— Это несправедливо, — иронически протянул герцог. — Какие же они лазутчики? Чьи?
— Как правило, ромейские, — усмехнулся принц. — Или наши. Но чтобы за это казнить… Думаю, дело именно в вере. Кто-то убедил князя в опасности христианства. И нам грозит не смена династии в Восточной Империи. Нам грозят новые гунны. Но, в отличие от воинов Божьего Бича, эти вооружены лучше нас и фанатичны в своей вере.
— А вот это уже звучит тревожнее, — Альберих озаботился всерьез. — Но что ты хочешь от меня? Полки, которые я выделял тебе для дела, несерьезная подмога в большой войне. А больше у меня нет. Я правлю Римом, а не Италией!
Генрих расхохотался:
— Полки? Ради всего святого! С Италией мы разберемся, к Гуго уже отправились верные люди. Так же, как в Бургундию и Лан. Ты же правишь не столько Римом, сколько Римскими Папами! Оттон хочет, чтобы Святая Церковь объявила «крестовый поход».
— Что объявила? — удивился герцог, не разобрав.
— «Крестовый поход», — охотно разъяснил гость. — Отто хорошо придумал, по-моему. Если не пускаться в долгие объяснения, то война во имя Господа Нашего Иисуса Христа и во славу Его. С полным уничтожением грязных язычников. Чтобы все истинно верующие… Ну и так далее, надеюсь, епископы не зря бургундское пьют — сочинят подобающие аргументы, — Генрих прервался, отхлебнул вина. — Лишний аргумент королям будет. Выждем, чем закончится схватка Игоря с Романом, и…
Теперь пришел черед смеяться Альбериху:
— Прихлопнем победителя! Тоже верно. Всегда можно объявить Феофилакта еретиком. Или направить войско на мавров, а Константинополь просто попадется по дороге. Твой брат действительно великий король! Что ж, думаю, это реально, — он отсалютовал собеседнику бокалом. — Давай перейдем к деталям…
Книга
«Весна пришла, как всегда, неожиданно. Вроде только вчера завывал пронизывающий до костей ветер, гоняя поземку между двухметровыми сугробами, а уже текут ручьи по улицам и радостно перекликаются вездесущие воробьи.
Пришла и принесла с собой новые заботы. Близился Поход. Первое крупное военное мероприятие. К нему готовились два года. Всего два года. Или целых два года? Вспоминая некоторые моменты, понимаю, что скорее «всего»…
Наверное, потомок, тебя удивит, зачем мы все затеяли. Можно ведь было и не развязывать войну, стоившую немало жизней, опустошившую огромные территории и стершую с лица земли несколько государств, если не цивилизаций.
Но в том-то и дело, что не было другого выхода. И не потому, что Игорь готовил поход на Царьград независимо от нас, и в нашей истории его осуществил, хоть и неудачно.
Киевский князь собирался всего лишь «пощипать ромеев». Наши мотивы иные, русам не чуждые, но и не главные. Осознание опасности с юга у них присутствовало на инстинктивном уровне. Мы же знали, чем и как всё должно закончиться.
История человечества — нескончаемая борьба идеологий. И, увы, выигрывают в ней не самые человеколюбивые. Побеждают наиболее агрессивные и лицемерные. Способные захватить сознание людей, подчинить его себе и не стесняющиеся физически уничтожить тех, кто не поддался.
В этом веке основными идеологиями были религии. И на смену условно терпимому язычеству шли совсем другие учения. Нет, назвать родноверие или «тенгрианство» с митраизмом образцами гуманизма достаточно трудно. Некоторые обычаи вызывали если не тошноту, то оторопь. И всё же… С ними было проще. Собственно, эти религии идеологией в полном смысле слова не являлись, составляя лишь часть чего-то намного большего. Это «намного большее» нам нравилось. А предрассудки и вера в бросающегося молниями седоусого воина самостоятельно отомрут с ростом образованности народа.
Кроме того, многобожие подразумевало возможность существования других богов. Чужих. И достаточно терпимое отношение к ним.
Но набирали силу религии другие. Требующие жесткого подчинения, нетерпимые к другой вере, отрицающие любые отступления от жесткого канона. И готовые с мечом в руках карать иноверцев.
Впрочем, и это не самое страшное. Каждую религию можно интерпретировать в свою пользу. Немного смягчить здесь, немного подправить там. Но каждую веру насаждали конкретные государства, далеко не дружественные язычникам-русам. А принять идеологию врага означало принять руку этих государств. Подчиниться им если не сразу, то несколько позже. Как и произошло в нашей истории.
