Скоро ночь, а мы готовы только условно. Пора заняться подготовкой к атаке вплотную. Ну, а коньяк подождет и без него проблем по самое не хочу.
Собрав сержантов обоих отрядов, снайперов, «егерей» и «панцерников» рассказали о плане атаке. По схеме Андрея отработали маршруты движения и спланировали атаку на немцев. План был достаточно прост. До наступления темноты снайпера и пулеметчики должны как можно больше выбить немцев на позициях у моста и дамбы. Кроме того, они должны пройтись и по Южному острову, уничтожая наблюдателей и пулеметчиков. Около полуночи я с отрядом «егерей» и «панцерников» должен был ударом от Тереспольской башни прорваться на Западный остров и закрепиться у моста. После этого выступал Андрей со своими пограничниками и частью бойцов батальона НКВД. Дальше мы должны разделиться. Я со своими бойцами выдвигаюсь к Варшавскому проезду и атакую находящихся там немцев. А Кижеватов состыкуется с пограничниками на Западном, организует зачистку острова в северной части. «Конвойцы» с помощью 333-го полка перекатывают орудие на остров и вместе с артиллеристами ждут дальнейших указаний. План мы обсасывали со всех сторон. Нашлось достаточно много бойцов, которые неоднократно бывали на острове и знали, что и где находится. Много вопросов возникло по недостроенным дотам на западном валу. По словам Кижеватова, они были в основном готовы, но стояли без вооружения и боеприпасов. Держать оборону там, в принципе можно. Был очень большой соблазн их захватить и использовать по назначению. Поэтому с разрешения Фомина и Потапова из артиллеристов и пулеметчиков полка сформировали несколько специальных групп для их захвата и удержания.
Обсудили план еще несколько раз, рассмотрев все возможные сценарии событий. Раздав бойцам ЦУ, мы с Андреем, наконец смогли позволить себе отдохнуть.
Предупредив Потапова, что мы будем на втором этаже, оставили его в компании полкового комиссара и еще пары подошедших командиров. Комната была практически такой же, какой я ее оставил. Осколки стекол убрали, на моей тумбочке появился телефон, а у бочка с водой целых две эмалированных кружки. В качестве бонуса на столе стоял большой и помятый чайник с чаем. А рядом с ним красовалась большая кружка с сахаром. Даже свежее постельное белье по числу кроватей присутствовало. Ну, чем не рай на грешной земле для военного человека? И его совершенно не портили несколько ящиков с патронами к «ТТ» и «Нагану». По-моему так совсем наоборот, только украшали.
Тянуть время смысла не было и, раздевшись, мы залегли в свои кровати. Сначала все никак не удавалось уснуть и оба ворочались, но вскоре усталость взяла свое. И здоровый храп наполнил комнату. Взаимодействие с подушкой пошло полным ходом. Дежурный знал, что будить нас надо в 22 часа, если конечно не будет чего-нибудь срочного и чрезвычайного…
* * *«… К вечеру 22 июня немецкие танковые соединения, продвинувшись от границы на 50–60 километров, захватили Кобрин. Здесь, как и на правом фланге фронта, в связи с отсутствием на тыловых оборонительных рубежах заблаговременно развернутых резервов создалась реальная угроза глубокого прорыва неприятельских войск и охвата ими левого фланга главных сил Западного фронта…».
(История Великой Отечественной войны Советского Союза. М., 1961.Т. 2. c. 20).
* * *Распоряжение командующего Arko-27 Фридриха фон Кришера о ведении заградительного огня в ночь на 23.06.1941 г., отмене артподготовки, назначенной на 23.06.1941 г., и ведении по Цитадели беспокоящего огня, (РИ):
Командующий Агко-27. Командный пункт, 23.6.41.
Ia ор. N3. 00.30 ч.
1) К ночи против отдельных попыток прорыва на север окруженного на Центральном острове противника III/ 98 и 1/99 нужно подготовить следующее сосредоточение заградительного огня:
к северу от северного рукава Мухавца по обе стороны ключевой улицы, ведущей на север от Центрального острова: 1/99 по самой улице и на восток от нее /98 налево от улицы.
Открытие огня — по кодовой команде Arko «Scharnhorst».
2) Указанная в приказе Arko 27 N2 Iа op. от 22.6.41 артподготовка для нападения 23.6.41 отменяется.
Тем не менее проводимая подготовка к ведению беспокоящего огня с 05.00 ч. 23.6.41 остается действительной в случае отдания кодовой команды «Кройцнах». Согласно «Кройцнах», мортирные дивизионы (854 и Галля) 1/99 и 3/Nbw. Abt.6, а также Battr.833 ведут огонь по предусмотренным в «Блюхер» районам. Nbw. Abt.8 участия не принимает.
