Кроме того, Александр Иванович предупредил, что обязанности по формированию взвода автоматчиков (так пока будет называться предложенный мной штурмовой взвод) из числа курсантов полковой школы и моего штатного взвода с меня никто не снимает. А чтобы жизнь медом не казалась, добавил, что заодно со мной будут заниматься бойцы конной и пешей разведки полка. Свой график занятий они сегодня тоже предоставят. Весело? Вот и я о том же. Не было хлопот, купила баба порося. Но не боги горшки обжигают, прорвемся! Так что по утрам в колонне полковой школы теперь можно было увидеть еще человек сто бойцов-разведчиков и примерно столько же из моей роты. За что мы заслужили почетное прозвище — «лоси». Толи еще будет!
Во-вторых. Я отобрал себе людей в штурмовой взвод. Пусть не обижаются представители других национальностей СССР, но у меня оказались представители только славян: русские, чуваши (не считаю я их инородцами, хоть убей), украинцы и белорусы. Среди них были и казаки, что меня не могло не радовать. Именно их фамилии появились в списке вечерней поверки роты вместо убывших на доукомплектование остальных взводов бойцов. Правда не обошлось без небольшого скандала в тихом семействе. Узнав о переводе бойцов в другое подразделение, их бывшие «несознательные командиры» пытались качать права. По-хорошему, их можно было понять — отбираешь, растишь, готовишь, а тут бац и забрали к другим. А они на них рассчитывали, как на младших командиров. Я бы и сам возмущался. Но увы, против задействованного командного ресурса не попрешь… Кроме того, нашлись и снайпера. Двое ротных и еще двое выделенных из числа прошедших обучение на сборах в дивизии.
Сам взвод был мною разделен на шесть отделений. Четыре стрелковых отделения по 9 человек — командир отделения, шесть автоматчиков плюс расчет пулемета. Снайперское отделение, состоящее из снайперов и их помощников. Отделение тяжелого вооружения — расчет станкового пулемета и минометчики с двумя 50-мм минометами.
С согласия капитана Гончара, взводная пирамида была освобождена от имевшихся там трехлинеек. Их место заняли автоматы, самозарядные и автоматические винтовки, собранные с остальных пирамид роты. А так же свое место занял станковый пулемет ДС-39. Кроме того, на всех бойцов на складе нашлись штык-ножи от трофейных маузеровских карабинов (как они там оказались история умалчивает). Взвод ежедневно занимался со своим оружием. Изучал и обслуживал. А поводом для этого была почти ежедневная подготовка в полевых условиях.
Она велась на базе фортов литер «А» и № 1, порохового погреба № 1, построенных в конце 19-го века и помещения которых мало чем отличались от крепостных. Лучшей штурмовой полосы все равно не найдешь, как не старайся. Все необходимое здесь есть, выдумывать ничего не надо. Туда и обратно мы добирались на автомашинах автобата, с которым наладились очень хорошие и дружеские отношения. Можно было и пешком, но выдвижение взвода автоматчиков в полной выкладке с оружием вызвало бы бурное обсуждение. Убывали мы из крепости утром сразу после завтрака и находились там до ужина, обедая во втором батальоне. По возвращению в казарму, занятия продолжались до самого отбоя. Частенько с нами занимались и разведчики. Ну, а присутствие на наших занятиях особиста, старшего лейтенанта Горячих или кого-нибудь еще из офицеров штаба полка даже не вызывало удивления. Несколько раз с Горячих приезжали еще несколько неизвестных командиров. Заглядывали и пограничники, так на всякий случай и по обмену опытом. На занятиях велась фотосъемка, на мой, между прочим, фотоаппарат. Правда, фотопленку на это дали в политотделе.
Сначала у нас с Горячих было некоторое недопонимание, связанное с тематикой и местом проведения занятий. Но оно было снято, когда я объяснил что на той стороне Буга стоят аналогичные укрепления, построенные одновременно и по одному проекту с нашими. А конструкции дотов, в принципе, что у нас, что у немцев, похожи. Он сначала не поверил, но через день, молча, снова присоединился к нам. Видимо, проверил информацию по своим каналам. И кое в чем даже помог. По моей просьбе провел занятия по изучению немецкого оружия. Кстати, моя просьба его совершенно не удивила.
Я старался как можно быстрее провести боевое слаживание взвода — нам судьбой слишком мало было отпущено времени. И с каждой минутой приближалась война. Требовал с бойцов много и строго, наверное, даже излишне. Учил жестко, как самого учили, война ведь никого не пожалеет. А так, может, повезет и полученные знания помогут выжить. Были ранения, но, слава богу, легкие, по касательной, не причиняющие большого вреда здоровью.