Из подобных идеологий наибольшую угрозу представляли три родственные авраамические религии, захватившие все древнейшие очаги цивилизации и успевшие сцепиться в драке за сферы влияния. Там, в двадцать первом веке, нам казалось, что этих идеологий две. Мы не считали врагом иудаизм, религию, замкнутую на родстве по крови и направленную внутрь самой себя.
Здесь оказалось иначе. Хазары не были иудеями по происхождению, учение они приняли извне, подправив под себя. В свое время хан Булак тоже понял, что нельзя пускать к себе идеологию врага. С тем же успехом он мог принимать хоть митраизм, хоть буддизм. В хазарских руках любое мировоззрение приняло бы агрессивный характер.
Именно судьба этой, так и не ставшей мировой, религии, показывала путь к решению проблемы. Князь Святослав, наш маленький «Славик» через четверть века пройдет огнем и мечом по городам каганата, вырезав агрессивную ветвь иудаизма вместе с ее носителями. Так было у нас. Так можно сделать и здесь.
Но оставалось еще два претендента на мировое господство.
Ислам переживал тяжелые времена. Арабский Халифат разваливался на части. Тюрки, персы и арабы всё чаще схватывались друг с другом. Независимые и полузависимые государства возникали из ниоткуда, а через год или десять отправлялись обратно в небытиё. Спасали огромные территории, захваченные мусульманами в первые века хиждры. Если бы их не существовало, то на Полумесяце можно было ставить крест. В любом случае, «исламский» вопрос не горел.
А вот вопрос Креста — горел. Христианство уже вовсю вело наступление на север, в первую очередь, на Русь. Уже была успешная попытка обращения Аскольда и Дира, уже существовали христианские общины в крупных городах. И многие дружинники вешали на шею крестики рядом с перуновыми оберегами: пусть будет еще один бог-защитник. Не помешает…
И идеология врага понемногу вползала в русские души. Через четыре года будет убит Игорь, и возмездие за несовершенное преступление настигнет древлян. Не всех, лишь тех, кто остался верен старым богам и начал уже осознавать опасность. Придет к власти княгиня Ольга, которая, на самом деле, и не Ольга, и не Преслава, а неизвестно кто. Отвалятся от складывающейся державы вятичи и западные сивера. А в 972 убьют Святослава, последнюю надежду Руси, и череда религиозных войн обрушится на страну. Государство соберется очень нескоро. И это будет другое государство. Совсем другое.
Вопрос христианства требовалось решать срочно. И радикально. Потому и решили использовать поход Игоря, коренным образом изменив результат. Но план был совсем не так прост, как можно подумать. Впрочем, ты, потомок скорее всего осведомлен о течении данного похода. О каждой мелочи. А в те годы о том, куда и как направлен удар, не догадывался никто. В одно прекрасное утро из городов и весей Руси выступили дружины. На конях, лодьях и пешим порядком. И двинулись на юг, обрастая по дороге присоединявшимися союзниками. Сиверами, сполами, оросами, печенегами. Великий поход начался…»
Кордно, лето 782 от взятия Царьграда, серпень
Когда проверка расчетов несовершеннолетних гениев показала их полную состоятельность, Лютый не решился рассказать Скворцу о своей самодеятельности. Но еще через два дня близнецы вломились на занятие кружка, и, прервав учителя посреди фразы, радостно закричали:
— Ждан Ярославов! Получилось всё! Вероятность больше половины! А в первом случае — вообще ноль восемь!
— И вам здравствовать, — невозмутимо ответил Лютый. — Это хорошо, что вы так любите науку. И что получилось — хорошо. А вот занятие прерывать — нехорошо. И здороваться надо хотя бы иногда.
Счетоводы смутились. Немного.
— Им можно, Ждан Ярославов, — нежно пропела с первой парты Негода Ярышкина, — они у нас самородки…
Братьев поддержка не обрадовала. Ярышкина — известная язва, раз в разговор влезла, обязательно какую гадость скажет.
Но на этот раз Негоде не повезло. Не дал ей учитель почесать язычок об Новака с Новиком. А может, и хорошо, что не дал. Насчет одного из этой парочки у девушки были определенные мысли. Не очень-то и вредные. Только она еще не определилась, насчет какого именно. Но Ждан Ярославов быстро пошептался с близнецами и отправил домой. Так что не судьба…
А розмыслу деваться было некуда. Пришлось идти к Скворцу и получать заслуженный втык за нарушение положения скрытности. Не утаивать же теперь такие важные данные.
А розмыслу деваться было некуда. Пришлось идти к Скворцу и получать заслуженный втык за нарушение положения скрытности. Не утаивать же теперь такие важные данные.
