Я вернулся в свой кабинет, временно оккупированный Суглобовым. Костя только что трубку положил и передвинул в сторону листок, на котором что-то записывал.
– Голова болит? – спросил я, видя его красные глаза.
– Это еще терпимо. Тошнит сильно.
– Меня не так сильно тошнит, как голова замучила. Может, нам лучше отлежаться до вечера? Иначе завтра вообще не встанем.
– Я не против.
– Тогда сходи к Бегемоту... И от моего имени тоже... А пока посмотрю, что тут у нас есть... – я взял в руки листы, на которых Костя вел записи.
Он встал с удовольствием. Хотя к Бегемоту идти следовало бы мне, как начальнику отдела, но я очень не люблю просить за себя, и лейтенант это знал. Он, даже при своей нынешней «неразговорчивости», сумеет представить дело так, что Бегемот сам попросит меня, а то и прикажет отправиться домой, и даже машину выделит.
Константин ушел. Я стал просматривать сообщения, полученные от сотрудников, чтобы составить план мероприятий до того, как отправлюсь отдыхать. В принципе, Костя все уже сделал. Номер мобильника Вершинина зафиксирован, бумаги для получения санкции на прослушивание подготовлены. Старший лейтенант Яковенко нашел номер банковского счета Вершинина. Хорошо бы его без средств к существованию оставить на время розыска. Следовательно, надо еще один документ для санкции подготовить и выставить пост в банке. Пост во двор, где стояла синяя «Мазда», отправлен, там караулят. Не знаю, сумеют ли они опознать самого Вершинина, но машину, если она появится, опознают точно. Боюсь только, что парни, наученные нашим с Суглобовым опытом, постараются сразу применить оружие. Как только освободятся люди, надо послать пару человек на опрос жильцов дома. Кто-то должен знать, где живет обладатель синей «Мазды». Машина приметная, и во дворе уже, наверное, примелькалась, как и хозяин. Бывшую жену Вершинина тоже нашли, с ней обстоятельно, но бестолково побеседовали, документы скоро будут в деле. Мне осталось только все это записать и передать Бегемоту план мероприятий.
Я с неохотой включил компьютер, потому что бумажную, как и электронную, волокиту не люблю. Я всегда был и остаюсь только человеком действия.
* * *Работа не заняла много времени. Закончив систематизирование действий по поиску Вершинина, я, чтобы поиск не выглядел однобоким, присоединил и данные по допросу потерпевшего Ласточкина. Потом подумал и позвонил одному знакомому подполковнику из ФСБ. Попросил его узнать, что за человек такой работал у них, когда контора еще КГБ называлась – Ивлев Юрий Борисович.
– Подожди... Я сразу с компьютера наберу... Если это не закрытые данные... Он что-то натворил?
– Пока проходит как свидетель, но есть у меня подозрения.
– Так... Есть такой... Был такой... Полковник Ивлев... ПГУ[6]... Я тебе не советую связываться... Характеристики на него, понятно, нет... Адрес нужен?
– Спасибо. Адрес он сам назвал. Думаю, не наврал... Нет пока причин, да он и не захочет привлекать к себе лишнее внимание.
Проработку отставного полковника Ивлева я в план, конечно, тоже внес. И сразу перебросил через сеть план на компьютер Бегемота. Он у нас любит новизну, хотя работает на такой технике одним пальцем и по паре минут ищет каждую букву. Но компьютер, как полковнику кажется, придает его облику современность, следовательно, его не сразу на пенсию будут выгонять. У каждого из нас свои слабости.
Вернулся лейтенант Суглобов.
– Приказ категоричен, – промычал неторопливо. – Составь план и отправляйся домой. Машину возьми у дежурного. Я с тобой. С мозгами, как сказал Бегемот, шутить нельзя. Они быстро отмирают и не восстанавливаются. Это он с нервными клетками, кажется, спутал...
Дело и без того уже закрутилось. Ребята у нас в отделе толковые. День без начальства отработают в полном объеме. Можно ехать...
* * *Нам выделили старенький «жигуленок», который давно пора было списывать. Тем не менее отправить нас по домам и такая машина смогла. Сначала я завез Костю.
– Но завтра – с утра... И без тошноты, и говорить должен научиться...
– Понял! – почти радостно промычал лейтенант.
Мне ехать было намного дальше. Хорошо хоть, пробок на дорогах не встретилось, а то с такой головной болью нюхать в пробках выхлопные газы не слишком приятно.
Высадили меня у входа во двор, потому что дальше дорога была недавно перекопана – тянули теплотрассу к новому строительству.
– Дойдете, товарищ капитан? – спросил молодой водитель-прапорщик. – Я на своей тачке здесь не проеду.
– Доползу, – сказал я, выходя из машины.
