— Почему же. У нас второй батальон должен отправиться на лесозаготовки. Вот пусть заодно и здесь поработает. Да и полковую школу надо вывести в поле. Давно пора казарму у них подремонтировать. Думаю, они тоже не откажутся помочь здесь все организовать. А Седов, раз у него все так хорошо получилось, за всем присмотрит. Заодно здесь пока за коменданта побудет, — предложил Почерников.
— Правильно! Карп, давай завтра начинай завозить сюда все необходимое. Я дам команду Гончару, чтобы тут сделали как надо. А ты, Николай Иванович, возьми на себя разговор с женсоветом. Да подумайте с Иван Михайловичем о программе развлечений для женщин и детей.
— Сделаем, — ответил Аношкин.
Обсудив еще несколько вопросов, Жмакин и Почерников пошли к своим уже заждавшимся семьям.
— Хорошие у нас люди, комиссар, — сказал командир полка. — Не успели мы с тобой задуматься, как они приходят сразу с готовым решением.
— Что верно, то верно. Скоро дойдет до того, что мы дома будем сидеть пиво пить, а в полку все без нас будет решаться. Тут ко мне с провокационным вопросом подходили.
— Это с каким же?
— Как насчет эвакуации семей в связи с угрозой войны?
— Давно это было? И что ты им ответил?
— Вчера. После политинформации по заявлению ТАСС. Ответил, что вопрос правильный и своевременный. И что мы не хотим войны с немцами. А если что, то мы их… А по семьям сам знаешь. Это категорически запрещено обкомом партии — вдруг самовольное действие может быть неправильно истолковано местным населением.
— Так мы ведь фактически это и сделаем. Не боишься прослыть паникером?
— Нет. Черт не выдаст, парт. комиссия не съест. Да и разве это эвакуация? Это коллективный выезд на природу. Именно так и буду отвечать, если спросят. Завтра в политотделе дивизии расскажу о проведенном мероприятии, заодно предупрежу о следующем. Думаю, что за это ругать не будут. И паникерами нас с тобой, Дмитрий Иванович, никто не объявит. Главное — наши люди успокоятся. И нам с тобой спокойнее будет. Ну, а дальше посмотрим. Ты как считаешь, я прав?
— Прав. Я с тобой полностью согласен. Случись, что отсюда эвакуировать на восток людей куда легче будет, чем из крепости. Так что я с тобой, комиссар. Одной мы веревочкой связаны.
— Раз такое дело, может и вправду по пивку? И искупаться не грех. И нашим женщинам надо внимания уделить, а то они совсем заскучали в теньке смотря на остальных.
— Верно. Я вот, что думаю, надо будет ориентировать народ на выезд после обеда 20-го. Как раз будет пятница. Женщины без спешки соберут с собой необходимое, в том числе тревожные чемоданчики. Да и тут все сорганизуют.
* * *15-го июня 1941 г. реакции на заявление ТАСС от Британского и Германского правительств не последовало…
* * *Из телефонного разговора Вали и Кати, состоявшегося вечером 15-го июня 1941 г:.
— Валя! Здравствуй, как ты? Все в порядке? Скажи пожалуйста, что с Владимиром? Есть сведения от него? Где он? Когда появится? Он срочно нужен. С ним срочно хочет поговорить Главный редактор!
— Катенька, здравствуй! У нас все отлично. Володя, пока не нашелся. Как что будет сразу сообщу…
* * *С наступлением темноты никто из присутствующих ехать в крепость не захотел. К тому же, еды и алкоголя оставалось еще более чем достаточно. Детей уложили спать в палатках и устроили танцы под светом керосиновых ламп и яркой луны. Затем пили чай с вареньем и пирогами. Спать легли поздно.
Бойцам тоже достался кусочек веселья — праздничный обед и ужин с большим количеством жареного мяса. Зря я им, что ли, брал свиную тушу? А так же бочку кваса и немного пива.
Если коротко подводить итоги дня, то всем понравилось. Были неоднократные пожелания командованию проводить такие выезды регулярно. А то жить в полутемных, с вечно горящими лампочками, казематах всем надоело. Командование обещало подумать над этим вопросом. Постепенно народ стал расходиться по палаткам и вскоре на поляне никого не осталось. Лишь парные патрули периодически обходили ее, контролируя периметр.
Когда все угомонились, ко мне подошел Сергей. Его сослуживец Михаил сильно устал и лег в моей палатке, а вот нам спать совершенно не хотелось. Днем хоть и сидели рядом, особо поговорить не удалось — приходилось постоянно прерываться то на одно, то на другое. Выпивали понемногу и оба были, в общем-то, трезвыми. Потом, когда пошли гонять мяч и купаться, стало совсем не до беседы. И только сейчас настало время поговорить.
