Из краткого боевого отчета о действиях 6-й стрелковой дивизии в первые часы фашистского нападения (РИ):
«… В 4 часа утра 22.6 был открыт ураганный огонь по казармам и по выходам из казарм в центральной части крепости, а также по мостам и входным воротам крепости и домам начсостава. Этот налет вызвал замешательство среди красноармейского состава, в то время как комсостав, подвергшийся нападению в своих квартирах, был частично уничтожен. Уцелевшая же часть комсостава не могла проникнуть в казармы из-за сильного заградительного огня…
… В результате красноармейцы и младший комсостав, лишенные руководства и управления, одетые и раздетые, группами и поодиночке самостоятельно выходили из крепости, преодолевая под артиллерийским, минометным и пулеметным огнем обводный канал, реку Мухавец и вал крепости. Потери учесть было невозможно, так как личный состав 6-й дивизии смешался с личным составом 42-й дивизии. На условное место сбора многие не могли попасть, так как немцы вели по нему сосредоточенный артиллерийский огонь. К этому следует добавить, что перед артиллерийским налетом начала активно действовать „пятая колонна“. В городе и крепости внезапно погас свет. Телефонная связь крепости с городом прекратилась… Некоторым командирам все же удалось пробраться к своим частям и подразделениям в крепость, однако вывести подразделения они не смогли и сами остались в крепости. В результате личный состав частей 6-й и 42-й дивизий, а также других частей остался в крепости в качестве ее гарнизона не потому, что ему были поставлены задачи по обороне крепости, а потому что из нее невозможно было выйти. Материальная часть артиллерии гарнизона крепости находилась в открытых артиллерийских парках, и поэтому большая часть орудий была уничтожена. Почти все лошади артиллерийского полка 6-й дивизии и артиллерийских и минометных подразделений стрелковых полков 6-й и 42-й дивизий находились во дворе крепости, у коновязей, и почти целиком были уничтожены. Машины автобатальонов обеих дивизий и автомашины других частей стояли в объединенных открытых автопарках и сгорели при налете немецкой авиации…».
* * *Из донесения заместителя командира по политической 6-й стрелковой дивизии полкового комиссара М. Н. Бутина (РИ):
«… В районы сосредоточения по тревоге из-за беспрерывного артиллерийского обстрела, внезапно начатого врагом в 4.00 22.6.41 г., части дивизии компактно выведены быть не могли. Солдаты и офицеры прибывали поодиночке в полураздетом виде. Из сосредоточившихся можно было создать максимум до двух батальонов. Первые бои осуществлялись под руководством командиров полков товарищей Дородных (84 сп), Матвеева (333 сп), Ковтуненко (125 сп). Материальную часть артиллерии стрелковых полков вывести не удалось, так как все было уничтожено на месте. 131-й артиллерийский полк вывел 8 орудий 2-го дивизиона… Неприкосновенные запасы, находившиеся в складах, почти целиком остались в крепости…».
* * *Бой на Кобринском укреплении продолжался. Пройдя Дома начальствующего состава и уничтожая на своем пути очаги сопротивления врага, танкисты медленно и уверенно продвигались вперед. Немцы перешли к обороне. Небо украсилось зелеными, синими и красными сигнальными ракетами. Навстречу нашей бронетехнике и бойцам неслись снаряды и пули. Все чаще на пути танкистов вставали грибы разрывов тяжелой артиллерии. Против танкистов работали противотанковая артиллерия в боевых порядках и артиллерия с другого берега Буга. Маневрируя, стараясь не останавливаться, танкисты продолжали бой, укрываясь за постройками.
Все шло как надо. Пора и мне заниматься делом. Немцы в казарме «чекистов» ждут. Не дай бог продвинутся дальше и закрепятся на первом этаже Кольцевой казармы. Они оттуда смогут простреливать весь внутренний двор цитадели и все мои труды и надежды накроются медным тазом. И вот ведь гады, сами оттуда не уйдут. Тихо сидеть не будут, а будут отстреливать бойцов. Мешать выполнению моих планов. Словно заноза в известном месте мешаться будут, так что пора ее уничтожать.
Связавшись с Арсеналом, предупредил о готовности штурмовой группы к выходу. Пока до них доберусь, как раз соберутся.