Что мы изучали?
Медицинскую подготовку с бойцами провела симпатичная военврач. После первого же ранения, бойцы стали носить с собой индивидуальный пакет, а у назначенного санинструктором бойца (учился на первом курсе медицинского училища) была укомплектованная медицинская сумка (огромное спасибо начмеду).
Табельное оружие и приемы стрельбы из него. Для этого несколько дней провели на дивизионном стрельбище, учились стрелять. Благо с патронами проблем не было и выдавалось их столько, сколько запросишь. Майоров по секрету сказал, что склады боеприпасами забиты, скоро складывать будет некуда.
Учились бросать гранаты из окопа и из окна здания. Первого раненого именно там и получили — немного посекло осколками гранаты. Хорошо еще, что все обошлось. Зато все стали носить каски.
Рукопашный бой, в том числе малой пехотной лопаткой, штык-ножами и вообще любыми предметами, что могут попасть в руки.
И главное, учили тактику действий в парах и тройках при проведении штурмов и отражении атак.
Плохо было то, что нам осталось так мало времени. Еще хотя бы месяцев пять на подготовку! А так мы еще сырые, хотя на фоне остальных выглядим получше. И это заслуга явно не моя, а бойцов. Без их желания и упорства ничего бы не получилось.
В-третьих. После обеда 8-го июня второй батальон убыл на замену моего. С напутствием оборудовать батальонный узел обороны траншеями вместо ячеек. Кстати, это не вызвало возмущение ни у кого — ни у командования дивизии, ни у остальных командиров. А девятого пришло распоряжение от штаба армии о выделении еще одного батальона на строительство укрепрайона. И первый батальон тоже покинул теплые казармы, переместившись в Козловичи.
В-четвертых. Мой батальон, прибыв на место постоянной дислокации, наконец-то занялся боевой подготовкой с личным составом. И в этом мне тоже пришлось принять активное участие, путем проведения занятий по строевой, огневой и физической подготовке в роте.
В-пятых. Тогда же, 8-го июня, ко мне подошел начальник службы снабжения полка воентехник 1-го ранга товарищ Жмакин. Солидный и великой душевной доброты человек, помогший решить целую кучу вопросов, связанных с изготовлением нагрудников, подкладки под них и с вещевым снабжением взвода. Через него на армейском складе в Бресте удалось выбить столь дефицитные новые снайперские винтовки с хорошей оптикой, маскхалаты. Для изготовления нагрудников нашлась необходимая сталь и прекрасный кузнец. Правда, за три дня он смог сделать всего два опытных образца, но зато внешне очень похожих на свой прототип СН-42. 12-го июня на дивизионном полигоне в Северном городке мы провели их испытание. В том числе, сравнили с где-то найденным Grabenpanzer M16 — немецким нагрудником времен первой мировой войны.
В этом занимательном деле приняло участие командование полка в лице его командира, комиссара, начштаба, снабженца и особиста. Демонстрацией нагрудников занимались мои бойцы. Они надели их на себя и по указанию комиссара подвигались в них. Потом предоставили возможность командованию лично примерить и испытать нагрудники на себя. Высокая комиссия отметила, что при весе около 5 килограмм кираса хорошо прикрывает грудь бойца и не мешает пользоваться оружием. А затем занялись более увлекательным делом — стрельбой по ним. Звон от попаданий стоял на весть полигон. Нагрудник достойно выдержал обстрел из револьвера, пистолета и автомата на дистанции 50-100 метров. Ни одного пробития, только несколько вмятин. На дистанции 20 метров задержал осколки гранат — пробития нет, остались только царапины. Винтовочные и пулеметные выстрелы держал на дистанции до 300 метров. Что всеми было отмечено положительно. Проверять на человеке, как он будет себя чувствовать при попадании пули в нагрудник, не стали. Посчитали, что изготовленная подкладка в достаточной мере погасит удар. Ход испытаний снимался на фотоаппарат.
В общем, о нагруднике говорили положительно, правда указывали и на недостатки — большой вес и то, что не прикрыта спина. Что я мог им ответить на это? Только правду о том, что нужно искать другие сплавы стали и снова пробовать. И лучше боец будет иметь нагрудник, чем находиться без него. Это уже никто не стал оспаривать.
