– Или в одиннадцать, в двенадцать, в час, – хихикнула я. – Но халва все равно будет ждать своего принца. Если вздумаешь опаздывать, представь, как я рыдаю у окна.
– Плачущая халва – душераздирающее зрелище, – без тени улыбки заявил Макс, взяв зазвонивший телефон. – Алло, слушаю…
Я не стала дожидаться, пока муж завершит разговор, спустилась в гараж, села в машину и поехала в сторону дома.
* * *Прежде чем подняться в квартиру, я решила зайти в наш супермаркет и поискать там разрекламированного Валечкой мастера Ашота.
Небольшой закуток с многообещающей вывеской «Чиню все, кроме мозгов» нашелся возле камеры хранения. Я вошла в крохотное помещение и, поздоровавшись, спросила:
– Можете поправить украшение на моей обуви? Одно, к сожалению, сломалось.
Темноволосый черноглазый мужчина с густой щетиной на лице взглянул на мои ноги.
– Предлагаю варианты. Ставлю вам две новые пряжки, которые подберу сам, или приносите свои. Могу еще приделать бантики или цветочки.
– Надолго туфли придется оставить? – предусмотрительно поинтересовалась я.
– Посидите на табуретке минут десять, и будет готово, – пообещал Ашот. – Вот, газетку под ноги подстелите. Дать посмотреть, какие аксессуары имеются в наличии? Хотите золотой или серебряный?
– У меня есть запасная пряжка, – сказала я и стала копаться в сумке в поисках подарка костюмерши Лены.
– Здравствуйте, Лампа, – произнес чуть хриплый баритон. – Вы тоже к Ашоту ходите?
– К Ашоту все ходят, – не упустил момента похвастаться мастер.
Я подняла голову, увидела Бориса, жениха Валентины, и сказала:
– Да, надо туфельку реанимировать.
Боря с интересом посмотрел на обувь.
– Красивые. И необычные. Вроде мужские, но на каблуках.
– Называются лоферы, – пояснила я. – Вы правы, их для сильного пола в начале тридцатых годов прошлого века придумал некто Сполдинг. А в конце шестидесятых появился вариант для женщин, и теперь обувку делают как без каблука, так и с ним.
– Вечно вы все у нас отнимаете, – засмеялся Боря. – Сначала брюки, потом эти ваферы.
– Лоферы, – поправила я. – А мужчины, кстати, тоже носят предметы женского гардероба. Например, юбки.
– Ашот, ты придешь на работу в мини? – без тени улыбки спросил Борис. – Или в штиблетах на каблучищах?
– Что я, дурак? – фыркнул сапожник.
– Шотландцы преспокойно носят килты, – уперлась я.
– Так они и овсянку едят, – поморщился жених Валентины. – Ашот, ты геркулес уважаешь?
– Гадость, – поморщился мастер. – Лучше мяса ничего нет. Но женщины его готовить не умеют. Маринуют в уксусе. Брр!
– А как надо? – заинтересовался Борис.
– Записывай, дорогой, – снисходительно произнес Ашот, – наш семейный рецепт от прадеда.
Я навострила уши. Но узнать рецепт маринада не удалось – в сумке затрезвонил мобильный.
– Вы сегодня участвовали в записи программы «Выбираем вместе»? – произнес грубый мужской голос.
– Да. А что случилось? – забеспокоилась я.
– Евлампия Романова? – проигнорировав мой вопрос, продолжал мужчина.
– Верно, – подтвердила я. – Кто со мной разговаривает?
– Беспокоит бригадир грузчиков-доставщиков Оболенский Турсун-Заде. Сегодня вечером дома будете? Привезем подаренные вам батареи в количестве семидесяти двух штук, – проревело из сотового.
Я захихикала.