Окинув еще раз взглядом цитадель с высоты птичьего полета, спустился вниз. Там продолжались работы по накоплению боеприпасов. По сообщению Ерофеева, почти все боеприпасы из склада 84-го полка уже перенесены сюда. В основном это снаряды к 76 мм и 45 мм орудиям, патроны к револьверам «Наган» и «ТТ», мины к 82 мм минометам. В 84-м полку нашлись и несколько 82 мм минометов, но нет минометчиков. Все остальные боеприпасы пошли бойцам 84-го полка и близлежащих подразделений. Не смотря на то, что крыша склада горит, угрозы взрыва боеприпасов уже нет. Поблагодарив за проделанную работу, рассказал о последних новостях. Среди бойцов, носивших ящики с боеприпасами, увидел и Никитина. Раз склад практически весь вывезли, то нечего ему тут делать, у меня в группе и так вакантных мест куча. Предупредив Ерофеева, забрал Виктора с собой.
По дороге к Арсеналу встретил артиллеристов облепивших «полковушку» и кативших ее к Трехарочным воротам. Макеев доложил, что нашли несколько исправных орудий и снаряды к ним. Их вполне должно хватить для размещения согласно нашей договоренности. Еще ряд орудий вполне можно отремонтировать, используя остальные в качестве запчастей. Ремонт можно произвести в артмастерских любого полка, но нужны еще люди. И если я не против, то можно привлечь тех, кто останется в крепости. Я согласился — чем больше будет орудий, тем лучше.
Оставшуюся дорогу до Арсенала я обдумывал свои дальнейшие действия. Все входы в казарму «чекистов» были со стороны Мухавца и места его слияния с Бугом. Поэтому обстреливались немцами с Западного и Южного островов. Пробраться туда можно либо по крыше из Тереспольской башни под огнем, или же искать альтернативный вариант. Плохо то, что я в казарме ни разу не был и ее расположение не знаю. Но думаю, что конвойцы нам помогут в зачистке. Да и среди находящихся в Арсенале и клубе есть бойцы оттуда. Глупость спорол, что заранее не обеспокоился этим вопросом. Пришлось отправлять Виктора назад в клуб за «конвойцами».
В Арсенале мой личный состав был готов к новым подвигам. Разведчики, посланные в соседние здания, в большинстве своем вернулись. Новости были радостными. Они подтвердили рабочее состояние пожарного насоса, установленного в конюшне, и даже ведро свеженабранной воды принесли. Полковые склады боеприпасов, продовольствия, фуража, обмундирования целы. Как же тут не радоваться?
По докладу дежурного, полк вывел часть людей к Трехарочным воротам, в том числе и всех раненых. В подвале все еще остаются нежелающие идти на прорыв, В основном это «припискники» и те, кто не понимает русского языка. Потапов пытается решить этот вопрос.
Схему казармы чекистов составили быстро. Помогли в этом «конвойцы» пришедшие из клуба. Они же подсказали, что в казарму можно попасть через запасной вход столовой.
Созвонившись с батальоном, поинтересовался обстановкой. Шнейдерман подтвердил, что они продолжают удерживать баррикаду у лестницы на втором этаже, отбиваясь гранатами. Боеприпасы пока есть. Немцы ведут огонь по широким проемам окон второго этажа, не давая поднять головы. Сколько немцем ворвалось в казармы — неизвестно. Они подожгли здание и выкуривают защитников дымом. Пожар потушен. Я предупредил о том, что мы идем на помощь, если будет возможность, просил оказать поддержку атаке.
Удар я планировал нанести оттуда же, откуда вошли в казарму немцы — через столовую. Вообще довольно странно. Когда мы шли на штурм башни, двигались там, но по нам никто не вел огонь. Или враг настолько самоуверен, что наступая, не озаботился охраной тыла? Или его вообще не интересовала обстановка внутри цитадели? Кто его разберет, что там и почему. На месте разберемся…
Бойцы меня уже ждали у центрального выхода. Обстрел крепости практически прекратился, видимо немцы опасались попасть по своим. Над зданием клуба взлетела очередная белая ракета. Проведя инструктаж, начали выдвижение. Шли мимо полуразрушенного здания погранзаставы и ее ограды в сторону Холмских ворот. Далее бегом преодолели кусок дороги к Кольцевым казармам, и оказались у запасной двери столовой батальона НКВД.
Дверь была выломана. Все страньше и страньше. Что же это за солдаты такие? Даже не озаботившиеся прикрыть столь стратегический вход и не ведущие наблюдение за тылом. На пути от Арсенала сюда по нам так никто так и не открыл огня.
Лишь ворвавшись на кухню, я нашел ответ на свои вопросы. Дураками немцы не были и охранение выставили. На полу валялось около десятка трупов. Они пали, что называется, от дружеского огня — несколько немецких снарядов, влетев вовнутрь, уничтожили все живое. Те кто выжил распределились по остальным помещениям первого этажа и пытались выбить «чекистов», не обращая особого внимания на свой тыл.