Итоги эксперимента, после совещания с комиссаром, подвел командир. Он сказал, что опыт получился положительный. Такой нагрудник действительно будет востребован для штурмовых подразделений. Но еще нужно провести более массовые испытания. Было решено сделать такие кирасы на весь взвод, точнее, насколько хватит металла в мастерской. Кроме того, Жмакину было дано поручение поискать еще металл.
В этот же день командование полка посмотрело чему научился и что может взвод. Были проведены контрольные стрельбы. Они меня откровенно порадовали. Хотя бы тем, что все бойцы попали в цель. Бойцы действовали слаженно, но и грубых ошибок хватало. Правда, начальство этого не заметило и оценило достигнутые успехи положительно. Всем объявили благодарности, а снайперам и первым номерам пулеметных расчетов присвоили воинское звание «ефрейтор». Я-то наивный думал, что это специально сделали, чтобы отметить моих людей. Оказалось все намного проще. Приказ о присвоении званий был заготовлен на них по окончании сборов в дивизии. А тут такой повод подвернулся. Вот и совместили приятное с полезным.
Пока бойцы обедали, были проведены еще одни испытания. На сей раз пробовали изготовленные по моим чертежам в полковой мастерской глушители для пистолета, револьвера и винтовки. Всего было изготовлено шесть экземпляров глушителей, по два на каждый тип оружия. На испытаниях, как я и обещал, присутствовал Майоров. Пробные стрельбы прошли неплохо. Глушители работали штатно, хорошо гасили звук, но не долго, выдерживали всего по 30–40 выстрелов. Эффективная дистанция огня сократилась более чем наполовину. Но все равно, это был очень хороший результат. Меня хвалили и предлагали продолжить работу в этом направлении. По одному образцу глушителей, после испытаний, себе забрал Горячих, для демонстрации своему начальству. Мне для хорошего человека и нужного дела не жалко. Тем более что запчастей еще наделали, так на всякий случай.
По результатам всех испытаний были составлены соответствующие акты. По экземпляру актов направили в штаб дивизии. Туда же были направлены и фоторепортажи с места событий.
В-шестых. По прибытии в расположение, Нестор познакомил меня с очень интересным человеком — Самуилом Абрамовичем. Это был уважаемый всеми соседями пожилой еврей, живший со своей большой семьей не далеко от крепости в собственном доме на ул. Каштановой. Сей муж был прекрасным портным. Именно ему я заказал изготовить разгрузку по моему эскизу. Умнейший человек, выслушав все мои пожелания, он уже через два дня продемонстрировал мне готовую к использованию вещь. Выполненная из парусины, она была очень похожа на ту, что я носил в своем времени. Все было сделано как надо, негде ничего не мешало. Практично и удобно. Объем менялся регулировкой ремешков. Магазины отлично входили в кармашки. Мастерством Самуила Абрамовича я был очень доволен. Не дорого и качественно. Ему же я сделал еще несколько заказов для нужд своего взвода. На пошив разгрузок и маскхалатов по типу «Кикимора» и «Леший», тем более, что особо сложного там ничего нет. Он же мне достал десяток отличных цейсовских биноклей, а то в полку их мало. Я не спрашивал, откуда он взял необходимые материалы и вещи. Меня устраивало то, что он их сделал или достал. Поэтому молча доставал деньги и платил. С ним же мы провели небольшой гешефт. Я сбыл свои зимние вещи. Все равно пропадут в крепости, а так я выручил вполне приличные деньги.
Самуил Абрамович оказался очень гостеприимным и радушным хозяином. Мы с ним много разговаривали о жизни и музыке. Я даже побывал на домашнем концерте, который давали его домочадцы. Не знаю, как соседям, но мне понравилось. Говорили мы и о приближающейся войне. У многих остались родственники на той стороне Буга, которые сообщали интересные сведения. Очень осторожно и не уточняя, откуда узнал, он сообщил, что на той стороне к немцам прибывает пополнение. Что на старых крепостных фортах тренируются солдаты. А в Тересполе начато выселение людей из их домов. Что местное население боится войны и с апреля потихоньку скупает продукты и запасается самым необходимым. И спрашивал у меня что делать? Что ждал от меня этот человек, беспокоящейся о своей семье? Каких откровений? Разводить панику в городе я не собирался. Поэтому отвечал что мог. Единственное о чем я ему сказал, так это том, что война действительно скоро будет и лучший выход уехать куда-нибудь подальше отсюда. Через несколько дней после нашего разговора Самуил Абрамович сообщил, что отправляет детей и внуков в гости к дальним родственникам в Смоленск. Сам же он решил никуда не выезжать и остаться здесь. Кроме того некоторые семьи тоже решили отправить своих детей навестить родственников живущих в центре страны.