Естественно, втык он получил. И от Скворца, и от братыча, примчавшегося по звонку воеводы. Но втык втыком, а мальчишек надо слушать. Собственно, Ждан в решении и не сомневался, почему и назначил место встречи недалеко от Гридницы.
Поняв, куда лежит их сегодняшний путь, братья онемели от радости пополам с удивлением. Большая Воинская! Мечта! Тут такие розмыслы работают! А уж собравшаяся ради них компания, включавшая, среди прочих, еще и воевод-розмысла вкупе со старшим волхвом Скрытной Управы, и вовсе ввела близнецов в ступор. Но смущение длилось недолго. Как только разговор пошел о расчетах, забыто было все.
— В случае, если пришельцы обладали всезнанием, — вещал с крайне важным видом Новак, — вероятность создания союза выше ноля целых восьми десятых. Если обладали нашими с Новиком знаниями — снижение вероятности незначительное. Самая маленькая вероятность, если ничего не знали, но владели современными умениями работы с людьми. Но и тогда — пятьдесят две сотых. Больше половины.
— Мы, — продолжил Новик, — еще посчитали вероятность вятичского промышленного скачка. Без пришельцев получалось максимум ноль два. А с ними — почти единица! Не мог не произойти. Теперь хотим обратные вероятности рассчитать.
— Что значит «обратные»? — уточнил Буривой.
— Вероятность появления пришельцев, исходя из изменения вероятностей произошедших событий, — ответил Новик.
— А сможете? — спросил Скворец.
— Сможем, — сказал Новак, — только данных маловато…
Воевода поднял взгляд на скрытника. Тот кивнул:
— Однозначно!
— Значит так, парни, — обратился Голуб к близнецам. — Понятие скрытности вам знакомо?..
Иловлевский волок, лето 6449 от Сотворения мира, березозол
Кабир проснулся, как от толчка. Мгновенно, словно и не спал. Над лагерем стояла тишина. Но под грудиной тоскливо ныло, а сознание заливало тревожное чувство. Словно кто-то внутри настойчиво шептал: «Опасность! Спасайся!» Да не шептал, а орал, срывая глотку! Паниковал внутренний друг, не раз выручавший Кабира в переделках, заранее предупреждая о неприятностях. Торк тихонько встал, натянул сапоги, кольчугу и пояс с саблей. Потом выбрался из юрты. Огляделся, прислушался. Тишина. Ничего необычного не видно и не слышно. Но внутренний друг не ошибается никогда. Если заныло в груди, жди гадостей!
Кабир подошел к своему коню, мирно пасущемуся рядом с юртой. Освободил ноги от ременных пут, подтянул подпруги. Верный товарищ далеко не уйдет, зато будет готов в любое время принять на спину хозяина и рвануть галопом, унося подальше. А пока… Воин неторопливо двинулся в сторону отхожего места, осматриваясь по пути. Тишина нарушалась только редким лошадиным всхрапыванием да переливчатым храпом «багатуров». Что же не так, что тревожит, кулаком сжимая сердце? Лагерь спит, но часовые бдительны. Пешие сидят у маленьких костерков, конные крутятся поодаль. Правильно, так и должно быть. Кабир поприветствовал знакомого патрульного. Тот вскинулся, схватившись за копье, но узнал:
— Что, не спится?
— Приспичило, — ответил Кабир. — Кумыс на свободу просится.
— Гляжу, ты и до ветру ходишь в кольчуге и оружный!
Внутренний друг завопил еще громче…
— Настоящий воин и с женой спит в кольчуге, одной рукой держась за саблю. А в походе может произойти всякое…. А ты, Утеш, с вечера же заступал?
— Батька Щарах проиграл Гюн-батыру бессонную ночь, — лениво ответил орос. — А нам отдуваться. Ничего, рассвет скоро.
— Не повезло тебе, — зевнул Кабир. — Ладно, пойду, пока штаны еще сухие…
— Давай!
Всадник удалился наматывать круги по спящему лагерю. Тоска в груди чуть ослабла. Непонятно… Опасность исходит от ороса? Еще непонятнее! Кабир дошел до отхожих ям, проскользнул мимо, огибая смрад и стараясь не попадаться никому на глаза. Где-то здесь должен быть табун тысячи. Никого! Куда делись лошади?!
Ночная тишина разлетелась топотом копыт и слаженным ревом тысяч глоток. Кабир, еще не понимая, что делает, упал на землю и перекатился за крохотный бугорок. Вовремя! В считанных шагах пронеслись всадники, на ходу срубив выскочившего откуда-то часового. Воин вжался в землю, оглядываясь. Вражеский отряд был не единственным. Нападавшие летели со всех сторон. Дозорные… А где дозорные? Кабир вдруг вспомнил тряпку из беленого полотна повязанную на предплечье ороса. Измена! Совсем не случайно проигрался батька Щарах!