– Уж не знаю, кого мой муж подбил на этот глупый звонок, но на сей раз ему не удастся поймать меня. Никогда не поверю, что участнице шоу отдадут радиаторы. Это же телевидение, а не благотворительная организация. И в следующий раз, когда Макс обратится к вам с просьбой помочь ему разыграть свою наивную супругу, не называйтесь Оболенским Турсун-Заде. Лучше уж Пушкиным-Лермонтовским.
– Так дома будете? – не сдавался незнакомец. – Неохота зря кататься. И радиаторы наверх переть не самое суперское развлечение.
– Экий вы непонятливый, я отлично знаю, кто вас подбил на идиотский разговор.
– Так везти или нет? – заорал собеседник.
– Давайте, – распорядилась я, – тащите все семьдесят две штуки. Имейте в виду, каждую батарею я изучу с лупой. Не дай бог поцарапаете, по судам затаскаю.
– С кем это вы так сердито разговаривали? – полюбопытствовал Борис, следя, как Ашот ловко приделывает пряжку к моему лоферу.
– Макс обожает розыгрыши, – пояснила я, – и иногда ему удается запудрить мне мозги. Но порой он совершает оплошность, и я мигом понимаю: муж хочет поймать меня на крючок. Вот сейчас как раз такой случай.
– Весело у вас. Хорошо, когда так, – улыбнулся Борис. – Лампа, можно мне Ашот ботинки Вали отдаст? Они готовы, просто взять их надо, а вам пряжки прикреплять придется минут пятнадцать, наверное.
– Конечно, конечно! Почему вы раньше не попросили, – укорила я парня.
Мастер встал, открыл шкаф, достал огромные кроссовки, размера этак сорок шестого, и протянул их Боре со словами:
– Держи, дорогой, я сделал твоей невесте лучшую профилактику.
Борис попятился.
– Ашот, ты чего? Валя отдавала бежевые лодочки. Там на каблуке стразы и пара камушков отклеилась, поэтому их в ремонт и сдали.
Сапожник широко улыбнулся.
– Видишь, и я шутить умею. Не только у нее муж веселый, моей жене тоже повезло.
– Лучше б ты работал руками, а не языком, – раздался за цветастой драпировкой женский голос.
Затем занавеска чуть раздвинулась, и стало видно красивую статную армянку, сидевшую за здоровенной швейной машинкой. Она сдвинула широкие брови и продолжила:
– Зачем людей держишь? Им домой надо. С дедом нашим поюморишь вечером у телевизора.
– Молчи, Мариам, – вяло огрызнулся мастер, – потеряй свою речь.
– Если женщины онемеют, мужчины вмиг назад в обезьян превратятся, – спокойно ответила Мариам.
– Эй, что ты несешь? – рассердился Ашот. – Что бы вы, бабы, делали, не будь на свете мужиков?
– Мы бы тогда дрессировали других животных, – ответила Мариам и задернула занавеску.
– Совсем мир с ног на голову встал, – пожаловался Ашот, – младшая сестра старшему брату замечания делает. Нет на нее нашего прадедушки. Держи, дорогой, ботинки, пусть твоя невеста их спокойно носит, больше ни один камушек не отвалится, гарантия Ашота. Мужчина пообещал – мужчина сделал.
– Точно, – раздалось из-за занавески, – мужик дал честное слово, что елку вынесет, значит, вынесет, и нет нужды ему о бывшей лесной красавице сто раз в середине апреля напоминать.
Боря взял туфли, положил их в пакет и ушел, а Ашот занялся моими пряжками.
Глава 12
Роза Леопольдовна весьма уютно разместилась в маленькой комнатке. А еще она приготовила вкусный ужин и испекла кекс. Ариша возилась в детской с очередным конструктором, из комнаты Егора раздавался еле слышный бубнеж – похоже, он зазубривал текст на английском языке. Фира и Муся носились по коридорам, выдирая друг у друга носок Макса. Я отняла у обнаглевших мопсих игрушку и пошла в свою ванную. В нашем доме несколько санузлов, и я на правах хозяйки застолбила за собой самый большой, с ванной. Максу достался вариант с душевой кабинкой. Муж не любит нежиться в пене, и он не делает маски для лица, которые надо держать на коже по двадцать минут, причем лучше всего при этом лежать в теплой воде. По-моему, абсолютно справедливо, что самая просторная туалетная комната досталась мне.