Сведения, сообщенные Самуилом Абрамовичем, я сразу же докладывал Горячих.
В-седьмых. Я закончил свой макет крепости. Сделанный из проволоки, дерева, старых газет, клея, гречки, он красовался на столе посреди комнаты. Зашедший как-то ко мне Горячих, увидев его, по-русски высказался в том смысле, что классно сделано. Я старался. Даже красками раскрасил. Конечно, до шедевра он не дотягивал, но основные объекты на нем были отображены. По нему вполне можно было ориентироваться, что и где находится. Простояв у меня несколько дней, макет перекочевал в клуб полка на всеобщее обозрение, дополнив собой выставку произведений самодеятельного искусства бойцов части.
В-восьмых. Благодаря ежедневным пробежкам увеличилось количество ящиков с песком, расставленных в целях противопожарной безопасности в самых неожиданных местах Арсенала. Спросите почему? Ответ очень прост. Все уклоняющиеся от кросса стали носить, под руководством нескольких сержантов, песок в носилках. Этим одновременно решалось несколько проблем: отрабатывалась переноска раненых и улучшалась противопожарная безопасность. Чтобы песок не носить назад, были изготовлены и расставлены во всех отсеках и коридорах ящики для его хранения. Однако количество уклоняющихся от кросса сокращалось слабо. Поэтому лишний песок складировался в мешках и ящиках у забора ближайшего к Тереспольским воротам проезда. Благо рядом был пост и часовой мог контролировать его сохранность. А то были любители на халяву утащить чужое к себе.
В-девятых. Наши почти ежедневные встречи с воентехником 1-го ранга Жмакиным дали еще один положительный результат. От берега Буга в конюшни полка, расположенные в Кольцевой казарме, был проложен пожарный рукав, укрытый от чужих взглядов слоем земли и дерева. Не далеко от стоянки пограничных катеров на реке в бочке был размещен один конец рукава, а второй был соединен с ручным насосом, стоящим в каземате недалеко от входа в конюшни.
В-десятых. На совещании у командира полка по итогам контрольных стрельб моего взвода было принято решение о создании взводов автоматчиков во всех стрелковых ротах. Тогда же было принято решение о немедленном начале перевооружения во всех батальонах. Тем более, что оружия на складах для этого скопилось достаточно. Кроме того, указывалось на необходимость ежедневного изучения оружия и для этого дополнительно выделялось время.
Что еще? Если говорить о служебных делах то, наверное, стоит отметить, что с 10-го июня весь личный состав спал одетым. А большинство командиров ночевало в казармах. Объяснялось это усилением боевой готовности в связи с напряженностью международной обстановки. Правда Степанов мне по секрету сказал, что это было связано еще и с распоряжением штаба корпуса об отработке минимального времени для сборов частей по тревоге.
А тревожиться было от чего.
* * *СООБЩЕНИЕ НКГБ СССР НАРКОМУ ОБОРОНЫ СССР ТИМОШЕНКО С ПРЕПРОВОЖДЕНИЕМ ЗАПИСИ НАБЛЮДЕНИЙ
N 2173/м 9 июня 1941 года Совершенно секретно
Направляем запись наблюдений сотрудника НКГБ СССР, произведенных им во время проезда через территорию Генерал-Губернаторства и Германии днем 5 июня 1941 года.
Зам. народного комиссара
государственной безопасности Союза ССР Кобулов
Сообщение из Берлина:
1. В прилегающей к советской границе полосе, с обеих сторон железной дороги от ст. Малкиня расположены крупные германские воинские части, в том числе кавалерийские. Значительная часть из них расположена в лесу.
2. На протяжении 200 километров вглубь от советской границы идет спешная работа по строительству новых железнодорожных веток и стратегических шоссейных дорог, реконструкция старых железнодорожных магистралей и устройство новых разъездов.
3. Все мосты охраняются зенитными пулеметами и зенитной артиллерией мелкого калибра. Обслуживающий персонал находится тут же в полной боевой готовности.
4. На пути до Кутно встретили 25–30 эшелонов, направлявшихся на восток с моторизованными войсками с полным вооружением: зенитные пулеметы, мелкого и среднего калибра зенитная артиллерия, минометы, противотанковые пушки, мелкие и средние танки и пр.