Достав из ранца припасенную бутылочку коньяка и подхватив на кухне немного закуски, мы пошли к реке. Сев на одну из поставленных на берегу лавочек, стали периодически прикладываться к принесенному с собой, продолжая начатый ранее разговор. Говорили в основном о девушках, об обстановке в городе и слухах о возможной войне. Оба были людьми военными и достаточно трезво оценивали происходящее вокруг. Слишком много циркулировало слухов в городе среди жителей о войне и в скором приходе немцев. Сошлись на том, что это все неспроста и что-то будет. И похоже в ближайшее время. Не мог же я ему в открытую сказать, что через неделю начнется война! Я еще со своей головой дружу. Вот и сидели, играли в мозговой штурм. Вопрос был еще интересен тем, что касался непосредственно нас и нашей службы. Сергей знал, чем я занимаюсь. А вот мне так и осталось непонятным, что собственно он делает у себя в части и какую должность занимает. Но уточнять я не стал. Зачем? Захочет сам расскажет.
В ходе беседы я рассказал о возможных действиях немецкой стороны в случае конфликта или их провокации. Что одной из главных задач немцев будет захват неповрежденными мостов и железнодорожной станции для организации переброски войск и тяжелой техники на нашу сторону и дальше.
— Я это знаю. Мы для того и существуем. Чтобы этому помешать.
— То-то я смотрю у вас один взвод на два моста…
— Ты о Мише что ли? Так они рядом. И одного взвода для охраны вполне хватает. Кроме того, мосты от границы находятся далеко.
— Далеко? Я бы так не сказал.
И я рассказал о том, как мосты можно захватить диверсионной группой переодетой в нашу форму и не допустить их уничтожения. Заодно поделился информацией Фаины Моисеевны.
— И какой из этого выход? — спросил Сергей.
— Усилить и ужесточить охрану. Другого выхода не вижу. И уничтожить их при первой же возможности.
— Это все так. Но вот сделать это вряд ли получится. Людей не хватает.
— У всех такое положение. Но согласись, что это надо сделать. И еще, помнишь, когда мы с тобой в ресторане были, рядом немцы сидели?
— Помню. По-моему железнодорожники. И что?
— Так вот. Я их не очень хорошо понял, но они говорили про какие-то провода, что наши тянули к мосту через Буг. Слышно было не очень хорошо, но достаточно разборчиво. Это случаем не о вашей системе подрыва говорили?
— Кто его знает? — пожимая плечами, ответил Сергей. Видно было, что информация его заинтересовала. — Там насколько я знаю, телефон в ДОТ проводили, могли видеть.
— Прости, тут я тебе не помощник. Что слышал, то и сказал, а вот решать уже вашему командованию. Если ты это ему передашь.
— Передам, так, на всякий случай. А то вдруг что. Мы уже давно за ними смотрим. Эти «железнодорожники» от шпионов совсем не отличаются. Идет такой по перрону, а ногу словно на плацу ставит. Немцы они чистюли известные. Но все равно, рабочего человека всегда видно, а у этих руки другие. Пальцы чистые. Да и выправка военная, словно лом проглотил. Даже и не прячут ее. Рабочие так не ходят, я то уже присмотрелся к ним. Среди них тоже бывших хватает, но эти явно не из рабочих. И взгляд такой оценивающий. За информацию спасибо. Я командиру доложу, может что придумает. Ты Ирину давно видел?
— Давно. Как с тобой были в ресторане, так больше и не встречал…
Так разговаривая, мы допили коньяк и отправились спать. Утро оно конечно добрым бывает редко, но дело надо делать…
16 — 17 июня 1941 года. Брестская область
Утро понедельника для меня началось, как всегда кроссом. Только в этот день он был по пересеченной местности и со всей необходимой выкладкой. По маршруту нас вел Новиков, который проложил его так, как я и просил. Через лес, буераки, овраги и ручьи. Несмотря на все тяготы, никто не отстал и не сломался. Похоже, втянулись. Новиков показал мне длинный и широкий овраг, в котором вполне можно было организовать стрельбище, а на поляне рядом с ним штурмовую полосу.
По возвращении в лагерь меня ждал разговор с командованием полка в лице комиссара. Оказывается, позавидовав членам семей нашего батальона, командование решило здесь сделать временный лагерь и для остальных семей. Чтобы они могли отдохнуть с детьми на свежем воздухе. Я назначался комендантом этого цирка. Мне поручалось все здесь подготовить и обеспечить необходимым к 20-му июня. После чего мы с ним сели составлять список этого самого необходимого. Перечень получился объемным, но вполне реальным. Комиссар обещал все предоставить. Мне же оставалось только взять под козырек и пообещать сделать все в лучшем виде.