Я подошла к рукомойнику, посмотрелась в зеркало, взяла пенку, нанесла ее на лицо и начала умываться. И именно в этот момент раздался звонок в дверь.
– Сейчас открою, – крикнула Роза Леопольдовна.
Но я уже успела вытереть лицо, побежала к домофону в твердой уверенности, что пришел муж, забывший, как всегда, прихватить ключи.
– Кто там? – автоматически поинтересовалась я, не глядя на экран.
– Оболенский Турсун-Заде с батареями, – прозвучало в ответ, – доставка для Евлампии Романовой.
– Ну, сейчас кому-то больно будет… – пригрозила я, гремя замком. – Совсем не смешно! Я из-за тебя нормально умыться не успела. Где твои ключи, милый, а?
Продолжая изображать негодование, я распахнула дверь и онемела. На лестничной клетке возвышалась гора радиаторов, а на пороге стоял щуплый дядька в темно-синем комбинезоне и кепке с надписью «Доставка хоть куда».
– Вы Романова? – пробасил он.
У меня нашлись силы кивнуть.
– Пересчитывайте, – коротко распорядился грузчик. – А то потом вонять будете, что стырили у вас подарок.
– Вы в самом деле привезли батареи? – обомлела я.
– Вот бабы! – покачал головой бригадир. – Позвонил, предупредил, а все равно недовольна.
– Простите, – пролепетала я, – думала, муж шутит.
– Какие уж тут шутки, – нахмурился бригадир. – Эй, ребята, заносим…
Из-за Эвереста секций выдвинулись два шкафоподобных парня.
– Дядя Митя, куда их переть? – спросил один из них.
– Нехай хозяйка распорядится, – ответил начальник. – Где она место определит, туда и ложите!
– Нехай хозяйка распорядится, – ответил начальник. – Где она место определит, туда и ложите!
– Простите, но мне не нужны радиаторы, – испугалась я.
– Тю! И чего теперь? – разозлился дядя Митя. – Позвонил, предупредил, спросил, привез, опять недовольна? Назад «гармошки» не поволокем, их уже на вас оформили, склад возврат не примет. И у нас смена через полчаса заканчивается. Я же позвонил, спросил и чего услыхал? Сначала над фамилией моей постебались, потом доставку подтвердили.
– Извините, пожалуйста, – смутилась я, – думала, муж очередной розыгрыш затеял. У вас очень красивая фамилия, но редкая.
– Самая обычная, – буркнул дядя Митя, – Оболенский Турсун-Заде. Чего в ней редкого? У нас вся родня Оболенские Турсун-Заде, и никто не удивляется. Начинайте, парни, а то мы тут до утра застрянем.
– Стойте! – взмолилась я. – Оплачу вам лишние часы работы, только увезите радиаторы.
– Нельзя, – категорично отказал бригадир, – не положено.
– Тогда оставьте их на лестнице, – попросила я.
– Невозможно, – отрубил главный грузчик. – Правилами пожарной безопасности запрещено общее пространство личными предметами занимать. Да вы порадуйтесь, это ж бесплатно! Халява! Втаскивай, парни. А вы на листиках мне пока распишитесь.
Юноши начали вносить в холл секции и выстраивать из них подобие горной системы Большой Кавказ.
– Сколько тут документов… – обреченно сказала я.
– Так положено, на каждый подарок восемь копий, – объяснил дядя Митя. – У нас не горе-контора, а надежная организация, с квитками порядок, все по закону.
– Простите, Лампа, за неуместное любопытство, – затараторила Роза Леопольдовна, когда грузчики покинули квартиру, – но зачем вам столько железа, и что вы с ним собираетесь делать?