Дом наш новый, я всего два месяца назад сюда переехал. Половина квартир еще дожидается своих хозяев. И двор еще полностью не благоустроен. Но я предпочел не перепрыгивать через канавы, а обошел их по большому кругу, и потому к подъезду подошел с другой стороны. Соседей я почти не знал, но сразу обратил внимание на двух парней, стоящих у подъезда. Они смотрели на въезд во двор. А недалеко увидел «Ниву» и водителя в ней. Он делал какие-то знаки парням. Те не сразу увидели его, а когда увидели, оглянулись. И я даже издали прочитал в их лицах испуг. И сразу оба вошли в наш подъезд, ни кодовым замком, ни домофоном пока не оборудованный.
Я сразу определил, что ждут, похоже, меня. Рука машинально почесала левый бок, и большой палец как-то сам собой опустил предохранитель пистолета в нижнее положение. Сразу куда-то ушла головная боль.
Едва за моей спиной закрылась подъездная дверь, как пистолет оказался в руке. Но там, за дверью, никого не было. Я подошел к лифту, чтобы нажать кнопку вызова. Лифт поднимался. Цифры на указателе медленно переключались и замерли на отметке «7» – мой этаж. С головной болью подниматься было бы нелегко, и хорошо, что боль отступила. И я начал подниматься быстро, стараясь шагать как можно тише. Но, видимо, совсем тихо у меня не получилось. Парни на лестничной площадке меня услышали. По крайней мере, один. Он высунулся из-за угла лифтной шахты.
Я ожидал увидеть в руке парня оружие и готов был выстрелить первым в прыжке и навскидку. Однако тот оружия не показал.
– Вот он! – сказал все же достаточно агрессивно. – Появился... Давай, братан, быстрее... У тебя там на кухне что-то течет, нас затапливает. Уже плавать можно...
Он с удивлением посмотрел на зажатый в руке пистолет. Я оружие убрал и никак не стал оправдывать его присутствие.
Оказалось, это сосед снизу. Как только я не выстрелил, когда он из-за угла высунулся?..
Мы вошли в квартиру, я сразу убрал своего ротвейлера в дальнюю комнату, чтобы не порвал парней, хотя он у меня обычно смирно принимает посторонних, если они со мной вместе приходят. Обнюхает и порядок. Правда, приласкать себя не дает... И может цапнуть, если кто-то пожелает это сделать. Сейчас я посчитал, что сосед возмущен, пес может уловить запах адреналина и отреагировать на это агрессией. Потому и запер его. В ответ на такую недружелюбность из комнаты раздалось рычание.
После этого мы тщательно проверили все трубы и краны на кухне, в ванной и в туалете, и даже линолеум на кухне подняли, чтобы влажность пола проверить. У меня нигде и ничего не текло – на руках оставалась только пыль и ни капли влаги... Должно быть, неполадки с трубами в соседней квартире или даже в перекрытиях, что тоже случается. Беда с этими новыми домами. Строят их гастарбайтеры, которые раньше ничего кроме кетменя[7] в руках не держали. Дешевая рабсила. Только квартиры почему-то несуразно дорогие... Рынок, чтоб ему!..
– А соседи когда появятся?
– Спроси у них... Мне не до того...
Снова подступила головная боль. Теперь, после необоснованного нервного напряжения, еще более сильная. Надо отлежаться.
Но опять не получилось. По настоянию соседа мы спустились к нему, чтобы посмотреть на потолок с разводами. Желание соседа понятно – чтобы я был свидетелем. Разводы, правда, оказались не слишком большими, и не было причины шум поднимать. Я когда въезжал, обнаружил у себя такой же потолок и сам забелил все пятна... Может, и это осталось что-то старое, хотя сосед клялся, что раньше разводов не было, а еще полчаса назад с потолка капало. Маленькая грязная лужица на полу подтверждала его утверждения. Но и это тоже не великая беда. Тем более что в кухню еще и мебель почти не успели завезти. Только стол, четыре табуретки и холодильник.
– Давно въехал? – спросил я.
– Вчера начал, – сказал сосед. – И потолок был чистым.
– Это дело поправимое. – Я собрался уходить, но сосед холодильник раскрыл и выставил непочатую литровую бутылку водки.
– Давай за знакомство...
– Голова у меня болит... Со службы отпросился.
– Где служишь-то?
– Мент я...
– О-хо... Плох тот мент, который не знает, чем голову лечат. Я наливаю... Правда, закуски нет... Только хлеб...