Расход боеприпасов на час: Мортирные батареи 10 выстрелов s. F.H.Battr. 20 выстрелов Nbw. Battr. 60 выстрелов Battr.833 2 выстрела
Ведение огня: в течение часа шквалы беглого огня — и соответственно огневые налеты нерегулярно чередуются с отдельными выстрелами.
Получение сообщения о погоде от 1/99 сохраняет силу.
Его нужно повторять еще раз 03.00 ч. и получить в Arko.
3) 23.6.41 в западной части Брест-Литовска должен занять позиции 1/98 для поддержания блокирующих цитадель с востока, вдоль железнодорожной линии Волынка — Брест частей I.R. 133. Он устанавливает связь с действующим там батальоном I.R. 135. Район действия к северу от течения Буга — Мухавца и по Центральному острову.
фон Кришер
(Источник: ВА-МА RH 26–45 34 «Meldungen und Funkspriiche»)
23 — 26 июня 1941 года. Брест. Крепость
В ночь с 22-го на 23-го июня наши на Северном острове пошли в массовый прорыв из крепости. Это оказалось полной неожиданностью как для немцев, так и для нас — мы не успели связаться с защитниками Домов Начальствующего состава и договориться о совместных действиях. Ребята ударили в районе люнетов Северных ворот и, прорвав оцепление, ушли из крепости. При этом устроили немцам такую бучу, что чуть нам всю обедню не испортили. Хорошо еще, что к этому времени мы уже успели снять все немецкие передовые дозоры с дежурными расчетами и выйти на позиции для атаки на расположение вражеских пулеметчиков у Варшавского проезда. В итоге, когда те проснулись и бросились занимать свои позиции, устроили им теплый и жаркий прием.
Все-таки хорошие у нас получились бесшумки! Только находящиеся рядом со снайперами бойцы, прикрывающие стрелков от наиболее активных немцев, и слышали, как они работали. С дистанции 30-100 метров действовать по достаточно плотной группе немцев, расположившихся на отдых с западной стороны вала, было просто одно удовольствие. К тому же, в соответствии с вбитыми на многочисленных тренировках навыками, командир пулеметчиков запустил осветительную ракету, обозначая свое положение и заодно подсвечивая местность. Вот только предоставленное немцами освещение помогло нам гораздо больше — они так и не смогли понять, откуда к ним летит смерть, продолжая устилать вал своими телами. И ведь никто из них не подумал броситься к паромной переправе на другой берег Буга! Нет, они стремились вперед на восток. Мы действовали из СВТ с глушителями, и это помогло как никогда. Перезарядка оружия была практически молниеносная. Поражаемые нашим огнем с флангов и сверху вала немцы все падали и падали, даже не открыв ответного огня, не видя и не слыша противника. Лишь редкие задержки давали возможность некоторым из них слегка поднять голову, чтобы в следующий момент окрасить вал своей кровью. Вскоре к избиению присоединились и занявшие ДОТы группы, своими пулеметами причесавшие чужой берег и расположенную там зенитку.
Для противника захват ДОТов прошел незаметно. Потом, уже после боя выяснилось, что немцы настолько прибурели, что даже не выставили охрану у ДОТов.
К утру весь Пограничный (Западный) остров был очищен от врага. И оставался таким до нашего прорыва из крепости. С отрядом Кижеватова объединились группы пограничников под командованием лейтенанта Жданова и старшего лейтенанта Черного. От нас же Митрофанович потребовал вернуться в цитадель. Что мы и сделали. Увиделись мы с ним только ночью следующих суток, когда переправляли раненых с острова и боеприпасы обороняющимся. Его тяжелораненого выносили бойцы. В ночь на 25 он скончался. Остатки его отряда перешли под мое командование. Жданов же продолжил руководить обороной Пограничного острова.
Вообще потерь было много. Гибли как от артобстрелов, так и от пуль в спину. Так днем 23-го июня огромный снаряд попал в здание Инженерного замка и похоронил под развалинами около сотни раненых бойцов. Так же погибли в барбакане Тереспольской башни около полусотни его защитников.
В результате арт. обстрела Кольцевых казарм и Арсенала погибла почти половина моих бойцов из числа батальона НКВД, в том числе Сарычев и Шнейдерман.
Многие из командиров и руководителей групп обороны были ранены. В том числе и в спину. Так польский недобиток из числа тех, кто сидел в подвале Арсенала, стрелял в полкового комиссара Фомину. И ранил его в руку. Ранение получил и Саня Потапов.