Лишь ворвавшись на кухню, я нашел ответ на свои вопросы. Дураками немцы не были и охранение выставили. На полу валялось около десятка трупов. Они пали, что называется, от дружеского огня — несколько немецких снарядов, влетев вовнутрь, уничтожили все живое. Те кто выжил распределились по остальным помещениям первого этажа и пытались выбить «чекистов», не обращая особого внимания на свой тыл.
Дальше передвигаться пришлось уже с боем. Немцев оказалось больше, чем я рассчитывал, и сопротивлялись они со знанием дела. Драка вышла жестокая и кровавая. Рукопашной избежать не удалось. Русские и немцы смешались между собой в дикой свалка. Оружие, гранаты, лопатки, штык-ножи, все это пошло в дело. На окровавленном полу столовой не на жизнь, а на смерть, сошлись две штурмовых группы. Схватка разбилась на несколько очагов. Вокруг шла стрельба, вой, русский мат и немецкие проклятья. Какой-то ухарь ухитрился практически в упор вмазать в меня очередь из автомата. Не будь на мне нагрудника и разгрузки с магазинами, лежать мне тут холодным. А так отделался сильным ударом и несколькими испорченными магазинами и прикладом автомата, который разломился от удара по голове этого ухаря. Дальше пришлось действовать уже руками и лопаткой. Достать револьвер не успел.
Нам очень помогла атака «чекистов» сверху. Услышав шум боя, они по лестнице бросились вниз. Схватка приняла новый оборот. И немцы не выдержали, побежали. А кто не смог бежать, доходил на грязном окровавленном полу. Отступающие бросились вплавь через Мухавец или побежали в сторону Тереспольской башни, но там их ждали и далеко они уйти не смогли. Спаслись лишь те, кто сразу сбежал по дамбе на Западный остров. Первый этаж был очищен. Но и нам досталось. Практически все, кто участвовал в атаке, были ранены. Шестеро из моей группы погибло, одному даже нагрудник не помог. И все равно это была победа. Цитадель полностью очищена от врага. И пусть они теперь попробуют сюда снова сунуться!
Времени отпраздновать победу нам не дали. Практически сразу же начался артиллерийский обстрел казармы. Снаряды рвались как перед казармами, так и внутри них, влетая через широкие проемы окон и дверей. Осколки крошили кирпич и осыпали нас. Пришлось искать укрытия. В этом мне помог тот самый замполитрука, с которым я разговаривал по телефону. Поднявшись на второй этаж, мы прошли в помещение штаба батальона, окна которого выходили во двор цитадели. Остальные по возможности стали укреплять и баррикадировать окна и двери, собирать трофеи.
В штабе царил разгром. Один из снарядов взорвался внутри, обрушив часть перегородок и перекрытий. Под завалами погибло несколько человек.
Шимон Маркусович рассказал, что на вечерней поверке в батальоне было 72 человека, в том числе и прибывший из Вологды в командировку караул в составе четырех человек. Это без учета караула Бригиток. Всего на довольствии стояло 94 человека. Ночью в 23.50 убыл очередной караул по сопровождению спецконтингента на Москву. А еще вчера в обед Управление НКВД запросило транспорт и сопровождение для перевозки задержанных. Назад личный состав и техника не вернулись. Командиры батальона жили в городе и после начала обстрела сюда не прибыли. В связи с этим Шнейдерману пришлось принять командование на себя. Секретные документы частично уничтожены. Боевое знамя части сохранено — оно у сержанта Новикова. Я попросил пригласить его и по возможности вывесить красный флаг над казармой.
* * *Из журнала боевых действий Iа 45 L. D.,
запись от 22.06.41 (АИ),(время берлинское):
«… 7.30 ч. Примерно в это время у дивизии на основании различных сообщений впервые создается впечатление, что все же позади передней линии дивизии сопротивляются более сильные части русского гарнизона оборонительных сооружений. Теперь поддержка артиллерии в цитадели невозможна, так как пехота втянута в бой слишком тесно с противником.
7.15 ч. ранен полковник Велькер, командир A.R. 98.
7.45 ч. Сообщли, что гауптман Пракса, командир III/I.R. 135, убит во дворе укрепления Центральной цитадели в 4.45 ч.
8.10 ч. Офицер I/A.R 99 сообщает, что части III/I.R. 135 остановлены и засели перед укреплением Центральной цитадели и имеют примерно 35 % потерь…».