Спросите, какая польза от этого? Отвечу — посмотрите, ради интереса, фильм «Брестская крепость». Там есть кадры гибели членов семей командиров в своих домах и казематах крепости. Только туда не вошло то, что выжившие в крепости в дни обороны, позже были расстреляны немцами. А тут есть такая возможность спасти людей! Когда мы обговаривали выезд на природу, была такая мысль. Но как ее озвучить? А тут само командование пришло к варианту — вывезти семьи подальше от крепости. Надо будет только продумать, как и куда их эвакуировать. А то, похоже, это ляжет на мои хрупкие плечи. Но я даже готов доплатить из своего кармана, чтобы вывезли всех гражданских из крепости.
Дальше были разговоры с Гончаром, Руссых и Жмакиным о том же. Мы быстро пришли к взаимопониманию. Затем был завтрак и отъезд гостей. Все тепло друг другом прощались кто до вечера, а кто и до конца недели. В семейном лагере оставалось десяток женщин и примерно столько же детей. Вечером к ним вернуться мужья. А пока они собирались загорать и купаться.
Выделив команду для подготовки мест под установку новых палаток и дежурную смену по лагерю, направился с остальными на занятия к облюбованному оврагу. Там мы провели весь день. Оборудовали стрельбище и штурмовую полосу. Учились движению по лесу, действиям групп снайперов, ориентированию на местности, изучению оружия, преодолению препятствий. Вроде бы знания неплохо усваивались под товарищеский смех и шутки над неудачниками. Нам бы иметь еще с пяток раций — было бы вообще класс. Но где их взять?
В лагерь вернулись к ужину. Поручив личный состав сержантам, обошел лагерь и с дежурным обошел «женский городок». Там все было хорошо и сделано на совесть. Места под палатки подготовлены. От бурьяна и веток освобождено и выровнено еще несколько площадок. Все палатки окопаны. Заготовлены дрова для кухни и лагеря. Выкопаны ямы под туалеты, мусор и душ. Сделаны коновязи, лавочки и столы. На это ушли остатки стройматериалов. А новых еще не привезли. Жалоб и просьб пока не поступало и всего хватало. Но долго так продолжаться не сможет. Дети есть дети, а только купания и прогрева на солнышке для них мало. Нужны подвижные игры, занятия и «веселуха». С этими мыслями я вернулся к себе в палатку.
Вызвав сержантов, обсудили сложившуюся ситуацию. Пришлось выделить несколько бойцов, ранее учившихся в педучилищах, для «хороводов» с детьми. Заодно пусть займут детей подготовкой к эвакуации. Научат через лес маршрут прокладывать, санитарию соблюдать и в лесу выживать. А девочкам, что постарше, организовать курсы медсестер. И обязательно их матерей к этому привлечь. Такие знания по жизни всегда пригодятся.
Наше совещание прервал дежурный, доложивший о прибытии повозок транспортной роты.
Командир транспортной роты старший лейтенант Семен Марков сообщил, что на подводах доставили боеприпасы для склада боепитания и продукты. Пришлось выделять людей для разгрузки. Пока она шла. Семен сказал, что часть подвод с ездовыми оставит в моем распоряжении для организации эвакуации семей и просто на всякий случай. Так что моего полку прибыло. Был просто цирк, а стал цирк с конями!
Но это был не последний сюрприз на сегодня. Прибывшие к своим семьям командиры сообщили, что к женам нашего батальона хотят присоединиться семьи из погранкомендатуры и автобата. Виной этому был рассказ женщин, побывавших здесь. Остальных он впечатлил, ну те и насели на своих мужей с просьбой договориться о поездке к нам в лагерь. Нашему командованию отбиться от этого не удалось, а может оно и не хотело, прекрасно понимая подоплеку. По большому счету это была скрытая эвакуация семей из зоны возможного конфликта.
Неужели такая малость, как поездка в лес на пьянку уже меняет историю? Или просто нужен был повод, а его не было? Или никто не догадался его придумать? Или просто боялись прослыть паникерами? В крепости на начало войны жило около 300 членов семей командиров. С началом войны командиры первым делом пытались спасти их, а уж затем бежали в свои части. И попадали под огонь немцев, прорвавшихся в крепость. Они массово гибли, а бойцы, оставшись одни, не могли оказать достойного сопротивления. Если все получится, как задумано, то командиры отсюда прямиком рванут в батальоны, выведенные из крепости, не беспокоясь о судьбе своих родных. А вот это было уже интересно.