ГЛАВА ШЕСТАЯ
РОМАН БЕРСЕРК, ОТСТАВНОЙ СТАРШИЙ СЕРЖАНТ СПЕЦНАЗА ГРУ
ГЛАВА ШЕСТАЯ
РОМАН БЕРСЕРК, ОТСТАВНОЙ СТАРШИЙ СЕРЖАНТ СПЕЦНАЗА ГРУ
Давненько я не переживал таких острых ощущений. Это походило на преследование банды в чеченских горах, когда кругом другие отморозки бродят, и не знаешь, с какой стороны опасности ждать. С той лишь разницей, что в преследовании противника ненавидишь. А здесь только чувствуешь опасность за спиной, не зная – противник там или друг, спаситель, но от такой опасности только восхищение испытываешь. И это чувство по-своему приятное, немного ностальгическое. Военное чувство. И я понимаю капитана Аведова, заимевшего такую собаку. Даже недавняя моя схватка с ментами в «уазике» казалась детской забавой в сравнении с ощущением такой собаки на заднем сиденье.
Я сидел на переднем сиденье и в утренней прохладе чувствовал затылком горячее дыхание своего опасного тезки. Иногда в голове возникали мысли не слишком приятные. Кто в действительности может прочитать, что творится у собаки в голове. Берсерк просто пасть разинет и сомкнет ее у меня на затылке. Прокусить череп этими клыками можно без проблем. Но и здесь, как солдат в армии, я привык доверять своему командиру. По большому счету вся наша жизнь на доверии построена. В метро спускаешься и веришь механику, который эскалатор регулировал, хотя ни разу в жизни этого механика не видел и не слышал. Не задумываясь над этим, остаешься уверен, что механик не страдал в последнюю смену с похмелья, и эскалатор не провалится... В такси садишься и не сомневаешься, что водитель ездит уже не первый час в своей профессиональной карьере. Про самолет уже говорить не стоит. Доверяем не задумываясь, постоянно... В армии, естественно, доверяем командиру... Почему же сейчас я должен не верить Вадиму Палычу, если он посадил меня в машину? Посадил, значит, уверен, что пассажир на переднем сиденье в безопасности.
Я раньше считал, что единственные собаки, способные наводить на людей ужас, – это неукротимые в ярости кавказские овчарки. С другими серьезными псами встречаться не доводилось. Алабай уверил меня, что я в этой жизни знаю еще слишком мало...
– На следующем перекрестке направо, а дальше прямо, – подсказал я капитану. – Я покажу, когда во двор сворачивать. Во дворе ментовская машина стоит. У меня бинокль с ПНВ есть, я наблюдал из окна – всю ночную смену дежурные благополучно проспали. Поперек сидений с удобствами устраивались. Скоро их сменить должны... Здесь потише, в дороге выбоины...
После моей «Мазды» в «Шевроле-Нива» даже сидеть было неудобно, но я человек не капризный. Наверное, и у внедорожника есть свои достоинства. Однако для езды по городу все же моя машина более приспособлена. Особенно если ездить быстро, когда ощущаешь все преимущества динамики.
– Тебя караулят? – спросил Вадим Палыч, возвращаясь к ментовской теме.
– Они знают только двор, где я машину ставил, чтобы ее из окна было видно. Вернее, знают только въезд во двор. И караулят прямо во дворе. Приехали и стоят там, ждут дураков. Делать ментам нечего...
– Тебя не видели?
– У меня окна во двор выходят, а вход в подъезд с улицы. Не там менты стоят, где надо. Я прохожу в стороне.
– Мне где лучше машину поставить?
– Можно прямо под окнами, где моя «Мазда» стояла. У вас наверняка нет таких «противоугонок», как у меня стояли... Собственного производства... Я свою «Мазду» в компьютер на колесах превратил. Жалко, что сейчас простаивает...
– Куда спрятал?
– К знакомым на стоянку поставил. Там все парни с нашей войны. И владелец тоже...
– Это надежно.
– Да... Машину, значит, под окна поставим.
– У меня своя «противоугонка»... – капитан кивнул в сторону заднего сиденья. – Не завидую тому, кто на мою машину покусится...
С этим трудно было не согласиться. Одна оскаленная пасть способна, думаю, разогнать манифестацию противников автомобилестроения, которые не любят, когда машины во дворах ставят. В Москве это преимущественно старушки, желающие остатки жизни прожить в тишине и покое, с относительно свежим воздухом, который в крупных городах редко встретишь.
– Вот здесь во двор поворачивайте... Остановитесь... Я на углу подожду. Во двор въезжаете, налево и почти до конца. В той стороне есть специальная площадка для машин. Увидите...
– Мне хотя бы пять минут с Берсерком погулять надо...
– Хоть десять. Я подожду...
– Тогда двадцать. Время у нас есть?
– В другом конце двора – собачья площадка. За металлическим забором...
– Добро. Туда и схожу.
Вадим Палыч притормозил у угла. Я спокойно вышел. Берсерк даже не зарычал.