* * *Телефон работал, я связался с НП и Фоминым, сообщил о результате атаки. Они мне подтвердили, что эвакуация гарнизона продолжается. Но уже не теми темпами, что раньше. Немцы из гаубиц и пулеметов, расположенных в западной части Северного острова, обстреливают Трехарочный мост, что ведет к значительным людским потерям. Приходится ждать паузу в обстреле и только тогда перебегать мост. Но, тем не менее, эвакуация идет. По предварительным подсчетам цитадель уже покинуло несколько тысяч человек. Артиллеристами установлено три орудия — два у Трехарочных ворот, а одно 76 мм. у Белого дворца. Стоявший там ранее БА отбуксирован в Холмские ворота. Предупредив, что я пока буду находиться здесь, положил трубку.
Вскоре в сопровождении трех человек вернулся замполитрука. Он представил мне Новикова, а остальные бойцы оказались его ассистентами. Кроме того, Шимон Маркусович принес мне взамен испорченных пару магазинов и новенький ППД. Как оказалось, бойцы смогли вскрыть оружейку и склад боеприпасов и вооружиться. Часть оружия оказалась не востребованной.
Знамя хранилось у сержанта под гимнастеркой. Поблагодарив, попросил его продолжить хранить его дальше. Собравшимся бойцам рассказал о ситуации вокруг крепости и о том, что знамена гарнизона вывезены. Не стал скрывать и того, что в ближайшее время крепость будет окружена. Нам придется сражаться в полном окружении и прорываться на восток с боем. Я предложил им присоединиться к моему отряду и совместно выходить из крепости. Бойцы со мной согласились. Так мой отряд пополнился еще на 47 человек, о которых предстояло заботиться и обеспечивать всем необходимым.
Вызвав Никитина, поручил его заботам группу Новикова. И через несколько минут они покинули стены казармы, перебравшись к нам в Арсенал. Я же пошел проверять оборону и знакомиться с людьми.
Мы шли по казарме, периодически прижимаясь к стенам, скрываясь от снайперов противника. Тут и там лежали павшие от их огня и осколков разорвавшихся снарядов. Одной из главных проблем обороны было практически полное отсутствие в казарме межотсековых перегородок. Поэтому попавшие вовнутрь снаряды и наносили такие потери личному составу. Решать эту проблему нужно как можно быстрее и только подручными средствами. Из которых в наличии были только земля, щебенка, пустые ящики и постельное белье.
Второй проблемой были большие проемы окон, выходящих на Мухавец. Часть окон бойцами уже закладывалось матрасами, набитыми песком и землей. На полу валялись тумбочки, табуретки, рванные и окровавленные постельные принадлежности.
На первом этаже все двери на улицу были забаррикадированы мебелью и койками. В одном из отсеков, рядом со столовой, Самойлов совместно с двумя красноармейцами из «конвойцев» трофейными бинтами и медикаментами перевязывали и обрабатывали раны. Но явно не могли управиться со всеми, кому требовалась помощь. Многие щеголяли в окровавленных повязках кое-как сделанных из постельного белья. И, несмотря на это, продолжали укреплять оборону, поднимая наверх ведра с песком и землей. На обратном пути они забирали с собой немецкие трупы и складывали их в воронку рядом с входом.
Я попросил Шимона Маркусовича собрать по казармам все имеющиеся жетоны увольняющихся. Жетоны для постоянного ношения раздать бойцам и погибшим тоже вложить, а также найти книгу учета личного состава, куда внести данные на погибших. Вообще было бы неплохо найти штабного писаря или бойца, знающего делопроизводство, а то мне самому всех бумаг не переделать. Одних журналов боевых действий сразу на несколько подразделений вести надо, да еще списки личного состава и связанные с ним документы. Так что «писарчук» очень даже нужен, но вот среди моих штурмовиков таких практически нет. Точнее есть, но не буду же, я сержантов от дела отрывать. У них проблем с личным составом хватает, а вот боец не на руководящей должности вполне подойдет. Шнейдерман выслушав, пошел искать «писарчука» и раздавать необходимые указания. Вообще идею с жетонами я давно вынашивал, но без разрешения командования воплотить в жизнь не решался. А теперь вполне можно, сам себе командир, да и о людях памятка останется. Надеюсь теперь погибшим не лежать в безымянной могиле.
Подойдя к Самойлову, поинтересовался делами с ранеными. Григорий рассказал, что двое тяжелораненых умерло. Еще двоим требуется срочная операция и эвакуация, остальные с легкими ранениями. Но раненых много, больше половины бойцов. Для обработки ран у немцев и в санчасти батальона набрали перевязочных материалов и лекарств. Нужна вода. Все, что было, во флягах уже закончилось, а в батальоне баки пустые.