Ладно, это все в будущем. Поживем, увидим. И вообще, может быть я не в своей реальности. И война здесь не начнется утром 22 июня? Хотя, пока никаких крупных изменений в истории я не вижу. Что толку сейчас определять та или не та реальность? Скоро сам все увижу. Сейчас у нас есть настоящее, и мое дело подготовиться к приему кучи женщин и детей. Да заодно заняться подготовкой к их эвакуации. Кроме этого, мне еще нужно решить вопрос о том, кто и как их будет развлекать. Лучший выход из этого — найти чьим заботам их поручить. Выделенным парням и с той кучей детей, что сейчас в лагере работы выше головы хватит. А когда прибудут остальные, то вообще заплачут от горя. Так что срочно нужен инженер человеческих душ в ранге батальонного комиссара или хотя бы политрука. Пусть они этим профессионально занимаются. У меня своих задач много и я их до войны решить не смогу. Личный состав только притирается, стреляет из рук вон плохо, в лесу ходят, как стадо медведей — слышно за пару километров. Хорошо, хоть тактику действия малыми группами более или менее освоили, а то бы вообще дело дрянь. Да, научились друг друга прикрывать. Да, чуть-чуть стало получаться действовать в помещении. Сначала граната по низу, а затем, после ее взрыва, сами. Но все равно еще работать и работать. А тут еще чужие женщины на мою голову. Нашел себе головную боль.
Чем? Хотя бы тем, как я их всех отсюда эвакуировать буду. Имеющихся повозок, что здесь есть, мне на всех не хватит. Все равно их заберут для доставки припасов в батальоны. С учетом действия авиации и артиллерии противника неизвестно, сколько из них вернется обратно. Пешком женщины и дети далеко не уйдут и попадут под раздачу. Нужен любой автотранспорт, но лучше приспособленный для перевозки людей. А с этим вопросом надо идти к командиру или начштаба. Ведь должна же быть запланирована техника для эвакуации семей. Так что сюда ее ко мне и желательно с большим запасом топлива. Да таким, чтобы хватило до Минска или еще дальше. Нечего ей в крепости без толку гореть, экологию нарушать или на немцев работать.
Вообще-то заниматься эвакуацией людей мне бы не хотелось. Безусловно, сохранить семьи задача важная. Вывести в безопасное место и обеспечить эвакуацию мы, конечно, сможем… Но я же ведь совсем не для этого готовил своих бойцов! Муторное это дело, я вам скажу. И главное, далеко не самое простое. Нужны документы для вывозимых людей, заверенные командиром, документы на транспорт и сопровождающих. Продукты на время в пути, теплые вещи, постельные принадлежности, медикаменты, горючее, да и еще многое другое. Наконец кто-то вообще должен определить район эвакуации, где потом семьи искать. Нет, пусть этим кто другой занимается и голову ломает. Думаю, такой найдется, если хорошо поискать. Я же помогу чем смогу, подскажу и покажу. Если к печатной машинке доступ дадут, напечатаю нужные документы и вручу каждому. Вот только большего не просите. Не хочу! Может я соскучился по свежему запаху напалма по утрам, ласкающему ухо свисту мин, густым басам артобстрела! А то попасть в 41-й год и не повоевать… Не правильно это. Наше дело здесь стоять и врага бить, а не в тыл дам и детей сопровождать. С этими мыслями я и уснул.
* * *16-го июня 1941 г. Британскому правительству передано официальное заявление МИД СССР с просьбой прокомментировать сообщение прессы Великобритании от 12 мая 1941 г.
НКО СССР направило в войска Приказ не поддаваться на провокации.
* * *Следующий день почти ничем не отличался от предыдущего. Были те же пробежки, стрельбы, занятия по тактике и оружию, метание гранат, отработка действий в лесу, в помещении и по преодолении преград, тренировка работы в составе пар. Мне показалось, что у бойцов стало получаться значительно лучше. Мы оборудовали стрельбище, сделали штурмовую полосу. Все как обычно.
Было и отличие. Утром, до нашего убытия на занятия, меня успел перехватить Самуил Абрамович, приехавший на машине с молодым человеком, представившимся Михаилом. Кстати, внешностью Михаил больше смахивал на немца, чем на еврея. Они привезли первую партию нагрудников, изготовленных по моему образцу и сумки для их переноски. Остальные должны были быть готовы к концу недели. Внешне нагрудники практически не отличались от образца. Правда надо отдать должное, сделаны были культурнее или аккуратнее что ли. Боевые свойства нагрудников мы проверили на стрельбище. Показатели меня вполне устроили, да и бойцов тоже. Многие прониклись идеей о необходимости нагрудников в бою.