* * *Сначала я рассказал капитану Аведову обо всем, что со мной происходило. Потом стал выкладывать, что мне удалось узнать уже после схватки с ментами. Сервер Министерства обороны выручил меня и накануне вечером, когда я взламывал пароль сервера городского управления МВД. Хотя со своим домашним компьютером я мог бы и сам справиться часа за три, я все же предпочел время не терять и передоверить самую трудоемкую часть задачи более основательной машине, которая с делом справилась за шесть минут. Все это я выложил Вадиму Палычу, чтобы он знал мои возможности и опирался на них, если возникнет необходимость.
– Я точно так же ваш телефон нашел, – опрометчиво сообщил я.
– Где? – не понял капитан. – Я же не компьютерщик и нигде фигурировать не должен.
– Сервер ГРУ. Управление кадров.
Аведов помрачнел. Он, как офицер ГРУ, хоть и отставной, понимал, что если я справился с такой задачей без проблем, то и у любого потенциального противника наверняка есть собственные хакеры, способные взломать пароль. Я же даже не хакер. Я просто профессиональный программист, хотя и с неоконченным высшим образованием. Ему не нравилась такая система, которая не в состоянии сохранить режим секретности.
– Не волнуйтесь, Вадим Палыч. Я слышал, что все секретные и совершенно закрытые данные хранятся на носителях, которые запрещено вставлять в компьютеры, подключенные к сети. И набираются на таких же компьютерах. Чтобы, например, узнать список агентуры, следует обязательно сесть за соответствующую машину. А к ней не каждого подпустят.
– Хоть в этом успокоил... А как же шифрованная связь? – задал он естественный вопрос.
– Недавно читал информацию, правда, не по нашей стране, но современные шифровальные системы заменяют один знак комплексом символов разной продолжительности ряда, от одного до двенадцати, и на прочтение такой шифротелеграммы самому мощному в мире компьютеру требуется как минимум пару десятков лет. Шифровки по-прежнему не дешифруются... Компьютеры с двухъядерным процессором, а сейчас уже и такие есть даже в свободной продаже, способны использовать двадцатичетырехзначные комплексы символов. Это прочитать еще сложнее. Главное, чтобы не было периодичности...
– Ладно, вернемся к твоим проблемам. А потом дашь мне возможность отдохнуть пару часиков. С дороги слегка устала нога.
– Тогда, может, сначала отдохнете? – я поздно сообразил, что человек семьсот километров проехал без остановки.
– Нет, информацией следует загрузиться. Во сне иногда в голову хорошие мысли приходят. Выкладывай.
Сначала я сообщил, что установил на сервере управления МВД округа «трояна»...
– Это что такое? – поинтересовался Вадим Палыч.
– «Троянский конь»... Программа, которую ошибочно причисляют к вирусам, хотя она не наносит вреда компьютеру, в который попадает. «Троян» ищет нужную информацию и перекачивает ее по определенному адресу. Я запрограммировал своего «трояна», чтобы он всю информацию со словом «Вершинин» отсылал мне. И только появляется новый документ, как он сразу же перекачивается в мой компьютер.
– Ты мне просто глаза открываешь на весь ужас, который происходит в современном мире! – вздохнул капитан. – Нет тайн. Все разведчики в стране потенциального противника известны, и через них гонится дезинформация. Каждый офицер и чиновник становятся доступными для шантажа, поскольку не подозревают, что вся их переписка читается. Жуть какая! И жить в этом мире можно только простым человеком, к примеру, деревенским пастухом... Только вот пастухи в деревнях вымерли, потому что скота там уже почти не держат. Что дальше будет?
– Понижается роль агентуры, повышается роль спецназа, – подсказал я в том же полушутливом тоне.
– Спасибо. Утешил. Докладывай дальше...
– Дальше я знаю только мероприятия, которые предприняты для моего поиска. Во-первых, машина во дворе. Вы ее уже видели...
– Берсерк на нее лапу поднял. Менты не проснулись...
– Нашли мою бывшую жену, нашли мой номер мобильника... Но бывшая жена не знает, где меня искать, мобильник с санкции суда поставлен на прослушивание, но я трубками поменялся с парнем со стоянки, где «Мазду» оставил. Он знает, что его прослушивают, и лишнего не скажет... Я пользуюсь его трубкой... Вообще за весь вчерашний день он только один раз коротко поговорил, и все. Распечатка разговора ко мне тоже пришла, потому что помечена, как «в дело Вершинина»... На работе допросили всех, никто им никакой полезной информации не дал. В ментовской картотеке на меня кроме адресных данных по старой регистрации ничего не нашлось. Отправили запрос в ФСБ. Оттуда дали небольшой ответ и порекомендовали послать запрос в Управление кадров ГРУ. Запрос послали открытым электронным письмом. ГРУ в ответ через три часа запросило причину интереса. Только из повторного запроса ментов я узнал, что у обоих ментов из машины сотрясение мозга, у одного сломана рука и синяк под глазом, у второго сломана челюсть и выбито два зуба.