23-го июня обстрел начался в пять утра и продолжался весь день. Немецкая пехота в атаку не шла, закрепляясь на занятых позициях. В основном немцы били по Северному и Западному островам. Около 17 часов они через громкоговорители, установленные на автомашинах, стали уговаривать защитников сдаться. В основном пропаганда шла на Северный остров, но достигала ушей и в цитадели. Вскоре началась сдача части бойцов. Прекратили сопротивление и безоружными вышли к немцам нескольких сотен человек из числа тех, кто защищал участок от казарм 125-го полка до Западного редюита. Среди них было много женщин и детей. Но в плен сдались не только они.
Снаряды противника уничтожили пулеметные расчеты на входах в подвал Арсенала и те, кто там сидел, рванули на улицу. Бегом, преодолев плац, разбитый автопарк, Бригитский проезд, они по полуразрушенному мосту переправились через Мухавец и сдались немцам. Все это произошло так быстро и неожиданно, что находившиеся на позициях бойцы в Арсенале и полубашне Бригитского проезда не успели сообразить что к чему и отрыть огонь.
Я этого сам не видел. Позже об этом доложили наблюдатели из клуба-церкви. Мы вместе с Фоминым и Потаповым в это время находились у Холмских ворот, обсуждая возможность контратаки на Южный остров. Шансы на успех такой атаки у нас были достаточно большие. Тем более, что оборона немцев строилась по очаговому принципу. Наиболее мощная группировка у них была создана напротив Холмских ворот, где было размещено около роты с пулеметами и противотанковым орудием. Второй такой узел был в районе разрыва Кольцевых казарм напротив Белого Дворца и Инженерного замка. Здесь немцы закрепились на валу и простреливали часть цитадели. Но и у нас значительно прибавилось средств усиления. Были найдены несколько складов с вооружением и боеприпасами, где среди всего прочего «пылились» минометы и мины к ним. Найти расчеты к ним не составило большого труда — по казармам кинули клич и вскоре наши лейтенанты-артиллеристы Петлицкий и Тимофеенко назначили их по орудиям. Одновременно с этим произошло и распределение между лейтенантами обязанностей по руководству артиллерией цитадели. Первый возглавил южную, а второй северную артиллерийские группы. Кроме того, с Тимофеенко никто не снимал вопроса руководства трофейными самоходками.
Все четыре «штуга», атаковавшие нас днем 22-го июня, были захвачены и перетащены в автомастерские у Трехарочного моста. Два «штуга» (один от Северных ворот, второй от Трехарочного моста) были в относительном порядке. Так небольшой шаманец потребовалось провести. Еще два пострадали значительно серьезнее. Тот, что был подбит в цитадели, ремонту не подлежал, и его разбирали на запчасти. Другой подбитый у Северных ворот тоже был далек от идеала — граната попала в открытый люк и взорвалась в боевом отделении. Но Виталий с танкистами сделали все, чтобы привести его в порядок. И им это удалось — ко дню нашего прорыва «штуг» был на ходу и мог вести огонь.
Так что шансы на ночную атаку Южного острова были очень высоки. А тут новости по поводу сдачи в плен. Фактически немцы приблизились к Трехарочному мосту вплотную. Единственной не взятой ими точкой на Северном острове остался Восточный редюит. А вот у нас с ним связи не было. Пришлось все планы срочно переигрывать.
Атаку на Южный остров отложили, ограничившись только артиллерийским и минометным обстрелом. Петлицкий со своими подчиненными устроили немцам там веселую жизнь, закидывая обнаруженные позиции минами и снарядами, благо прятать орудия было где.
Одним из первых приятных моментов стало уничтожение расчета противотанкового орудия напротив Холмских ворот, постоянно обстреливавшего прямой наводкой расположение 84-го полка. Пусть немцы достаточно быстро сменили расчет, но теперь их действия не оставались безнаказанными.
Вечером немцы отвели свих солдат к главному валу.
* * *Из боевого донесения заместителя начальника Управления конвойных войск начальнику управления о героической гибели подразделений 132-го батальона при обороне Бреста:
N 1 г. Минск 23 июня 1941 г 21.00.
… 132-й батальон (Брест):казармы разрушены артиллерийским огнем и авиабомбами. Караул, усиленный 25 красноармейцами погиб, исполняя свой долг. Остальной состав мелкими группами начал прибывать в гор. Минск. Гор. Брест был оставлен частями Красной Армии в 8.00 22.06.1941 г. после боя с пехотой, переправившейся на лодках через Буг…
Замначальника Управления
конвойных войск комбриг Кривенко
* * *Ночь на 24 прошла в относительном спокойствии. Враг, опасаясь прорывов с нашей стороны, постоянно вел беспокоящий артогонь и пускал в небо осветительные ракеты, обстреливая из пулеметов кажущиеся им подозрительными объекты. Успокоились они только с рассветом.