Кабир выпростал подол рубахи, с хрустом рванул, замотал на руке полосу. Пока сойдет, а там видно будет! Вскочил на ноги и засвистел, призывая коня. Ясак не подвел, и через пару минут торк галопом летел через лагерь, пытаясь разобраться в происходящем. Увиденного хватило, чтобы осознать масштаб катастрофы: захваченные врасплох хазары почти не оказывали сопротивления. На глазах у Кабира десятник Атлы, отчаянный рубака, прорвался к лошадям, взлетел на коня и повалился, пронзенный двумя стрелами. Торк дернулся было помочь одноплеменнику… Поздно… Надо уходить, спасаться, пока в суматохе принимают за своего!
Кабир вынесся за пределы лагеря. Наверняка будет второе кольцо оцепления. Но не могли же обложить так плотно, чтобы не осталось ни одной дырочки, куда может просочиться выросший в степи всадник?! Кабир даже представлял, где должны быть дырки в оцеплении. Вряд ли перекрыли все овраги. Успеть проскочить, а дальше… Ясак — хороший конь, догнать их в степи будет не просто…
Навстречу пролетел очередной вражеский отряд. Удача пока улыбалась Кабиру. Торк уверенно поскакал навстречу всадникам, чуть взяв в сторону, чтобы избежать столкновения. С нескольких шагов помахал рукой с повязкой и промчался мимо. Именно так должен был вести себя гонец, отправленный из уничтожаемого лагеря. Всадники промчались мимо, лишь один ответно вскинул копье на скаку.
Следующий отряд Кабир заметил издалека. Эти русы ехали неторопливо, осматриваясь по сторонам. Тем не менее, торк опередил врага. И человек и конь распластались на земле, старательно изображая мертвых. Чего стоило в своё время обучить Ясака этому трюку! Вот и пригодилось! Русы проехали мимо, не обратив на «трупы» внимания, и воин снова взлетел в седло.
Когда Кабир уже решил, что выбрался из ловушки, прямо по направлению движения выросли фигуры всадников, и в нескольких шагах от копыт Ясака в землю воткнулась стрела, недвусмысленно приказывая остановиться. Кабир перевел коня на шаг, и, подъехав поближе, закричал:
— К батьке Щараху от Утеша!
— Да? — хмыкнул седоусый воин. — И с каких это пор Утеш гонцов посылает? Да еще торков! — он насмешливо посмотрел на Кабира. — Рубиться будешь, или в полон сразу пойдешь? Князь обещал пленных не убивать и рабами не делать.
Торк тоскливо огляделся, прикидывая возможность уцелеть. Десятка два бойцов. Саблю выхватить не успеешь. И не ускакать. Ясак быстрый конь. Очень быстрый. Но медленнее стрелы…
Книга
«Мы шли не на Царьград. Для ромеев на первом этапе достаточно Игоря. Конечно, разгромить Византию в одиночку Безжалостный не мог. Да и поддержка степняков не гарантировала успех. Но таких свершений и не требовалось. Князь должен был оттянуть основные силы Империи на Северном ТВД. Чтобы Константинополь забыл о существовании других направлений.
Основной удар на первом этапе приходился на Итиль. Может, конечно, нам не давали покоя будущие деяния Святослава Игоревича, и жаждалось отобрать у малыша победу… Но если серьезно, то терпеть в своем тылу змею, готовую ежеминутно ужалить незащищенную спину, не хотелось. Да и просто нельзя было.
То, что огланкур Токак собирался, проследив за волоком, отправиться не на «зимние квартиры», не понял бы лишь круглый дурак. Токак, конечно, по большому счету, шел домой. Но не к себе. Что категорически нас не устраивало. Не хотелось ни обнаружить по возвращению пепелища на месте городов и весей, ни оставлять крупные силы для обороны. Да и давно известно, что лучшая оборона — наступление.
А потому первое сражение Русинско-Ромейской войны состоялось в приволжских степях. Через сутки после успешного окончания волока из Камышинки в Иловлю. Хотелось пойти по нитке будущего Волго-Донского канала, но великоват волок. Интересно, потомок, а в вашей истории канал построили? Надеюсь, что да. Очень уж много плюсов для экономики…
Не знаю, о чем думал огланкур в ночь перед выступлением на север. Наверное, что после завершения похода молодой тюрк станет правой рукой каган-бека. А в дальнейшем… Впрочем, перед боем никогда не стоит загадывать. Ни к чему. Что случится — то случится. Надо еще вернуться, выполнив поставленные задачи.