо отрезать рыбам головы, потом рассечь живот и выпотрошить, обмазать мокрой глиной и положить в угли.
Лион вздрогнул.
– А ты не поможешь?
Я покачал головой. Мы тоскливо смотрели на несчастных рыбин, беззвучно разевающих рты. Чешуя у них словно бы помутнела, глаза подернулись пленкой.
– Там орешник есть, – сказал Лион. – Если чуть-чуть пройти по берегу. Орехи очень питательные, верно?
Я кивнул. Все-таки мы недостаточно проголодались, чтобы добывать себе пищу словно первобытные люди.
– Пошли, – согласился я. – А рыбу выпустим. Она в воде оживет.
– И всем остальным расскажет, что не стоит на блесну кидаться, – фыркнул Лион. – Идем. Шалаш ты хороший сделал…
Обернувшись, я посмотрел на шалаш. Он вовсе не казался мне хорошим, слишком уж маленький и кособокий. Сильный ветер его сломает, а дождь обязательно промочит насквозь.
– Спасибо, – сказал я. – Мы потом лучше сделаем. Нам надо многому научиться.
Рыбу мы выпустили у берега, одна сразу ушла в глубину, другая осталась на месте, но шевелила жабрами, приходя в себя. А мы пошли рвать орехи. Они и впрямь оказались спелыми и вкусными, мы возились в кустах целый час, наелись до отвала, да еще и набрали про запас. В темноте ведь не станешь собирать орехи.
– Все-таки нам надо научиться ловить и убивать рыбу, – рассуждал вслух Лион. – И еще охотиться на кроликов и оленей.
– Разве тут есть олени?
– Не знаю. Ближе к горам должны быть. Ты представляешь, во сне я чего только не ел! Даже дохлую лошадь однажды. И ничего, не страшно. А по-настоящему… – Он поморщился.
– Ничего, научимся, – подбодрил я его. – Давай еще искупаемся?
Во второй раз вода показалась нам куда теплее. А может быть, успела прогреться за полдня? Мы подурачились у берега, потом Лион попробовал плавать, и у него немножко получилось. Он даже клялся, что один раз натолкнулся в воде на рыбу и мог бы схватить ее без всякой удочки.
– Наверное, та самая, что мы отпустили, – предположил я, стоя в воде по шейку. – Приплыла спасибо тебе сказать.
– А гадости тут никакой нет, не помнишь? – спросил Лион.
– Помню, нет ничего, – ответил я. – Ну, только парочка акул в каждом озере.
– Ага, и питаются мальчишками.
– Почему? Девчонок они тоже любят!
Лион злобно оскалился и замахал тощими руками, поднимая тучу брызг:
– Где здесь девчонки? Я очень голодная акула! Я не ем мальчишек, они грязнули!
На берегу, в кустах, где мы разделись, что-то шевельнулось. И насмешливый голос произнес:
– Это точно, грязнули. И костлявые к тому же.
Лион от неожиданности присел, почти исчезнув под водой. А я оцепенел.
Кусты шевельнулись, и к воде вышла девчонка лет тринадцати. Между прочим, тоже тощая, а лицо и руки у нее были не просто грязные, но еще и размалеванные зеленой краской. Одета она была в шорты и футболку цвета хаки, а в руках держала арбалет.
– Ну что, акула, допрыгалась? – спросила девчонка, наводя арбалет на Лиона. Вроде бы шутливо, но глаза у нее остались внимательные и оружие она держала умело.
– Еще посмотреть надо, кто больший грязнуля, – сказал я. – Ты кто?
– На вопросы ты будешь отвечать, – спокойно ответила девчонка. – И не дергайтесь, я метко стреляю.
Мы с Лионом переглянулись.
Вот так заповедная глушь!
– Ты, наверное, дочка лесника? – спросил Лион. – Или герлскаут? Так мы не охотимся и вообще ничего плохого не сделали…
– Стой на месте! – прикрикнула девчонка. Тряхнула головой, будто отбрасывая назад волосы. Странно, прическа у нее была совсем короткая, почти как у мальчишки. Наверное, недавно постриглась и еще не привыкла. – Как вас зовут? Откуда вы? Что тут делаете?