Наши бойцы активных действий тоже не предпринимали. Внутри цитадели шла смена подразделений на боевых участках, пополнялся боекомплект и укреплялась оборона. Только разведчики и саперы, переправившись через Мухавец, действовали на Северном острове. Разведчики пытались установить связь с группами бойцов и согласовать дальнейшие действия, а саперы из артиллерийских снарядов (чего их жалеть?) ставили минные поля на путях возможного движения врага. Как и что делать подсказал я. Буры и гвозди нашлись на складе. Ну, а герои среди наших людей были всегда.
До начала обстрела удалось сделать достаточно много. Главное была установлена связь с Восточным редюитом.
24-го обстрел начался, как обычно, в пять утра и шел до вечера. Под прикрытием артобстрела немцы зачищали Кобринское укрепление. Их штурмовые группы осматривали здания и помещения на Северном острове. В разных местах вспыхивали стычки со скрывающимися среди развалин красноармейцами. Там слышались выстрелы и взрывы гранат, иногда вспыхивало пламя огнемета. Помочь обороняющимся было практически невозможно, мы могли лишь отстреливать тех немцев, что приближались поближе к Кольцевым казармам.
Чем день отличался от предыдущего? Попыткой немцев атаковать цитадель. Целью атаки была деблокировка «окруженных в церкви». О чем по рации нас добросовестно предупредили. Наша «деза» жила своей жизнью и помогала, чем могла.
Первый удар планировался через Холмские ворота. Заранее предупрежденные мы перебросили часть сил в казармы 84-го полка. Атака началась с артобстрела тяжелыми орудиями внутреннего двора цитадели. Снаряды падали в районе столовой комсостава, казарм батальона НКВД, Инженерного управления и Белого дворца. Противотанковое орудие с Южного острова попыталось уничтожить баррикаду в Холмских воротах, а немецкие минометчики закидали минами пространство у казарм. Затем резво так пошла вперед на Холмские ворота пехота, успевшая под прикрытием артогня преодолеть половину моста. До этого молчавшие казармы открыли губительный пулеметный огонь. Зря, что ли мы туда пять ДС поставили, а минометная батарея все там пристреляла? Преодолеть мост немцам оказалось не под силу, как и вернуться назад — слишком много их осталось лежать на мосту.
Вторая атака немцев шла при поддержке двух трофейных Т-26. Она началась ближе к вечеру, сразу после окончания обстрела, со стороны Северных ворот.
Действовали немцы грамотно. Экипажи в танках сидели обученные, да и пехота от них не отставала. Весело бежала, да только не долго. Как оказалось, саперы неплохо ночью поработали и оба танка нарвались на выставленные минные ловушки. Нам даже стрелять не пришлось — у первого от взрыва под днищем сорвало башню с погона, а второй отделался полегче. Но все равно было приятно видеть его без гусениц и закопченным. Пехоту мы тоже не обошли стороной. Четыре установленных фугаса из 76-мм шрапнельных снарядов последовательно один за другим проредили ее, украсив пейзаж несколькими десятками трупов в фельдграу. Немцам ничего не оставалось, как броситься назад под защиту главного вала.
Что врагу удалось в этот день? Подняться на внешний вал Восточного редюита. Но вечером они отступили обратно на исходные позиции.
На совещании в штабе обороны было принято решение готовиться к прорыву из крепости. Наконец-то до ряда командиров дошло, что в ближайшее время деблокады крепости нашими войсками не будет. К этому выводу привело прослушивание радиосводок Ставки Главного Командования РККА. Пришлось признать, наши войска отступили слишком далеко и установить связь с командованием не удастся. Новых указаний, кроме указания о выходе гарнизона из крепости не поступало.
Было предложено сформировать два ударных отряда.
Первый должен был ударить по направлению на Северные ворота. Его задачей был захват и удержание ворот до подхода основных сил гарнизона во главе с полковым комиссаром. Поэтому и комплектовался он бойцами и командирами из 44-го, 455-го и 33-го полков. Их удар считался главным. В случае удачи они должны были с подходом главных сил ударить в сторону Беловежской пущи, обеспечивая отход сил крепости. Этот отряд возглавил начальник химической службы 455-го стрелкового полка лейтенант Виноградов. Отряду придавались одна трофейная самоходка и два восстановленных танка Т-38.