– Хороший вопрос, – вздохнула я. – Сама не знаю, как мне со всем этим богатством поступить.
– Тесно стало, – отметила няня. – Хорошо еще, что доставщики не поленились и почти до потолка штабеля сложили.
– Это радует, – пробормотала я и бросилась звонить Звягиной.
– Батарейки приперли? – обрадовалась Ириша. – Вот молодцы, не подвели. Скажи мне спасибо!
– За что? – не поняла я.
– Думаешь, все люди обещанное вот так, прямо вечером того же дня получают? – зачастила Звягина. – Нетушки! Наши герои, если сразу на себе презент не уносят, потом по полгода ждут. А теперь скажи, легко ли батареи на горбу от телецентра тащить?
– Нет, – признала я, – даже с одной штукой не справиться. А тут семьдесят две, вообще нереально.
– Но я редактор, – гордо заявила довольная собой Звягина, – и не поленилась одного пнуть, второго щипнуть, третьего пугнуть. Так что, битте-дритте, пользуйся, Лампуша! Здорово?
– Ага, – уныло ответила я.
– Ты счастлива? – не успокаивалась Звягина. – Очень уж я хотела доставить тебе удовольствие. Отблагодарить за помощь. Почему ты молчишь?
– От восторга онемела, – прошептала я. – Извини, Ирина, Макс дверь открывает, больше разговаривать не могу.
– Вау! Мы готовимся к ледниковому периоду? – воскликнул, входя в квартиру, муж.
Я шмыгнула носом.
– Глупо получилось.
– Откуда дровишки? – весело осведомился супруг.
Я чуть не заплакала.
– Я рассказывала тебе, что получила подарок на телешоу. Думала, ведущий просто так сболтнул, но нет, вот они, мои семьдесят два приза.
– Хочешь послушать, что Леня сказал про запись на телефоне Ларисы? – предложил муж.
Я мгновенно забыла про обогреватели.
– Конечно.
– Пошли в кабинет, – велел Макс. – У Леонида уши лучше, чем у летучей мыши.
– И глаза такие же, – хихикнула я, идя за супругом, – без трех пар очков ничего не видит.
Макс сел за стол и включил компьютер.
– Для нас сейчас главное его слух. Леня поработал над материалом, очистил его, изучил фоновые шумы, и вот что у него получилось. Говорила женщина, но ее голос был изменен примитивным прибором, который легко приобрести на рынке. Это не профессиональная аппаратура, штукенция для шутников, которые хотят либо посмеяться, либо поиздеваться над знакомыми. Серьезный человек воспользуется другим прибором. Звонившей лет двадцать с небольшим, она коренная москвичка, образование среднее. Скорей всего – курит.
Я не стала уточнять, каким образом Леонид ухитрился вытрясти такую уйму сведений из коротенькой записи. Ну, предположим, про москвичку понятно, мы все сильно акаем. А вот остальное? Но раз эксперт по звуку дал такое заключение, значит, оно верное. Леонид ас своего дела, я не помню, чтобы он ошибался.
– После изучения фонового шума стало понятно, что девушка в момент звонка сидела в кафе. И Леня установил его название.
– Это уж слишком! – выпалила я. – У него открылся третий глаз?
– Скорей четвертое ухо, – улыбнулся муж. – Вот, сама послушай.
Я затаила дыхание. Из ноутбука донеслись звяканье, гул голосов, чей-то смех, потом мужской голос заорал: «Чупака-тарапака! Ура!» Раздались аплодисменты и щелчок.
– Ну, что скажешь? – поинтересовался Макс.
– Чупака-тарапака? – повторила я. – Вас ист дас?
– Вопрос не в бровь, а в глаз, – похвалил муж. – На Марфинском валу работает «Дизайн-кафе восемь», почему оно так называется и где находятся семь остальных, одному богу известно. Но в этой харчевне в районе двадцати одного часа всегда подают особое блюдо под названием «Чупака-тарапака». Повара выносят из кухни подносы, на которых лежат небольшие, размером с грецкий орех, сверточки из фольги. Посетители их расхватывают. Потом шеф кричит: «Чупака-тарапака!» И народ быстро съедает содержимое упаковки. Кто первый правильно назовет, из чего сегодня приготовлено блюдо, тому машина в подарок.
– И владелец харчевни еще не разорился? – удивилась я. – Сколько бесплатных колес он раздает в месяц? Тридцать?
Муж хмыкнул.
– За пару лет стать обладателем иномарки умудрились лишь два человека. Все не так просто, как кажется на первый взгляд. Тебе может попасться ломтик красной рыбы, и ты завопишь: «Семга!» Но нужно назвать все ингредиенты, которые использовал шеф-повар, а тот засунул туда картошку, морковку, лук, специи. Последние тоже надо перечислить все до единого.
– Хитро, – сказала я, – выиграть практически невозможно. Не удивлюсь, если те двое, получившие автомобили, подставные лица, которых нанял сам хозяин, дабы подогреть страсти. А откуда Леня знает про чупаку-тарапаку?
– Ходит туда иногда, – засмеялся Макс, – участвует в действе, облизывается на седан.
Глава 13
На следующий день в районе полудня мы сидели с Ниной Егоровной Белкиной на скамеечке в холле большого торгового центра.
– Отвечу на все ваши вопросы, – пообещала бывшая секретарша хозяина клиники, где скончалась Раиса. – Илья Владимирович подло со мной поступил. Я служила его отцу, как верный пес, более двадцати лет, отдала лучшие годы жизни, а сынок на улицу меня выставил. Вначале заявил: «Нина, тебе, наверное, тяжело работать каждый день, поэтому я нанял еще одну секретаршу, ты обучи ее, будете приходить в офис по очереди. Зарплата твоя останется прежней, даже чуть ее повышу, а занятости поубавится». Я, дурочка, обрадовалась: ну наконец-то шеф меня по заслугам оценил. И три месяца идиотку, которую отдел персонала прислал, в человека превращала. Нет бы мне насторожиться, спросить себя: «По какой причине босс сладким голосом поет? Почему в приемную силиконовую куклу посадить надумал?» Но нет, ничего в мозгу не щелкнуло. Дальше – больше. Выписали мне премию, в отпуск аж на три недели отпустили. Я путевку купила, отдохнула на славу. Вернулась в клинику, и – ба-бабах! Приказ о моем увольнении готов. Ринулась к начальству, а меня новая помощница не пускает. Нет, представляете? Меня, которая столько лет…
Нина Егоровна задохнулась от возмущения, а я решила направить ее рассказ в нужное мне русло.
– В клинике часто случаются неприятности с больными?
Белкина немедленно откликнулась.
– Все расскажу! Но вы, когда в своей газете материал напечатаете, меня не упоминайте.
– Конечно нет, – пообещала я, прикинувшаяся корреспондентом популярного издания, – личность информатора всегда сохраняется в тайне.
Белкина расправила на коленях широкую юбку.
– Больницу основал Владимир Ильич Громов. Вот при нем никакого безобразия не было, он врачей через лупу проверял, сначала на испытательный срок брал. А когда пару лет назад Илья Владимирович отца сменил, тут и началось. Открыли отделение пластической хирургии. На фиг оно нужно? Илья набрал в штат приятелей, тех, с кем когда-то учился, выпивал-гулял. Раньше врачи чувствовали ответственность. С похмелья к операционному столу? Им бы такое и в голову не пришло. А Илюшины друганы без головы, дипломы не пойми как получили. Ну и побежали хорошие специалисты от нас прочь, а взамен шушера пришла. Очень быстро из прекрасной клиники с безупречной репутацией получилось то, что получилось. Больных по старой памяти много, но, думаю, скоро у Ильи и его гоп-компании лафа закончится, потеряют они всех приличных клиентов.